***
— Громкие, — сказал Лань Чжань. Вэй Усянь остановился от неожиданности. Класс, у которого он вел первый урок, тоже остановился. Дети стояли в две шеренги по росту, начиная с самым маленьких, чтобы всем было видно, что делает учитель. Они уставились на незнакомца с любопытством: Лань Чжань был диковинным для них. Учитель Вэй никогда не оставался в одной позе продолжительное время, он был гибким, постоянно двигался и говорил, сутулился и выпрямлял спину, менял положение рук и так далее. Этот дядя стоял ровно, с прямой спиной, его рука была заведена назад и лежала на пояснице, вторую он держал спереди, согнув в локте. Голова была слегка опущена, он не смотрел на Вэй Усяня, которому сделал замечание. — Мы помешали тебе? — спросил Вэй Усянь и стал выглядеть виноватым. Дети правда были шумными, он только что рассказал им занимательную историю для размышлений, и они кое-какое время громко делились впечатлениями друг с другом, чтобы потом ответить на вопросы учителя. — Прошу прощения. Дети быстро выровняли разбившийся строй — они полукругом облепили Вэй Усяня в поисках защиты, возможно, — и сложив руки как положено, склонились: — Просим прощения! — сказали они хором. — Лань Чжань, ты заставил детей извиняться за то, что они дети. Дети должны быть шумными, когда дискуссируют с одноклассниками. Спор рождает истину! — он сложил руки за спиной и махнул рукой. Дети разбежались по саду. — Неужели ты никогда не спорил с одноклассниками? — Учитель говорит, что истинно. Споры ни к чему. Вэй Усянь издал «Ох» и кивнул. — Верно. Нельзя оспаривать то, что написано в канонах. Мальчик споткнулся о камни, которые были сложены по краям тропинки, и кувыркнулся вниз, к пруду. Его два хвоста выползли, смягчая падение и защищая голову. Он распластался на спине и раскинул руки, правый сапожок касался воды. Вэй Усянь оторвал взгляд от Лань Чжаня лишь, когда услышал крик испугавшихся девочек, и убедился, что ранений не произошло, вновь вернул свое внимание на Лань Чжаня. — Лань Чжань, мы постараемся найти другое место для игр, чтобы не мешать тебе, — Вэй Усянь поспешил помочь мальчику подняться: поставил его на ноги и отряхнул ханьфу от травы. Лань Чжань оказался рядом. — Нет нужды, — отозвался Лань Чжань. Мальчик убежал от взрослых к друзьям, его хвосты стояли торчком, травинки болтались при беге. Он громко хвастался своим красивым падением, остальные восхищенно поддакивали. Он попытался повторить свое падение, кувыркнувшись. Послышался смех, кувырок вышел неровным и неумелым, мальчик просто завалился набок. Кто-то стал его дразнить, повторяя. Они все были в траве. Лань Чжань смотрел на это широко распахнутыми глазами и с жадностью впитывал детскую беззаботность.***
Время подходило к обеду, Вэй Усянь примостился у окна рабочего кабинета, которое выходило на сад, где Лань Чжань сидел в окружении детей и играл им на гуцине. Обычно Вэй Усянь в это время тоже наигрывал им мелодии на дицзы, иногда колыбельные перед дневным сном. Песня, что играл Лань Чжань, была красивой. Вэй Усянь заслушался. Будет ли звучать совместно дицзы и гуцинь, если они исполнять эту мелодию дуэтом. Он поглядел на стол, где лежала флейта, и вернул взгляд на Лань Чжаня, который пригладил струны и не поднимал взгляд от инструмента, как и не убирал рук. Воцарилась тишина. Кто-то из детишек поерзал на месте. Попы отекали от долгого сидения в одной позе. Вэй Усянь усмехнулся. Он работал над документами после того, как сопроводил Цзян Фэнмяня дальше гулять по деревне в одиночестве, а сам занялся шумным классом, чьим учителем был он сам, а после встречи с Лань Чжанем, добродушно вручил деток омеге, который горел желанием понянчиться с ними. Сначала было очень шумно, Вэй Усянь наблюдал за тем, как Лань Чжань смущенно глядел на детей, которые не видели в омеге авторитет, поэтому занимались тем, что вздумается, и кричали настолько громко, насколько способны их маленькие голосовые связки. «Безнадежно», — подумал тогда Вэй Усянь и сел за стол. Лань Чжань не привык к шумным детям, в Гусу малыши сидели ровно, переговаривались на вежливой громкости и большую часть молчали. Правило «нельзя бегать и кричать» вбивались в их головки с рождения, должно быть, их наказывали за проявление какой-либо активности и вымещении избыточной энергии. Жаль, бегать всегда полезно. Опытно. И кричать тоже. К счастью, Лань Чжань не придумал ничего лучше, как достать гуцинь и начать играть. Дети сами притихли и окружили его, случая музыку. Вэй Усянь выудил из общей стопки письмо Цзэу-цзюня. Вэнь Нин вчера передал его лично. Сказал, гонец просил прямо в руки, но вы были заняты. Лань Сичэнь снова писал о их дружбе с Ванцзи, и как он счастлив, что их дружба может стать крепче. Казалось, Цзэу-цзюнь сватается. Во время их бесед, а ведь они были одного поколения и вместе проходили обучение в Облачных Глубинах, Сичэнь всегда перескакивал с какой-либо темы на Ванцзи и рассказывал что-то из детства или какую-либо историю, связанную с братом. Не Минцзуэ, если удавалось собраться втроем, (они не были друзьями и придерживались вежливых бесед преемников отцов, когда те решали важные дела на Советах и забывали о них) рассказывал о Не Хуайсане, но в его словах не слышался подтекст, который сопровождал речь Цзэу-цзюня. Вэй Усянь отложил письмо, не открыв. Следующие письмо от старосты деревни неподалеку, он благодарил за поверженных мертвецов и высылал своего сына на обучение. В следующем году. Вэй Усянь засмеялся и положил руку на живот, когда тот кольнул от смеха. Вчера он не чувствовал боли, забывшись в наслаждении — сегодня тело решило отомстить. Гомон вновь поднялся. Вэй Усянь поглядел, как детишки спешили задать Лань Чжаню вопросы и скакали вокруг. Лань Чжань выглядел потерянно, потому что они нарушали его личное пространство, а кое-кто, более наглый, тянул руки к гуциню и кисточке на нем. Вэй Усянь переметнулся через оконную раму и скакнул к Лань Чжаню через мост. — Лисята! Пора обедать и спать! — воскликнул он, напугав детей. Они встрепенулись, кое-то даже выпустил вздыбленные хвостики, которыми сразу стали весело махать. Он подхватил особо маленькую девочку на руки, а второй огладил голову мальчишки, что выразительно просил этого. — Лань Чжань, спасибо, что приглядел за ними. — Лань Чжань опустил глаза вниз. — Поблагодарите, Ханьгуань-цзюна за игру. Они поклонились и каждый сказал слова благодарности, вышло неразборчиво в общем шуме. Девочка на руках Вэй Усяня пригрелась и уснула. — А-Юань, сначала обед, потом сон. Он пошел в сторону столовой, лисята побежали за ним. — Лань Чжань, ты тоже будешь обедать? — спросил он. Лань Чжань шел рядом. По его лицу не было понятно хочет он или нет. Вэй Ин не отчаялся. — Вэй Ин, — Вэй Усянь остановился, девочка на его руках повернула голову в сторону Лань Чжаня. — Хочу. — Тогда я распоряжусь, чтобы накрыли в Обеденном зале. — Нет, хочу с Вэй Ином, только. Девочка на его плече хихикнула и спрятала лицо на плече Вэй Усяня. — Какой милый дядя! — прошептала она. Вэй Усянь улыбнулся. — Хорошо! — Учитель будет обедать с нами! — радостно воскликнули дети. Они вошли в столовую. Вэй Усянь отпустил девочку и подошел к поварам. — Третья мэймэй, отложи мне и Лань Чжаню немного еды! Третья мэймэй скользнула глазами по Лань Чжаню и поспешила на кухню. Ее живот стал еще больше, и она едва ходила, подпирая поясницу рукой. Вэй Усянь поставил себе заметку распорядиться, чтобы главная кухарка освободила ее от работы, а Вэнь Цин увела в свой лекарский домик. — Вина, господин Вэй? — она улыбнулась, протягивая ему поднос с четырьмя тарелками и двумя горшочками, накрытыми крышками, там был суп. — Четвертый Дядюшка собрал ягоды в окрестностях и поставил бродить вино, через месяц оно будет готово. — Мы отпразднуем первую луну твоего малыша с ним, — Вэй Усянь игриво подмигнул. — Первый малыш, что родился в «Лунном цветке»! — Господин! — воскликнула она. — Благодарю вас! Вэй Усянь кивнул. Пятьдесят Вэней, которых он спас из лап Цзиней, он разместил в пределах поместья, каждого устроив на должность по способностям и профессии. Как бы он и Вэнь Цин не пытались отговорить Третью мэймэй работать, она примкнула к кухне вместе с бабулей и еще несколькими женщинами. Ничего. — Идем, Лань Чжань. Лань Чжань молча, наблюдавший за сценой, последовал за ним. — Ты не против, что я буду пить вино. Сейчас только половина дня, а я уже устал. Силы должны умножаться, благодаря вину. — Она твоя омега? — спросил Лань Чжань. Вэй Усянь обернулся. Лань Чжань смотрел прямо на него странным взглядом. — Третья мэймэй? Нет, что ты. — Почему ты… соблазняешь её? Вэй Усянь едва не выронил поднос, споткнувшись на ровном месте. Они пересекли сады и шли к спрятанной за ивовыми ветвями беседке. Лань Чжань пах ревниво. — Тебе она нравится? Ты опоздал, Лань Чжань. Она замужем, и дитя скоро родится. Он никогда не видел, чтобы лицо Лань Чжаня было настолько выразительно.