***
На следующий день, неожиданно, цикл подошёл к концу. Система заверила Лю Фенга, что в ближайшие три месяца он больше не собирается возвращаться. Конечно, сразу после такой радостной вести они отправились обратно в секту. Всё это время Фу Ченг даже не пытался как-либо приставать к своему учителю и ни о чём его не расспрашивал. За это Лю был очень благодарен ему. По их прибытии сразу прибежал глава секты в охапку с лекарем. Оказывается, обеспокоенные ученики решили сообщить главе обо всей ситуации, конечно, не забыв всё приукрасить, чем очень обеспокоили его. А если посмотреть на то, как он любил себя накручивать, то, возможно, он уже успел представить, что новый старейшина при смерти и, как только он узнал о том, что Лю вернулся, немедля отправился за лекарем. Конечно, он не ожидал увидеть совершенно живого и здорового Лю Фенга, поэтому слегка растерялся. Конечно, осмотр у лекаря Лю Фенга пройти заставили и, лишь убедившись, что старейшина Лю в полном порядке, Ци Шан спросил: — Что же на самом деле с вами случилось? — Старая болезнь дала о себе знать не в самое лучшее время. — отмахнувшись сказал Лю Фенг. — Она настолько выбивает тебя из колеи? — удивлённо спросил глава. — Можно и так сказать. — Может к тебе приставить лекаря, чтобы он помогал тебе в такие моменты? — Это не поможет. Всё нужное для её сдерживания я уже делаю. Надо сказать спасибо уже за то, что в остальное время она меня не беспокоит. — немного пожаловался Лю. — Её невозможно как-то вылечить? — поинтересовался Ци Шан. — К сожалению, нет. Можно сказать, она врождённая. Она и есть причина всех моих бед. — ответил тот. Затем он задумался: а почему он не мог сказать такую версию этой болезни Фу Ченгу? Но потом он понял. Во время входа в цикл, он скорее выглядел как отравившийся афродизиаком. Он горько вздохнул. Всё-таки как всё это тяжело… — А можно поинтересоваться, что она из себя представляет? — Зачем вы всё это у меня расспрашиваете, глава секты Ци? — Научный интерес. Не более. Это секретно? — Просто я не очень люблю говорить об этом. — Хорошо. Я это учту. Теперь расскажи мне поподробней о том, что случилось. — Ах, да. — спохватился Лю — Просто один из потомков священных демонов возомнил себя царём мира и таким образом показывал свои силы. — Как же всё демоны жалки. — с презрением прокомментировал Ци Шан. — Вы совершенно правы, глава. И глава ушёл, узнав всё, что хотел. Всё шло своим чередом. Лю вернулся к своим обязанностям. И вообще, всё шло довольно-таки славно. Конечно, во всём это было одно «но», о котором вы как раз узнаете позже.Часть 21. Немного о старых ранах.
17 апреля 2021 г. в 20:00
Последующие дни прошли не самым наилучшим образом для Лю Фенга. Он даже совсем не выходил из комнаты. Да что там не выходил, у него не было сил даже с кровати подняться. Фу Ченг давно отправил учеников обратно в секту, сказав им, что учителю просто не даёт покоя старая болезнь, а он за ним присмотрит. Не задавая лишних вопросов, (наверное, тут не обошлось без системы) они сделали, как велели. После их отбытия, Лю Фенг спокойно выдохнул. Хоть насколько-то человек будут меньше знать об этом. Все эти дни его страданий, Фу Ченг был рядом и помогал, как мог. За это Лю Фенг ему был очень благодарен. Но в его присутствии было одно, так сказать, большое «но». Близость с человеком делала ситуацию немного хуже обычной. Но он просто не мог попросить его уйти, только взглянув в глаза полные беспокойства. Да и не мог сказать всей правды… Он не был уверен, какой реакции можно ожидать от оппонента. Лучше молчать. Он держал ситуацию под контролем ровно до того момента, как его организм решил: «Хм… А не заставить ли его чувствовать себя ещё хуже, а если этот человечишка будет подходить, то боль будет заставлять его сходить с ума и не будет отпускать ровно до того момента, как я получу желаемое?»
Право слово, хоть он и был бессмертным, боль он всё равно не мог терпеть. Единственное, о чём он мог сейчас только думать, это о том, чтобы это скорее прекратилось и, о многих, не самых хороших вещах, недостойных титула старейшины.
Ухудшающие состояние своего учителя заметил и Фу Ченг. Он уже не знал, что ему делать. Его учитель Лю совсем уже не допускал его даже близко к своей комнате… Это всё продолжалось ровно до того момента, как в дурную, боже правы, по настоящему дурную голову ученика вломилась мысль: «А что если дать телу учителя то, чего оно хочет?»
Это произошло на четвёртый день страданий. Фу Ченг вломился в комнату учителя с этим предложением. Уже почти ничего не соображавший мозг Сяо Фенга решил, что это самый наилучший выход из всего этого положения, и сам Лю Фенг даже не понял, когда согласился.
Хотя сам Фу Ченг и предложил это, в каждом его движении всё равно чувствовалась нервозность. Он медленно подошёл к своему учителю и навис над ним. Именно сейчас, Лю стало по-особенному больно. Настолько больно, что он не смог сдержать слабый стон. Видя, что его учителю становиться хуже, Ченг решил преступить к действиям. Сначала он осторожно очертил пальце контур губ учителя, а после приник своими губами. После этого, боль в первые за четыре дня отступила и освободила место ясному сознанию. Лю Фенг жадно ответил на поцелую, опасаясь, что если он этого сейчас не сделает, то боль вернётся. Всё было хорошо ровно до того момента, как Фу Ченг приступил к одежде.
Знаете, глубокие раны не заживают так быстро и без последствий. Особенно если на неё просто забить и не обращать внимания, словно её никогда и не было. Взъерошенные раны имеют свойство гноиться, а после причинять ещё большую боль. Всё так просто не проходит.
Сяо Лю не понял, когда вместо того желания, он стал испытывать страх. Не понял, когда начал задыхаться от этого удушающего чувства страха. Не понял, когда вместо лица своего ученика, он увидел лицо, до боли знакомое, но так им ненавидимое. Он понял только то, что хочет это остановить. Лучше продолжать страдать от боли, чем всё это. Он попытался оттолкнуть своего ученика, но тот, сам подгоняемый опьяняющим желанием ничего не понял.
Его ученик понял, что что-то не так, только когда вместо желания в глазах учителя видел лишь страх, а по его лицу ручейками бежали слёзы. Губы Лю Фенга замерли в немой просьбе остановиться. Это был второй раз, когда он заставил своего учителя плакать по своей вине. Испугавшись, он остановился. Затем, осторожно запахнув ханьфу обратно, он притянул своего учителя к себе и крепко обнял. Успокаивающими движениями он стал выводить узоры на спине учителя приговаривая:
— Тише… всё хорошо учитель… больше я ничего не сделаю вам…
Ответом ему был лишь тихий всхлип. Он не знал, что заставило его учителя так себя вести, но он пообещал себе, что больше никогда не позволит себе не заметить такой очевидной вещи. Никогда.
А ведь знаешь, мой маленький Ченг, есть такая пословица: «Никогда не говори никогда». Я уверена, ты ещё не один раз сделаешь своему учителю больно.