«Right before I close my eyes The only thing that's on my mind Been dreaming that you feel it, too I wonder what it's like to be loved» Shawn Mendes — Wonder
«Всё, что происходит за эти семь минут, остаётся здесь». Сонхун очень хочет в это верить. И повторяет по сто раз на дню. Но правда в том, что всё, о чём он думает — это рот Сону. Сонхун даже покупает вишнёвую колу. Вот насколько всё плохо. Ещё он слушает песню. И это тоже ошибка из ошибок. Потому что теперь она мерещится в каждом звуке. И ему даже кажется, что он слышит её во сне. И как бы Сонхун не пытался перебить её микстейпами Зико, она всё равно вертится где-то на кончике языка. Вещей, которые постоянно напоминают о Сону, становится всё больше. И Сонхун боится, что если в этом и был план, то Сону явно на пути к успеху. В кафе, где Сонхун с друзьями сегодня собираются, слава Богу, играет подборка «BTS». Суббота. На улице удушливо тепло, а ведь ещё даже не лето. Сонхун приходит первым, заказывает фраппе разнообразия ради и проверяет Kakao. Его друзья немного опаздывают, а Чонсон опять кинул их ради свидания. Когда-нибудь друг уже поймёт, что нет смысла носиться по свету в поисках родственной души (ну, или хотя бы по всему Сеулу), сядет на попу ровно и будет спокойно ждать. Но не сегодня. У Сонхуна есть время. Ему как раз нужна пара минут, чтобы проверить почту. Он достаёт из рюкзака iPad и смотрит, не ответил ли преподаватель на его письмо с заявкой на практику в летний спортивный лагерь. Но что-то сбивает его с мысли, и его сознание растворяется в цепочке поисковых запросов… — «Как научиться хорошо целоваться»? Вау! Громко произносит голос у самого уха. Сонхун подпрыгивает, роняет iPad себе на колени, но успевает заблокировать экран. Он оборачивается и злобно смотрит на Чонвона, который стоит прямо у него за спиной и хихикает. — Тебе зачем вдруг это понадобилось, хён? — Просто ссылка перенаправила, — врёт Сонхун. Джеюн, хён и Чонвон ехидно переглядываются, рассаживаясь по местам. — Ну и как, хорошая статья? Скинешь потом? Я тоже почитаю, — подкалывает мелкий, но садится подальше, видимо, на всякий случай, чтобы его не прожгли взглядом в ближнем бою. Сонхун выуживает из кофе трубочку и метко кидает её прямо в Чонвона. — Извини, что задержались, — говорит Джеюн, плюхаясь рядом с Сонхуном. — Ждали хёна целую вечность. Ну, это same old classic. Сонхун даже не удивляется, отлично зная, как долго самый старший может копаться в шкафу. Хисын виновато улыбается и садится рядом с Чонвоном, закинув тому руку на плечо. Они быстро проглядывают меню и тоже делают заказ. А пока напитки готовятся, Чонвон жалуется на своих тупых одноклассников и самый сложный выпускной год в его жизни. Сонхун не хочет расстраивать его тем, что дальше всё будет только хуже и вообще можно забыть о том, что такое сон, поэтому молчит. И всё вроде как обычно, но Сонхуна принимается мучить какое-то зудящее внутри беспокойство. Проходит ровно одиннадцать минут, прежде чем он наконец спрашивает: — Сону не придёт? — А ты что, соскучился по нему? — с каким-то странным удовольствием хмыкает Джеюн. — Нет, — отвечает Сонхун. И это правда. Он лишь хочет быть уверен, что сегодня ему не придётся принимать ничего от аритмии, потому что уже реально страшно за своё и без того не железное здоровье. — Я видел его вчера, — и под пристальным взглядом друга добавляет: — Ну, мы пару раз пересеклись в коридоре. Вот. — И всё? — с недоверчивым прищуром уточняет Чонвон. Ну, вообще-то, да. — А что должно быть ещё? — спрашивает Сонхун у своих друзей, не особо догадываясь, к чему они клонят и почему так на него смотрят. — Ну… может, вы хоть переписываетесь? Сонхун не уверен, что это можно назвать перепиской. Он вообще не помнит, чтобы хоть раз посылал Сону сообщение длиннее пары эмоджи или слова из двух слогов. А что он может поделать, если пальцы с трудом попадают по клавиатуре, стоит прочитать новое уведомление? Он старается открывать диалог с Сону как можно реже и пролистывать не глядя. Только бы не задохнуться. — Нет. Чонвон разочарованно стонет и роняет голову на стол, хён мягко похлопывает его по спине. А Сонхун всё ещё не понимает, чего они ожидали? Что они с Сону начнут задушевную беседу? Как? Если каждый раз у Сонхуна буквально отнимается язык, стоит увидеть в толпе знакомую светлую макушку. Чёрт, вот опять… Ему срочно нужно глотнуть кофе. — Господь, Сонхун-хён такой тупой. Я не понимаю, что Сону-хёну в нём нравится. Мог бы найти себе кого-нибудь получше. Сонхун замирает, так и не успев поднести стакан ко рту. — О чём это вы? — он переглядывается с Джеюном, который тоже закатывает глаза. — О тебе и Сону. Ему не нравится, как это звучит. Это не тот ответ, на который он рассчитывал. Хотя на что он вообще рассчитывал? — Что ты имеешь в виду? — Б*яяя… — снова протяжно тянет Чонвон, и хён шлёпает его по коленке за ругательство. — Хён, не тупи. Ты нравишься Сону-хёну. Он же тебе тоже? Всё просто. Встречайтесь. Зря, что ли, мы вас познакомили? Сонхун чувствует, что стакан у него в руке начинает подрагивать, поэтому он как можно спокойнее опускает его на стол, но выходит всё равно слишком громко. — Чонвон, конечно, выразился слишком прямолинейно… но да, — Джеюн как-то неловко потирает шею у затылка. Сонхун сжимает челюсть, чтобы та не отвалилась. — Вы что, пытаетесь меня с ним свести? — цедит он сквозь зубы и смотрит на хёна, но тот едва пожимает плечами, говоря, мол, это не его идея, он всего-навсего сидел рядом, когда план был в разработке. — Ну, мы подумали, что это хорошая мысль, потому что у него тоже нет родственной души, — признаётся Джеюн. — Слушай, не то чтобы мы как-то обговаривали это с Сону. Просто мы с Чонсоном решили пригласить его к нам в компанию. Очевидно, он сам заинтересован в тебе, нет? Это какой-то сюр. Сонхун ненавидит, что снова должен думать о Сону. Потому что Сону и так захватил все его мысли: Сонхун думает о нём каждую минуту. А теперь его придурошные друзья вынуждают думать о Сону иначе. (Ха-ха, словно Сонхун ещё ни разу не делал это сам, когда пил вишнёвую колу.) И это настолько невыносимо, что его вот-вот накроет эмоциональный срыв. Кстати, на случай, если вы ещё не запомнили: да-да, у Пак Сонхуна очень придурошные друзья, и порой они его бесят. — Я не заинтересован в нём, — выдавливает он. — Мы вообще не подходим друг другу. И не можем подходить. — Да ну, разве между вами нет искры? — настаивает Джеюн, потому что, видимо, ни на секунду не верит ему. Сонхун и сам не верит. Но если признает это, то земля ему бетоном. — Конечно, нет. Как между нами может пробежать искра? Он не моя родственная душа, — Сонхун говорит это и у него горит рот. — Вот моя метка! — он рывком задирает рукав футболки на левом предплечье. — Если вы вдруг забыли, как она выглядит. Моя родственная душа мертва! От эмоций кривится лицо. — Но это не значит, что ты должен всю жизнь быть один… — наконец подаёт голос хён. По его тону сразу понятно, что он говорит на полном серьёзе. — Тебе надо прекратить так думать. — Да, Сонхун, — Джеюн мягко похлопывает его по плечу. — Тебе не обязательно быть одному до самой смерти. — Но это и не значит, что я должен быть с Сону только потому, что у нас обоих нет родственной души! Вы считаете меня настолько отчаявшимся одиночкой, что я буду с первым же человеком, у которого тоже блёкла метка? И с чего вы вообще взяли, что Сону мне интересен? — Ну, знаешь, хён, лично мне так показалось, когда я увидел, как ты буквально облизываешь его гланды, — фыркает Чонвон. — Хотите сказать, что смысл игры был не в этом? — огрызается Сонхун, потому что его бесит, когда мелкий позволяет себе так дерзить, пусть и на правах младшего друга. — Господи, хён, не было никакой игры! — в сердцах выпаливает Чонвон и тут же осекается, поджав губы, а остальные взволнованно переглядываются. И под испепеляющим взглядом болтуну приходится сознаться, хотя и так очевидно, что он скажет. — Арх… Джеюн-хён с самого начала держал в кулаке бумажки с вашими именами. — Серьёзно? — Сонхун переводит взгляд с хёна на Джеюна и обратно. — Б*я... И как? Вам было весело? — Хён… Но поздно. Он вскакивает на ноги так резко, что едва не опрокидывает стул, и яростно запихивает iPad в рюкзак. Джеюн пытается удержать его, схватив за руку, но Сонхун вырывается. Он слышит, как Чонвон извиняется и умоляет остаться, но не оборачивается. — Сонхун!.. Хун-а! Стой, погоди!.. Сонхун! — хён тоже. Сонхун не понимает, что именно происходит. Эта реакция совсем никак не вписывается в его привычные паттерны. Но больше всего злит, что он и так это знал. Ещё тогда, когда, задыхаясь, мурчал Сону в рот. Просто боялся услышать. Он вылетает на улицу как раз в тот самый момент, когда затянувшийся плейлист из песен «BTS» сменяется «Dream of you».~~~
Сонхун не разговаривает с этими придурками два дня. После чего сдаётся, потому что даже на физическом уровне не может делать это дольше. Но у ссоры находятся и плюсы. Его друзья больше ни слова не говорят о Ким Сону. Не то чтобы это помогает, но Сонхун рад, что они оставили свою глупую затею по устройству его личной жизни. Ну… опять же, Сонхун так думает. До тех пор, пока Шим Джеюн не зовёт его в спортзал. В начале первого курса они часто приходили сюда вместе. На самом деле, в первые месяцы в университете Сонхуну было сложно, потому что его близких друзей не было рядом. Это была идея Джеюна — вот так проводить время вдвоём. Ведь Сонхуну всё равно нужно было поддерживать себя в форме. Таким образом, они совмещали приятное с полезным. В общем, предложение сходить в качалку не предвещало беды. Ну, до того самого момента, как Сонхун вспомнил, что Сону тоже туда ходит. Жаль вот только, что вспомнил он этом на пороге спортивного зала. И сбегать было уже поздно. — Привет, — Джеюн, подкравшись со спины, хлопает его по плечу. Но Сонхун даже не вздрагивает, всё его внимание сосредоточено на поиске Сону. Только полностью просканировав зал и поняв, что раздражителя спокойствия рядом нет, он выдыхает и реагирует на появление друга. Хотя где-то внутри тоскливо скулит желание увидеть Сону здесь. Всё нормально. Сердце стучит быстрее только из-за беговой дорожки. И у менеджеров явно хороший музыкальный вкус, раз они включают какую-то американскую попсу. Он согласен на всё, что угодно, лишь бы не горячие корейские хиты. Джеюн рассказывает последние новости, Сонхун с удовольствием слушает. Всё как обычно, пока он не слышит знакомый звонкий голос, который теперь узнает из тысячи. — Тренер, извините за опоздание! Сонхун даже не оборачивается, просто осуждающе смотрит на друга. — Что? Ты всё ещё обижаешься на меня? — Я уже думал было сказать, что не обижаюсь, но ты снова обыграл меня и оказался на шаг впереди. Он изо всех сил старается не оборачиваться. Словно пока не увидел Сону воочию, у него ещё есть шанс сохранить адекватное состояние. Ага, как же. Сонхуну в целом и не нужно оглядываться по сторонам, чтобы чувствовать, как Сону проходит мимо. Он улавливает каждое слово, которое тот говорит своему тренеру. И, конечно же, знает, что Сону тоже видит его. Становится абсолютно всё равно, что там рассказывает друг про свою тяжкую студенческую жизнь на физическом факультете. Сонхун тайком бросает краткие взгляды в сторону. На Сону безразмерная футболка солнечно-жёлтого цвета и чёрные шорты чуть выше колен, тренер помогает ему размяться, а затем они идут на маты. Не очень понятно, зачем Сону нужны такие тренировки, если он даже не может отжать веса на тренажерах. Это как-то не складывается в единую картинку с его невесомо-нежным образом. Да и вообще, Сонхун не считает эти занятия безопасными, особенно, когда крупный мужчина перекидывает Сону через плечо и роняет на мат или крепко держит, зажимая его рукой у самой шеи. Сонхун повторяет себе, что это не его дело, не его грёбанное дело, и Сону может делать всё, что угодно, особенно если ему хочется сломать себе шею. Но в какой-то момент, когда Сону отлетает настолько сильно, что падает на край мата и громко охает, Сонхун вдруг резко спрыгивает с тренажёра и быстро шагает в сторону матов для борьбы. — Эй! А можно как-то полегче? — вообще это не тот тон, в котором следует разговаривать со старшими, но Сонхун ничего не может с собой поделать. И удивлённо-строгий взгляд тренера его ничуть не смущает. — Не обязательно ломать ему конечности. Он ведь даже отжаться нормально не может. — Сонхуни-хён… — Сону медленно поднимается с пола. — Всё в порядке, не волнуйся, — а затем кивает тренеру, мол, всё хорошо. Сонхун опускает взгляд и видит синяки у него на коленках. Неприятный ком сдавливает горло. — Сону, — вздыхает тренер. — Мы ведь уже говорили, что тебе нужны наколенники. — Извините, всё в порядке, честно… Наверное, я немного устал… Конечно. В порядке. Да у него ноги трясутся. Сонхун чувствует, что уже на грани, и уходит. Но не потому, что ему всё равно, а потому что по какой-то причине очень не всё равно. Когда он возвращается со стаканом льда из круглосуточного напротив [1], Сону сидит на коврике и растягивает мышцы ног, наклоняясь то к одной, то к другой. Сонхун присаживается рядом на корточки. — Сведи ноги, стакан у меня один. Когда Сону послушно вытягивает ноги вперёд, Сонхун прижимает лёд к его коленкам, на которых, кажется, нет ни одного живого места. — Не нужно было, но… спасибо. Они молчат. Сонхун то и дело ловит на себе взгляды и друга, которого кинул, и тренера Сону, который уже занимается с другим подопечным, кстати, более подходящим по комплекции для таких тренировок. — Тебе что, нравится калечить себя? — бубнит Сонхун недовольно. — Выбери себе что-нибудь более подходящее. У тебя такие тонкие запястья, слабые руки, ты и ногами даже двадцать кило отжать не можешь. — Ты следил за мной, хён? Непонятно, откуда в его голосе эти нотки детского счастья. — Весь зал это видел. Почему ты выбрал борьбу? Сонхун поворачивает голову, чтобы посмотреть на Сону, и если тот ничего не скажет, то хотя бы найти ответы в его взгляде. — Я хочу уметь защищать себя. Поэтому тренер учит меня самообороне. Фиг знает, как там по статистике, пригодились ли навыки самообороны людям, которые этому обучались, но, разумеется, Сону может делать, что хочет, пока… — Тогда следи за тем, чтобы твои занятия были безопасными. Видишь вот это? — он указывает на желтеющие синяки у Сону на коленках, скорее всего, оставшиеся с прошлых занятий. — Это не нормально. Их не должно быть. Сону почему-то улыбается. И это странно, ведь Сонхуну кажется, что его слова прозвучали достаточно строго. — Ты не должен себя ранить, понимаешь? — добавляет он. — Хорошо. Обещаю, в следующий раз я не забуду наколенники. Нужно уйти. Но сделать это невозможно, потому что тело упрямо сопротивляется. Сонхун знает: если задержится ещё хоть на мгновение, Сону не позволит ему уйти. И пока мозг бьёт тревогу, тело медлит. — Хён, так ты волнуешься за меня? Вот и всё. — А ты сам как думаешь? Сону лишь пожимает плечами, продолжая улыбаться. — Я не знаю. Было бы лучше, если бы ты сказал. Сонхун очень хочет ответить, что иногда поступки говорят громче слов, ведь он даже добежал до магазина, чтобы принести лёд. Но знает, что не может сказать такое. Потому что тогда всё изменится. И Сонхуну это не нужно. Он просто хочет обратно свою простую, спокойную жизнь, которой он жил до того, как в ней появился Ким Сону. — Чего ты добиваешься? — спрашивает он вместо ответа. Холодные пальцы вдруг проскальзывают в его ладонь и сжимают её. Это настолько внезапно и прямолинейно, что сердце предаёт, протаранив грудь. — Тебя. Почти признание. (На самом деле, это оно и есть, но если Сонхун не добавит это незначительное, но решающее «почти», он откинется, без шуток.) Сону достаточно одного слова, чтобы сказать так много и так просто. Теперь, когда это больше не глупые бредни его друзей-сводников, реальность разбивается. По самому худшему раскладу. Сонхун очень хотел бы узнать Сону получше, подружиться с ним, но теперь он точно не сможет, теперь он никогда не подпустит его ближе… потому что это неправильно. Потому что это ущербно. Потому что без одинаковых меток он ничего не может ему пообещать. Так что Сонхун осторожно освобождает свою руку. И глаза Сону гаснут, как по щелчку. — Ничего не получится. — Почему? — Потому что я этого не хочу. Сонхун понимает, насколько жестоко звучат его слова. Но Сону лучше выбрать кого-то другого. Или смириться с тем, что он будет жить в одиночестве до самой смерти. До следующей жизни. Когда Сонхун встаёт, он уверен, что тут же рухнет замертво, но нет, ноги, как назло, держат крепко. Он бросает торопливое: «Пока» и шагает мимо Джеюна прямиком в раздевалку, игнорируя его удивлённый недоумевающий взгляд. Отвращение горчит на языке. Отвращение к самому себе. Оно не исчезает даже после того, как в душевой Сонхун дважды полощет рот. — Что случилось? — друг ловит его в раздевалке. — Собирайся резче, или я ухожу без тебя. — Сону выглядел расстроенным… Вы поругались? — Джеюн такой упрямый, что никогда не понимает с первого раза. — Так надо! — огрызается Сонхун. — Что ты сказал ему? Пока друг пилит ему мозги, самое время кое-как запихать вещи в сумку. На самом деле, Сонхун и правда готов уйти один, только бы не терпеть это давление. Он уверен, что Джеюн и так всё понимает, ведь он умный мальчик, не зря же закончил школу с отличием. — Собирайся. У тебя пять минут. Сонхун закидывает сумку и рюкзак на плечо и как можно скорее проносится по коридору мимо спортзала, лишь бы ничего не видеть, но всё равно замечает, как Сону всё ещё сидит и прижимает лёд к коленкам. У них нет связи, так что Сонхун не может почувствовать его или увидеть его лицо на расстоянии, но он и так знает, что тому должно быть паршиво. Так надо. Сонхун планирует повторять это столько, сколько потребуется. Хоть целую вечность. Он нервно трёт свою блёклую метку, ждёт пять минут внизу и уходит.