яблоки в меду

Они пьют одну за другой. Водка горькая и пустая по сравнению с пахучим и терпким твирином, не уступающим по крепости, но Данковского так тошнит уже от всех этих трав и их вызывающего дурноту запаха, что он вливает в себя рюмку за рюмкой. Водку он никогда не любил. А все-таки, хоть ее острый спиртовой запах и напоминает о бесконечных трупах в морге, он вырывает из безумной череды отвратительных дней и возвращает куда-то в прошлое. Туда, где чистая лаборатория и нет ответственности, которую он на себя не хотел брать. И на том спасибо. Водку принёс Блок. Чуть не поймал за локоть, когда Данковский уходил, и безразлично (на первый взгляд) предложил переночевать в Управе, мол, бандиты, опасно, зачем идти далеко, свободная койка найдётся. Почему бы и нет. А потом он оказался за столом, на котором бутылка и закусь стояли поверх карты города, заваленной ещё бог знает чем. Они сами не заметили, как перешли на давно позыбытое «ты», где-то после четвёртой, как ни в чем не бывало, будто ничего и не было. И всё о работе, всё о городе, ни слова о том, что есть и было вне его. О Петербурге — неприятно и тоскливо, друг о друге — упаси, нельзя терять здесь грань, сначала здесь и сейчас, а потом уже они сами. Закусывают лимоном и чёрным хлебом, больше ничего нет. Горько, невкусно. На душе горько и гадко. Тошно от города, от себя, от Блока, какого-то очень жалкого в этой его слабости, генерал, называется, смотреть больно. Он только кривит губы. — Жизнь надо мной смеётся, — с нервной улыбкой произносит Блок. — Я бы и сам над тобой посмеялся, — выходит как-то слишком зло. — А ты и есть моя жизнь. Молчание. — Тьфу ты, Саша. Дурак. Сколько лет он его так не называл? Долгий взгляд в глаза, руки, дергающиеся в одно время навстречу друг другу. — До завтра, — Данковский встаёт, чуть покачиваясь, и набрасывает на плечи плащ. — Куда ты, убьют ведь, — голос Блока звучит слабо и хрипло. Опять становится противно. И, кажется, на задворках сознания — грустно и нежно. — Ну и бог с ним. Он выходит. Генерал остаётся сидеть в тишине. Неподвижно посидев пару минут, он опрокидывает в рот рюмку водки.