don't make me dream of you

«I'll be the fire, so I can light up An empty room just for you. I'll be a fighter, give me the thunder And I'll get through just for you. 'Cause you'd do the same too». Isak Danielson — Light Up

      Практика наконец закончена. Сонхун ненавидит это лето. До конца каникул две с половиной недели и всё, что он планирует делать в оставшееся перед учёбой время — это отсыпаться и, по возможности, вы сами догадываетесь, что. Потому что его снова мучает голод, утолить который может только Сону.       Звонит мама и ворчит, что не видела сына со времени зимних каникул, а Сонхун вспоминает, что так и не рассказал семье о том, что у него теперь есть пара. Он вообще не особо часто делится чем-то с родителями, но на этот раз событие достаточно важное. Поэтому он приглашает Сону поехать вместе с ним в гости к себе домой, чтобы представить его родным, и, конечно же, вся семья Сонхуна оказывается очарована с первого взгляда, даже собака. Ну, видимо, это у всех Паков в крови.       В один из дней Сонхун предлагает Сону остаться у него на ночь. Заказать еды, вместе посмотреть какой-нибудь фильм. Ну, вы поняли. Повод из серии чисто поесть рамён. Не то чтобы он на что-то рассчитывает, но в глубине души, разумеется, да. И он уверен, что Сону тоже это понимает.       Они заваливаются в его общежитие, обсуждая, что из еды лучше заказать, и в прихожей их встречает раздражённый взлохмаченный Тэхён с огромными синяками под глазами. Ещё и смотрит на Сонхуна очень недовольно.       — Сону переночует у меня, вы же не против?       — Я против, Сонхун, — отрезает Тэхён. — Мне всю ночь делать на завтра отчёт, так что сегодня у меня совсем нет настроения слушать ваши стоны.       Когда Тэхён злится, он становится очень прямолинейным и вскрывает карты вот так с ходу, не церемонясь. Сонхун бросает взгляд на Сону, и живот скручивает от вида его порозовевших щек, словно их обоих только что обвинили в чём-то очень непристойном.       — Да мы тихо… — начинает он, но Тэхён непоколебим.       — Сонхун, нет. Пожалейте меня хоть немного!       В целом его можно понять. Сонхун сам виноват, что совсем забыл, как сосед загоняется, исполняя свои должностные обязанности и выживая от одного дедлайна до другого.       — Хорошо, хорошо, — он пытается сгладить ситуацию, — мы не будем делать ничего такого. Просто посмотрим фильм.       — Не думай, что я на это куплюсь, — хмурится Тэхён, видимо, прочитав всё у Сонхуна на лице.       — Обещаю.       Сонхун хочет, чтобы Сону хотя бы просто остался с ним на ночь, потому что так сильно соскучился по его теплу. И Тэхён не может лишить его этого счастья из-за какого-то там отчёта.       На помощь вовремя приходит Сону, включаясь в переговоры:       — Хён, я честно прослежу, чтобы он не нарушил своё обещание, — а голос такой ласковый, что растопит сердце любого. — Можешь быть спокоен.       — Ладно, — неохотно соглашается Тэхён, а затем грозит Сонхуну пальцем: — Но если я услышу хоть один подозрительный звук, Пак Сонхун, я тебя зарежу, а Сону продам в рабство. Тебе ясно?       Из третьей комнаты очень громко ржёт Хюнин Кай.       Сонхун не то чтобы расстроен, но расстроен. И получает от Сону два кратких утешительных поцелуя. Хотелось бы, конечно, чего-то большего, но что дают, то дают. Обидно только, что Сону его реакция лишь умиляет.       Они заказывают две порции Фо Бо во вьетнамском ресторанчике и коробку курочки. А Сонхун достаёт припрятанные бутылку соджу и банку пива, чтобы можно было смешать. Пока они ждут доставку еды, Сону рассматривает комнату более внимательно, чем в прошлый раз, а Сонхун негромко включает музыку. Тэхён, само собой, заглядывает проверить не попытка ли это заглушить что-то ещё. Сонхун показывает ему вслед средний палец.       В один момент начинает играть песня Зико из какой-то очень известной дорамы, которую Сонхун не смотрел (он вообще не следит за дорамами), но его вдруг осеняет, что у певца как раз скоро концерт.       — Хочешь, сходим вместе на выступление Зико в сентябре?       Сону пожимает плечами.       — Ну, если ты хочешь, чтобы я пошёл с тобой…       — А ты не хочешь? — Сонхун непонимающе хмурится. — Разве ты его не слушаешь? Джеюн говорил, что ты фанат.       На мгновение у Сону отваливается челюсть, и он моргает несколько раз, растерявшись.       — А… ну, да, — а затем улыбается. Подозрительная последовательность. Вы ведь тоже так считаете? Сложили два плюс два?       — Тебе на самом деле не нравится Зико? Или ты вообще не знаешь, кто это? — догадывается Сонхун. Сону кивает под его пристальным взглядом и как-то странно мычит, очевидно, смутившись своего прокола.       — Возможно, я ляпнул это случайно, не подумав, когда Джеюни-хён рассказывал мне про тебя в первый раз, — и оправдывается.       — Зачем?       В ответ Сону надувает губы и выразительно всплёскивает руками.       — Как зачем? Я пытался ухватиться за любую возможность, чтобы познакомиться с тобой, разве ты ещё не понял?!       Сонхун очень хочет расхохотаться, потому что теперь понимает, что Сону, которому нравится Зико, — это и правда смешно, ведь тот постоянно слушает какую-то заезженную попсу, но приходится сдержать себя от громкого ора.       — То есть твоя любовь к Зико была ложью, — начинает он немного резко, подступая ближе, словно хищник, и растягивая губы в усмешке. — Что дальше? — и вкрадчиво спрашивает: — Выяснится, что ты на самом деле не любишь мятное мороженое? Не боишься темноты? Или умеешь играть в покер как ас, м?       Сонхун ловит Сону, притягивает ближе, закольцевав руки вокруг его талии, и смотрит на то, как калейдоскоп эмоций вращается в лисьих глазах, а сам дразнит дальше.       — Может быть, у тебя и метка ненастоящая? И вообще, тебя зовут не Ким Сону? — шутит Сонхун и звонко чмокает Сону прямо в щёку.       А тот недовольно хлопает его лисьей лапкой по плечу.       — Не говори ерунду, хён!       Сонхун наклоняется чуть ближе.       — Ну, так что? — спрашивает он, так и не получив ответа на свой самый первый вопрос.       Во взгляде Сону проскальзывает какая-то странная эмоция, но Сонхун не успевает её уловить и расшифровать. А сердце чуть замедляется в ожидании ответа. Следом лисьи глаза превращаются в полумесяцы.       — Хорошо, я пойду с тобой на концерт! Ты этого добивался? — хихикает Сону, улыбаясь своими щеками. — Покажи мне хоть, кто такой этот Зико.       Сонхун наклоняется и одной рукой подцепляет брошенный на кровать телефон, второй продолжая удерживать Сону в объятьях. Загуглив, поворачивает к нему экран, Сону пролистывает несколько фотографий, и его взгляд становится таким хитрым, таким лисьим.       — А он ничего такой. У него есть метка?       Сонхун знает, что это шутка, но инстинктивно ведётся на неё, тут же вскидываясь:       — Так, Ким Сону. Не испытывай меня.       И накрывает вишнёвые губы поцелуем. Пальцы Сону ловят его лицо и гладят по щекам, и Сонхун низко мурчит ему в рот, наслаждаясь этими ощущениями каждый раз, как в первый. Ещё мгновение, и он толкнёт Сону в кровать. Но их вовремя прерывает звонок из доставки еды. Отчёт Тэхёна всё ещё в безопасности.       Они вместе едят, усевшись на пол. Сону забирает себе весь острый перец из порции Сонхуна и так очаровательно радуется вкусной еде, что Сонхун сам тут же чувствует бешеный прилив энтузиазма, пока мешает соджу и пиво в стаканах. Затем Сону быстро принимает душ и переодевается в домашнюю одежду для сна, если вдруг они отрубятся за просмотром фильма. Кстати, теперь в шкафу есть отдельная полка, где Сону оставляет несколько своих вещей, но переодевается он всё равно в одну из футболок Сонхуна. Имеет право.       Они удобно устраиваются на кровати, Сону сидит у Сонхуна под боком, а на лисьих коленках лежит ноутбук, где включен фильм «Влюбись в меня, если осмелишься» [1]. Сонхун вообще редко смотрит подобные фильмы, ему больше нравятся боевики с динамичными сценами. Но он помнит, что Сону с такими жанрами не особо в ладах, поэтому позволяет ему выбрать фильм на свой вкус. А если на каких-то моментах становится немного скучно, Сонхун развлекает себя тем, что зарывается носом в золотистые волосы, чмокает любимую макушку, оставляет краткие поцелуи на шее и перебирает пальцы Сону, нежно массируя каждую фалангу. Но в какой-то момент целомудренность, с которой он всё это делает, растворяется. Его руки забираются Сону под футболку и принимаются ласкать по линии спортивных штанов, а губы прижимаются к самому отзывчивому местечку за ухом. Он тут же чувствует, как Сону вздрагивает, а по его коже бегут мурашки. Сонхун шумно выдыхает, ощущая, как приятно стягивает низ живота. Но Сону вдруг ловит его за запястья, останавливая нарастающие ласки.       — Хён, — тихо смеётся он. — Заканчивай… Ты обещал.       — Ну и что, — хнычет Сонхун, отказываясь вот так сразу сдаваться. — Хотя бы чуть-чуть, м?       Но Сону не отпускает его руки и даже, наоборот, отводит их в сторону.       — Сонхуни-хён…       — Просто расслабься, — Сонхун продолжает ласково целовать за ушком и чувствует себя Чонвоном. Он видел пару раз, как мастерски мелкий раскручивал Хисына на секс прямо в клубах. Ну, вы и сами помните.       — Хён! — на этот раз голос Сону звучит ещё строже. — Ты же обещал. Держи своё слово.       Сонхун разочарованно стонет, но руки послушно убирает, проклиная Тэхёна и его грёбанный отчёт. Приходится досматривать фильм.       — Я не понимаю, почему они не могли остаться вместе, — жалуется он, когда на экране наконец начинаются титры. И да, он всё ещё в печали из-за того, как жизнь несправедливо его обломала. — Они же любят друг друга. Зачем было заливать себя бетоном?       — Потому что они очень хотели остаться вместе, но боялись, что иначе не смогут, — объясняет Сону, и его голос немного дрожит. Сонхун замечает, как Сону утирает глаза.       — Отвратительный конец. Я надеялся, что он будет счастливым, а теперь ты плачешь.       — Ну, для них он счастливый… Они смогли обмануть все противоборствующие силы и остаться вместе.       — Да не было никаких противоборствующих сил! Это ведь мир, где можно быть с кем захочешь. Они сами из всего сделали проблему и запретили себе быть вместе, — спорит Сонхун, в следующее мгновение Сону откидывается назад в его объятьях и, повернув голову, целует в подбородок. Фактически тем самым выигрывая любой спор, достав козырь из рукава.       — Они как разлучённые звёздами влюблённые. Star-crossed lovers [2].       — Не люблю все эти глупости ещё с тех времён, когда меня заставляли читать Шекспира. Зачем вообще такое сочинять, если в реальности все обретают родственные души.       — Ну, мы ведь смогли стать исключением из правил. Даже в нашем мире люди всё ещё могут любить, кого захотят.       Сонхуна прошибает дважды. Первый раз от мысли, что Сону только что произнёс пока ещё запрещённое слово, и вдогонку от того, что всё это сказано в контексте выдуманной несчастливой истории любви. Ему просто жесть как не нравится это сочетание.       — Это всего лишь фильм, — бубнит он в лисье ухо. — Давай укладываться, уже поздно.       Когда они наконец заканчивают приготовления ко сну, Сону беспокойно вертится у него под боком на кровати.       — Что такое?       — Можешь положить свою руку мне под голову? — просит он.       — Нет. Я так не усну, — ворчит Сонхун, понимая, что в таком случае проснётся утром с онемевшей рукой.       — Ну, пожалуйста… Или можно я обниму тебя со спины?       — Сону, — Сонхун негромко стонет, — как ты предлагаешь мне спать на твоей руке? Я её тебе отдавлю, — и обхватывает неугомонную вертлявую лису за талию, прижав к себе ближе. — Будем спать вот так. Всё. Спи.       Он проваливается в сон и попадает в водоворот непоследовательных абсурдных событий. Сначала пытается выкарабкаться из какой-то огромной помойной ямы, которую заливают бетоном. (Сонхун всё ещё спит, но уже ненавидит этот тупой французский фильм.) Затем оказывается в клубе, где пьёт вишнёвую колу, пока у него на коленях сидит незнакомая девушка, лицо которой он никак не может разглядеть. Она гладит его по метке на предплечье. По чёрной метке. И Сонхуна охватывает паника. Он пытается оттереть сочный цвет со своей кожи, сделать метку снова блёклой. Потому что ему не нужна эта грёбанная связь. Не нужна! Ему нужен Сону. И в следующее мгновение картинка резко меняется. Он оказывается на диване, а страх растворяется в крови, уступая место приятному жару, потому что тело Сону прижимается к нему, а лёгкое дыхание скользит по шее и сразу выбивает все дурные мысли из головы. Сон становится таким горячим, Сонхун плавится, словно наяву. Потому что Сону весь такой тёплый и податливый в его руках. Вспышка. Сонхун в автобусе и совсем не понимает, куда именно едет. Он вертит головой, чтобы осмотреться, и замечает Сону, который сидит на другом ряду на несколько сидений позади. Его улыбка такая солнечная. Визг шин, автобус переворачивается, разбрызгивая осколками стёкла. Сонхун слышит крик. Темно и страшно. Стоны боли не утихают. Он пытается понять, откуда они доносятся, но не может. Ещё секунда, и Сонхун распахивает глаза.       Его грудь вздымается так высоко, словно он задыхается. Сердце колотится. Голова гудит. Всё ещё ночь. Комнату освещает лишь приглушённый свет настольной лампы. Сонхун осознаёт, что уже проснулся, но ночной кошмар почему-то не заканчивается. Он все ещё слышит мучительный скулёж. Спустя несколько мгновений, утонувших в прострации, Сонхун наконец понимает, что этот звук исходит от Сону.       — Эй, детка, — тихо шепчет он, поглаживая дрожащее рядом тело по руке. Ему кажется, что нежное прикосновение должно успокоить даже сквозь пелену сна, но Сону лишь сильнее дёргается. — Сону-я… Шшш… Проснись.       Он пытается потрясти Сону за плечо, но в ответ получает толчок локтем в живот. А сам Сону скулит громче. Сонхун сильнее тормошит его за плечи, но тот отталкивает его ещё яростнее, а затем кричит так пронзительно, что впору оглохнуть.       — Нет! Нет!..       Теперь, когда лисьи глаза распахнуты и испуганно мечутся из стороны в сторону, Сонхун прижимается лбом к чужому влажному от холодного пота лбу и гладит напуганную лису по голове.       — Тихо, тихо, Сону, это я, — шепчет он на грани отчаянья, перепуганный ничуть не меньше. — Это был просто сон. Всё хорошо. Я здесь.       — Хён?..       — Да. Тебе приснился кошмар. Всё хорошо, я рядом.       В следующую секунду Сону начинает плакать. Нет, не плакать. Истерично рыдать. Он дрожащими руками сначала ощупывает шею Сонхуна, а затем шарит по животу. И всхлипывает так, словно только что встретился лицом к лицу со смертью.       — Ты в порядке?! Я видел, как тебя убили!.. Всё было в крови! Я звал тебя, но ты ничего мне не отвечал… Хён, это правда ты?       Сонхуну кажется, что его окатили ледяной водой. Он прижимает Сону ближе и оставляет поцелуй на шее у самого ворота футболки, лишь бы его любимый почувствовал контраст яви и сна и вернулся обратно в реальность.       — Это правда я, — он гладит Сону по содрогающейся спине, пока горячие слёзы из лисьих глаз капают ему прямо на предплечье. — Это был просто сон. Я живой. Со мной всё хорошо, видишь?       — Сонхуни-хён… Ты правда здесь? Я не могу тебя потерять…       Дверь тихонько скрипит, и в комнату заглядывает Тэхён проверить, что тут происходит. Сонхун просит его принести воду и успокоительное.       Выпив лекарство, Сону начинает медленно приходить в себя, но всё ещё мелко дрожит и тихо всхлипывает, прижимаясь близко-близко. Сонхун убаюкивает его, не переставая, шепчет, что живой, что всё хорошо, что ничего страшного не произойдёт, что это был глупый ночной кошмар, и так по кругу. Он гладит Сону по спине, пока дыхание Сону не выравнивается, и тот снова не проваливается в сон.       Сонхун же больше не может уснуть. Теперь трясёт уже его самого. Он пытается не думать о предпосылках этого сна и о том, что именно наложило на психику Сону такой сильный отпечаток, но не может. Мысли об этом мучают его почти до рассвета. Он думает о скрытом за завесой тайны прошлом Сону, о том, что же именно случилось с его родственной душой, и о том, что было в этом пугающем до дрожи сне. Почему Сону так лихорадочно шарил по его животу? Почему именно живот? Его родственную душу зарезали? Застрелили? Тогда почему Сону трогал его шею? Или его родственная душа умерла от удушья?.. И самый страшный вопрос: откуда Сону это знает? Он чувствовал? Видел тело? Или же… всё это произошло прямо у него на глазах?       В голове так много вопросов. Они изводят Сонхуна, высасывая силы и расшатывая эмоции из края в край. Но он знает, что не сможет задать ни один из них. Ему страшно. Он не готов. Как, скорее всего, и сам Сону.       С первыми лучами солнца Сонхун проваливается в забытье и отключается, так и не выпустив Сону из своих объятий. А через пару часов урванного сна его будят легкими поцелуями по линии подбородка — это Сону желает доброго утра. А ещё зачем-то извиняется за то, что случилось ночью, и виновато хлопает своими лисьим глазами. Сонхун просит его больше никогда не извиняться за что-то подобное. Он будет оберегать лисий сон каждую ночь, как сторожевой пёс, если придётся.       Сону заверяет, что ему лучше. По крайней мере, ведёт он себя так, словно ничего страшного не произошло, и они очень-очень тихо занимаются утренним сексом, хотя Тэхён, наверное, всё равно слышит и проклинает их, но в стену не стучит.       Ночные кошмары остаются тем самым не найденным кусочком пазла, который Сонхун не торопится собирать.       В конце каникул Тэхён и Кай уезжают домой, чтобы увидеться с семьями, и на всю эту неделю Сону перебирается к Сонхуну в общежитие. И как вы, наверное, догадываетесь, первые пару дней они почти не вылезают из постели, разве что чтобы поесть, сменить бельё и принять освежающий душ. На этот раз у Сонхуна есть и презервативы, и смазка, и они с Сону пробуют всё то, что так советовал Чонвон. И даже больше.       Сонхун много раз подряд умирает от того, как сладко Сону шепчет его имя за гранью оргазма.       Они так и не говорят о том кровавом ночном кошмаре.