Не должно быть

      После ванной они сидят на его постели, и Фрэй расчёсывает спутанные волосы сестры, и при этом его брови время от времени сходятся, когда кудри собираются в клубок. Астра дёргается, но молчит и терпеливо ждёт конца пытки. И это на неё не похоже. Фрэй старается привести её проблемные волосы в порядок максимально бережно, почему-то ему нравится это занятие, хотя ей в такие моменты хочется подстричься под мальчика. Какой толк от длинных вьющихся волос, если не можешь полюбоваться собой, смотря в зеркало?       Когда расчёска небрежно летит на постель, Астра вздыхает с облегчением и проводит рукой по заплетённому колоску. Фрэй наблюдает за сестрой с интересом, и, судя по её расслабленному лицу, его работа ей нравится. Раньше она стеснялась и часто прятала стеснение за недовольством. Теперь она даже говорит «спасибо», а Фрэй задумывается над тем, как быстро летит время. Они уже не дети, и груз каждого неверно принятого решения тяжестью оседает на плечи.       Потом он замечает новую родинку у неё на шее, о чём сразу же сообщает.       — Ещё одна? Покажи, где? — Астра машинально проводит пальцами от ключицы к основанию шеи.       — Вот здесь, — Фрэй легонько надавливает указательным пальцем чуть ниже правого уха, прямо под пушком волос.       — Что за дела? — она почти что озлобленно начинает расчёсывать ногтями кожу, где образовалась новая неприятность. — Я зарастаю ими.       Фрэй с насмешкой отнимает её руку.       — Не сходи с ума. У тебя всего одиннадцать родинок из тех, что я мог увидеть.       — В смысле? — Астру это нисколько не утешает. — Ты говорил, что две!       — И лучше бы я молчал, — сокрушается он. — Две на шее. Теперь уже, правда, три. Четвёртая на левом виске. Пять штук на правой руке, — начинает дотрагиваться до всех мелких точек-пятнышек от предплечья и до плеча. — Десятая под мизинцем на костяшке левой кисти. Последняя на левом колене.       — Какой ужас.       — Согласен. У такой вредины не должно быть чего-то милого.       — Да иди ты, Фрэй, — насупившись, она продолжает тактильное изучение родинок на руке. — Слушай, давай я разденусь, а ты…       — Посчитаю все твои родинки? Избавь боже. Сомневаюсь, что тебе станет легче.       — Ты не понимаешь.       — Действительно, куда мне? У меня же нет родинок.       — Всё, лучше молчи, пока не треснула.       — Астра, — вкрадчиво, — заметь, ты на моей территории.       — Так я её отвоюю, — бубнит она.       — Я тебе отвоюю! — Фрэй наваливается на сестру и обхватывает её плечи руками.       Так они сидят, обнимаясь, и раскачиваются, как волны, то в одну, то в другую сторону. За окном громыхает, ливень не думает прекращаться. А в их комнате тепло и уютно.       — А где носит твоего отца? — сонным голосом спрашивает брат после затянувшегося молчания. — Я же просил его глаз с тебя не сводить.       — Аккуратно попросила его исчезнуть. Ну, может, не очень аккуратно. Но не думаю, что он обиделся и сразу же поспешил слинять.       — Вечно тебе надо с кем-нибудь да поругаться. Эгоистка.       — И давно ты записался в клуб поддержки Наткхала? Это мой отец, на минуточку. Не лезь, пожалуйста, в наши отношения.       Астра сползает на пол, её пятки приятно щекочет ворс ковра, пальцы утопают в нём. Фрэй присаживается рядом и толкает её плечом.       — Обороты сбавь. Делай что хочешь, живи как знаешь, но я всегда жопой чувствую, когда тебя тянет в болото. Не нужно меня убеждать в обратном. Я рядом с тобой, чтобы уберечь от глупостей.       — В следующий раз, ну, если захочешь опять сбежать, сто раз подумай, стоит ли возвращаться.       — Ты знаешь, как сделать больно, — Фрэй закидывает руку на её плечи и прижимает к себе, не отпускает. — Но даже с твоей поганой натурой я не могу не любить тебя, — тихо говорит, чуть ли не касаясь губами уха, а потом будто нарочно задевает щёку.       — О, всё-таки это взаимно. Какой ты однако зануда, — пытается отстраниться, но ей по-прежнему не дают свободы. Астре на самом-то деле это даже нравится.       Потом они сидят плечом к плечу в полумраке комнаты, на комоде включен светильник, и пьют вино из одной бутылки, что Фрэй привёз от отца.       — А у тебя, говоришь, нет ни одной родинки?       — Я шутил. Есть, конечно, — Фрэй улыбается.       — Теперь мне не так обидно. Ты не обманываешь?       — Зачем мне тебя обманывать?       Фрэй крутит в пальцах пробку, пропитанную вином, и запрокидывает голову назад, проводит языком по губам с кисло-виноградным привкусом, прикрывает глаза. Пол будто качает.       Сестра делает ещё один глоток и льнёт щекой к плечу брата.       — Астра?       — Что?       — Ты сравнивала меня с ним?       Астра кивает.       — Не надо было… — Фрэй глубоко вздыхает, выбрасывает пробку. — Что ты чувствовала, когда я целовал тебя?       — Ничего необычного. Но…       — Но? — он поднимает голову.       — В тот момент я поняла: так целовать меня можешь только ты.       — Ничего ты не поняла, — качает головой. — Так целует тот, кто любит.       — Это я и почувствовала.       — Я не должен был.       Сестра куксится и отстраняется, обнимает одной рукой колени, ладонью другой руки проводит по ворсу ковра.       — Не разводи сопли на ровном месте. Не хочу видеть в этом проблему. Не хочу думать, что эта ситуация будет мучить нас до конца жизни. И если тебе так будет угодно, можешь внушить мне, что этого поцелуя не было. Но на самом-то деле проблема не в нём, а в твоём отношении к этому. Интересно, что после этого я всё равно эгоистка, потому что не считаюсь с твоими чувствами!       — Я не говорил этого, — Фрэй дотрагивается до её запястья, накрывает ладонь. — Но мы с тобой разные для того, чтобы одинаково смотреть на одни и те же вещи.       — Но когда ты вот так держишь меня за руку, разве мы чувствуем не одно и то же?       — К чему этот вопрос?       — Нам и не нужно быть похожими. Хватит того, чтобы оставаться честными друг с другом и самим с собой.       Брат уже не может сдерживать эмоции и вполоборота поворачивается к ней.       — Астра, какого признания ты от меня добиваешься? Я целую тебя и считаю все твои родинки! Думаю весь грёбаный вечер, как здорово было бы их целовать. И уже не первый месяц думаю о том, какой из меня поехавший крышей брат. Ты услышала, что хотела? Тебе стало легче?       Астра вытягивает руку, опускает голову.       — Настоящий Фрэй фетишист и извращенец. Ещё бы мне не стало легче!       Фрэй ставит локоть на колено, зарывается ладонью в волосах, на губах — усмешка.       — Жаль, что мне от этого не легче.       — Я не против…       — Не против чего? — он отнимает от головы руку и вопросительно смотрит на Астру.       — Чтобы ты целовал родинки. Хотя бы те, что находятся в тех местах, к которым твоя совесть смогла бы отнестись снисходительно.       — Снисходительно — это как?       — Это когда она молчит и не грызёт, — Астра опирается на его бедро, расстояние между ними сокращается, и шепчет практически в губы: — За каждое смутное, на её взгляд, желание, — дразнит и отстраняется. — Ладно, спокойной ночи.       Невидимая стена между ней и братом рушится.       — Я забыл, что ты добиваешься своего.       Астра шумно выдыхает и сжимает плечо Фрэя, когда он целует в висок, рядом с бровью, затем проводит большим пальцем по сонной артерии — именно там две родинки — и приникает губами к шее.       Ощущение при этом, будто тебя окутывает сразу и горячей, и холодной волной, от такого давления уши закладывает.       Брат целует медленно, и теперь Астра считает, что с родинками на шее ей повезло.       — Это тебе вместо спокойной ночи, — последний поцелуй отпечатывается рядом с ключицей.       — А ты мстительный. Я задыхаюсь.       — От возмущения? — Фрэй обхватывает ладонями лицо сестры.       — От восторга, — Астра подаётся вперёд и сцепливает пальцы на затылке брата.       Их лбы соприкасаются, глаза закрыты, дыхание переплетается.       — Бесполезно.       — О чём ты?       — Чем дальше от тебя, тем сильнее влечёт. Жалею, что уехал.       — Скучал?       — А ты?       — К чёрту всё, — Астра его крепко целует.       И на этот раз Фрэй поддаётся ей.       — Между нами не должно быть этого, — он едва отрывается от её губ и смотрит так, как уже смотрел однажды: обречённо.       — Но оно есть. Не выгрёбывайся, — с нажимом. И уже мягче добавляет: — Пожалуйста.       — Определённо скучал.       Астра гладит его щёку и извиняется.       Она уже в тысячный раз прокручивает их ссору в голове и жалеет. Говорит, что на самом деле не хотела, чтобы он уезжал, но её несло, что не остановиться.       Признаётся, что на Айнара было плевать, ведь чувствовала, как он к ней относится. Вспоминает разбитую вазу и разговор с отцом про бывшего парня.       — И я знаю, что это он сломал ему руку.       Фрэй думает, стоит ли заикаться про крышу. Быть сброшенным оттуда Наткхалом кажется худшей перспективой.       — И вообще пока тебя не было, я…       — Набила кучу синяков? — он медленно и плавно проводит ладонью по ноге сестры от щиколотки к подколенной ямке.       — Именно, — Астра пытается дышать ровно и ничем не выдать волнения от такого прикосновения.       — Я заметил, — Фрэй осматривает её ноги, — сходить начинают.       Астра вздрагивает от сильного раската грома и выругивается в сердцах.       — Вот ведь зарядил без остановки! Бессонная ночка машет мне ручкой. Вот за это не люблю осень.       — Летом тоже идут дожди, не гони на осень.       Фрэй встаёт и поднимает за собой Астру, потом стаскивает с постели матрас, подушки и одеяло на пол.       — Что ты делаешь? — Астра прислушивается к шороху.       — Иди сюда, — протягивает ей руку, — вот так. Ложись. Помнишь? — Фрэй опускается на локоть рядом с ней.       Конечно помнит.       Они когда-то вот так, на полу, уже спали вместе. Он прятал её от грозы. Воспоминания из детства, когда мать была жива, уже такие далёкие, горькие, теперь не приносят боли. Астра думает, что всё могло быть по-другому, если бы Фрэй не проводил с ней так много времени, если бы она могла видеть. Они бы не сблизились настолько. Фрэй пропадал бы на тренировках, а в свободное время — с друзьями. У неё на него не осталось бы шансов.       И Меркурис, с ним бы тоже ничего не вышло. Но каша уже заварена.       — Астра, — голос брата пробивается до неё, как сквозь вату, — я одного понять не могу — зачем? Начало осени, ливень, ты грома с детства боишься… Угробить себя хотела?       Астра хмыкает, двигается ближе, устраивает голову на согнутом локте брата.       — Наказать, скорее. И угробить тоже, наверное. Знаю, дура. Поехавшая, тоже знаю. Я таких дров наломала с лета… От себя тошно.       И от ситуации с Меркурисом в частности. Только сказать об этом сейчас очень трудно. Несложно представить, какие будут последствия.       Она прерывается, когда Фрэй касается большим пальцем её нижней губы и слегка надавливает, двигаясь к уголку. Губы Астры приоткрываются.       — Это я наломал. Твой отец меня убить хочет.       — Фрэй, — она сжимает его запястье и отводит руку, — ты мой брат, он тебя не тронет. Хоть Наткхал всячески пытается это отрицать, он любил нашу мать, это и дураку понятно.       Фрэй глухо и хрипло смеётся. У Астры волной мурашки по спине бегут от его смеха.       — Так и так огребу от него рано или поздно. Я не в том плане, что меня это пугает.       Он приподнимает её подбородок, смотрит на губы, а потом долго и чувственно целует. Астра закидывает ногу на его бедро и прижимается тазом, забирается рукой под рубаху Фрэя, гладит лопатку и спускается на рёбра.       Им становится душно, и Астра забывает дышать. Поэтому она отводит голову назад и жадно вдыхает, облизывает припухшие губы. Её ладонь — в районе груди брата. Она чувствует, как часто бьётся его сердце.       — Меня пугает то, что я ничего не могу поделать с этим, — сбивчиво продолжает он незаконченную мысль и кладёт руку Астре на ногу.       — Попробуй пересмотреть свои принципы, и будет тебе счастье, грешник. А, хотя вряд ли. Я же забыла, что каждый твой вздох контролирует Совет.       — Не выгрёбывайся. Пожалуйста, — осаждает.       — Зараза, моими же словами. Горжусь.       Фрэй не отвечает, задумчиво и вяло водит пальцами по ноге Астры. Завтра снова по старому кругу: верховенство, преподавание, Совет и заискивающие улыбочки с вопросами: «Как там твой отец поживает, а, Фрэй?»       «Сын перерожденца, тебе и стараться не нужно», — звучат в голове слова одной завистливой магички.       «Ага, как же, — язвительно думает Фрэй. — Без усилий я просто ноль. А ты первая меня сожрёшь за любую оплошность».       Всё всегда сводится к отцу. И это не замечательно. У него такие же руки, ноги, но нет и капли отцовского могущества. С ним только его упорство, что бесполезно доказывать: у всех аллергия на перерожденцев, а превосходство — это проклятие.       Фрэй загоняется. И пытается не позволить загнать себя в угол им.       Он не огрызается. Так же, как и они, улыбается и смеётся в лицо, отшучивается — лицемерит. Так можно выжить без серьёзных неприятностей в этом логове. Так выживала их мать.       Фрэй настолько глубоко уходит в себя, что не сразу замечает на шее влажные поцелуи.       — Астра, — сглатывая, он сжимает её ногу под коленом. — Прекрати, иначе…       — Что? — с ехидной усмешкой она продолжает свою пытку.       — Я не знаю, что с тобой сделаю, — угрожающе предупреждает Фрэй.       Астру такое положение дел вполне устраивает.       — Разрешаю, — выдыхает она и сильно прикусывает его кожу.       Фрэй резко скидывает с себя её ногу, отодвигается. Злится. При этом руку сестры из-под рубашки не вытягивает. Астру это не останавливает, она утешает себя тем, что он знал, с кем ложится на один матрас и к чему могут привести их взаимные поцелуи.       — Не строй недотрогу, — снова закидывает ногу на него.       — У кого-то из нас должна голова на плечах быть. Ты не понимаешь?!       — Не нуди. Ты опять всё портишь. Давай наши старые-добрые брато-сестринские отношения подождут до завтра? — Астра морщится, будто лимон только что проглотила.       — Завтра уже сегодня.       — Ночь ещё не закончилась, — и доверительно гладит его по плечу. — Расслабься и засунь обратно эту свою мрачную ауру. Никто не умер, да? Разве что, только наши нормальные отношения.       — Пиздец какая ты рассудительная.       — Не помню, чтобы ты так выражался при мне, — Астра закусывает внутреннюю сторону щеки и сдвигает брови.       — Все приличные слова закончились, — мрачно отзывается Фрэй.       — Ладно, — сестра убирает руку под подушку, — больше не лезу и не тревожу твои нервные клетки. Только, Фрэй…       — Чего? — он неохотно выдыхает.       — Нога чешется. Почеши.       — Сама не можешь?       — Я только удобно улеглась. Тебе сложно? — бьёт пяткой по его ноге.       — Ладно. Где? — соглашается, лишь бы отстала.       — Чуть выше, чем сейчас твоя ладонь.       — Здесь? — Фрэй задерживает руку под коленом.       — Ещё выше. Я скажу.       Фрэй уже подозревает что-то неладное, но движется ладонью вверх к её бедру, и Астра не останавливает даже тогда, когда он задирает край её сорочки и сжимает ягодицу.       — Может, тут чешется? — с негодованием шипит он и жмётся к ней пахом.       Астра жадно проглатывает воздух, её грудь высоко вздымается. Энергия брата бьёт по ней нервными импульсами.       — Извращенец. Хватит мучить, — толкается бёдрами вперёд.       Фрэй глухо стонет и приникает к её губам.       — Невыносимая.       Целует глубоко и блуждает рукой под сорочкой, от груди к животу; отстраняется, чтобы стянуть с Астры трусы, и снова наклоняется к её лицу, нежно касается губами щёк, век, подбородка, шеи, пока Астра шарит руками по его затылку и плечам.       Она судорожно цепляется за рубаху Фрэя, от наслаждения закусывает губу и выгибается, когда чувствует его пальцы на клиторе — лёгкие плавные движения. Дыхание смешивается, становится тяжёлым. Астра ритмично приподнимает бёдра, сжимает затылок брата, и скоро всё тело пронзает вспышкой. Она чувствует лихорадочное сокращение мышц, и её накрывает блаженством. Фрэй поправляет её сорочку, перекатывается на спину, молча встаёт и уходит.       С некоторым облегчением Астра слышит, как в ванной хлопает дверь и начинает шуметь вода. Дыхание ещё не пришло в норму, в теле сонная нега, но её уже обуревают нерадостные мысли. Ничего не проходит бесследно, думает она.       Фрэй выходит через пару минут, а ей кажется, что в размышлениях прошла вечность. Он ложится рядом, укрывает их одеялом, обнимает и спрашивает:       — Всё в порядке? — в его голосе ни раздражения, ни злости.       Астра кивает, поворачивается на бок и проводит рукой по руке Фрэя.       — Успокоилась теперь? — он продолжает допрос.       — Мы же не перестанем быть близкими? — Астра судорожно вдыхает. — Можешь злиться. Лишь бы не ненавидел.       — Погоди, что ты несёшь, Астра? — Фрэй возмущается и встряхивает головой. — Вышел подрочить, а у тебя уже какие-то загоны.       — У меня из-за тебя паранойя, — она с интонацией несильно бьёт его по ключице.       — Спи давай, — Фрэй берёт её руку и заводит себе за спину, вдруг неожиданно сокрушается: — Господи, уже сегодня начинаются занятия с этими паразитами.       — Не выспимся, — Астра пропускает зевок и закрывает глаза.       — Слышишь? — Фрэй шепчет в макушку. — Ливень прекратился.       — Давно пора, — сонно отвечает сестра, прижимаясь щекой к его груди.