Она в сотый раз пробегается глазами по своему заключению и понимает, что это правильный выбор. Папка с его именем снова перед ней, но сейчас она готова закрыть её навсегда. Всё, что у неё есть, — несколько скудных пометок, и именно с этим она пойдёт к мистеру Бёрду, чтобы отказаться от дела.
Избегание.
Раздражительность.
Отстранённость.
Она знает как минимум несколько расстройств с такими симптомами, но это же Малфой. Он же всегда был таким?
Возможно, у него правда не всё в порядке, но она старается не думать об этом. На них всех остался след. Он справится.
За то недолгое время их встречи она не заметила ничего серьёзного. И теперь тщательно отталкивает от себя мысли о том, что самое важное скрыто внутри. То, до чего она не успела добраться.
Рука тянется к шкафчику стола, и Гермиона достаёт несколько увесистых папок.
«Дин Томас — тревожное расстройство».
«Лаванда Браун — атипичная депрессия».
«Теодор Нотт — паническое расстройство».
«Симус Финниган — тревожность и зависимость от алкоголя».
«Чжоу Чанг — невротическая депрессия».
И это только часть из них. Знакомые и друзья, которые прошли свой путь к восстановлению. Это было нелегко, но они справились.
Она готова помочь каждому, кто желает её помощи. Драко Малфою её помощь не нужна. Не та, что она могла бы оказать.
Гермиона встаёт из-за стола и уверенно направляется к кабинету начальника. Уже восемь утра, и он должен быть на месте. Она, как обычно, пришла раньше.
Ассистентка Бёрда встречает её с улыбкой и разрешает войти.
— Чудесное утро, мисс Грейнджер! Рад вас видеть.
Норман Бёрд выглядит устало несмотря на то, что рабочий день только начался. Он всегда выглядит уставшим.
И дело не в седине на висках и мешках под глазами. Дело в самом взгляде.
Бёрд поднимается и, обойдя стол, облокачивается о него. Она смотрит на начальника и понимает, что редко видит его в очках — даже сейчас он крутит их в руках.
— Чем могу быть полезен?
— Я пришла по поводу дела, которое вы недавно мне передали. Мистер Малфой.
При упоминании этого имени мужчина вздыхает:
— Я вас слушаю.
— На самом деле я хотела бы отказаться от него, — её слова звучат твёрдо, и она довольна этим.
— Мистер Малфой вёл себя некорректно во время вашей встречи? — Гермиона чувствует в его голосе беспокойство, но не собирается отступать.
— Он непростой человек. Но дело не в этом.
Бёрд хмурится и делает паузу, прежде чем спросить:
— Тогда в чём причина?
— Мне кажется, вы неверно истолковали письмо миссис Малфой. Либо она действительно умеет убеждать в чистоте своих намерений.
— Что вы имеете в виду?
— Истинная причина желания этой семьи воспользоваться моими услугами кроется не в… — она запинается, в очередной раз переваривая то, что хочет сказать, — не в состоянии мистера Малфоя. По крайней мере, его психологическое состояние тут ни при чём.
Мужчина медлит с ответом, и ей определённо не нравится его реакция. Он явно не удивлён, скорее подавлен. Как будто знал заранее, что она скажет. И это вводит в замешательство, которое она сейчас совершенно не планировала.
— Я бы хотел вам кое-что показать, мисс Грейнджер.
Бёрд подходит к стеклянному шкафу, стоящему позади стола. Дверцы неприятно скрипят, когда он достаёт папку.
— Взгляните, — начальник протягивает её через стол Гермионе.
Она переворачивает плотную бумагу и пробегает глазами по тексту.
Снова и снова перечитывает пугающие строчки. И с каждым разом дышать становится труднее.
— Почему это не было прикреплено к его делу изначально? Почему я узнаю об этом только сейчас? — Гермиона даже не поднимает глаз, вновь и вновь возвращаясь к написанному.
Мужчина садится в своё кресло и опускает локти на стол, подпирая ладонями голову.
— Видите ли, я догадывался о намерениях миссис Малфой, когда прочёл письмо.
Гермиона всё же поднимает взгляд. Она ощущает, как злость наполняет её, но не знает, что с этим делать. Не знает, как реагировать, потому что давно не чувствовала себя… обманутой? Ей кажется, что это не Бёрд обманул её, не Нарцисса. Её будто обманул весь мир.
— Я требую объяснений, — она опускает руки и пристально смотрит на начальника.
— Я не был уверен, но надеялся, что мистер Малфой пройдёт терапию как положено. Несмотря на вынудившие его обстоятельства. Моё предположение о том, что всё может вскрыться уже на первой встрече, заставило меня поступить именно так.
Она пытается сдержать нахлынувшие эмоции, но в итоге не может сказать ни слова. Во рту пересохло, и ей необходим хотя бы один глоток воды.
— То, что вы держите в руках, — Бёрд указывает на папку, — моя страховка.
Гермиона отходит от ступора. Она растерянно бегает взглядом по лицу начальника.
Ей нужны ответы.
— Что вы имеете в виду?
— Я знаю, как работает человеческий мозг. Я знаю, как работает ваш мозг, Гермиона. Если бы я показал вам
это, — её пальцы сильнее сжимают бумагу, когда он снова бросает взгляд на злосчастный предмет, — до того как вы узнали правду, вас бы ничто не заставило передумать. Эмоции руководят нами в моменты большей уязвимости. Вам нужно было время, чтобы осмыслить и успокоиться.
Она и правда задыхается. От возмущения и несправедливости. От того, что ей так нагло манипулируют.
— И поэтому вы бросаете мне
это в лицо после того, как я решила отказаться от дела? — Гермиона переходит на повышенный тон, и это некомпетентно с её стороны, но ей всё равно.
— Так вы сможете принять правильное решение. Взвесить все «за» и «против».
Она не видит в его глазах ничего, кроме сожаления.
Гермиона знает Бёрда как умного и чуткого человека. Он всегда относился к ней с пониманием и теплом, а также полностью разделял её стремление помочь каждому, кто в этом может нуждаться. И сейчас это единственное, что сдерживает её порыв бросить ему на стол заявление об увольнении.
— Почему я не узнала раньше? Я имею в виду, когда это произошло.
— В больницу поступают разные пациенты. С разными травмами и увечьями. Мы не оповещаем каждого работающего здесь целителя, если это не касается конкретно его специализации.
— И… это больше не повторялось? — её голос едва заметно дрожит, что вряд ли укрывается от начальника.
— Больше мистер Малфой не поступал в эту больницу. И, по нашим данным, в другие учреждения тоже. Но нет гарантий, что он не пытался вновь... — Бёрд опускает взгляд, продолжая крутить в руках очки, пока не слышит её ответ. Не утвердительный, не отрицательный. Но всё же это ответ.
— Мне нужно время, — её тон твёрдый и холодный. — Время, чтобы обдумать… всё это.
— Вы правы, вам нужно время, — мужчина возвращает очки на их законное место и добавляет: — Я бы хотел извиниться. Это было нечестно по отношению к вам, Гермиона. Но я искренне надеюсь, что вы понимаете, почему я так поступил.
Она понимает.
Но сейчас она не готова принять эти извинения.
Сейчас она не готова принять это решение.
— Я пришлю вам письмо, — короткий ответ. Гермиона разворачивается и выходит из кабинета, не дожидаясь реакции Бёрда.
Сразу за дверью она останавливается и прижимается спиной к холодной стене. Поднимает папку и открывает на одной-единственной странице.
Она читает снова и снова.
«5 июня 2003 года.
Время: 23:06.
Пациент: Драко Люциус Малфой.
Возраст: 23 года.
Поступил в бессознательном состоянии.
Причина поступления в больницу: множественные колото-резаные раны на внутренней части предплечья левой руки. Сделаны с помощью острого предмета, предположительно, кинжала небольшого размера. Массивная кровопотеря вследствие разрыва крупных сосудов. Повреждение мышечной ткани и нервов.
Артериальное давление снижено, резкая тахикардия, пульс нитевидный, на периферических сосудах не прощупывается, синевато-серый оттенок кожи, холодный пот, поверхностное дыхание.
Были произведены следующие мероприятия:
— остановлено кровотечение,
— произведена первичная обработка ран,
— восстановлены сосуды и нервы,
— заживлены мышечная ткань и кожный покров,
— парентерально введено крововосполняющее зелье,
— пациент введён в искусственную кому».
«7 июня 2003 года.
Время: 18:27.
Состояние пациента: стабильное.
Выведен из искусственной комы.
От дальнейшей помощи в восстановлении отказался».
Она переводит взгляд на колдографию, прикреплённую в углу отчёта.
И ей хочется закрыть глаза и стереть это из памяти навсегда.
«…множественные колото-резаные раны…»
Она бы назвала это кровавым месивом.
Теперь у него достаточно оснований?
***
Гермиона направляется в лабораторию, которая находится на первом этаже больницы. Ей кажется, что папка в руке горит. Кожа словно плавится.
Она хочет отвлечь своё сознание, дать ему передышку, глотнуть свежего воздуха.
Но пока она идет по коридорам и спускается в лифте, думает только
о нём.
Всё хуже, чем она предполагала. Чем — скорее всего — предполагает он.
Грейнджер перебирает в голове всё то, что могло повлиять на развитие более серьёзного психического расстройства.
Ему было шестнадцать. Всю жизнь его воспитывали в строгости. Возможно, в жестокости. Его завышенные требования к себе. Из-за Люциуса. Из-за задания Лорда убить Дамблдора. Он явно испытывал невероятный стресс, тревожность, нервное истощение и, вероятнее всего, уже тогда впал в депрессию. При этом он должен был прятаться и блокировать любые эмоции, чтобы не выдать себя. Ему было шестнадцать.
Да, они тоже были просто подростками. Детьми, на плечи которых взвалили огромную ответственность совсем не вовремя. Но они знали, за что борются. Кого им нужно победить и кого спасти. Знал ли он что-то о том, что должен был сделать?
У неё нет ответа, но она хочет верить, что
нет.
И ей кажется, что она уже приняла решение, но что-то внутри требует подтверждения извне.
Нанесение самому себе страшных увечий — недостаточно весомый аргумент?
Ещё хотя бы что-то.
Она открывает дверь в лабораторию, и в нос ударяет запах сильной концентрации множества лекарственных зелий.
Невилл, склонившись над небольшим котелком, помешивает жидкость внутри медленными, размеренными движениями.
Луна сидит в метре от него за столом и делает записи о проделанной за сегодня работе.
Они отлично сработались. «Во всех смыслах», — проносится в голове Гермионы.
— Я не помешаю?
Парень сразу же реагирует на звук её голоса и улыбается.
— Разумеется, нет! Хорошо, что ты зашла. Я как раз подготовил для тебя, — он подходит к одному из тысячи шкафчиков в этой комнате и достаёт коробку фиолетового цвета, — новую порцию антидепрессантных зелий.
Гермиона, с благодарностью принимая коробку из рук Невилла, думает о том, как она рада, что друг нашёл своё место здесь. Каждый день он корпит над новыми рецептами и улучшает уже работающие зелья, чтобы, как и она, внести свой вклад в восстановление общества. Всех тех, кто участвует в их программе.
Луна рядом с ним. Всегда рядом с ним — и Гермиона с трепетом наблюдает за их счастьем со стороны. Так и должно было быть.
— Спасибо, я за этим и пришла. Мой запас зелий для пациентов заканчивается, — она мягко улыбается. — Если ты не против, я бы прихватила ещё парочку успокоительных.
— Конечно. Сейчас-сейчас. Они на складе, — он разворачивается и скрывается за дверью в конце комнаты.
Она переводит взгляд на Луну и не успевает ничего сказать, как та произносит:
— Я слышала, у тебя новый пациент.
Луна как всегда обворожительна. Она не просто улыбается, а сияет, и Гермиона не знает точно, влюблённость это или она всегда была такой.
— Да. Точнее, был. Я отказалась от дела, но появились новые обстоятельства, которые… — она не успевает закончить мысль, как её перебивают:
— Почему ты отказалась?
Это сложно объяснить, не называя имён и скрытых мотивов Нарциссы. И она не уверена, что хочет погружать подругу в это.
— Ты можешь рассказать мне.
Вот так просто. И теперь ей кажется, что она и правда может.
— Это Драко Малфой.
— О, — всё, что произносит Луна.
— Да, но дело не в том, кто он. Скорее в том, зачем он пришёл.
— И зачем же? — Луна опускает перо и, готовая слушать, подпирает подборок ладонями.
— Кажется, они с Нарциссой хотели воспользоваться моими услугами, чтобы восстановить своё положение в обществе. Знаешь, эти статьи в «Ежедневном пророке» о тех, кто прошёл терапию…
— Оу, — и снова односложный ответ.
— Да, но, как я уже сказала, появились некоторые обстоятельства, которые заставили меня задуматься… Я думаю, что ему и правда нужна помощь.
— Что за обстоятельства?
Она так просто спрашивает об этом.
И Гермиона чувствует необходимость озвучить, чтобы осознать самой.
Возможно, после она будет чувствовать вину за то, что рассказала
его секрет. Несмотря на то что часть персонала больницы знает, она всё равно считает — это не то, что можно вот так просто рассказать о ком-то.
Но сейчас ей это нужно.
— Он пытался вырезать свою метку, — произносит она на одном дыхании, и слова повторяются эхом в голове. Они бьются о стенки внутри, и ей кажется, что она ощущает это физически.
В этот момент возвращается Невилл; в руках у него ещё одна коробка, но теперь уже зелёная.
— Я решил собрать чуть больше, чем ты просила. Они быстро заканчиваются с этими твоими
неспокойными, — парень смеётся и протягивает ей успокоительные зелья. — Тебе помочь донести до кабинета?
— Нет-нет. Я справлюсь, спасибо.
Но как только она разворачивается, чтобы уйти, Луна громко произносит:
— У Гермионы появился новый пациент.
Гермиона будто прирастает к полу, к этой чёртовой белой плитке, и ждёт.
Невилл широко улыбается. Он искренне рад, пока Луна не добавляет:
— Это Драко Малфой.
Улыбка исчезает, и выражение его лица становится хмурым. Даже сердитым.
— Сочувствую, — парень облокачивается на стол позади него и скрещивает руки на груди.
— Но она отказалась от его дела, — Луна даже не смотрит на Гермиону, будто делает вид, что её вообще нет в комнате.
— Не знаю, что он натворил, — Невилл бегает глазами от одной девушки к другой, — но это верное решение. Он полный кретин.
Гермиона не знает, что сказать. Теперь она ждёт, что Луна будет говорить за неё, но та молчит. Словно опустила на дно ледяного озера и не дала подсказку, как выплыть на поверхность.
Через несколько секунд Невилл будто выходит из своих раздумий.
— Мне нужно к Бёрду, хочу взять разрешение на использование новой рецептуры. Увидимся, Гермиона, — парень мягко улыбается и сжимает её плечо в поддерживающем жесте, перед тем как уйти.
Они остаются с Луной вдвоём и пару минут смотрят. Просто смотрят друг другу в глаза.
— Человека нельзя спасти, если он сам этого не захочет.
Я знаю, Луна. Я знаю.
— Но, если протянуть ему руку… может, он её примет?
Это всё, что она говорит. Но для Гермионы этого достаточно.
***
Она сидит над пустым листом пергамента и не может вывести ни буквы.
Ей нужно написать всего пару строчек и отправить адресату. Это просто. Но уже около часа это
просто никак не происходит.
Глубокий вдох. Выдох.
Она специально пишет пером. Не хочет его раздражать.
«Давайте попробуем ещё раз.
Но у меня есть одно условие: мы будем разговаривать».
Две строчки. Гермиона отправляет письмо с совой и ждёт ответа.
И понимает, что написать и отправить — это не самое страшное.
С чего она взяла, что
он согласится?
Ответ приходит быстро, но она не сразу решается открыть конверт.
Когда она всё-таки делает это, пальцы непроизвольно впиваются в бумагу.
«О чём ты хочешь поговорить, Грейнджер?
Я не дам тебе ковыряться у себя в голове. Мне просто нужно пройти этот чёртов курс терапии».
Гермиона снова обходится двумя строчками, и сова улетает вместе с её ответом.
«О чём угодно, мистер Малфой. Я могу дать вам то, что нужно, но взамен вы будете честно отвечать на мои вопросы».
Совы нет уже несколько часов, и всё это время Гермиона ходит по своей квартире взад-вперед. Она пытается почитать книгу, посмотреть телевизор, даже приготовить ужин из скудных запасов в холодильнике, но всё тщетно. Ей нужно письмо.
Когда стук клюва о стекло разносится по её спальне, она со скоростью света открывает окно и чуть не сбивает бедную сову.
«Я согласен.
Но и у меня есть условие: я тоже смогу задавать тебе вопросы».
Откровенность за откровенность.
Гермиона невольно улыбается, сжимая в руках пергамент.
Возможно, ему тоже нужно было время.
