***
Пробуждение после Подземелья выдалось не самым красочным… Резко поднявшись на руках, стараясь осознать себя побыстрее, кареглазая торопливо протёрла глаза кулаками и огляделась, замечая вокруг себя огромные земляные стены. В стороне прозвучал чей-то шокированный восклик и удивлённые голоса, заставив задрать голову и наконец заметить отсвет факелов. Через дыры в нависшем над ней потолке, светило ясное солнце и давало разглядеть колонны на отвесных стенах, вырезанные умелыми мастерами. Но удивило то, что такие она уже замечала — в Балбадде! — Подземелье пропало! Кто-то прошёл Подземелье! — звучало за краем рытвины, вызывая панику. Показались первые головы, после чего Айя ощутила какое-то смирение — первым кого она узнала, был Джафар. Впрочем советник правителя Синдрии тоже её узнал, в чистейшем шоке распахнув зелёные глаза и попытавшись что-то выдавить, но выходило лишь сдавленное сипение, которое невозможно было расслышать в отдалении. Внутри что-то завозилось, а после кареглазая едва не задохнулась от испуга — в голове послышался ехидный смех Джинна! Андромалиус откровенно веселились с вида растерянного блондина и не скрывали этого. Однако вскоре, непростой помощник правителя спустился вниз, не дожидаясь пришедших с ним людей и приблизился на достаточное для разговора расстояние, пряча руки в рукавах. По снова послышавшемуся звону — был готов в любой момент применить свои треугольные кинжалы. — Мы беспокоились о вашей пропаже, леди Айя. — довольно искренне заметил парень, быстрым взглядом пробежавшись по ней с головы до ног. — Вас не было полторы недели, Аладдин и Моржана уже отчаивались найти ваш след. — По… — брюнетка ощутила как медленно расширяются глаза от названного отрезка времени, едва удерживая себя в вертикальном положении. — Полторы недели…? — В Подземелье время идёт совсем по другому. — подтверждающе кивнул Джафар, неловко улыбнувшись на её замешательство и вынимая запястья из рукавов, лишая ситуацию напряжения. — Маги заметил вспышку Рух и жители Балбадда признались, что несколько поколений назад действительно, они возвели искусственное сооружение, прячущее лабиринт от посторонних глаз. Включая любителей погеройствовать. Как вы нашли его? — Меня отправил сюда человек, с именем Юнан. Она успела уловить удивлённую гримасу, едва не искривившую лицо советника, прежде чем он задумчиво нахмурился и качнул головой, что-то про себя решая. После чего едва заметно кивнул каким-то мыслям, поднимая на неё серьёзные глаза и поджимая строго губы, давая понять — прохождение Подземелья сделало её ещё более значимой мишенью, заставив рефлекторно схватиться за левое запястье и ощущая неожиданно лёгкий тёплый укол от браслета. Внутри завозились Джинн и тихо прошипели успокаивающие слова, позволив поверить в то, что она справится с подобной охотой. Теперь — несомненно. — Что ж, очень странно слышать это имя, но тем не менее — Маги привёл вас к Подземелью, вы его прошли и теперь являетесь Покорителем. Я думаю, господин Син захочет с вами поговорить, как и ребята. К сожалению, за время вашего отсутствия случилось… многое. — на последних словах блондин позволил себе опустить глаза, снова пряча руки в длинных рукавах. И Айя заметила — под серовато-зелёными глазами залегли ещё не очень чёткие, но заметные тени усталости, а бледная кожа приобрела совсем какой-то страшный оттенок белизны, сделав веснушки гораздо чётче. Советник был измотан, настолько, что она скорее почувствовала, чем увидела, как он изредка позволяет себе покачиваться, продолжая держать напускное спокойствие и уверенность. То что случилось за эти полторы недели, серьёзно подкосило их силы, заставив почувствовать укол вины под рёбра… Пока её вели наверх, уверив что всё полученное после прохождения жители вынесут следом, Джафар неспешно рассказывал о аудиенции Али Бабы с правителем, на которой последний совершенно не воспринимал кровного брата как человека. О известии, что Салуджа Абумад настолько ленив и эгоистичен, что буквально продал все бразды правления казначею из Империи Ко, находящейся на северо-востоке континента. До такой степени, что заключил политический брак с Восьмой Принцессой, основой которого стало узаконивание рабства, вызвав у девушки ужас. Она и представить не могла, что правитель продаст собственный народ, ради какого-то временного самоудовлетворения… Слушавшие через неё новости Андромалиус, зло и низко зашипели, недовольные подобной ситуацией и едва удержавшие себя от подробного объяснения, где и как они свернули бы этой твари шею. Но вскоре успокоились, в то время как кареглазая впадала в шок — дальнейшие новости совершенно обескураживали! Али Баба, провалившийся в аудиенции с собственным братом и правителем, изъявил желание обучиться владению Джинном, перед этим попытавшись остановить покинувшего логово Банды Тумана Касима, уведшего за собой обладателей магических артефактов. Попытка остановить возможное военное восстание провалилась и парень осознал, что если он хочет предотвратить падение Балбадда в гражданскую войну на износ, он должен добиться отстранения своего родственника от власти до того, как до дворца доберётся собрат. И ему пришлось в ускоренном темпе обучаться призыву собственного Джинна, под надзором Синдбада, выводя себя на грани возможного и сваливаясь чаще всего с изнеможением, поддерживаемый обеспокоенными Аладдином и Моржаной. Обмолвился Джафар и о нападении второго Маги, оракула Империи Ко Джудара, настолько отчётливо фоня злостью и отвращением, что брюнетка откровенно испугалась его прищуренного взгляда в пустоту. Но выслушав произошедшее, едва не осела на ступенях, ощутив разросшуюся в груди тоску — друг Аладдина, Джинн Уго, был убит. Сначала — сильнейшее ледяное заклинание от тёмного волшебника, а после — удар сосудом Джинна от Восьмой Принцессы, оказавшейся Покорителем Сорок Пятого Духа Скорби и Одиночества — Винеи. Услышавшие знакомое имя Андромалиус, тяжело и раздосадованно застонали сквозь зубы, коротко описав морского дракона — спокойная, флегматичная, но жуткая одиночка и часто огрызается если её трогают в приступе истерики «никто меня не понимает», следом заметив, что рядом с морем с ней вообще лучше никогда не драться — утопит. Совет был взят на вооружение, чётко закрепившись где-то в подсознании. А после советник рассказал о штурме дворца, когда Али Баба сломя голову и едва выучив призыв Джинна, бросился на повторные переговоры с братом и правителем, узнав что Касим начал собирать людей для боя. С едва заметной дрожью обеспокоенности в голосе, упомянул разбитое состояние Аладдина, пытавшегося каким-то чудом вернуть своего друга во флейту и пролежавшего в бессознательном состоянии оставшиеся три дня, заставив вздрогнуть. Стоило спросить о состоянии Моржаны, как кареглазая ощутила себя глупой на секунду — обернувшийся через плечо советник одарил её настолько снисходительным взглядом, будто спрашивая «что станется величайшим хозяевам Тёмного Континента?». И легко напомнив о кровавой охоте в крепости, где она едва не оказалась продана в качестве раба. Штурм дворца удался в каком-то смысле — блондин действительно достиг султана быстрее своего друга, перед этим умудрившись дважды призвать частичный покров Джинна и победить двух слуг странной организации, чьё название зеленоглазый едва ли не выплюнул — Аль-Сармен. Но оказалось, что Касим всё-равно собирался раздуть конфликт среди населения, сделав целью простых людей само понятие дворянства и служащих им солдат, с помощью Алого Тумана усилив эффект накопленной ярости и боли, клубившейся в душах граждан. Гражданская Война началась с лёгкого магического толчка, разрастаясь по всей стране-столице со скоростью лесного пожара, одним своим представлением вызвав холод ужаса в груди, пробегаясь мурашками и дрожью по телу от затылка до пят. Но как оказалось — это было не единственной бедой, приключившейся с людьми Балбадда — магические артефакты действительно сводили с ума своих обладателей, вытаскивая наружу их тёмные пороки, гнилые мысли и застарелую боль, заставляя ненавидеть. И что именно — Джафар не смог определить, лишь заметив, что первый лидер Банды уже просто не видел смысла в дальнейшем своём существовании, использовав артефакт по второму своему предназначению — превращению в Чёрного Джинна. Ифрита, как назвали в голове Андромалиус… Бой с собственным другом, пощадившему его в первый и второй раз Али Бабе, дался большой кровью… и ужасающим ударом, едва не надломившим веру в лучшее в этом мире, едва не затушившим внутренний свет… Айя с дрожью, едва переставляя уставшие ноги на ступенях, слушала как тихо рассказывает о произошедшем советник, опустив голову и глядя в никуда, словно переживая это мгновение заново. Он рассказал о том, как в бой вмешался Джудар, взяв под контроль Ифрита Касима и начав безумный геноцид, успев уничтожить несколько отрядов солдат гравитационными атаками. Рассказал и о том, как следом за тёмным Маги, в битву ввязался вернувшийся в сознание Аладдин, приобретя странную силу и сцепившись с собственным собратом, отвлекая от контроля искусственного Джинна. С которым начали бой оставшиеся солдаты Балбадда, подоспевший к аресту Касима Синдбад, держащийся на последнем издыхании Али Баба и лишь успевающая поддерживать блондина Моржана. Но даже этого оказалось мало, вынуждая правителя Синдрии применить манипуляцию магой к Ифриту, заставляя его застыть, а разбитого происходящим кошмаром Салуджу собрать остатки сил в сломанном оружии Джинна, нанося последний удар по другу. Аладдин, подавивший новым умением Джудара, помог кареглазому в последний раз, на уровне рух, поговорить с ним, разрушая Чёрного Джинна изнутри и позволяя ему упокоиться с миром, на руках не родного, но брата. Дальнейший конфликт с напуганным до тряски султаном Абумадом, был прерван самим Али Бабой, на последних силах и терпении объявившим развал монархической власти в Балбадде. И выйдя к очнувшемуся от безумия народу, призвал их выбирать своих представителей и вместе решать судьбу родного государства, учитывая мнение каждого и нужды абсолютно всех в стране. Объявляя свой дом, место своего детства, новой Республикой Балбадда. Рассказ на этом кончался, отдаваясь горьким послевкусием на языке и вызывая слёзы, от понимания — её там не было. Она не понимает насколько это больно, потерять человека с которым ты рос бок о бок несколько лет, не знает насколько тяжело было наносить последний удар по дорогому человеку, отправляя в дальнейшее путешествие до перерождения без памяти… и насколько трудно говорить перед огромным народом, зная что ты всего лишь один единственный подросток, по воле случая получивший Джинна, по воле случая прекративший не начавшуюся Гражданскую Войну и по той же воле случая, ставший человеком с могущественным артефактом, без рода и дома… Последние ступени были преодолены с затаившимся чувством вины, заставив неуверенно поднять глаза от собственных запылившихся ступней и замечая как на них обернулись с интересом люди. Среди них был и мрачный от надвигающихся испытаний Синдбад, с последней встречи преобразившись в настоящего правителя, легендарного Покорителя и Мореплавателя, сверкая украшениями-сосудами и гордо расправив плечи. И обернувшись на неё и советника, тут же с удивлением вскидывая брови и расслабляя до этого скрещенные на груди руки, оглядывая с головы до ног и вызывая острое желание спрятаться за стоящим рядом блондином. — Айя? Мы думали, ты пропала! — честно заявил правитель Синдрии, приблизившись почти вплотную и даже соизволив, под нарастающее агрессивное шипение Андромалиуса, искренне улыбнуться. — Рад знать, что ты цела! И… я вижу ты покорила Подземелье! Удивительно просто~! Брюнетка молча сделала шаг назад, благоразумно для своих нервов увеличивая между собой и королём дистанцию, слыша как в голове затихают рассерженные Джинн, тихо ворча в уголке сознания. И замечая в каком-то смысле одобрительный взгляд Джафара, тут же двинувшегося к недалеко замершему Масруру, покрытому слоем пыли и заметно помятому после боя. Покоритель же расстроенно вздохнул, но попытку сократить расстояние не предпринял, получив в спину предупредительный взгляд от подчинённого и заметно от него вздрогнув. — Я надеюсь, ты не сильно пострадала во время прохода? Мы предоставим лекарей, если у тебя есть травмы. — приложил ладонь к груди в широком жесте Синдбад, глядя на неё сверху-вниз. — И проводим до ребят, они тоже сильно беспокоились о твоём возможном состоянии после внезапной пропажи. — Я в порядке. И хочу… сама их найти. — тихо поставила в известность девушка, вызвав у правителя удивлённо взлетевшие брови. И аккуратно отвернувшись, под одобрительный смех Джинна, пошла тихонько прочь, ощущая взгляды в спину и едва удерживая себя от того, чтобы сгорбиться. Вспомнив про платок, сейчас потрёпанно заменяющий ей пояс, брюнетка неуверенно прикоснулась к нему пальцами и уже хотела снова накинуть на голову, скрывая свою нездешность, но ощущая усталость. Усталость от вынужденных пряток, от постоянного ношения аксессуара на голове, с целью спрятать своё лицо от окружающих. Сколько бы она не пряталась, когда-нибудь наступит время и ей придётся забыть о том, чтобы вечно скрывать своё лицо и своё существование. Лучше избавиться от этой привычки, чем раньше — тем лучше. Пальцы мягко развязали узел подаренного матерью Ардиты платка, расправляя в воздухе и чуть встряхнув, выбивая накопленную пыль Подземелья. А после ловко сложили в пару движений, уютно повязав его на плечи как украшение к накидке, но не накидывая на волосы капюшоном. Было непривычно, хотелось прикрыть смуглое лицо от чужих взглядов, но через неловкость и лёгкий холодок страха, кареглазая смогла поднять голову и осмотреться. Балбадд затих, робко и скорбно, чадя кое-где столбами едкого дыма и печаля видом разрушенных домов, обвалившихся частью на некогда людные и светлые улицы. Слышался тихий и жалобный плач в отдалении, роптали уставшие и раненные жители, получающие помощь от солдат и прибывших подчинённых Синдрии, устроившись во внутреннем дворе и возле стен. В небе сгустились серые тучи, темнеющие от запада и неясно желтеющие к востоку, сообщая о приближающемся вечере, ворча отдалённым эхом грозы. Пространство вокруг посерело, осунулось и больше походило на пепелище после лесного пожара, оседая в груди комком боли и сочувствия. — Айя? — послышался тихий и вкрадчивый, знакомый голос. На ступенях, держа в руках бадью с уже грязной и отдающей красным водой, стояла побледневшая от усталости Моржана, подняв к ней голову. В винного оттенка глазах читалось удивление и заискрившаяся робким отблеском радость, после чего фаналис поставила сосуд на ступени и в два шага взбежала до неё, крепко стискивая в объятиях и едва не заставив испуганно пискнуть, непроизвольно обняв в ответ. Под ладонями она ощутила прохладную и ободранную слегка кожу спины, сухую и покрытую грязью, в перемешку с запёкшейся кровью, явно не принадлежащей гордой воительнице. Одежда потеряла былой бело-серый цвет, окончательно не поддаваясь никакому определению, оборвавшись в районе подола и больше походя на содранные с окон шторы, переделанные под платье неловкими руками. Ноги снова были в крови, покрытые синяками и уже покрывшимися коркой царапинами, но держали они свою хозяйку всё так же крепко. — Я тоже тебе рада, Мор… — тихо произнесла Айя, ощутив знакомое дружественное тепло, отзывающееся доверием где-то в душе. — Прости… я не знала, что так всё получится… — Ты не виновата, всё случилось слишком быстро. — покачала головой фаналис, отстранившись и улыбнувшись. — Как ты? Мы беспокоились. Брюнетка с неловкой улыбкой подняла руку, демонстрируя левое запястье и платиновый браслет, заставив рыжую удивлённо распахнуть глаза. Она легко выцепила в гранях одного из кристаллов печать Соломона, до этого виденную на кинжале Али Бабы и на флейте Аладдина, поднимая ошарашенный взгляд. — Ты Покорительница… — тихо произнесла Мор, вызывая слабую усмешку и гордый фырк Джинна в голове. — Это вышло случайно… как Аладдин? Я… — девушка сглотнула, снова ощущая укол грусти. — Я слышала, что он потерял Уго… — Он сказал, что Уго в порядке, просто теперь он в другом месте. — качнула головой неуверенно фаналис, нахмурившись. — И просил не беспокоиться о нём. Просил больше помочь Али бабе… — рыжая заметно помрачнела от упоминания Салуджи, но быстро мотнула головой, сгоняя тень. — Он очень плох. Его сильно подкосила смерть Касима и едва не разразившаяся война, мы с Аладдином ещё как-то пытались, но… он не слышит. — Трудно представить, через что он прошёл… — глухо ответила ей кареглазая, покачав головой. — И не хочется представлять… но ему нужно помочь. Подруга коротко улыбнулась и кивнула, быстро проговорив куда следует идти и где свернуть, чтобы добраться до Покорителя, после чего вернулась к позабытому сосуду с водой и попрощалась, отправляясь вылить грязную жидкость и набрать новую. Проследившая за её спиной южанка, быстро развернулась и последовала по советам красноглазой к месту пребывания бывшего лидера Банды Тумана, Покорителя Аамона и просто знакомого. Чтобы наткнуться на него в одном из поворотов, с писком впечатавшись лбом в подбородок и заставив с воскликом от себя отшатнуться. Зажав ладонями занывшую голову, Айя тихонько зашипела, пока напротив звучало недовольное приглушённое бормотание. — Айя? — наконец разглядел виновника столкновения кареглазый, заставив приоткрыть глаз через гримасу. — А… прости, я тебя не заметил! — Взаимно… — тихо ответила девушка, растирая наливающийся синяк пальцами. — Прости, что врезалась… я шла тебя проведать… — Погоди, где ты пропадала?! — схватил её за плечи блондин, заставив испуганно сжаться. — Тебя не было полторы недели! Аладдин извёлся от беспокойства, а Мор ходила бледная всё это время! Почему…?! — печать на ножнах кинжала ярко засветилась, перекликаясь с такой же в кристалле на браслете, заставив Салуджу замереть. — Ты… попала в Подземелье? Ты прошла его? — Да… я случайно в него попала, не хотела пропадать и тем более бросать вас! Я не хотела, но не знала, что так получится! — вскинула голову Айя, виновато поджав губы. — Прости, это ужасный поступок… я должна была остаться и помочь вам… — Расскажи! — прервал заинтересованный голос, на что она подняла глаза. — Я… знаю… понимаю, сам ведь попал в одно и пропал на несколько дней. Но я хочу услышать больше! Какое было твоё Подземелье? Какие испытания тебя поджидали? Какой твой Джинн? Расскажи всё! — на светлом лице расползлась знакомая, широкая, искренняя и яркая улыбка, заставив робко улыбнуться в ответ. Это был тот самый шанс вытащить его из глухой темноты отчаяния. Тот самый, за который она ухватилась, согласно кивнув и встречая мгновенную волну восторга и любопытства, захлестнувшую парня с головой. Схватив её за запястье и потянув за собой, Али Баба не думая дважды начал громко звать Аладдина, тут же выглянувшего из-за одной из палаток пострадавших и налетевшего на них как на давешнего эумерского тая, согласившись на любой рассказ задолго до предложения послушать. И Айя с улыбкой заметила, что это… было чудеснейшее ощущение — знать, что тебя помнят, о тебе беспокоятся и тебя всегда выслушают… что у тебя появились друзья.***
— Айя? Айя! Айя, где ты? — звучит серди рядов шкафов тонкий голос одного из Генералов, быстро заглядывающей в каждый проход. — Ну, Айя, тебя зовут ребята! И Джафар поговорить хочет! Сидящая на одной из ступенек лестницы брюнетка, коротко приспускает свиток и провожает Писти взглядом, после чего снова вернулась к тексту на тонкой бумаге. В нём, чётко и по смыслу, рассказывалось о языке племени Торан, который она встретила в Подземелье Андромалиуса, но не поняла из-за незнания. Алфавит, различные комбинации тех или иных букв, складывающихся в слова с приближёнными аналогиями в качестве перевода… она помнит надпись на плитке, перед сокровищницей Джинна, но там была фраза куда лаконичнее, короче, чем загадка. Наконец спустившись со своего насеста, кареглазая неспешно доходит до столов, на которых лежат чистая бумага и чернила с перьями для общего пользования. Одно из них, она подхватывает пальцами коротко и окунает в чёрную жидкость, притягивая к себе лист и на секунду закрывая глаза. Вспомнить линии, расположение, каждую точку и расстояние… и вскоре девушка неспешно начала выводить фразу на языке Торан, ту, что она запомнила прежде чем нашла своих наставника и напарника. Андромалиус не скупились на комментарии к её жизни, постоянно одёргивали, стоило ей снова пытаться закукливаться в своих неуверенности и постоянном страхе. Шипели злой гадюкой, заставляя подрагивать от напряжения, но неизменно возвращались к тону уставшего от промахов ученика учителя, повторяя информацию раз за разом, в течении этих шести месяцев и двух дней. Учили всему, что знали сами — основы экономики, формулировка политики и её направлений, торговые уловки, установка безопасности товара, выгода в заключении долгосрочных или коротких торговых сделок, подходящие критерии к аналогу вышедшего из зоны интереса товара… Джинн были самой большой библиотекой знаний и самым терпеливым учителем, которого она когда-либо могла получить. И это вызывало мысли о благодарности Бродящему Маги Юнану, что когда-то нашёл её на улицах Балбадда и отправил к Подземелью, взяв обещание выдержать этот путь. Проморгавшись, южанка заметила чётко выведенные перед собой символы фразы, сложенные в одно чёткое послание, заставив убрать перо в сторону и притянуть к себе свиток с алфавитом Торан, начиная перевод. Но закончить ей не дали холодные ладошки на плечах, заставившие с испуганным вскриком вскочить с места, обернувшись. Писти словно нашкодивший ребёнок, смотрела на неё с прищуром и довольной улыбкой, совершенно не скрывая, что это была она. Раскрытые бледные ладошки чуть поблескивали от оставшейся воды, заставив осмотреть плечи и заметить мокрые следы на голубой накидке с цветными узорами, тут же насупившись от лёгкой обиды и стараясь скрыть дёргающиеся от улыбки уголки губ. Однако Генерал всё-равно заметила сдерживаемое веселье и со смехом сорвалась с места в бег, оказываясь на другом конце помещения задолго до того, как брюнетка успела её ухватить или сорваться следом. — Идём, Синдбад будет представлять ребят своим учителям! Ты-то уже надолго Джафара заняла~! — ехидно оглянулась через плечо обладательница розовых глаз. — Я просто спросила пару советов по экономике… — надула щёки Айя, скрестив на груди руки. Однако шагая следом вынужденно признала, что действительно невольно получила наставника среди жителей Синдрии, а именно — бессменного советника короля, Джафара, который заметив её интерес к точным наукам, как с цепи сорвался. Учил он много, упорно и с расчётом на будущее, из-за чего Андромалиусу пришлось замолчать на некоторое время, ворча себе под нос о «настырном бледном мухоморе». Почему именно ядовитый гриб, упоминавшийся в нескольких книгах по ботанике, кареглазая поняла когда посмотрела его описание и хихикнула с аналогии веснушек на красной шляпке. Но блондину она искренне была благодарна — объяснял с примерами, помогал подтянуть знания там, где они у неё проседали по всем стяжкам. Хотя с философией и логистикой ей однозначно помощь не требовалась — в эти науки кареглазая погрузилась с головой, как в морскую воду, ощущая себя совершенно спокойно. Воспоминания за всё время пребывания в Синдрии, почти не шевелились, если не считать всплывших мгновений на берегу моря, пары праздников с совершенно невероятными красками, откликнувшимися на какой-то фестиваль здешних жителей, и короткий укол знаний о непростом символе флага. Если геральдику она ещё поняла, то обрывок знания того, что три змеи родины — не просто символ на полотне, заставил удивиться не на шутку. Оказавшись в просторном коридоре, отделанном светлым мрамором, Айя повернула голову вбок, разглядывая далёкий отблеск моря, прямо за кольцом высоких скал, создающих вокруг острова-страны гавань. Известную, прекрасную и способную защитить себя без волнений. Иногда Писти, одна из Восьми Генералов Синдрии, с весёлым смехом катала её на огромной белой птице вокруг острова, позволяя с высоты облаков оглядеть известную по континенту страну (пусть и трясясь хуже листа в ураган) и так же близко пролетая над водой, разглядывая своё отражение в стремительно проносящихся волнах. Поразительные ощущения… Впереди весело помахал рукой Али Баба, который за полгода успел и растолстеть с лёгкой подачи слуг и наседки-Джафара (сама едва не докатилась до этого состояния, благо информационный голод был сильнее морального изнеможения), и так же стремительно, под строгим надзором вернувшегося Синдбада, похудеть обратно. А вот Аладдин… Едва сдержав фырк и весёлую улыбку, Айя тихо покашляла в кулак и приветливо помахала ладошкой раздувшемуся как шарик Маги, тут же радостно помахавшему в ответ и послушно последовавшему за указанием Синдбада в помещение рядом. Сам правитель устало возвёл глаза в потолку и глубокомысленно вздохнул, видимо в очередной раз размышляя над тем, зачем позволил своим подчинённым довести мальчишек до состояния отпетых свинок под убой. И заметив её и Генерала, лишь приподнял ладонь в жесте приветствия, переведя взгляд в глубь комнаты, внутри которой оказалась мастерская волшебницы и одной из Восьми Генералов, известной как Ямурайха. Или Яму, как она сама попросила себя называть спустя время. Внутри комнаты, уже находились Али Баба и Аладдин, только если первый со всем уважением рассматривал склянки, шкафы с книгами и рабочие столы женщины, избегая смотреть на довольно открытую грудь, то второй… кареглазая едва удержала себя от стыдливого разворота на месте и спешного марша «прочь отсюда», как этот акт отступления язвительно прокомментировали Андромалиус. Потому что Маги, проявляя все черты невоспитанности и плохого влияния, откровенно говоря, сжал грудь светловолосой и уткнулся в неё лицом, вызывая у последней душераздирающий возмущённый визг. Апофеозом которого стал резкий выброс горячего пара, поучающе ошпарившего испуганно вскрикнувшего мальчонку и тут же отступившего, превращаясь в шелестящие потоки воды вокруг волшебницы. — Ещё раз так сделаешь, маленький засранец, я твоё тело испарю к чертям собачьим! — разъярённо рявкнула Ямурайха, запахнув повисшие на плечах рукава и прикрыв пострадавшую часть тела, пребывая в откровенном бешенстве. — Возмутительнейшее поведение! — Прости пожалуйста, Яму… — виновато заглянула в мастерскую Айя, перетягивая на себя внимание. — А, Айя, здравствуй милая! — тут же сменила гнев на милость женщина, приближаясь к ней и мягко сжав смуглые ладошки в сильных пальцах. — Я рада, что ты нашла время ко мне заглянуть! Мы давно не сидели за чашечкой ароматного чая, тем более в прошлый раз мы остановились на магических схемах магии твоего Джинна, помнишь? — Помню. Прости за Аладдина… он правда не специально. — грустно качнула головой брюнетка, на что светловолосая только недовольно фыркнула. — Безобразное поведение и наказываться должно соответствующе! — вздёрнула короткий маленький носик Яму, поджав пухлые губы. — А тётенька только к сестричке Айе добрая… — обиженно пробурчал из-за её спины вышеупомянутый, привалившись грустным колобком к неловко улыбнувшемуся Али Бабе. — Вот уж давай без этого! Это возмутительно! Уважай личное пространство, маленький негодник! Поверить не могу, что ты действительно тот самый легендарный Маги! И чего я нервничала…? — недовольно бухтела под нос синеглазая, поправляя на голове широкополую чёрную шляпу. — Думала — великий Маги! В Синдрии! А это просто озабоченный придурок в растолстевшем детском теле… — Яму… — примирительно коснулась плеча волшебницы Айя, умоляюще сложив перед собой руки и заглянув в синие, словно лазурит, глаза. Пару минут просто смотревшая в ответ Генерал, очень медленно и недовольно прищурилась, сильнее стянув на груди края рукавов сарафана, но кареглазая лишь опустила голову и смотрела уже как щеночек. Андромалиус в голове ехидно посмеивались и одобрительно подбадривали, хотя изнутри девушку жрало стыдом… в конце концов тишину мастерской нарушил слабый вздох. — Ладно, больше не злюсь. Но я предупредила! — навела коралловый посох на активно закивавшего мальчонку женщина, вздохнув. — Великий Иллах, как же смешно… — А встретиться с Маги действительно настолько здорово? — тихонько спросил Аладдин, сделав шаг вперёд. — Ну, для колдунов вроде меня, Маги находятся на высшей ступени магического потенциала и являются едва ли не богами в стезе магии. — негромко ответила Яму, отойдя к одному из рабочих столов и оперев о него свой посох, коротко возвращая рукава в изначальное приспущенное положение. — Встретиться с ними и увидеть их магию — настоящее чудо, учитывая насколько невозможно само по себе это событие! — А кто такие колдуны? — недоуменно склонил голову на бок Маги. — Ну… — подрастеряла пыл злости волшебница, растерянно разглядывая любопытного мальчонку и неловко склонив голову на бок. — Я правда хочу знать, мисс! Правда! — вскинул кулаки к потолку синеглазый, искренне улыбаясь. — Пожалуйста, можете рассказать? Айя с умилением наблюдала за постепенно оттаивающей женщиной, откровенно растерявшейся от по-настоящему любопытной, прямолинейной и вгоняющей в ступор личности Маги. А после обладательница по-морскому бирюзовых длинных волос, глубоко вздохнула, возведя на секунду глаза к потолку, почти как правитель, и покачав головой с проступившей улыбкой. — Хорошо. Расскажу. — кивнула волшебница, вызывая у Аладдина счастливый восклик и вскинутые в воздух руки. — Но веди себя прилежно и слушай внимательно — не повторюсь! — Да! — мгновенно прильнул ко столу мальчонка и старательно приподнялся на цыпочках, чтобы хоть немного разглядеть содержимое книги, раскрытой широким жестом. Брюнетка оглянулась на секунду через плечо, заметив что Синдбад, следующий за ним тенью Джафар и недавно хихикающая от происходящего Писти, уже удалились по своим делам, после чего вернула внимание к успокоившейся Яму, проводящей изящным бледным пальцем вдоль самолично написанных строк. Волшебница мгновенно оказалась в своей стихии, раскрываясь с совершенно другой, не увиденной до этого за возмущением от вторжения, стороны — искренний интерес, материнская любовь к создаваемым заклинаниям и артефактам, радость создателя от удачи. Насколько успела заметить сама Айя, Ямурайха совсем не злая — она просто не любит когда границы её личного пространства столь нагло пересекают, вгоняя в неловкое положение и состояние агрессивной самообороны, чем-то напоминая морского ёжика в смешении с актинией. Но стоит обозначить уважение к её границам, признать право на обладание свободным пространством вокруг себя, и волшебница превращается в настоящую тропическую рыбку, ярким ураганчиком мелькая то там, то здесь, совершенно не отказывая в активной беседе. Разумеется её первой реакцией на прямолинейные действия Аладдина, стала агрессия и попытка защитить своё пространство от вторженца, не скупясь на поучающие методы. — Колдуны, Маги и Шаманы — это ранги волшебников в магической иерархии, известной по всему миру. — в это время рассказывала Яму, совершенно позабыв про случившееся. Хотя однозначно будет держать мальчонку на расстоянии от себя в дальнейшем. — Что есть магия? Это манипуляция магой внутри тела, превращение его нематериальной составляющей в материальную. Создание огня, воды, ветра, грозы и исцеляющего света… это волшебство, самое простое, базовое, которое обычные люди могут применять лишь с помощью артефактов, сосудов Джинна и подконтрольных семейных сосудов. Но существуют и те, кто способны использовать подобные заклинания… — женщина с лёгкой улыбкой поманила длинным пальцем что-то в стороне, заставив в воздухе сформироваться водяную рыбку, тут же залетевшую в распахнутый от удивления рот Маги, отчего тот икнул под тихий смешок. — Не применяя артефактов. Общаясь с рух с самого рождения, имея способность к приказам магическим потокам, такие люди живут всю свою жизнь совсем вплотную к Великому Потоку Рух. И это мы — волшебники! Аладдин восхищённо выдохнул, наблюдая за юркими силуэтами морских обитателей из воды, следующими за лёгким мановением пальцев Яму, после чего с тихими хлопками лопнутых пузырей исчезнувшими. Синеволосый восхищённо приплясывал на месте, с чистейшим любопытством глядя на довольную реакцией волшебницу, с улыбкой подхватившую посох и взмахнувшую им в воздухе, создавая светящийся треугольник. Присев на скромный табурет рядом со столом, Айя помахала рукой шатающемуся на месте Али Бабе и пригласила присесть на стульчик рядом, становясь зрителями вводного урока в мир магии. — В зависимости от количества магой в теле и чувствительности к рух, люди разделяются на несколько типов волшебников. — в треугольнике появились грубые две полоски, вызывая у самой синеглазой очень неловкий вздох. — Самые слабые — шаманы, ведуньи, предсказатели и подобные им. Они не могут сделать что-либо существенное, так как их запас магоя ужасно мал и они ограничиваются лишь связью с рух и ощущением потока. — А они… могут видеть рух? — осторожно уточнила со своего места Айя, вспомнив встречу с Юнаном и ставших видными рух. — В очень редких ситуациях. — удивлённо обернулась Ямурайха, почесав щёку недлинным ногтем. — Либо если сильно обострилась чувствительность души, либо при невероятной плотности их потока рядом. Но это правда редко. Брюнетка задумчиво нахмурилась, припоминая замеченных вестников жизни в момент, когда Маги развернул её за плечо и когда переносил к Подземелью. Почему она их видела? — С более крупным количеством магой в теле, умеющие манипулировать определённым типом магии, следом идут Колдуны. Как я. — скромно указала на себя Генерал, улыбнувшись на восхищённое «ух ты!». — Но самые могущественные, занимающие самый высокий уровень по чувствительности к рух и количеству собственного магой — это Маги! Они не только обладают самым большим резервом среди волшебников, но и способны призывать на помощь саму рух, восстанавливая свои запасы энергии почти бесконечно! — Вот это да! Это правда невероятно, сестрица Ямурайха! — восторженно воскликнул Аладдин, со смехом пронаблюдав за тем как схема-треугольник истлевает в воздухе, под смущённую улыбку волшебницы. — Очень прошу, пожалуйста, научи меня чему-нибудь ещё! Я хочу улучшить свою магию! Айя с хихикающим с ней на пару Али Бабой, сделали один единственный вывод — сердце волшебницы окончательно оттаяло после произошедшего и теперь она была готова не просто простить, но и научить Маги всему, что знает сама. Южанка не глядя подставила ладонь под понимающую звонкую «пять», отразившуюся на лице Салуджи весёлой и широкой улыбкой. — Что ж… раз ты понял кое-какие основы, позволь мы кое-что попробуем. — негромко произнесла Яму, неспешно двинувшись на выход из своей мастерской и изредка постукивая посохом о пол. — Нам понадобится свободное место для этой затеи, поэтому давайте выйдем во двор. — Сестрица Яму, а какой магии ты меня научишь первой? — послушно последовал за ней Аладдин, чуть семеня из-за своей ширины. — Сначала, я должна понять на каком ты уровне, какие у тебя пределы и как хорошо у тебя с пропусканием магии. Поэтому… — синеглазая замерла точно посередине зелёного двора, подняв руку с коралловым атрибутом к небу. — Выстрели в небо, самым любимым своим заклинанием, и от всей души! Постарайся~! Мальчонка решительно кивнул, сняв с пояса деревянный посох с изображением степной птицы, и прикрыл глаза, концентрируясь на своей магии. Следя за происходящим чуть на дистанции, Айя неожиданно ощутила щекотку и с удивлением, снова уловила отблеск рух рядом с Маги и собой, непонимающе нахмурившись. Внутри успокаивающе зашипели, объясняя это явление как «истощившая защита собственной души», из-за чего её чувствительность к улавливанию птиц жизни усилилась, позволяя замечать время от времени. Успокоило это ровно до выкрика Аладдина: — Har-Har Infigar! Рявк и грохот последовавшие за простым произнесением заклинания, заставили испуганно упасть на колени и накрыть голову руками, вжимая локти в уши и стараясь спрятаться от этого оглушающего шума. Огонь ревел нещадно, пробивая свой путь до самого неба и не собираясь утихать ни на секунду, следуя за желанием Маги и затемнив на своём фоне небо, едва не превратив в ночное. Но в какой-то момент, всё равно потухнув, оставляя в ушах раздражающий звон и оглушение, пока по плечу хлопал что-то орущий Али Баба, весело вскинув руки к небу. Брюнетка его радости абсолютно не разделала, искренне надеясь, что крепости рёбер достаточно, чтобы их не пробило колотящееся бешено сердце. В стороне ошарашено смотрела в небо Ямурайха, удерживая на голове колпак и едва ли не светясь как светлячок от восторга, запечатлев самую настоящую магию Волшебника Созидания и Избирателя Королей. Но заметив пострадавших от такого выступления, была вынуждена помотать головой и тихонько что-то сказав резко схуднувшему до первоначального состояния Аладдину, подойти к их парочке, поднимая посох. Мягкий и негромкий голос волшебницы произнёс какое-то заклинание и постепенно стук собственной крови в ушах, а так же настырный звон, постепенно сошли на нет, возвращая возможность различать звуки. — Лучше? Вам сильно досталось, грохот от этого заклинания просто ужасающий. — обеспокоенно спросила женщина, придерживая рукава сарафана. — Это было круто! — воскликнул в ответ Али Баба, подпрыгнув на месте. — Это было ужасно… — в противовес ему проскулила с земли Айя, растирая уши. Аладдин виновато растрепал волосы на затылке, заметив к чему привел плохой контроль магии и искренне извинившись за случившееся после. На грохот сбежалась любопытная стража и явились Масрур с Моржаной, интересуясь, что это такое было и откуда был огненный столб. Подруга, узнав что это был всего-лишь залп от всей души со стороны Маги, коротко посмотрела на место где совсем недавно грохотало заклинание, перевела взгляд на довольного похудением друга, на трясущуюся от страха брюнетку, на абсолютно счастливого от увиденного Али Бабу, и очень красноречиво поджала губы, чуть потянув собственную мочку уха крепкими пальцами. Такое светошумовое представление, хозяева Тёмного Континента, совершенно не оценили.***
Шум набирающего обороты на улицах Синдрии праздника, мягко просочился через окно в отведённые ей и Моржане покои, заставив в который раз за время застыть. Пальцы с удобным гребешком, застыли на половине длины волос, после чего неспешно окончили своё путешествие, позволяя начать их заплетать. После нападения неистовой гигантской мурены, на их с ребятами глазах разделанной всего одним человеком на достаточно тонкие ломтики, люди страны-острова начали спешную и радостную подготовку к празднику. Его название, короткое и громкое, отзывалось в душе странными, но приятными, искорками задора и веселья — Махраджан. — Айя, ты готова? — послышался голос Мор в стороне, позволяя обернуться и с удивлением оглядеть фаналис в непривычном платье местного покроя. — Выгляжу… глупо? — Это очень красиво, Мор! — помотала головой кареглазая, поднимаясь с места и перехватив светлые ладони рыжей. — Ты невероятно выглядишь! Правда! Подруга неуверенно улыбнулась на её слова и немного неловко одёрнула струящуюся белоснежную ткань юбки, по краям отделанную гранатовой лентой с золотым узором. Почти прозрачный платок на волосах был немного скособочен, вызвав у Айи тихий вздох и мягкое усаживание фаналис на своё место, принимаясь за перекрой причёски. Красноглазая не возражала, больше занятая поправлением верха открытого платья и идущей от него до ожерелья цепочки, которую без конца теребили крепкие светлые пальцы. Аккуратно распустив винно-рыжие волосы, снова отливающие кровавым в неровном свете факелов, южанка аккуратно собрала пряди от висков и соединила их на затылке янтарной бусинкой, после чего собрала ещё две тонкие по бокам и нанизала на них вместе с предыдущей длиной красную, оставляя спокойно лежать. Простенькая, но очень изящная причёска, придала профилю воительницы шарм заморской королевы, вызывая довольство своей идеей. После чего кареглазая взяла в руки заколки и по одной, закрепила края прозрачной ткани у висков, создавая шлейф до лопаток. Мор, ощутившая свободу движения, подняла глаза на зеркало напротив, удивлённо распахнув глаза и неверяще повернув голову, разглядывая собственные волосы. — Как? — обернулась через плечо фаналис. — Я не закончила. — весело улыбнулась в ответ Айя, беря в руки небольшую кисточку и тушь, присаживаясь на второй стул рядом. — Замри и закрой глаза. Рыжая доверчиво закрыла винные глаза и застыла абсолютно неподвижно, позволив брюнетке аккуратно коснуться кончиком кисточки внутреннего уголка правого глаза, бережно и неторопливо ведя вдоль роста ресниц. А после, достигнув внешнего уголка века, аккуратно надавила и вытянула в сторону стрелку. — Открой на секунду. Моржана послушно подняла веки, позволив южанке довольно улыбнуться — совсем то, что она хотела! И коротким жестом попросив воительницу снова закрыть глаза, принялась за второй, создавая почти идентичный рисунок и подчёркивая узкую форму с натурально чёрными ресницами. И сменив тушь на предоставленные Писти и Ямурайхой помады, сначала присмотрелась не нанося. Спустя минуту решив, что если растушевать винно-алый оттенок по всей поверхности, то получится очень выгодно подчеркнуть тонкие губы и их идеальную форму. Бережно проведя кисточкой по нижней губе подруги, Айя с улыбкой отстранилась. — Подожми губы пару раз. Мор послушно сделала, что сказали, после чего снова распахнула глаза, видимо ощутив ягодный привкус. И совершенно неверяще посмотрела в зеркало, поднимая руку к лицу и проведя возле очерченных мягкой природной помадой губ, переходя к векам. Теперь образ невероятной, по-своему дикой и яркой воительницы, был завершён окончательно, создавая просто непередаваемое впечатление. — Айя, ты… просто невероятно… — тихо прошептала подруга, начиная улыбаться и едва заметно краснея, заставив улыбнуться в ответ. — Вот теперь всё идеально! Улыбка тебя красит, Мор, не теряй её. — совершенно серьёзно произнесла брюнетка, встретив сверкающий счастьем и благодарностью взгляд. — Спасибо, Айя. — обняла за плечи фаналис, позволив чуть похлопать себя по спине. — Теперь моя очередь. — Но… — неуверенно перевела взгляд на окно, с виднеющимся закатом девушка, после чего ощутила как пальцы на плечах сжались. — Я не могу себе позволить, выйти единственной с твоими стараниями. Пожалуйста. — чуть мягче попросила под конец Мор, умоляюще сложив брови домиком. Вздохнув, брюнетка молча кивает и невольно улыбается на промелькнувшее счастье, на лице подруги, послушно поворачиваясь к ней спиной и расплетая простой пучок, позволяя волосам упасть на спину. Кажется она уловила за спиной тихий вздох, прежде чем прядей коснулись крепкие и шершавые пальцы, вызывая короткое оглядывание. — Не расстраивайся, Мор, твои волосы тоже отрастут со временем. — Просто у тебя они такие волнистые и пышные… не знала, что волосы могут быть настолько густыми. — созналась в своих мыслях фаналис, неловко подхватив всю копну. — Они красивые. — Твои тоже прекрасны. Такие называют, оттенка благородного алого вина. — с улыбкой ответила Айя, прикрыв глаза и полностью доверившись стоящей позади девушке. — Пусть для фаналис он и не редок, но именно твой, потрясающ в своей манере. А в свете факелов, он ещё более удивительный, поверь человеку смотрящему со стороны. — Я верю! — негромко хихикнула в ответ Моржана, начиная аккуратно заплетать ей волосы. — Но… я всё чаще замечаю, что у тебя они не просто… почти чёрные. Они отливают лёгким оттенком дерева венге, такое растёт… где-то поблизости степей, в не сильно засушливых районах. — Правда? — Да. Сначала они казались просто чёрными, как маслины, но сейчас я заметила это отчётливо. — крепкие пальцы прекратили заплетание, поднимая получившуюся причёску и закалывая чем-то почти на макушке, пока по спине мягко скользнула ткань. — С волосами всё. Позволив себе открыть глаза, Айя удивлённо смотрела на себя в зеркало, поворачивая голову в профиль и разглядывая как свободная коса, создавая вокруг головы ощущение капюшона, уходит мягким изгибом к затылку, закреплённая там заколкой с пассифлорой тёмного фиолетового цвета, так же удерживая тёмно-синий полупрозрачный платок как и у фаналис, разве что имитируя плащ. Причёска была тоже достаточно простой, при подходящих украшениях приобретая свой собственный шарм. — Вау~. Моржана опустилась на стул рядом с улыбкой, сподвигнув повернуться к себе с подрагивающими в усмешке губами, послушно закрыв глаза на лёгкий жест. Кисточка мягко и прохладно коснулась внешнего уголка левого глаза, медленно скользнув по краю века к внутреннему, но оставляя более широкую полосу, чем делала южанка воительнице. А после, оставив короткую стрелку к носу, ворс скользнул по нижнему веку, давая тонкий контур. И то же самое повторилось на втором глазе, вызывая жгучее любопытство. Но доверяя фаналис так же, как она доверяла ей, брюнетка удерживала себя от вопросов и желания поднять веки, ощутив как крепкие пальцы коротко и быстро постукивают над глазами по мягкой коже. А после коснулась губ другая кисточка, пройдясь по внутренней стороне сомкнутой кожи и позволив быстро их поджать, стоило убраться. — Я закончила. Открывай. Посмотрев на себя в зеркало, Айя едва не вскочила с места — Мор постаралась на славу! Лёгкий оттенок приглушённого пурпура, утемнил губы внутренним ореолом, давая ощущение лёгкой открытости. Тушь на глазах, дала эффект густых ресниц и подчеркнула плавный переход формы к опущенным внутренним уголкам, с лёгкой стрелкой вовнутрь даря прищур. Вкупе с причёской, кареглазая стала похожа… на кого-то отдалённо знакомого, заставив встрепенуться воспоминания. — Спасибо, Мор… это правда прекрасно. — повернулась к рыжей девушка, получая в ответ согласный кивок и короткий взгляд в сторону дверей. Действительно, им пора было присоединиться к громкому празднику, раз уж пригласили. Поправив лёгкий пояс на длинной струящейся юбке платья, сизого оттенка с полуночно-синим окаймлением, схожего дизайна что и у Моржаны, брюнетка приняла на руки положенную по традициям маску и аккуратно надела на лицо, быстро привыкая к взгляду через узкие вырезы. Рядом то же самое сделала и фаналис, двинувшись на улицу первой. Бой барабанов где-то в отдалении, на широкой сцене с танцовщицами, отдавался в теле лёгкой дрожью и схожим ритмом сердца, заставляя улыбаться. Люди шумели, веселились, счастливо улыбались наступившему празднику урожая, дарили друг-другу цветочные ожерелья и шутили, вызывая волны искреннего смеха. А после их с Мор перехватила счастливая Писти, восхищённо запищав, стоило увидеть образы. — Девочки, какие вы красивые~! Ну просто диковинки, не иначе~! — восклицала искренне жительница Артемиры, разглядывая их с разных сторон. — А вообще, по традициям Махраджана, юные леди должны не только носить подобные платья, но и дарить цветочные ожерелья! — в руках Генерала волшебным образом оказалось несколько цветочных кругов, тут же перекочевавшие к ним. — Давайте-давайте~! Вряд ли кто-то решится на вас покуситься — учителя уж вступятся! Неловко хихикнув в ответ на обречённый взгляд сквозь маску, со стороны фаналис, Айя неуверенно посмотрела на цветы в своих руках, не зная куда их девать. Подарить кому-то казалось слишком неловким, а оставить себе не позволяло смущение, пусть и старательно перебиваемое Андромалиусом, чей браслет она так и не сняла. Неожиданно рыжая аккуратно потянула за запястье следом, привлекая внимание к смеющимся посреди улицы мальчишкам. Аладдин сместил маску Бога Моря на бок и протягивал вторую Али Бабе, медленно теряющему испуганную бледность. Видимо Маги успел исподтишка выскочить на друга с подобным украшением, вызвав испуг. И движение в их сторону, кареглазая поняла прекрасно, перехватив поувереннее венок. Оглянувшиеся на проходящих мимо девушек, в подобных им платьях, самых разных расцветок, мальчишки даже не заметили как они к ним приблизились, мягко надевая на шеи цветы и вызывая неловкие улыбки. — Слушай, Ал, как думаешь, а где Мор и Айя? — поинтересовался у Маги Салуджа, заставив выпрямиться и весело поднять маску. — Э? — Сестрёнка Айя! — счастливо воскликнул Аладдин, вызывая у кареглазой весёлую улыбку. — Мо-Моржана?! — в шоке воскликнул уже блондин, поспешно зардевшись от вида наряженной к празднику подруги. — О… ого… — Вы такие красивые! Я совсем вас не узнал! — воскликнул радостно синеглазый рядом, прислонив к лицу цветочное украшение и блаженно зажмурившись. — Ва-а-а~! — Правда? — удивлённо вскинула брови Мор, впрочем смотря лишь на красного как варёный рак Покорителя, пытающегося найти слова поточнее. — Д-да, Аладдин, ты чертовски прав! — наконец выдавил сквозь глупую улыбку кареглазый, быстро прокашлявшись в кулак и завороженно разглядывая фаналис. — Вы просто нереально красивые, девочки! Особенно ты, Моржана! Я тебя не узнал! Айя едва не залепила себе в лоб ладонью, заметив обиженную морщинку, прочертившую свой путь от строгих бровей подруги, резко отвернувшейся прочь. То, что она теперь дуется на одного блондинистого недотёпу, было ясно как день, вызывая очень тяжёлый вздох, вторивший такому же со стороны Джинна. Андромалиус очень красноречиво и экспрессивно хлопнули себя по лицу ладонями, медленно шипя проклятия на чужую голову и монотонно зачитывая как именно следует отвешивать девушке комплименты. И зная, что их не слышат, решили продемонстрировать самой брюнетке, недоумевавшей их реакции. — «Сегодня ты сверкаешь как талантливо огранённый кристалл, малышка! И грани — не одежды, бусы и браслеты, а улыбка и свет в твоих очах!» От подобных слов кареглазая мгновенно вспыхнула, ощутив себя под сотней взглядов одновременно и выслушивая в свою сторону весёлый внутренний смех, вызвавший ещё больший румянец. Но сердце от приятного комплимента встрепенулось, откликаясь на искренность Джинна, забившись чаще и заставив сложить руки перед собой, стараясь удержать бушующее смущение и запевшую райской птицей радость. За руку ухватил Аладдин, легонько утаскивая за собой к общему столику и позволяя присесть рядом, с улыбкой слыша шум вокруг и чужую радость. — Я сегодня видел, как ты и Мор ходили куда-то с дяденькой Синдбадом, Али Баба! — заговорил первым Маги, с довольной улыбкой поедая виноград. — А что случилось? — Ну… — блондин замялся, неловко почесав тыльную сторону шеи. — Помнишь драку в Балбадде, против чёрного Джинна? Так вот, мой кинжал… он сломался и Синдбад объяснил, что чтобы снова призвать Аамона, он должен переместиться в новый сосуд. Им стал кинжал моего отца, предыдущего правителя Балбадда. А после Синдбад рассказал о возможном разделении сил Аамона, для создания «семейных артефактов». — По словам короля, я могу стать обладателем первого семейного артефакта. — заметила со своего места Мор, неспешно пригубив фруктовый сок. — Ого! Так вот, что случилось! — улыбнулся понятливо Аладдин, откинувшись назад и поболтав в воздухе ногами. — Я рад за тебя, Мор! — Моржана… — аккуратно позвал рыжую Али Баба, сложив перед собой руки. — Меня кое-что… не очень сильно, но беспокоит последнее время. — Да? — склонила голову на бок воительница Тёмного Континента. Налетевшая неловкость заставила Айю поднять глаза от дна собственного кубка, заинтересованно наблюдая за происходящим. То как парень замялся, не зная как поаккуратнее задать мучающий его вопрос, явно относящийся к комфорту фаналис, вызывало лёгкую улыбку, которую она быстро спрятала за краем посуды. По затылку щёлкнула совесть — ну не надо же в открытую смеяться! — В Чишане, ты говорила что хочешь вернуться на Тёмный Континент, родину своего народа… разве это нормально, что ты до сих пор путешествуешь с нами? Если тебя что-то удерживает… или, может отсюда не ходят корабли до Тёмного Континента? — сделал предположение Али, обеспокоенно хмурясь и разглядывая свои сложенные в замок ладони. — Нет. — мягко, но непоколебимо ответила на вопрос Моржана, вызывая у кареглазого едва заметный облегчённый выдох и мгновенное напряжение от осознания. — Проблема не в кораблях, мне уже объяснили ситуацию с переправой. Я слышала разговор про ту организацию… и я до сих пор в ярости от того, что они посмели сотворить в Балбадде. Сначала, я следовала за вами, чтобы отплатить за спасение, отдать свой долг… — в винных глазах на секунду вспыхнула горечь отдалённых мыслей, тут же сменяясь привычным спокойствием. — Но потом я наблюдала, как вы двое боретесь за угнетаемых собственными властями людей, за тем как вы сражаетесь за их благополучие и выживание… и всё изменилось. Я вернусь на родину, — подняла глаза подруга, строго нахмурившись и поджав губы, — но я помогу вам победить этих людей из Аль-Сармен. Я хочу идти с вами, сражаться с вами бок о бок, делить с вами свою силу и прикрывать спину! — фаналис плавно стекла со стула и встала на одно колено, прижимая кулак к левой стороне груди и заставив вскочить. — Позвольте, я буду идти вместе с вами! — Моржана…! — потерянно выдавил из себя Али Баба, не зная что и делать. — Мор, встань. Не надо. — мягко произнесла Айя, помогая рыжей выпрямиться на месте и сжимая её пальцы в ладонях. — Если таково твоё желание, если именно это то — чего ты хочешь, то так тому и быть. Это твоё решение, с которым мы считаемся. — Верно-верно~! — довольно протянул Аладдин, широко улыбнувшись. — Тебе нравится быть с нами и ты о-о-очень сильная! И ты сама хочешь быть с нами, как друг! Это уже здорово! Верно, Али Баба? — А… да. — заторможенно кивнул блондин, смущённо устроив ладонь на тыльной стороне шее и коротко улыбнувшись. — Если это то, чего хочешь именно ты, то… пусть так оно и будет. Тебе не нужно наше разрешение. В винных глазах сверкали осознание и радость, постепенно разгорающиеся пламенем и отдающиеся ускоряющимся стуком сердца в ощутимых пальцами венах. Айя с улыбкой наблюдала, как округлое светлое лицо разглаживается, стремительно светлеет, расцветает робкой и счастливой улыбкой, откликаясь на их слова. Не нужно разрешение, если она хочет — будут все вместе! Сильные, единые, друзья! Бой барабанов звучит уже не отдалённо, он совсем близко и отзывается в теле дрожью, заставив топать в такт неспешным и праздным ударам, ощущая как рядом начинает подхватывать темп фаналис. Радость, азарт и распаляющийся восторг, они медленно, с каждой дрожью кожной мембраны инструмента от удара, проникают всё глубже в тело, пробегаясь по венам и холодом, и жаром. Искры отклика эмоций, пробегаются по винным глазам, перекликаясь с похожими в медово-карих, спрашивая. И получая ответ, в синхронном движении, в синхронном ударе ногой в булыжник улицы и неуловимый поворот. Музыка праздника с каждым ударом барабана, сердца, крови в венах, проникает под кожу странным и диким ритмом, заставляя внутри что-то содрогаться. И это ощущение отдаётся во всём теле до самых кончиков пальцев, заставив вместе последовать за темпом, синхронно топнуть под очередной удар по коже, одновременно взмахнуть рукой и склониться в едином движении. Мор резко отбивает ступнями безумный в своей скорости ритм, содрогаясь всем телом от дрожи, резко уходя в сторону и разворачиваясь, взмахнув руками словно в попытке взлететь к ночному небу. Айя следует за ней, но осторожнее, следуя ладонями за невидимым даже для неё самой потоком, передвигаясь на мысках и ощущая как от резких разворотов кружится голова и мир с ней вместе. Звякнули браслеты на лодыжках фаналис, угрожающе, ярко, дико, позволяя ей винной вспышкой проскочить мимо, ступая игривой кошкой как в крепости, играя. И откликаясь в теле резким рывком следом, в попытке дотянуться до лица и намеренного промаха, заставив взвиться алый платок и пряди, уводя в жесте смеха в сторону и позволяя почти толкнуть бёдрами в повороте. Воительница смеётся в голос, всплёскивая руками над головой, уподобившись подпрыгнувшему саблезубому тигру, и резко наклоняется вперёд словно желая ударить лбом в лоб, но лишь замирая в считанных мгновениях до столкновения. И уходит в сторону поворотом, отбивая пятками ритм ускорившихся барабанов, под восторженный вой жителей. Кареглазая понимающе и вежливо улыбается, позволяя внутреннему зову повторить удары по булыжнику ногами, но в конце переходя на мыски, позволив прогнуться назад и сделать взмах руками, выпрямляясь вновь и оказываясь в зеркальной позе. Синхронный поворот головы выходит без жестов, разворот к друг другу спиной — немой диалог доверия на уровне древности, под ускоряющийся ритм музыки, заставляющий вскинуть руки и едва не переплести в попытке дотянуться до неба. И снова разворот от толчка друг друга бёдром, заставляя снова оказаться лицом к лицу. Вино уже пьяно эмоциями и неслышимым рассказом рвущейся наружу души, а мёд лишь расслабленно освобождается от сковывающих препятствий, позволяя себе течь. Руки ноют от резких жестов, от дрожи кожи после каждого движения и отдающегося по телу ритма танца, но они снова складывают знаки и следуют чужой невидимой воле, зеркаля и переплетаясь с дикими движениями хозяйки Тёмного континента. Ноги болят, но не молят о пощаде и несут в новом повороте, в новом рывке, позволяя переплести смуглые тонкие пальцы с крепкими светлыми пальцами фаналис, следуя по кругу в синхронности. И резко дёрнув друг друга на себя, успеть перехватить, позволив выгнуться в противоположность друг-другу, вызывая вой вокруг втрое громче. Отпустив, удержать друг-друга за запястье и снова дёрнуть к себе, уводя в поворот и заставляя вскинуть руки к ночному небу, снова отбивая пятками ритм. Глаза в глаза, шагнуть навстречу и закружить, слыша клич вокруг, слыша уже сбивающийся бой барабанов и в какой момент переплетя вскинутые вверх руки, замирая зеркальными копиями друг-друга, едва вдыхая влажный воздух и помогая удерживать равновесие. Более крепкое и выносливое колено Мор поддерживает слабое Айи, не позволяя позорно упасть, но даже в человеческом теле запертой охотницы, она чувствует дрожь от выплеснутых эмоций. Танец был не просто удовольствием и развлечением, сейчас он был рассказом уставшей от плоти души, наконец сорвав неслышимый голос и затихнув до поры до времени. До ушей начали доноситься звуки, позволяя расслышать оглушающие хлопки сотен ладоней и восторженный вой людей. Танцовщицы рядом тоже аплодируют и улыбаются под деревянными масками, довольные этим вечером и гордые своим танцем. Вечер праздника, окончился яркими и дорогими воспоминаниями, оседая в памяти искрами откликнувшихся на воспоминания эмоций…