***
На волне растерянности и непонимания, Синдбад легко уговорил лидеров провести их в логово Банды Тумана, уводя до того как к отелю сбегутся стражники для ареста разбойников. И когда они оказались в полуразрушенной мечети, с обвалившимся кое-где куполом, Айя в ужасе заметила бледных и истощённых людей, сидящих то тут, то там, группами по несколько человек в попытке сохранить тепло. Некоторые были перебинтованы, наспех и немного криво, уже страдая от последствий ужасной медицины — некоторых лихорадило и вело в пространстве, роняя на колени и вызывая кашель. Рядом словно очнулся от наваждения Касим, быстро подскочив к ближайшему соратнику и подхватив под руку, помогая дойти до ближайшего ящика и опуститься. Клинок был снят рывком и отложен в сторону, пока шатен спешно проверял бинты и состояние, хмуря брови и обеспокоенно что-то бормоча. Брюнетка огляделась по сторонам, замечая как вернувшиеся вместе с ними люди тут же рассыпались между замеченными раненными, пытаясь оказать всю посильную сейчас помощь, насколько возможно в условиях ограниченных ресурсов. Они отдают всё награбленное обычным людям, чтобы было что поесть, но совершенно забывают о необходимости покупать лекарства для себя… они действительно не знают как формировать восстание… — Положение ещё хуже, чем я думал. — заметил негромко Синдбад, оглядываясь по сторонам. — Множество раненных, ограниченные ресурсы и… полная неопытность. Над многим предстоит поработать, но уже хорошо, что вам оказывает поддержку простой народ. — Ну что, всё ещё не думаешь сдать нашу «слабую шайку» страже?! — агрессивно обернулся через плечо Касим, выглядя как загнанный в угол койот. — Нет. — твёрдо и спокойно ответил тот, снова окинув взглядом продуваемое через щели помещение. — Джафар, посмотри что можно сделать с раненными и возьми себе в помощники Айю. Масрур, постарайся найти, чем можно закрыть пробоины в стенах и обеспечить хоть какое сохранение тепла в помещении. — Я помогу! — тут же вызвалась на задачу Моржана, помотав головой и с готовностью сжав кулаки. — Хорошо. — кивнул мужчина, после чего коснулся плеча грустного Аладдина, разглядывающего пострадавших людей. — Аладдин, попробуй пока приободрить людей, ты искренний ребёнок, сам по себе источник радости и света. У тебя получится… Маги с надеждой поднял на него глаза, стараясь поверить в то, что сможет чем-то помочь, и коротко кивнул, тут же подбегая к ближайшей группе дёрнувшихся взрослых, наивно и любопытно спрашивая что-то отдалённое. Мор переглянулась с Масруром и коротко договорилась сначала проверить где особо сильные сквозняки и выбоины, чтобы разработать схему их закрытия, коротко подпрыгнув и ловко взбираясь по деревянным лесам ближе к потолку, ввиду своей лёгкости. Получивший своё задание Джафар, коротко окликнул едва не провалившуюся в раздумья Айю, заставив ту вздрогнуть и спешно засеменить следом, отрезвляюще похлопав себя по щекам. Задача предстояла не из простых, ведь подготовить до этого подавляемое восстание, дело не пары часов… Под утро ноги уже не держали, а в голове поселился густой туман дрёмы и рассеянности, не позволяя вовремя реагировать на вопросы и в конце концов заставив Джафара попросить благодарных за помощь восставших отвести девушку куда-нибудь подремать. Синдбад перехватил на половине дороги, спросил что-то отдалённо напоминающее о вопросе самочувствия и проводил до комнатки, в которую устроили её, Моржану и Аладдина, как уже сложившуюся команду. Маги там и сидел последние пару минут, встретив с порога уставшей и понимающей улыбкой. Даже кажется, Айя провалилась в сон до того как голова коснулась жёсткой подушки, позволяя погрузиться в темноту. Или так ей казалось… Вскочив, по ощущением, уже через пару минут после отключки, брюнетка хрипло выдохнула и сжала на уровне сердца ткань накидки, ощущая как оно бешено колотится от осевшего холодом в животе страха. Ей приснилось… нечто. Что-то похожее на бездонный океан, в котором она постепенно уходила ко дну без шанса всплыть. И в этой глубине, в темноте, сгущающейся настолько, что не видно собственных рук, она чувствовала рядом чьё-то присутствие — тёмное, огромное и безумно, до ужаса, древнее. Оно наблюдало… не спешило… её присутствие в его водах — чистая случайность… и всё же он смотрел за тем как она пытается бороться за свою жизнь, принимая для себя какое-то непонятное решение, после которого её резко подбросило вверх. Что это было за существо и почему это был океан, она так и не поняла, сидя на кровати и прижав к груди колени, стараясь унять дрожь. Ощущение взгляда… оно не проходило ещё довольно продолжительное время, заставляя бегать мурашки вдоль позвоночника и скользя холодом опасности вдоль костей, пронимая до самых нервов. А после отпустило, позволяя выдохнуть и аккуратно покинуть комнату, стараясь не разбудить Мор и тихо сопящего Аладдина. Но проходя мимо зала, заметила Али Бабу и Касима, оба мрачные словно штормовые тучи, спрятавшись обратно за стену. — Ты действительно веришь, в то что этот человек сказал? — мрачно спросил шатен, облокотившись о колено и покручивая пальцами дреды. — А если не выгорит? Что если этот план — пустышка?! — Мы должны попробовать, Касим. — успокаивающе-тихо ответил ему кареглазый, сидя напротив на ящике и разглядывая сцепленные вместе руки. — Это… это один из вариантов, но если он сработает — мы сможем восстановить трущобы и наконец помочь жителям Балбадда. — А если нет? — Тогда найдём другой путь. Я не хочу войны, Касим… она ужасна… — перешёл на напуганный шёпот парень, расцепив замок и запустив пальцы в волосы. — Я видел её отголоски по пути домой… я видел в каком отчаянии пребывали люди, страдающе от её последствий. Они напуганы… они голодали, страдали и молили Богов, чтобы это всё прекратилось. Я не хочу этого для Балбадда… — блондин опустил голову, сгорбившись, став меньше и тусклее, заставив обеспокоенно сжать руки в кулаки. Наблюдающий за ним друг, молча опустил глаза на свои руки, на одной из которых чернел артефакт силового тумана, в любой момент готовый быть применённым. Но что-то заставило снять его и положить со стуком рядом, потирая костлявое запястье пальцами и разминая после ограниченности в движении. И в момент когда эта вещь покинула его, Айя заметила как парень устало потёр переносицу и распустил собранные лентой дреды, из-за чего они шторкой закрыли худое лицо, бледное и осунувшееся от усталости и ограниченного питания. Оба были вымотаны произошедшим… и оба были потеряны на этом пути. — Али Баба, я устал от боли нашего города. И не могу больше это терпеть… я начну войну, если король к тебе не прислушается на этой аудиенции. — заявил твёрдо Касим, заставив друга вскинуть голову. — Не смотри на меня так. Народ уже не выдерживает! Без набегов, без денег, люди голодают и страдают! Дети умирают, не достигнув и возраста подростка! Мы потеряли уже десятерых за вчерашний вечер! — Это не решение проблем, Касим, а самоубийство! Война лишь начнёт неконтролируемый геноцид простого народа! — воскликнул Али Баба, вскочив на ноги. — Ты не понимаешь на что обречёшь их! Погибнут сотни! И старики, и дети, и молодые! Мы лишь сами зароем Балбадд в землю! — Тогда добейся сегодня положительного решения! — выпрямился вслед за ним шатен, схватив за ворот белой рубахи и едва приподняв над полом. — Заставь их остановить это, заставь их услышать! Расскажи им, о чём мы пытаемся докричаться! Иначе мне придётся… — кареглазый не закончил, поджав зло губы и резко отпуская белую ткань. — Заставь их услышать нас, Али. Я не смогу остановить их, если ничего не получится. И я поведу их в бой, если они решат что пролив достаточно крови мы добьёмся цели. — Это безумие… — Это плата за нашу свободу. И я… я готов заплатить. — тихо ответил ему парень, подхватив артефакт и спешным шагом покидая полуобвалившийся зал, едва её не заметив. Айя сложила руки перед собой, размышляя над разговором, невольным свидетелем которому она только что стала. Ситуация Балбадда… пугала своей неопределённостью, запутанностью, всем что происходит в черте города. Но теперь она увидела две стороны Банды, меняя своё мнение о Касиме, до этого казавшемся принципиальным врагом всему что относится к дворянству и богатству. Нет, он просто человек, который услышал свою трещащую от развала страну, услышал её жителей и уже испробовал всё что позволял его кругозор. Пришёл Али Баба, его ещё одна надежда, начал помогать и они начали чего-то достигать, но эти артефакты… они вполне могли начать влиять и на самих бунтарей, делая их настолько кровожадными. Переплетя между собой пальцы, девушка вспомнила и состояние друга, вытащившего из ситуации с гиацинтом в пустыне, оказавшим помощь в Чишане, когда их всех едва не поймали… его внутренний свет, его искренность и знание о собственных ошибках. Вот что привлекает людей, вот что позволило ему тоже встать во главе Банды Тумана, став вторым лидером. Настоящим… он противоположен Синдбаду, он не просто ведёт — он идёт рядом с людьми, со своими друзьями и подчинёнными, оказывая поддержку. Но у него есть предел, без поддержки и перерыва, чтобы собраться с силами, без друзей кроме знакомого из прошлого, чтобы получить совет… он на грани. И сейчас она как-никогда оголена, становясь возможной слабостью, которой не применёт воспользоваться кто угодно, умеющий замечать детали. — Айя? Ты чего тут делаешь? — послышался со стороны голос, заставив вынырнуть из размышлений и испуганно отшатнуться, разглядывая застывшего на пороге Али Бабу. — Прости! Я не… просто…! — пыталась объяснить своё нахождение здесь брюнетка, мгновенно стушевавшись и виновато опустив голову, сжимая в руках край голубовато-серой накидки. — Прости… я… я всё слышала… о твоей аудиенции с королём и… возможном военном столкновении… прости, я не хотела…! — Что думаешь? — прервал извинения уставший голос блондина. Подняв глаза, кареглазая заметила как парень обречённо и обессиленно облокотился о стенку, повесив голову и скрестив на груди руки. Казалось, ткни его сейчас пальцем в плечо и он рассыпается черепками из-под разбитой вазы, настолько подавленно и слабо он выглядел. И чувствуя, что ему нужно это, девушка аккуратно положила ладонь на крепкое плечо, наблюдая за тем как на неё поднялись карамельно-золотистые, сейчас отдающие тусклым оттенком горчицы, подчёркнутые бессонными тёмными кругами глаза. Он уже выбился из сил, не знает как пройти эту дорогу так, чтобы ни друг, ни подчинённые, ни люди родной страны, не пострадали из-за чужого эгоизма… но упрямство ещё горело где-то в глубине, толкая в спину. — Ты справишься. Но тебе нужно поверить в себя и в то, кто ты есть. — негромко произнесла Айя, попытавшись ободряюще улыбнуться, хотя сама чувствовала что вышла нервная гримаса. Впрочем этого хватило — Али Баба жалко улыбнулся в ответ, тихо фыркнув и благодарно прикрыв глаза, чуть наклонив голову. И оттолкнулся плечом от стенки, сонно потирая ладонями лицо и массируя пальцами веки, стараясь не уснуть на месте. — Спасибо, что ободрила. Я постараюсь что-нибудь придумать на аудиенции, хотя очень сомневаюсь, что Абумад меня услышит. — лицо у друга скривилось, вызывая тихий смешок, после чего он помотал головой и глубоко вдохнул. — Я… пойду подремлю, а то сейчас прямо тут упаду… — Хороших сновидений. — пожелала ему в шатающуюся спину брюнетка, улыбаясь на не глядя помахавшую руку и повернувшись к дальнейшему пути из логова Банды Тумана. Мысль прогуляться по округе, чтобы понять больше о здешнем народе и происходящем кошмаре, вызывающем в груди глухую тоску и сожаление, была той самой — заставившей найти приключения на собственную голову. Многое из задумчивого прохода по светлеющим и постепенно просыпающимся улицам, не зацепилось за сознание, наверное из-за того, что всё было обманчиво-тихо. Люди были спокойны, до тех пор пока сюда не доберутся распущенные Синдбадом слухи о королевской крови Чудотворца Али Бабы, пока не узнают, что сегодня он придёт к королю договариваться о помиловании по отношению к народу. Пока они не знают, поэтому были беспечны и спокойны… Шагая между домами, прислушиваясь к постепенно просыпающемуся шуму, кареглазая рассматривала улицы и понимала что это — не то, о чём рассказывал воодушевлённый Синдбад на пути в Балбадд, не та родина, которую помнил искренний Али Баба, и не тот дом, за который боролся ослабший Касим. Всё это, не было теми яркими и прекрасными воспоминаниями, мелькающими в глазах людей, о былом величии, о былом процветании… о счастье житья, о равной и интересной торговле между странами, о символичном белом цвете штор, флагов и одежд… Балбадд умирал на глазах собственного народа, порабощённый неумелой властью и со стонами боли корчащийся от внутренних конфликтов. Быть одним из людей, осознающим что происходит, было ужасно… Опустив взгляд на собственные ноги, мелькающие в такт шагам, Айя печально размышляла над судьбой страны-столицы, что сейчас стоит между двумя путями — утонуть в гражданской войне и затеряться в мировой истории вспышкой былого величия, или переродиться в нечто доселе невиданное, сохранив культуру и традиции. И в какую из этих сторон, если не третью, всё двинется, зависит сегодня от аудиенции Али Бабы во дворце. И… чего-то ещё, не ощутимого по какой-то причине осознанно, но настырно щекочущего на грани восприятия. Словно шелест незнакомых крыльев, звенящий приглушёнными голосами сотен людей. В спину упёрся чей-то ощутимый взгляд, заставив напрячься. Платок, до этого пару раз безбожно сброшенный с головы порывами ветра во время конфликта с Бандой, снова был на голове и скрывал её внешность, поэтому внимательных оглядываний от местных удалось избежать. Но этот… этот взгляд совершенно не смущала попытка скрыться, упрямо сверля ей затылок и заставив с мурашками растереть плечи. Послышались шаги, кто-то уверенно двигался к ней и не намеревался оставить в покое, заставив ускорить движение. Но за плечо схватили тонкие и бледные пальцы, придерживая на месте и заставив оглянуться, тут же едва не ослепнув от резкой вспышки каких-то созданий, похожих на птиц. — О, так ты та потеряшка! — послышался весёлый мужской голос, заставив быстро проморгаться. Напротив неё, превышая на полголовы, стоял бледнокожий молодой мужчина в зелёной одежде, придержавший на голове широкополую шляпу. Светлые волосы, цвета спелой пшеницы, были заплетены в тонкую косу из которой выбивались пара прядей, обрамляя небольшое, нежное чертами, доброе лицо. Но он, совсем как Синдбад, не был простым человеком — одно видение этих странных светящихся существ, до этого не замеченных совершенно, чего стоит! — П… простите? — тихо переспросила брюнетка, пытаясь отойти. — М? Ты не помнишь? — удивлённо взлетели тонкие наивные брови, сильнее распахивая округлые глаза. — Совсем? Караван, с людьми твоего народа, на нас напали… ну, так я подумал, слыша через бочку крики. — виновато поправился под конец незнакомец, заставив отшатнуться и всё-таки вырваться из несильной хватки. — Кто вы такой?! Откуда вы меня знаете?! — в панике спрашивала кареглазая, отступая назад и запинаясь о доски, тут же придерживая на голове платок. — Что за караван?! — Совсем не помнишь… — расстроенно выдохнул блондин, опустив уголки губ и перехватив обеими ладонями гибкую удочку, прислонившись к ней виском. — Великий Соломон, как же тебе досталось… а я думал мне показалось, что твоя рух странно перемешена. Но это правда — твоя память заблокирована, ты не помнишь ничего кроме имени и символа на запястье. — Откуда вы знаете о нём?! — ужас едва не подогнул колени, пока девушка сжимала в ладони левое запястье, до сих пор покрытое кожаным ремешком браслета. — Это символ древней страны, таинственной и невероятной, из которой ты родом. — тихо и мирно ответил ей мужчина, подняв глаза к небу, отразившемуся голубыми бликами на незабудковой глубине. — Ты её не помнишь… но ты чувствуешь с ней связь и закономерно пытаешься вернуться, идя по предначертанному пути. Я был там… и я помню тебя. Маленького ребёнка, играющего с братом в догонялки на берегу гавани. Вдоль позвоночника лизнуло холодом непонимания и опаски, ведь совсем недавно она вспомнила это мгновение! Бег, тихие слова, не различимые сознанию из-за собственного дыхания и символ, который сказал о её стране! Флаг, королевство, брат и гавань… Словно открывая новую дверь, в голове пронеслось воспоминание, эхом звуча детским смехом и шорохом волн по песчаному берегу, колющему ступни редкими ракушками. Впереди смуглая спина брата, мокрая из-за недавнего падения в солёную воду, с налипшим кое-где песком. Он бежит с весёлым смехом, тряся в руке каким-то кулоном, и она слышит себя… свой тонкий голос, надрывающийся из-за заканчивающегося в лёгких воздуха, обиженный и полный обидных слёз. А после они взбегают по деревянным, пропахшим солью и испарённой солнцем водой, ступенькам, оказываясь в просторной светлой мастерской, в которой она слышит тот самый отрывок — весёлые слова о победе, перекрытые тихим смехом и отблеском кулона из чистого стекла, опутанного малейшей голубой ниточкой жемчуга. Она едва делает вдох, потеряно облокачиваясь плечом о стену рядом и ощущая как в голове навёл беспорядок ураган эмоций и мыслей, подкидывая картину собственного прошлого словно игрушку. Детали легли лёгким миражом, продолжая незатронутое восстановлением полотно, позволив вспомнить чарующий и родной берег… — Откуда ты… знаешь кто я? — тихо спросила Айя, подняв взгляд на обескураженного чем-то блондина. — Ты вспоминаешь. — тихо прошептал мужчина, сжимая пальцами удочку и как-то кротко, даже неверяще, улыбаясь. — Вот так чудо… душа, потерявшая свою карту, восстанавливает дорогу по частичкам, как разбитое стекло. Я знаю кто тебе может помочь. — голубые глаза сверкнули весёлыми искорками, после чего незнакомец поднял удочку над землёй, заставляя снова появиться странных светящихся птиц, заговоривших сотнями и тысячами спокойных голосов. — Но пообещай мне, что ты выдержишь этот путь, ладно? Айя растерянно разглядывала окруживших её созданий, искренне не понимая что сейчас должно произойти, но снова ощущая тёплое прикосновение правильности. — Почему я должна пообещать? И кто ты такой?! — непонимающе спросила кареглазая, разглядывая спокойного собеседника. — Меня зовут Юнан. А пообещать ты должна, потому что это будет очень трудно и тебе придётся очень сильно постараться над собой. — мягко улыбнулся ей блондин, склонив голову на бок. И что-то мягко подтолкнуло… — Обещаю. Послышался тихий стук удочки о булыжник дороги, после чего вокруг всё взорвалось ярким светом и оглушающим шелестом тысяч крыльев, заставив закрыть уши руками поверх затрепетавшего платка и зажмуриться, пока её бережно приподнимало над землёй. Чтобы через пару минут уронить под отзвук собственного испуганного крика, роняя в какое-то углубление и позволяя по нему скатиться куда-то вниз, затормозив на какой-то неровной площадке. Закашлявшись от поднявшейся пыли, южанка замахала ладонью перед носом, разгоняя сизое облако и пытаясь подняться на ноги, чтобы осознать что случилось. И взгляд привлёк блеск впереди, заставив застыть на месте в шоке, разглядывая возвышающееся над ней Подземелье, надёжно укрытое пещерными сводами и странными колоннами, поддерживающими всё вокруг от падения. Крупное строение, похожее по форме на яйцо, сверкало в едва пробивающемся сюда лунном свете бликами кристальных вкраплений, похожих на чешую. И вокруг него, формируя своеобразные защитные кольца, словно готовясь к финальному прыжку на потревожившего человека, застыла кобра. Огромная, детальная, прекрасная в отделанной стеклом чешуе, сверкающая опасной красотой в мягких лентах серебристого света, глядя на неё подобными рубинам глазами и скаля золотые клыки, от которых по челюсти и на голову с капюшоном, постепенно переползали гибкие рисунки. У отделяющего от колец кончика хвоста, сверкала арка прохода, привлекая всё внимание своим мягким и пульсирующим сиянием, заставив сделать шаг ближе. И в завороженном восхищении, рассмотреть застывшие статуи змее-дев, держащих в крепких и крытых лёгкими доспехами руках копья, готовясь защищать это место от неведомых людей. Между ними, формируя таинственный круг, расположились письмена и странные символы. Вертикальную линию, оканчивающуюся внизу кольцом, пересекали две перпендикулярные с такими же колечками и ещё одна, изломанная в середине ковшом, с завитками на каждом конце. Символ, заключённый в двойной круг с письменами, нёс в себе что-то таинственное, говорящее о Джинне заключённом в этом месте. Подземелье Джинна, невероятное, прекрасное, таинственное и поражающее размерами, предстало перед ней во всём своём величии, вызывая в теле дрожь. Это было восхищение деталями, уважение к неведомым мастерам, создавшим подобное чудо, и сотрясающее неверие от нахождения рядом. Но… тот человек… Юнан… он сказал что есть кто-то, кто поможет ей. Он имел ввиду Джинна? Но почему она? Трусливая девчонка, без роду, без памяти, без гордости и достойных целей? Позади послышался стрёкот, тихий рык и предупреждающий о чём-то рёв, заставив в ужасе обернуться и рефлекторно отступить назад, тут зажмуриваясь из-за вспышки света по бокам. Она коснулась спиной прохода… Тело подхватило тёплыми ладонями, подарило ощущение невесомости на короткое время и позволило в очарованности оглядеться по сторонам, замечая над собой сверкающий странными колоннами мир, блестящий летающими вокруг птицами. Рух, как называл их тот мужчина, вестниками жизни, как называл их Синдбад. И это место было перепутьем, позволяющим осознать, что таит в себе великая магия Подземелий, вызывая у неё ошарашенный выдох и неверие. Лишь вспышка приблизившегося света заставила зажмуриться и испуганно прикрыть лицо руками, дабы не ослепнуть, и ощущая как её снова куда-то тянет, вызывая испуганный крик. Ступни отдались болью столкновения с твёрдым песчаником, а после от падения пострадали и колени с локтями, позволив ей прокатиться кубарем по очередному склону, с писком натыкаясь на препятствие и замирая. В рёбрах заныло от удара, колени начало саднить от содранной даже через ткань шаровар кожи, а ступни просто горели огнём от жёсткого приземления, вызывая тихий стон. Приподнимаясь на руках, Айя поморщилась, так как локти отомстили коротким уколом боли, после столкновения с песчаником и теперь противно ныли наливающимися синяками. Платок бесполезно сполз с головы и теперь валялся светлым пятном на полу, как и её одежда, выделяясь на фоне скрытой темнотой комнаты. Оглядевшись по сторонам, кареглазая быстро потёрла пальцами места ударов и ощутила как по коже скользнули мурашки, впервые ощутив насколько влажен воздух в помещении и насколько здесь прохладно от сквозняков. Но внутри что-то приказало дышать мелко, не сильно наполняя лёгкие, и подняло на ноги, цепляя пальцами привычную ткань, дабы сложить её полосой и затянуть на поясе не позволяя накидке болтаться как мешок. А после, найдя прикосновением стену, идущую вверх и переходящую в подобие купола, двинуться в сторону ощутимого сквозняка, чтобы выбраться из странного помещения без возможной опасности задохнуться. И пока она шагала вперёд, нащупывая препятствия мыском ноги, спешно думала про себя о том, как ей пройти это место и не погибнуть. Подземелья — сооружения магии, тайн и коварных ловушек, из которых невероятно сложно выбраться. И если там ещё требовалась ловкость тела, то при столкновении с загадками и тайнами, ей придётся напрячься… и не раз. Она ведь не знает, что именно ждёт её впереди. Под ногой щёлкнул отлетевший камушек, заставив вздрогнуть и испуганно дёрнуться, чтобы тут же спешно пройти дальше и наконец заметить узкий проход, через которой пришлось протискиваться боком, морщась от шершавого песчаника, скребущего по спине и груди через ткань. И когда она уже была почти на свободе, услышала злое шипение, заставившее дёрнуться и с писком потянутой голени упасть, подтягивая к себе пострадавшую ногу и испуганно уставившись на змею. Рептилия зло смотрела из темноты, то и дело пробуя на вкус воздух мелькающим языком, после чего издала недовольно-осуждающее шипение и развернулась, возвращаясь в помещение. Пообвыкнувшись со светом, южанка заметила как гибкое тело тёмной лентой приподнялось и опустилось… в гнездо! Она едва в него не наступила и камушек, на который она обратила внимание, буквально уберёг её от предупреждающего укуса! А судя по распахнутой недавно пасти, змея была ядовитой… Продрогнув с головы до ног, кареглазая поднялась и виновато поклонилась проходу, искренне извинившись за едва не совершённое убийство. Кто-то подумает, что лучше бы избавила мир от будущей опасности… но не она. До тех пор пока ты не сделал больно другому, ты не заслужил его злобы. До тех пор, пока ты не лишил другого дорогой вещи, ты не заслужил его мести. А значит помогая сохранить, можешь заслужить его доверие… Оглянувшись через плечо на коридор, в который она попала, Айя неуверенно шагнула вперёд и заметила мелькающие в проросшей через щели траве плиты, формирующие едва заметную тропу. И аккуратно ступая точно по ним, пусть и прихрамывая на левую ногу, пошла дальше, изредка уворачиваясь от обломанных углов каменного потолка, покрытого вкраплениями кристаллов, испускающих мягкий свет несравнимого оттенка. Впереди слышался шум падающей воды и ощущался лёгкий ветерок, холодящий кожу прикосновением влажного воздуха. Кареглазая удивлённо заметила, что это почти что идеальное место для самых разных змей, ведь здесь достаточно тепло и при этом влажно, помогая в линьке и не пересушивая чешую. Опасное место, подобный климат так же очень коварен как раз из-за ветров, на которых нельзя долго стоять — простынешь. Но… ей нравилось это место, оно отдавалось каким-то уютом и спокойствием. Ровно до тех самых пор, пока не вышла в огромную залу-пещеру, полную самых различных существ с деталями змей. Змее-девы, как те что охраняли вход, с шипением на странном языке пытались повалить друг-друга в драке; огромный чёрный кот с клубком змей вместо гривы, лениво выпускал и втягивал когти, наблюдая за шумящими воительницами с высокой скалы, приоткрыв янтарный глаз. В воде были заметны угри, но не обычные, а покрытые яркими полосами и пятнами, с любопытством наблюдающие за тем как старшие сородичи борются за что-то, цепляя кожу и чешую чёрными когтями на длинных пальцах. Всё в этом зале было наполнено опасностью, заставив вжаться в стенку входа и пытаться придумать как отсюда сбежать, не привлекая внимания. Неожиданно одна из дев с рёвом отпихнула от себя соперницу и резко крутанулась вокруг себя, сначала удивив бессмысленностью, а после вызвав понимание — длинный, переливающийся обсидианом хвост с воем распарываемого воздуха, подобно хлысту, ударил в живот. И захрипевшую от боли ламию отбросило назад, точно на скалу за которой спряталась Айя, вызывая грохот и стон камня, на который пришлось тяжёлое падение. Но воительница издала злое шипение и поднялась снова, цепляясь когтистыми сильными пальцами за камни, за неровности земли и корни, молнией метнувшись обратно, с боевым кличем отталкиваясь кольцами хвоста от земли и нападая на противницу сверху. Девы снова сцепились в шипящий и воющий клубок, мелькая обсидианом и песчанником, отталкивая друг-друга, сцепляясь вновь, и по новой начиная бороться. Тихое шипение рядом заставило опустить взгляд, испуганно уставившись на маленькую ламию, смотрящую на неё с какой-то обидой и недовольством, уперев кулаки в начало перехода тела в змеиный хвост. Она была небольшой, но даже так, выглядела взрослой. И на чешуе, зелёной как трава под ногами, были заметны тёмные пятна, чередуясь по всей длине до самого кончика. — یک کودک انجام در اینجا چه کسی در مورد دروازه های قفل شده می داند? — растягивая шипение, спросила что-то змее-дева. Недоумённо моргнув, понимая как стремительно взбирается по дрожащим ногам паника, брюнетка постаралась вжаться лопатками в скалу, после чего вздрогнула — рядом по камню щёлкнули чужие когти и над ними нависли две тени. Недавно боровшиеся друг с другом женщины, изредка прикрывая переливающиеся глаза вторым веком, смотрели на неё сверху-вниз и не шевелились, изучая. Змеиные хвосты с шуршанием выглянули из-за камня, переливаясь в свете кристаллов перламутром. — با این حال, اگر شما می توانید تست عبور …بنابراین برای شما نوشته شده است که به اینجا بیایید. — махнула головой маленькая версия сородичей, после чего спокойно отвернулась и уползла прочь, изредка помогая себе руками. Воительницы с тихим шипящим смехом оставили её в покое, так же убираясь прочь и оставляя в недоумении на месте, сползать по холодному песчанику на мягкую траву. Страх сотрясал тело дрожью, всползал по коленям и царапал изнутри лёгкие, напоминая о том, что она могла погибнуть. Только что, сделав что-то не то и разозлив ламий, спровоцировав на атаку и агрессию, она могла отдать свою жизнь ни за что… Страх отступил, утянутый в глубину неожиданно проснувшимся голосом, что толкал в лагере разбойников по дороге к Балбадду. Он снова заговорил в ней и заставил сжать кулаки, обиженно глядя на собственные дрожащие колени, снова подталкивая идти дальше. Она сюда пришла, но её предупредили сразу — будет непросто. И её предупредили — ей придётся решиться на перемены, придётся взять себя в руки и пойти… пойти, чтобы вспомнить, чтобы узнать и чтобы жить! Как Моржана, вынесшая из прошлого урок и решившая ни за что больше не отступать, когда до цели — пара шагов! Как Али Баба, решительно настроенный закончить беды Балбадда, не прибегая к применению оружия ради защиты граждан своей родины. Как Аладдин, что верил в свою цель и шёл к ней, невзирая на невзгоды, сыпавшиеся на каждом повороте… Вспоминая всё что случилось с ней, пока она была с ребятами, Айя понимала — она хочет им помогать, она хочет знать какого это — быть свободной и иметь друзей, поддерживающих в трудную минуту. Она хочет знать, чем закончится их путешествие! Хочет знать, что Судьба уготовила им всем и насколько далеко можно зайти, ради воспоминаний, друзей и мечт, что захоронены где-то глубоко! Поджав губы, кареглазая оттолкнулась от скалы и посмотрела на свои ладони, с оставшимися следами от ногтей на коже. Светлые, шершавые и тонкие, слабые из-за отсутствия постоянных нагрузок, они смогли удержать правителя от дальнейшей жестокости, пусть он и видел в этом выгоду. Они смогли помочь успокоиться Моржане, обеспокоенной возможной участью Али Бабы, после провокации Синдбада. Точнее… это всё сделала она сама, а не просто ладони. Она… Вера слабо разгорелась, позволив поднять голову и заметить всё ту же тропу, ведущую в глубь залы-пещеры, но теперь ставшую более отчётливой. Брюнетка улыбнулась, ступив на неё и заметив следящих за ней воительниц, тут же с клыкастыми усмешками махнувших и с шелестом чешуи уползших по скалам на верхние площадки и выступы. Проводив их взглядом, девушка улыбнулась и заметила как через тропу прошёл довольный жизнью лев, с гривой шипящих змей, как-то ехидно посмотрев на неё и тут же с урчанием уходя, потягиваясь на ходу. Возле ног засуетились любопытные тоненькие ленты более мелких рептилий, разглядывающие её маленькими глазками, сподвигнув спешно перепрыгнуть маленький барьер дабы не раздавить и пойти дальше, к отчётливо виднеющимся линиям кристаллов, явно не выросших естественным образом. Медленно и отчётливо начиная прихрамывать, изредка морщась из-за постреливающей в голени боли, кареглазая шагала вперёд и наконец дошла до красивой арки, переходящей в гладкий коридор. Камни под ногами неожиданно стали гладкими, заставив удивлённо опустить взгляд и заметить полированный пол. И на нём отчётливо, кое-где, были заметны отпечатки ног, вызывая невероятную в своей идее догадку — сотни, тысячи и миллионы шагов, заставили гранит сточиться со временем, становясь невероятно гладким и чуть выбоистым. Это вызывало неверие и удивление, ведь Подземелья — царство Джинна, а чтобы попасть в конкретно это, необходимо спуститься немыслимым образом в приморские пещеры, не расшибив голову и не упав в темноте в воду. Откуда здесь взяться такому количеству шагов? Человеческих, что ещё сильнее удивляет! Растерянно проводя пальцами по шершавым стенам, Айя разглядывала не только колышущийся из-за выбоин пол, но и сам коридор, украшенный самыми различными барельефами, показывающими какую-то историю. И в ней фигурировала ламия, но… очень странная. С каждым новым изображением, она появлялась то в облике женщины, с вьющимися по левому плечу волосами, то в облике мужчины, придерживая рукой в рукаве волосы с правого плеча. А потом и вовсе держа в руках весы и становясь ни тем, ни другим, скользя по изображению неясной фигурой. В голове мысль, далёкая и знакомая, сказанная чьим-то голосом — змеи это символ перемен, трансформации и магии. Каждая линька сопровождает с собой рост, изменение и насыщение новой энергией, позволяя змее жить дальше. Позволяя ей становиться больше, сильнее, ярче… Начало её пути совпало вместе с едва не отомстившей за убийство детей змеёй, не тронувшей и не забравшей то, что брюнетка едва не отняла. А она могла и имела бы полное право… В зале её не тронули по какой-то причине, сказав что-то и лишь проследив, чтобы она ничего не сделала, ни им, ни другим жителям пещеры. Чтобы прошла по тропе до конца, до этого самого коридора… Зал встретил её глубоким и широким колодцем, уходящим в темнейшую глубь и не позволяющим свету в кристаллах, отражающемуся от стоящих то тут, то там, зеркалах, достигнуть даже своей половины. Но удивило не это — весы, как те что появились на барельефе в руках странной ламии, сверкали на подставке, манили взгляд бликами на краях чаш и звеньях цепочки. Перед ними, раздавшись вширь, лежала плитка, испещрённая странными угловатыми надписями, похожими на обычные фигуры, если бы не определённая комбинация друг за другом. Присев перед ней на корточки, Айя удивлённо провела пальцами вдоль надписи, стирая многовековую пыль и пытаясь понять, о чём же тут говорится. Буквы под пальцами засветились, сначала незаметно, а после всё ярче, наливаясь благородным золотом и заставив отшатнуться, с ойканьем упав и опершись о руки позади себя. В зале завыл ветер, приподнимая белесую пыль и создавая самую настоящую бурю, формируя перед её глазами две фигуры, держащие в руках посохи. Но одна — черна словно дёготь, окутанная чёрным туманом, словно оковами. А вторая — светла словно рассветное солнце, мягко сияя и свободно паря на странной сцене. А после… после вокруг, в голове, за спиной и перед ней, зазвучал голос, не похожий ни на один другой!Мы — всевидящее око, Видим завтра и вчера. Мы к жестокому жестоки, К доброму всегда добры. Мы — пронзающий тьму свет! От нас спасенья нет. Но мы и не всесильны, нет… Нам искреннего рука нужна, Уверенный в себе ответ! Баланса того тишина, Что на истину двух прав прольёт свет!
Брюнетка удивлённо наблюдала за силуэтом, тёмным и могущественным, держащим на ладонях два силуэта, в которых она разглядела Али Бабу и Касима. Она помнила их дилемму — мирные переговоры или военное восстание. Оба были правы, в своём виденье мира, но… они не могли примириться с решениями друг-друга, не готовы были отступить от своих решений и знали — рано или поздно они столкнутся. У них не будет выбора… Поднявшись на ноги, Айя задумалась над прозвучавшими словами, смакуя почти каждое и проговаривая про себя. Дух говорил о справедливом отношении к окружающим, таком же какое проявили к тебе самому, устанавливая равенство. Гнев — к гневу, доверие — к доверию, веру — к вере. Но причём здесь лидеры Банды Тумана? Причём здесь два мальчишки, которые потеряны на своей чёрной и извилистой дороге?! И недавний разговор… мысли, что зародились в голове, после того как она застала их за бесполезным конфликтом. Две правды, на одно единственное решение… истину двух прав… Кареглазая вздрогнула, осознав о чём спрашивал Джинн. Сейчас весы перед ней не уравновешенны, они нестабильно и печально покачиваются, не ощущая в себе баланса, не ощущая соприкосновения и единственно верной точки… единства. Руки перестали дрожать, стоило понять что надо делать. И когда в смуглых пальцах оказалась рукоять весов, Айя ощутила как нечто прошибает внутри тела дрожью ответственности, замедлив движения, заставив выпрямляться издевательски долго и опасаясь обронить. Но всё же поднявшись ровно, она не мигая смотрела на лежащий в ладони инструмент суда, всё ещё покачивающийся, не ощущающий баланса. И заставивший вытянуть руку перед собой, оставляя рукоять на двух пальцах точно посередине. — Справедливости на ту загадку ответ — его нет. Истина одна — страна нуждается в спасении. — громко ответила на незаданный вопрос девушка, наблюдая за тем как качание успокаивается и весы наконец-то замирают ровно. Ветер вокруг утих так же резко, как поднялся, роняя шелестящий песок поверх предметов и теряясь под потолком одиноким завыванием. Растерянно глядя в потолок, брюнетка сглотнула и бережно вернула инструмент на подставку, с удивлением заметив лежащие в двух чашах серёжки. Алая и золотая, как те что она заметила у Али Бабы и Касима, на противоположных друг-другу ушах. Впереди послышался треск, грохот съезжающего камня, заставив вскинуть голову и непонимающе пронаблюдать за тем, как открывается потайной ход, позволяющий разглядеть широкие двери. Без рукоятей, без выемок для рук, створки плотно прилегали к друг-другу, соединяя на своих витражах символ, который она видела на флейте Аладдина и кинжале Али Бабы. Единый, он вызывал странные мурашки, маня к себе и заставив начать обходить колодец, всего на секунду опустив взгляд, чтобы мгновенно отшатнуться. Там, в полной темноте, лежали отрубленные головы, избитые и изломанные тела, уже покрывшиеся гнилью и начавшие разлагаться, вызывая приступ тошноты. Вот и доказательство того, что она не первый человек, пытающийся покорить это Подземелье… Испуганно сглотнув тугой ком в горле, Айя прикрыла рот и нос ладонью, стараясь удержать в себе отвращение и быстро подходя к открывшимся дверям, чтобы замереть, завороженно разглядывая цветное стекло. И примечая маленькие, почти не заметные символы прямо на золотистом узоре, следующие за плавными линиями и собирающиеся в какое-то послание. И в попытке стереть оставшуюся пыль, она прикоснулась к металлу пальцами, ощущая лёгкую шероховатость старости. Створки заскрипели, заставив отдёрнуть руку и распахнутыми глазами наблюдать за тем как открывается проход, позволяя рассмотреть невероятных размеров зал, полностью заваленный горами различных предметов. Похожие на каменные фигурки, они совершенно идентично повторяли самые разнообразные украшения, посуду и вещи, нагромождённые друг на друга словно без интереса, хотя именно сюда, именно в эту часть Подземелья, столь рьяно рвутся различные Покорители. Но интересовали южанку не горы древних сокровищ, сейчас превращённых в камень, а кубок, стоящий на пьедестале и украшенный узором королевской кобры. Прямо на его краю, она заметила знакомый символ, медленно поднимаясь по ступенькам и протянув руку. Подушечки пальцев наткнулись на холод дорогого металла, оказавшийся, что не странно, золотом, украшенным янтарём и алмазами. Символ Соломона ярко вспыхнул, заставив в который раз за путешествие по Подземелью отшатнуться и с испуганным писком упасть, но в этот раз — от неожиданности! Снова поднялся песчаный ветер, затрепетали поднявшиеся под его влиянием шторы, засверкав яркими красками от вспыхнувшего огня в чашах, по залу словно прошлась волна очищения, засверкав вычурным золотом на самых различных украшениях и перевоплотившихся горах предметов, превращая зал в самую настоящую сокровищницу. И посреди всего этого богатства, формируясь прямо в воздухе из шипящего на ветру песка, перед ней появлялся Джинн, вскинув руки к потолку и с выдохом разминающий гибкое тело, переходящее в змеиный длинный хвост, по цвету схожий с пустынными барханами. Длинные, крупные и украшенные золотыми кольцами, с камнями и без, в воздухе всколыхнулись синие словно океан дреды, не выходящие на лицо из-за высокого головного убора, который не получалось рассмотреть. Наконец ветер улёгся и песок перестал щекотать ей кожу, позволив в благоговении разглядывать представшего хозяина Подземелья, медленно начавшего опускать руки и покачивающего головой с закрытыми глазами. Змей не был похож на мужчину, со слишком нежными линиями узких глаз, подобных окроплённому кровью гранату, с длинными ресницами, чётко очерченными губами, широкими бёдрами переходящими в гибкий хвост и изящными кистями рук. Но не был похож и на женщину, слишком резко переходил узкий подбородок в чётко видную челюсть, выделялся на тонкой шее кадык и заметны под округлой грудью мощные рёбра, а на плечах и предплечьях перекатывались тренированные мышцы. — Мы — Андромалиус, Семьдесят Второй Джинн Справедливости и Возмездия! — громко и чётко произнёс Джинн, распахнув в широком жесте руки, сверкнувшие золотыми браслетами и драгоценными камнями на перстнях, выглядящими невероятно ярко на тёмного оттенка синей коже. — Кто посмел войти в наше Подземелье и заявить право на становление королём или королевой?! Айя с дрожью слушала его слова и понимала, что неопределённо низкий, но непередаваемо нежный, голос Джинна вызывал у неё мурашки вдоль позвоночника. Она не могла понять почему, но всё-равно ощущала восторг от его уверенности в себе, от быстрых и чётких, но артистично трагичных жестов. И от неуловимых сначала, если не присматриваться, движений, позволяющих проследить само его настроение. — Хм? — послышался недоумённый звук над головой, после чего дух огляделся по сторонам. Со звоном безделушек друг о друга, столкнулись между собой тёмные волосы, спадающие гривой из-под высокого обода бежевого оттенка. Поверх него, сверкая в свете зажёгшихся чаш, лежал золотой обруч, уходящий на убор от краёв схематичными лучами солнца и постепенно переходя в форму змеи, тянущейся к самой высокой точке широкой головой. Светло-кремовые одежды, почти не скрывали женских очертаний груди и талии, изредка шурша от движений тела, но всё-равно выглядели лениво наброшенными на мальчишеское плечо, не желая скрывать натуры. — А-а-а~! Вот ты где! — послышался торжествующий возглас, после которого Айя с писком обнаружила себя поднятой за шиворот, с ужасом вцепившись руками в удерживающую ладонь, ощущая на крепких пальцах металлические когти. — Мелкая пискля, посмевшая войти в наше Подземелье и… — Джинн запнулся, недоумённо моргая и хмуря ровные густые брови, сделавшие бесполое лицо ещё более неопределённым. Змей приблизил своё лицо к ней почти вплотную, словно пытаясь что-то высмотреть, и становился всё более растерянным, с каждым разом пробегаясь по ней взглядом всё быстрее. — Погоди-ка, малышка, а как ты… — ламия снова запнулся, прокашливаясь в артистично подставленный кулак. — Как ты вообще сюда дошла, с таким-то смехотворным телосложением? Айя ощутила как краснеет от стыда, позволив себе отцепить одну руку и смущённо натянуть накидку ниже, скрывая худой живот и едва заметный топ, с тёмным краем оборки. Конечно она понимала, что совершенно слабая и неподготовленная, но ведь для чего-то Юнан привёл её сюда! Зачем-то заставил пройти Подземелье странного Джинна, сейчас наблюдающего за ней с непониманием и откровенной оторопью. — Погоди… — змей неожиданно крепко подхватили её под руки, заставив повиснуть словно щенок, беспомощно глядя со своей позиции. — Да ты… ты ж реально пискля! Маленькая! Худая как хворостинка! Да тебя…! — дух пытался подобрать какое-то слово, после чего смог издать лишь измученное шипение сквозь белоснежные клыкастые зубы. — Как ты выжила до нашего Подземелья?! Что ты вообще…?! — ламия замолкли, возмущённо глядя на неё сверху-вниз и заставив смущённо опустить голову, после чего резко, под её же испуганный писк, перенесли в пространстве и отпустили над натянутыми шторами, мягко поймавшими в подобие гамака. А сами замерли рядом, уперев кулаки в бёдра, спрятанные под кремовой тканью, и нагнувшись к ней лицом, позволяя паре дредов соскользнуть с плеч на грудь. — Что ты вообще за пискля? И как тебя называть, если уж не настолько пуганая, что прошла ловушки? — А… Айя… — испуганно и растерянно ответила кареглазая, стараясь не смотреть вниз на кучу драгоценностей и острых предметов, куда она могла совершенно спокойно упасть. — Айя. — задумчиво повторили за ней Андромалиус, потерев костяшками подбородок и снова пробегаясь по ней взглядом. — Маленькая, хрупкая и совершенно беспомощная девчонка, прошла наше Подземелье, ещё и… быстро. Ты что, не наступила на змею? — Зачем?! — воскликнула изумлённо кареглазая, тут же застыв на месте, так как едва не навернулась. — Она живая! Ламия удивлённо вскинули брови и перевели взгляд на вход в сокровищницу, постукивая ажурными когтями по подбородку. А после вернули ей всё своё внимание, выглядя крайне… растерянными. Длинные ладони сложились в замок, после чего Джинн задумчиво сделали круг вокруг пьедестала для чаши, покачиваясь как настоящая кобра. А после плавно приподнялись, позволяя песчано-золотистому змеиному хвосту сложиться кольцами, на которые опустились в последствии, продолжая задумчиво постукивать пальцами по костяшкам, изредка скашивая на неё яркий змеиный глаз. И придя к какому-то соглашению с самими собой, снова приблизились к ней, сползая с собственных колец. — Ты о-о-о-очень странная. Странная настолько, что нам… интересно. — склонил под конец голову на бок змей, сложив на груди руки и рассматривая её с интересом, щуря алые глаза. — В Подземелье давно-о-о не заходили, мы уже думали, что вскоре Бродяга закроет нас и не оставит выбора кроме бесконечного сна… а тут… — Андромалиус усмехнулись, медленно скользя вокруг и заставляя оглядываться следом, следя за движением. Змей улыбнулся шире, оголив длинные передние клыки и легким движением захватил всю копну дредов рукой, перекидывая на левое плечо, выныривая из-за колонны… уже женщиной! — Любопытно то, что на тебе отпечаток Бродяги, его рух на тебе осела. — чарующий, совсем незаметно переходящий на шёлковое шипение, женский голос ламии вызывал волну опаски и желания спрятаться куда подальше. — Как интересно, мы слышали, что Бродяга не часто чтит своим присутствием Джиннов, на пару с Покорителями. — Слышали? Как? — удивлённо уставилась на духа Айя, совершенно не представляя, как могут общаться обособленно запертые в Подземельях Джинны. — Не можем рассказать~! — печально развели руками Андромалиус, состроив самое виноватое выражение лица и поднимая на неё хитро прищуренные глаза. — Не в этих стенах. Но мы пока ещё не знаем, будешь ли ты той, что будет повелевать нами и нашими ветрами. — Что я не сделала? — тихо спросила кареглазая, вздрагивая и едва удерживая себя от рывка назад, стоило ламии резко приблизиться. — Интересно! — с какой-то дикой улыбкой прошипели они, вцепившись когтями в затрещавшие от издевательства шторы, заставив южанку вцепиться в единственную опору — лицо Джинна, тут же весело и шипяще засмеявшихся. — Искренняя… задающая вопросы, не те что мы слышали сотню раз! Не смотрящая на истинный наш облик с отторжением! Справедливая… а какая у-у-умная~! — под конец монолога лицо ламии окончательно расплылось в довольном оскале сытого хищника, быстро подхватившего её в сложенные лодочкой ладони, не позволив упасть. — Да! Да-да-да! Та самая, единственная… идеальная наша королева~! — проносился под сводами сокровищницы снова неопределённый голос, стоило дредам от резкого кружения рассыпаться по плечам. — Айя… мы с радостью и удовольствием… дадим тебе силу, дабы занять положенный по праву трон и достигнуть любых целей, которые ты нам укажешь~!