Шёпоты Лабиринта

      С каждым шагом куда-то в темноту, ей казалось что опора вот-вот уйдёт из-под ног. Земля под ногами влажно чавкала грязью, шумела лужами через которые проходили тигры и скользила из-за дождя. Вся одежда промокла, к лицу прилипли волосы и повязка на глазах, не позволяя ничего разглядеть и утяжеляя тело. Был бы шанс призвать Частичный Покров Андромалиуса, она бы это сделала, но…       Как же всё пришло к этому?..

***

Две недели до этого…

       — Госпожа Эмира, с вами запрашивают аудиенции советник Ассет и советник Доун. — склонилась перед столом служанка, стоило ей поднять глаза от документов при скрипе створок. — Следует ли расположить их в беседке или сопроводить в зал?       Айя медленно прикрыла глаза, не глядя подписав один из обсуждённых с родителями указов и отложив его в сторону, дабы после передать либо лично, либо через доверенного слугу. Если они снова пришли, значит от своих последних слов на собрании отказываться не планируют и продолжат попытки протолкнуть эту ересь в законы. Как же они надоели, но пока ещё рано снимать их с должностей советников. Слишком мало причин для этого сейчас…        — Расположи их в зале, организуй чай и закуски. Я подойду позже. — спокойно махнула рукой Эмира, краем глаза проследив за тем как девушка склоняется и отступает спиной назад. И лишь когда двери захлопнулись, позволила себе издать усталый вздох, подпирая голову ладонью. — Они скоро не оставят мне выбора, кроме как подделать их грехи и снять их с постов. Почему у мужчин закрепилось это глупое мнение, что женщина со статусом правителя — ужасный правитель? А ведь Старый Совет правил всего-то пару лет…        — «Увы, малышка.» — развели руками Андромалиус, расстроенно выдохнув. — «К сожалению, чаще всего мужчин воспитывают с мнением, что умных и сильных женщин не существует и они лишь подражатели. Что превращается в то, что мы видим с тобой сейчас — пренебрежение.»        — Но считать, что мне нужен мужчина для совместного правления, просто из-за того что я женщина…! — возмущённо процедила сквозь зубы Айя, отчаянно накрыв ладонями лицо и зажмурившись. — Это так утомляет… мне не нужен тот, кто будет направлять меня. Мне нужен тот, кто укажет на мои ошибки и поддержит меня…        — «А мы говорили — охомутай того принца из Ко и правьте вместе!» — тут же неприменули напомнить Подземелье Загана Джинн, вызвав стремительный рост румянца на щеках.        — «Андромалиус!» — возмущённо воскликнула про себя брюнетка, стиснув кулаки и зажмурившись от накативших эмоций, пока в голове звучал ехидно-беззлобный хохот.       Пару минут переждав в кабинете, не желая являться пред очи советников в столь странном виде, Фируза поднялась из-за стола и заправила за ухо прядь, пальцами пройдясь по хитросплетению очередных украшений в волосах. Но запуталась ими лишь в небольшой цепочке с мягкими капельками янтаря, чувствуя как по губам скользит улыбка ностальгии. Интересно, как у него дела? Справляется ли он с реализацией своего плана и отдыхает ли достаточно? Столько вопросов, ответы на которые она получит ещё очень нескоро… ничего — подождёт.       Стража распахнула перед ней двери зала за пару шагов до приближения, позволив заметить как резко обернулись на неё ожидающие советники, отходя стремительно от стола с армуду и корзиной фруктов. Нетрудно было догадаться, что они подсыпали туда что-то, поэтому Эмира с прикрытыми глазами обошла их по дуге, опускаясь в положенное ей кресло в кругу таких-же, но более скромных. Сложив руки перед собой, девушка в ожидании подняла взгляд на неуверенно застывших советников, ожидая их первого хода. Как и учили Андромалиус — терпение и спокойствие, они сами пойдут к ней.        — Госпожа Эмира, да благословят вас покровители Ароэ и будет светел ваш путь в ночном море. — наконец аккуратно склонился с приложенной к сердцу левой ладонью советник Ассет, опустив взгляд в пол. — Надеемся, мы не прервали важные дела и мысль?        — Почти. — не стала скрывать недовольства непредвиденным перерывом в поиске решения неоднозначной торговой ситуации Айя, на мгновение прикрыв глаза в досадливом жесте. — Вам следовало предупредить о своём прибытии заранее, советник Ассет, советник Доун. Если, конечно, в ваших планах не было места для моего недовольства вашей бестактностью.        — Что вы, госпожа! — растерянно воскликнул старик в серебристых одеждах, сложив вместе ладони и изобразив неловкую улыбку. — Как мы могли хотя бы подумать о подобном невежестве!        — Мы приносим свои искренние извинения, Эмира. Просто тема обсуждения была слишком срочной и мы не подумали дважды о последствиях своей поспешности. — взял слово Доун, склонив ещё не седую голову и прижав левую ладонь к сердцу.        — Что же это за тема? — без особого интереса спросила брюнетка, склонив голову на бок и пристально наблюдая за сменой эмоций собеседников. — Не та ли, что вы поднимали на недавнем совете, о том, что мне необходимо найти Эмира?       Плечи одного из них дрогнули, вызывая прищур и мрачно поджатые губы, с опасно стукнувшим по браслету ногтем, перекликаясь с шипящим шелестом песчаного ветра по полу. За спиной послышалось злое шипение, позволяя ощутить холодное прикосновение чешуйчатого тела раскрывшей капюшон кобры, в образе которой предстали Андромалиус.        — Госпожа Эмира…        — Я недостаточно понятно выразилась в тот момент, не так ли? — спокойно и даже с интересом поинтересовалась девушка, отклоняясь в сторону и подпирая голову кулаком, наблюдая за советниками. — Раз у вас появились столь смешные предположения, что вы сможете переубедить меня по этому поводу.        — Мы желаем лишь блага правлению нашей госпожи и не посмели бы…        — Откуда вы знаете, что есть «благо» для моего правления? — оборвала чужие слова Айя, наблюдая за тем как старик вздрагивает сильнее и опускает голову.        — Госпожа, вы всего лишь одна женщина, только взошедшая на трон и давно не ведавшая о истории Ароэ… — попытался в обход осветить её неосведомлённость Доун, заставив Андромалиуса зло зашипеть.        — Что это меняет? — после утихания гнева Джинна спросила Эмира, ощущая зверскую усталость и недовольство чужим оттормаживанием перед произнесением настоящей цели прибытия.        — Прошу простить? — растерянно поднял синие глаза советник, позволив внимательно в них уставиться, вызывая невольное вздрагивание.        — Я спрашиваю, что меняется в моём становлении Эмирой после испытания Избирателя, Стража и Предсказательницы, после новости, что я «всего лишь одна женщина»? — благосклонно повторила его же слова Фируза, убирая руку из-под головы и выпрямляясь на месте. — Неужели вы, советник Доун, сомневаетесь в решении трёх покровителей, испокон веков избиравших правителей каждого Королевского Цикла Ароэ?       Мужчина продрог с головы до ног, не отрывая взгляда от её лица и опасливо сглатывая, не смея сказать ни слова в напряжённой тишине. Недовольное шипение кобры и последующее предупреждение наглеющих советников прервал скрип раскрываемых дверей, через которые в зал вошли двое. И их присутствие, внезапно, успокоило больше чем уверенность в собственных шансах защититься от нападок песчаным ветром Андромалиуса.        — Я приношу свои извинения избраннице покровителей, Эмире Фирузе. — склонила голову в поклоне Моржана, замерев у порога. — Но это дело не терпит отлагательств. В поселении фаналисов проводится состязание Прайда и старейшины желают пригласить вас, как почётного участника или же как уважаемого наблюдателя. — спокойно объявила подруга, подняв к ней алые глаза, пышущие азартом и любопытством.       Позади неё с максимально поддерживаемым на лице спокойствием наблюдала Вилора, держа руки за спиной и периодически поглядывая на растерявшихся от их прихода советников. После чего посмотрела на неё, не сдержав ехидной и азартной усмешки, оголившей белоснежные крепкие зубы. Это позволило ответить фырком и весёлой улыбкой уголками губ, прежде чем подняться и оправить ткань на плече.        — Мне искренне приятна оказываемая старейшинами фаналисов честь. Я с удовольствием приму приглашение, но… хотелось бы немного обдумать свою роль в этих состязаниях, если они позволят. — спокойно кивнула Айя, спускаясь по ступеням от кресла и замирая напротив согласно прикрывшей глаза фаналис. — Благодарю за эти новости, Моржана. Вилора, у тебя так же какие-то новости?        — Хотела предложить нашей Эмире не стесняться и поучаствовать в состязаниях как полноправная часть Прайда! — весело ответила ей младшая, по правилам же склонив голову и приложив левую ладонь к сердцу. — Это будет не только честь, но и славная практика!       Фируза позволила себе сдержанный смешок в подставленную ладонь, прежде чем прошла мимо девушек и взмахнула ладонью.        — Я подумаю над вашим предложением, оруженосец. Господа — свободны. — кивнула растерянным советникам Эмира, на мгновение обернувшись через плечо и тут же продолжив шагать дальше.       Рядом неторопливо начали шагать и фаналис, молчаливо сопровождая по освещённым коридорам и одним лишь своим видом отгоняя особенно ретивых советников или слуг. Генералы замирали в уважении, склоняя головы не только перед царственной особой, но и перед представителями Тёмного Континента, имея представление о их боевых возможностях. Люди сменялись друг за другом, неизменно опуская глаза и головы, выражая уважение и покорность, пусть в спину и ощущались некоторые наглые и презрительные взгляды, вызывая мурашки под тканью.       Привыкнуть к опасности пришлось быстро, учитывая сколько раз она вынуждена встречаться с этими людьми на дню. Но с мыслью об опасности из-за каждого поворота, от любого человека и даже от простого стакана воды… нет, всё же ей ещё нужно время для смирения со своим положением в этом дворце, из-за которого она каждый день находится под угрозой смерти. Да уж… власть — самый сильный наркотик в мире.        — Айя. — звучит тихий оклик идущей рядом Мор, позволив поднять глаза от мраморного пола, прогретого солнцем. — Эти советники снова поднимали какую-то неприятную тему? Ты хмурее чем обычно.        — Снова тема о необходимости правительнице-женщине обзавестись мужем, родить наследника и отойти от дел. — пожала плечами со вздохом Айя, медленно подняв голову к потолку и прикрыв глаза. — Ещё утверждают, что я «всего лишь одна женщина, долгое время не ведавшая истории Ароэ». Будто много они в этом понимают, подвергнув сомнению вековые традиции предков и посчитав древних созданий моря тупыми змеями.       Рядом осуждающе протянула «оу» Вилора, прикрыв кулаком растянувшиеся в ехидной улыбке губы. Уж она-то заметила, насколько уверенная в своей позиции и своих знаниях Эмира им не по нраву. Слишком самостоятельная, слишком сильная и умная, не нуждающаяся в советах или лишних помощниках, внимательная и очень… хитрая. Одна лишь ловушка для предыдущего восьмого советника, попавшегося на краже из казны для попытки повторного переворота, чего стоит! Подманить ложными донесениями о догадках, подвести к мысли, что он вот-вот всё потеряет и заставить полезть в кабинет, в попытке подмешать документы о личности вора… фаналис до сих пор помнит этот горьковатый запах пота и страха, когда она и несколько солдат дворца выскочили из теней кабинета, схлопывая ловушку вокруг побледневшего советника. Прекрасная и такая непривычная охота на человеческую добычу…       Моржана обеспокоенно осматривала доступный ей профиль подруги, отмечая залёгшие под медовыми глазами тени и нотку усталости в спокойном выражении лица. Работы правительницы было много, она замечала во время своих периодических посещений эти огромные стопки бумаг и указов, которые подруга заполняет в одиночку, не позволяя пока никому во дворце подходить к себе для совета и иного взгляда на ситуацию. И с каждым разом, с каждым приходом, их не становилось меньше, а усталость брюнетки так и копилась словно снежный ком, предвещая в какой-то момент треск. И как бы не хотелось ей помочь, подсобить своими силами, но в политике Ароэ фаналис ничего не смыслила, к сожалению. Это связывало по рукам, оставляя лишь шанс отвлекать её от работы подобными новостями с Рапаити, на котором она и Вилора живут среди уроженцев Тёмного Континента, добровольно принявших традиции островов.       Очередной поворот в сторону, следом за выпрямленной спиной, позволяет заметить двух слуг, мгновенно опустивших глаза и пропустивших их дальше. Но что-то в них не понравилось рыжей, заставив обернуться через плечо и проследить за ними взглядом до ухода за угол. Предчувствие, осевшее внутри, заставило поёжиться и вернуться к наблюдению за прямой спиной. Надо смотреть в оба…       Сад с беседкой встретил их ворохом сразу разбежавшихся слуг, оставивших на столике блюдо с фруктами и чай, позволив присесть на удобные подушки. Вилора тут же схватила яблоко и надкусила с довольным урчанием, тут же сглотнув и сев ровно под строгим взглядом старшей. Айя напротив аккуратно поднесла к губам край армуду, пригубив очень коротко, прежде чем поставила обратно на стол.        — Дела идут не быстро. — тихо заговорила брюнетка, поднимая глаза от собственных ладоней. — Торговая кампания, которую я собираюсь запустить, раскрывается слишком медленно. Людей мало, доверия в Хелиохапте тоже, я молчу про необходимость наладить связь с Синдрией, как главой Альянса… от Кензы до сих пор не было новостей.        — Думаю у неё, как и у Канзы, могли возникнуть трудности со входом в доверие, не стоит так напрягаться. — качнула головой Моржана, сложив руки на столе. — Вспомни, старшей из них понадобилось полмесяца чтобы отправить первые схемы. И ещё половина на укрепление своей позиции и настройку стабильной поставки чертежей и информации.        — Тоже верно… — вздохнула устало Фируза, потерев пальцами висок. — Возможно я слишком волнуюсь о них. Но не волноваться невозможно, ведь сейчас информация на опережение — наш самый лучший помощник на данный момент. Если мы не сможем склонить на свою сторону чашу весов в этой ситуации, попытка сохранить нейтралитет и самодостаточность просто не окупится.        — Всегда удивляла эта черта Ароэ, написанная в книгах! — заметила звонко Вилора, качнув рукой с зажатым в ней огрызком. — Ваше королевство, какие бы войны не случались за пределами островов, никогда не выделяло кого-либо и не отдавало предпочтения одной из сторон. Это как одна кость и три собаки, когда две дерутся за право обладать ею, пока третья вытащила её прямо из-под чужих носов. Вы получаете преимущество от стояния в сторонке и наблюдения за развитием. — ненавязчиво обвела она жестом замок вокруг и этим же упоминая жителей.        — Таковы наши традиции. — спокойно ответила ей Айя, качнув головой. — Мы не ищем преимуществ от кого-то одного, когда можно заключить несколько союзов и получить выгоду ото всех. Так мы выживали, выживаем, но надеюсь, больше не будем. Ведь это ничем не отличается от жизни паразита на шкуре переносчика.        — Уф, теперь когда ты так сравнила… приношу извинения за свои поспешные слова. — склонила аккуратно голову Ви, виновато прикрыв глаза. — Но что с Синдрией? Если она ведущая страна в Альянсе Семи Морей, почему тебе не охота с ней связываться?        — Человек который ею правит… попытается обернуть все условия себе на пользу, давя через моё с ним знакомство. — непроизвольно нахмурилась от воспоминаний Фируза, сжав на мгновение кулак и тут же его расслабив, прежде чем подняла глаза. — Как бы я не рассматривала эту ситуацию, в попытке найти выход из западни, но разговор всё-равно необходим…        — Как насчёт представителя? Кто-то… — младшая фаналис постучала пальцем по подбородку, прежде чем звонко щёлкнула пальцами. — Кто-то из семей вассалов! Например Кара!        — Теперь когда ты об этом сказала… — задумчиво протянула Мор, потерев между собой ладони. — Поддерживающие Эмиру семьи, так же должны привносить свой вклад в развитие королевства и снабжать правителя помощью. Кто-то из них может откликнуться на подобную должность представителя для переговоров, первое время оттягивая внимание на себя.        — Звучит хорошо. — кивнула на их идею Айя, так же прокрутив её в своей голове и обрамляя парочкой дополнений. — Хм… я посмотрю, что из этого можно сделать. Для единоразового случая такая тактика не подойдёт, следует ввести в привычку или в традицию. Ведь не всегда я смогу отвечать лично на желание общения каждого союзника, мне нужны те, кто смогут сохранить и передать мне их волю… Ареш, сын Ширы, хорошо проявил себя в качестве лидера, он вполне может с этим справиться.        — Сама глава Кары может разработать для этого артефакты, облегчающие задачу. — добавила следом подруга.        — Ко всему прочему, у Кары имеется несколько ответвлений родства, сохраняющих прямую связь со своими корнями. Как насчёт приобщить к этому делу и их? В стае действовать удобнее! — заметила с усмешкой Вилора, похлопав в ладоши и замечая как на смуглых губах появляется улыбка.        — Это просто чудесная идея! — улыбнулась им обеим ярче Эмира, снова пригубив чай из армуду. — Думаю в следующем обращении к Каре я подниму эту тему. Так же, насчёт твоей идеи Моржана, которую ты упоминала в письме с Рапаити…        — Ах да, едва не вылетело. — постучала пальцем по виску рыжая, благодарно улыбаясь на напоминание. — Есть какие-то мысли?        — Думаю тебе понравится. — улыбнулась хитро правительница, сцепив руки вместе под подбородком. — Ви, тебе, думаю, тоже будет полезно послушать.        — Вся внимание. — решительно наклонилась ближе младшая, скрещивая руки на столе.

***

      Ткань с шелестом была убрана в сторону, позволяя пройти внутрь небольшого монаршего шатра, разбитого в целях привала, на пути к границе. Почему её взяли в собой, тем более после нескольких конфликтов со слугами и офицерами — та ещё загадка, но спорить со своим непосредственным начальством, себе дороже. Да и… давно хотелось покинуть эти холодные стены и насладиться какой-никакой свободой от всех этих чёртовых правил.        — Дэйю. — поднялись к ней рубиновые глаза, позволив подтверждающе кивнуть, замирая у входа. — Проходи.       Послушно пройдя вглубь шатра и чуть в сторону от господина, Канза склонила голову на бок, замечая новый свиток в жёстких и крепких руках. Её взгляд тут же заметили, с негромким хмыком протягивая руку в сторону небольшой пирамидки литературы и поднимая один, тут же предложив ей. Но прежде чем она вопросительно повела руками в выученных жестах, Коэн спокойно повёл концом свитка в сторону подушки напротив его рабочего стола, без слов приказывая присесть напротив. Волшебница покорно прикрыла глаза, в пару шагов обойдя низкий рабочий столик и аккуратно опускаясь на красную ткань, усаживаясь на пятки на местный манер и благодарно принимая обеими руками предложенную литературу, пусть и заметила иронию в направленном на неё взгляде.        — Что думаешь по поводу этой поездки? — застал врасплох негромкий вопрос, с которым Рен чуть провернул костяшку, наматывая уже прочитанное. — С тех пор как ты стала служить подле меня, мы не разу не покидали дворца, но ты всё так же спокойна, как если бы мы были в пределах высоких стен. Я думал ты будешь в крайнем восторге от возможности выбраться из дворца.       Канза иронично повела в воздухе рукой, изображая человечка, и прижимая щепоть к губам, тут же качнув ею в сторону первого наследника, молчаливо ответив, что после новости о их походе, — за чем последовало слабое помахивание ладони и покачивание головой, — её эмоции были не так важны и она проконтролировала их. Следом за чем прижала пальцы ко лбу и провела кончиками по бумаге, махнув в сторону выхода из шатра и кулаком возвращая ладонь к себе, тут же добавив небольшую пирамидку в изображении крыши и приставив раскрытый веер пальцев к затылку у пучка, что интерпретировалось как «это такая же работа, что и во дворце».        — Если бы это была просто работа, я бы взял с собой Сейшуна. — с ироничным смешком ответил ей Коэн, заставив поднять глаза от текста и вопросительно склонить голову на бок. — Это не просто визит для проверки. Это прогулка.       Недоумённее склонив голову к плечу, Канза прищурилась с чуть поджатыми губами, не очень понимая логику этого мужчины. Если это не деловая поездка, на которую действительно лучше было бы взять Сейшуна, разбирающегося во внутренних делах Ко получше неё, то зачем было брать её? Или это очередная королевская прихоть, которую ей необходимо удовлетворить для очередного усиления его доверия? Как же сложно с уроженцами Империи Ко, серьёзно…        — Ты видела лишь определённые места Империи, Дэйю, например — Ракусё. Но… ты бывала раньше в северных горах? Или на равнинах Коуга? — совершенно расслабленно спросил у неё Покоритель, замечая в ответ хмурое мотание головой и непонимающие искры в тёмных глазах. — Теперь побываешь. Специальный визит по нескольким поселениям, сможешь от души насладиться видами.       Канза торопливо свела вместе щепоти и опустила их на свиток, с недоумением очертив пальцем полукруг вокруг себя и чуть прикрыв один глаз ладонью, молчаливо спрашивая зачем так заморачиваться из-за её лицезрения окружения, если у них много работы.        — Тебя надо перевоспитывать. — устало вздохнул в ответ принц, подперев голову кулаком в наблюдении за ней и весело хохотнув, стоило ей возмущённо насупить нос и упереть кулаки в колени. — Забудь о работе на ближайшую неделю, Дэйю. Эта неделя — ты лишь моё сопровождение, не слуга. Просто человек в числе участников поездки.       Волшебница молча скрестила руки перед собой в отказе, встречая на это весёлый смех, с которым Покоритель запустил ладонь в волосы.        — А я не спрашивал. Я констатировал факт. — улыбнулся ей Коэн, вызывая возмущённое всплёскивание руками, в попытке добиться справедливости. — Динь Ян выдаст тебе обычную одежду, чтобы ты не чувствовала себя сковано.       Канза хлопнула ладонью по столу, заставив его снова поднять глаза, и возмущённо разразилась жестами негодования и отчаянного отказа, пусть при этом у неё и вырывались хриплые выдохи и невольное сипение, пока в воздухе шелестела ткань рукавов. Но в какой-то момент переведя взгляд на наследника напротив, девушка негодующе «умолкла» и скрестила на груди руки, поняв, что её просто не слушают и лишь наблюдают весёлыми алыми глазами за тем как она бесится. Это заставило сложить ладонь щепотью напротив рта и изобразить бросок чего-то невидимого прочь, имитируя игру в молчанку и отворачиваясь прочь. Вот пусть и сидит с последствиями своего решения, она отказывается делать ещё какие-то попытки до него достучаться.        — Только не говори мне, что ты обиделась. — иронично протянул Коэн, наблюдая за молчаливой пантомимой «я вас не знаю, я с вами не разговариваю».       Не добившись же с её стороны ответа, Покоритель весело фыркнул и вынул из небольшого ящика чистую кисть для чернил, аккуратно покрутив её в пальцах и прикрывая глаза в тишине. Он знал эту её игру — пока он не изменит своё решение, она ни одного жеста не сделает и даже не миллиметр не сдвинется, даже если дождь или град пойдёт. Эта упрямая и свободная черта, проявившаяся в ней спустя некоторое время служения, вызывала в нём смех и интерес, а так же азарт — узнать до какой степени она дотерпит, пока не прекратит с ним так играть.       Это позволило аккуратно протянуть руку через стол и мягко провести ворсом кисточки за смуглым ухом, замечая как её кожа мгновенно покрылась мурашками и ресницы дрогнули, вызывая улыбку. Касание скользнуло вниз по шее, следуя за едва заметной косточкой и позволяя наблюдать как постепенно подрагивают её плечи от щекотки, вскоре снова поднимаясь вверх — под подбородок и аккуратно провожая кончиком черту нижней губы, заканчивая спиралью на порозовевшей щеке. Карие глаза упрямо смотрели в сторону или опускались на текст, давая почувствовать нарастающие веселье и азарт, с которыми Рен бережно перехватил её руку за локоть и закатал алый рукав, обмакивая кисточку в чернила. Касание холодного ворса коснулось тыльной стороны смуглой ладони, позволив прикосновением собственной отметить загрубевшую кожу пальцев и едва заметные мозоли на среднем и указательном, сопоставляя с положением пишущих принадлежностей и улыбаясь — она очень много работала и так сильно сжимала перо пальцами, что у неё сильно огрубела кожа в этих районах. Но это умиляло, что он неприминул проявить в мягком скольжении ворса по смуглой коже, выводя чуть жирные линии простого узора облаков, замечая как кожа до локтей покрылась очередными мурашками.       Короткий взгляд на профиль лица позволил заметить едва скошенный на него взгляд, тут же ушедший в сторону, вызывая очередную усмешку, с которой Покоритель спокойно продолжил своё занятие, поддерживая чужую руку в своей и непроизвольно исследуя то, что до этого считал данностью. Линию лучевой кости, крепкое запястье с едва заметными следами царапин и нестойких пятнышек чернил, островатый локоток, позволивший отметить её общую хрупкость телосложения и задаться вопросом о питании. С каждым новым витком аккуратного рисунка на её коже, касание смещалось всё выше, пока ткань не стала мешать своей плотностью, призывая остановиться. Однако интерес к ней, к тому что она скрывает за формой его слуг, был сильнее чем мысль о том, что он движется не в ту сторону.       Касание ладони сместилось по форме вверх, бережно пробегаясь по коже шеи и замечая как она покраснела и покрылась очередными мурашками, пока он бережно оттягивал воротник униформы пальцами. Дальше ключиц оттянуть ткань не позволила смуглая подрагивающая ладонь девушки, покрасневшей и подрагивающей, не поднимающей взгляд от собственных колен. Это заставило подхватить небольшой подбородок пальцами, поворачивая её лицо к себе и чуть приподнимая, молчаливо напоминая о его желании видеть её гордо поднятый подбородок. Она часть его людей, раздери его Иллах! Она должна быть горда собой и своими способностями, а не прятать взгляд за чёлкой или в ладонях, словно безропотная раба! С пор того военного саммита, когда она сама попросила о чести стать частью дворца Алого Тигра, она не имела права опускать голову в покорности, сохраняя эту… своевольность, упрямость и несравненный ум, с которым она может дать ему фору в исследовании чего либо. Торан, законы, экономика, садоводство, тактика… в чём угодно она училась разбираться так быстро и креативно, находя десятки решений в непростой ситуации, что хотелось видеть больше. Каждое решение, пример и практику, лишь бы замечать этот упрямый блеск и чудесный ум, который… мог быть утерян, не спаси она Хакурю.       В момент когда он ощутил мягкое прикосновение пальцев к горлу, прохладных и чуть шершавых, показалось, что внутри всё стихло. Даже кажется сердце остановилось, позволив осознать собственное приближение на неоднозначную дистанцию от чужого лица, ощущая лёгкое дыхание и едва заметное тепло чужой кожи в считанных дюймах от него. Джинны внутри забеспокоились, мысли в голове и вовсе столкнулись в спешке, пока Дэйю бережно перехватывала его ладонь на собственном подбородке и непреклонно, но нежно отводила в сторону, тут же начиная подниматься. Внутри всё скрутило — сейчас уйдёт, всё попытается забыть, начнёт избегать, тем более не согласится с его решением устроить эту чёртову поездку, лишь чтобы побыть в дали от высоких стен дворца и постоянных заговоров…       Он встал следом резко, замечая как она испуганно дёрнулась в сторону от неожиданности, тут же обходя стол и вставая спиной к выходу из шатра, перехватывая её за плечи ладонями, не сильно, ощущая насколько они хрупки по сравнению с ним. Тёмные глаза поднялись недоумённо, молча, глядя честно-честно, до дрожи и беспомощного смеха умиления, проскользнувших на его лице лишь тенью улыбки.        — Останься… — совсем тихо, аккуратная просьба, пока вокруг горели только факелы, разбавляя тишину потрескиванием и шипением. — Я хочу… твоего присутствия.       Смуглые щёки розовеют явнее, вызывая улыбку и аккуратное прикосновение к одной кончиками пальцев, ощущая насколько она тёплая и на самом деле нежная. Дэйю смотрит вопросительно, тихо и немного напугано, сподвигая бережно заправить тёмную прядь за небольшое ушко, снова отмечая про себя — насколько же элегантно и приятно выглядит эта девушка, которую он сотню раз сравнивал со священными цуру. А сколько ещё раз он сравнит? Множество раз.       Касание тонких и обкусанных губ выходит коротким, позволив ощутить неверящий выдох кожей лица, придерживая одной ладонью пониже затылка, чтобы она не убежала. Волосы гладкие, чёрные и мягкие, в них приятно запутываться пальцами, вынимая подаренную им же медную заколку и слыша как с шелестом прекрасная длина падает на её спину. Насколько она хрупка?        — Ваше высочество! — послышался оклик с улицы, прервавший повторный, более настойчивый, поцелуй и вызвавший жгучее раздражение под осуждающий вздох Астарота. — Стража…        — Я кажется говорил меня не беспокоить. — тяжело пророкотал низкий голос, отдаваясь в теле мурашками и дрожью, заставив Канзу прикрыть рот ладонью, чтобы испуганно не пискнуть.        — Да, господин, но…        — Что не понятного в моём приказе? — максимально спокойно выдохнул Покоритель, наблюдая за тем как собственные пальцы испещряются пропускаемыми сквозь них чёрными прядями, пока вторая рука придерживает подрагивающую подчинённую за пояс, не позволяя убежать.        — Приношу свои извинения, ваше высочество…       Коэн устало вздохнул и уткнулся носом в смуглую шею, тут же ощутив сладковато-кислый аромат её кожи и поняв, что он мгновенно его запомнил. Эта едва заметная смесь чего-то цитрусового, стойкого и такого же прямолинейного как её характер, вместе со сладковатой ноткой какого-то цветка или фрукта, оседающего в лёгких терпким туманом. Словно воспоминания о её стараниях и времени подле него, безропотном сначала и таким приятно-порывистым спустя время, раскрывая недооценённую девушку из раба в одного из близких людей.       Ладонь с волос опустилась на шею, прижимая ближе к лицу и позволив сделать глубокий вдох, ощущая пробежавшуюся по её телу дрожь и едва стиснувшие ткань накидки пальцы, выдавая робость и неловкость. Губы мягко прикоснулись к смуглой коже у основания шеи, оставляя лёгкий поцелуй под лёгкое подрагивание и мгновенно ставшие ощутимыми мурашки. Внутри поселился беззлобный смех, стоило понять насколько на самом деле невинна эта девушка.       Тёплые ладони упрямо толкнули в грудь, отстраняя от себя и заставив поднять глаза, замечая… боль. Это же и заставило отдёрнуться в непонимании и странном испуге, аккуратно придерживая её за плечи. Внутри скрутило сильнее, оставляя поганый горький осадок, стоило заметить её опущенные глаза и поджатые губы, а так же прикрывшие грудь рукава, один из которых обнажил бинты которые она не снимала при нём ни разу, объяснив их наличие страшным ожогом, который она не может показать.       Негромко вздохнув, Коэн прикрыл глаза и аккуратно снял свою накидку, тут же накинув её на подрагивающие плечи, запахивая посильнее и не позволяя себе снова посмотреть. Он зашёл слишком далеко…        — Иди отдохни, Дэйю. — негромко произносит Покоритель, лишь на мгновение удержав её за ладонь и возвращая заколку. — Я пойму, если твоей волей будет возвращение во дворец без сопровождения.       Канза поджала губы снова и нахмурилась, ощущая странную недосказанность в этой ситуации. С одной стороны — она действительно испугалась его действий, его порывистости и собственного осознания, что она перестаралась с доверием. Но с другой — то как бережно он прикасался и как мгновенно отступил, стоило ей дать отказ в этой близости, тронули что-то внутри. Он был совсем не таким, как люди от Старого Совета или её соотечественники… он был горд, упрям, порывист, немногословен в кругу незнакомцев и слуг, резковат в выражениях… но заботился о каждом, кто был ему дорог. И о ней, ранее незнакомой рабе, тоже стал заботиться, хотя она и обманывала его во многом.       Аккуратно придержав накидку на плечах, ощущая этот знакомый стойкий древесный аромат и чуть-чуть дыма, волшебница дважды переспросила себя о собственном решении, прежде чем мягко протянула свободную ладонь и прикоснулась к его щеке, чуть приподнимая бледное лицо и позволив заглянуть в алые глаза. А в них были и вина, и просьба о прощении, и стыд, вызвавшие мягкую улыбку и короткое, совсем незначимое, прикосновение чуть дальше уголка его губ, тут же двинувшись на выход из шатра.        — Дэйю. — послышался оклик уже возле полога, сподвигнув обернуться и вопросительно склонить голову. — Я… прошу тебя, составить мне компанию в городе, когда доберёмся.       Подобная формулировка, не как к слуге, но к другу, вызвала очередную улыбку. И она не заметила, с прикрытыми глазами согласно кивнув, но её вид заставил его окончательно осознать собственное положение, завороженно проследив за тем как она исчезла с шелестом дорогой ткани.        — «Ваше высочество, да вы же…!» — восхищённо воскликнула в голове Феникс, прижав кулачки к щекам и позволяя крыльям за спиной затрепетать от эмоций.        — «Феникс.» — осадил соседку по разуму Астарот, уронив ладонь ей на затылок. — «Не стоит, дай ему самому выкарабкаться из этого болота.»        — «Я всё слышу.» — мрачно ответил обоим нахмурившийся мгновенно Рен, скрестив на груди руки.

***

       — У тебя сегодня хорошее настроение, милая. Случилось что-то хорошее? — негромко спросила Асия, наблюдая за тем как Айя читает новые бумаги, облокотившись локтями о край купальни.        — Первые плоды изменений законов и введение новых исследовательских проектов. — расслабленно выдохнула девушка, прикрывая медовые глаза в спокойствии. — Чертежи из Империи Ко дают интересные идеи, с ними забавно работать. Да и… Кенза вышла недавно на связь, я узнала много интересных деталей. Синдрия начала активные переговоры с Рем.        — Чем это грозит? — спросила негромко мать, опускаясь на колени рядом и начиная аккуратно перебирать тёмные волнистые волосы, нанося специальное масло.        — У этих двух стран, сейчас, один общий неприятный… не сказала бы, чтобы противник, но… знакомый. — аккуратно уточнила брюнетка, убирая прочитанный текст в сторону. — Страна волшебников, Магноштадт. Она их или нервирует, или вызывает здравую опаску и теперь необходимо от неё аккуратно избавиться. Но что-то заставляет их работать в союзе, поэтому у меня много вопросов о том, что же происходит в той стране. Очень обидно, но похоже придётся перевести Кензу на новую позицию, у меня всё ещё нет более доверенных разведчиков в этом плане.        — Знаешь… я слышала почти ненароком, что волшебница Ишти, очень хочет заняться серьёзным делом. Она не отсюда, с континента, язык хорошо подвешен, маскироваться умеет тоже неплохо, но недостаёт опыта Канзы и Кензы. Белая волшебница. — добавила негромко Асия, пропуская через пальцы волнистые волосы. — Она очень верна делу, на её счёт приходит очень много похвалы. Да и замечала её в компании Вилоры и Моржаны…       Айя задумчиво нахмурилась, проводя кончиком пальца возле шрама на скуле. Если мама и подруги столь высоко оценивают её и доверяют… возможно стоит к ним прислушаться?        — Хммм… мне нужно время подумать над этим…        — Как скажешь, милая. — улыбнулась ей женщина, заплетая густые волосы в косу и аккуратно закрепляя на затылке. — Скажи, тебя беспокоит что-то помимо этого?        — Участники Старого Совета утихли. — ответила ей девушка, напряжённо нахмурившись. — Мне не нравится то, насколько внезапно послушными и покорными они стали, после стольких дней попыток заставить меня покориться. Они могли что-то заду…        — Ай! — охнула Асия, прижав ладонь к шее.       В голове словно вспышка, воспоминание — короткая и ноющая боль в собственной шее и последующий крик Ардиты «работорговцы». Да только на Ароэ работорговцев нет, зато есть кое-кто другой — ассасины!       Это заставило выпрыгнуть из воды на пределе возможностей, подхватывая рядом лежащий сосуд Джинна и надевая на запястье, тут же с разворота произведя размашистый удар. Только рванувшая к ней фигура в тёмном, была с гулом отброшена прочь, позволив быстро накинуть на себя хоть какую-то одежду, подскакивая к упавшей бессознательно матери. Двери скрипнули повторно, заставив поднять глаза и зло поджать губы, вскидывая ладонь вновь и резко сжав кулак, вызывая взрыв песка прямо над головами людей, с хлопком ударив по полу и обрушив чудовищный порыв на них же, тут же выбрасывая руку в сторону окна, их телами с криками выбивая нетолстое стекло. Это должно привлечь внимание, должно! Их может быть слишком много!       Андромалиус в голове напряжённо приподняли плечи и вторя ей, отслеживали мнимую тишину купален, чтобы если что предупредить об опасности. Вопрос о страже у дверей потух — их сразу же или убили, или вырубили, поэтому они не вошли. Значит либо фаналис с их феноменальным слухом, либо оставшаяся стража в коридорах и дворе.       Взгляд на лицо матери вызвал страх и беспокойство, с проверкой её сердцебиения в районе шеи и проверкой тепла, немного успокаиваясь — сердце билось и тепло её не покидало, значит это не яд, но снотворное.        — Взять её! — послышался злой крик от дверей, заставив вскинуть на мгновение взгляд, прежде чем она убежит.       Доун! Чёртов мужлан! Как знала, что он может устроить нечто подобное!       Подскочив на ноги и оставив у матери лишь зашипевшую зло змею, одну из которых видела когда-то в Подземелье Андромалиуса, Фируза побежала прочь, к окну. Но прежде чем ударила по стеклу сжатым потоком ветра, её схватили за волосы, отдёргивая назад и тут же ударив об стену. В голове всё взорвалось болью, выбивая последние мысли, образы и звуки, заглушив даже испуганный крик Андромалиуса, знакомо затихший в глубине подсознания.       А после всё вернулось назад, с холодом проливного дождя и тугими путами на сведённых за спиной руках, вызывая холод, но уже внутри. Знакомый слишком сильно, чтобы забыть его источник — страх за собственную жизнь и чувство смертельной опасности. Вспомнились все мгновения, когда она испытывала его настолько ярко, откликаясь в теле дрожью и нескончаемыми мурашками.        — Кто-то видел, как вы выносили её? — послышался напряжённый голос в стороне, заставив прислушаться, не имея шансов поднять глаза из-за повязки.        — Нет, стража была усыплена дымом перед атакой. Она правда наделала шуму, вышвырнув моих людей…        — Хорошо, продолжаем согласно плану.        — Но мои люди пострадали! Ты не предупреждал, что она обладает настолько сильной магией!        — Это не магия! Это ересь! Но действенная, обязан признать!        — Ты издеваешься?! Это магия Избранника, о которой говорили на континенте! Та, что получают через кровавый бой в Подземелье и лишь с помощью…        — Вот она нам и поможет. Раз она получила одну, значит знает как получить вторую. — нахально хмыкнул в ответ Доун. — А первой мы итак её лишили. Тем более — что одна жалкая женщина может против группы мужчин~? Она просто тупая сучка, которую мы сможем после пустить по кругу на потеху себе.        — Ты готов настолько унизить ту, что желает счастья для своего народа?        — Не смей говорить мне о счастье народа, Унтак. Эта девка начала грёбаную революцию, убивала людей ради достижения своей цели! Она убила предыдущего претендента на пост Эмира и главного главнокомандующего нашей армии ради своего восхождения на трон Хрустальных Палат! Это ты называешь желанием счастья для народа?!        — Она спасала чужих дочерей, сыновей и будущих матерей. — спокойно и холодно ответил ему незнакомец, вызывая уханье советника. — Я согласился убить её, если она окажется тем чудовищем, которым ты её описал. Я не вижу в ней того. Я вижу в ней ратную мать, подобную нашим. Сделка отменяется. Разбирайся с ней сам.        — Ты просто вот так всё бросишь на полпути, Унтак?! Ты просто позволишь ей жить дальше, после того как мы получим право правителя?!        — Я не убиваю ратных матерей! Я убиваю чудовищ! В ней живёт душа человека, сломленного однажды, но собранного по кусочкам в несокрушимые щит и меч! И пока она дышит, она борется за выживание всех кто её окружает! И пока ты не навлечёшь её гнев — спи спокойно. Но тронь того, кто дорог ей — познай ненависть, с которой мать ненавидит убийцу своего ребёнка. Я не желаю этой ненависти для себя и своих людей. Я усыпил её мать, ибо знаю насколько больно наблюдать за исчезновением ребёнка через боль. Но я не желаю ненависти полноправной Эмиры и обладательницы магии Избранника. Хочешь убить её — делай это без моей помощи.        — Ты трус! Чёртов трус и посмешище!        — Говори, что хочешь…       Шаги стихли в шуме дождя, позволив ей выдохнуть и попытаться хоть немного ослабить путы. Хоть у кого-то в этом сборище гадов работают мозги, хоть какая-то отрада для напуганного разума…       Но даже знание того, что гильдия ассасинов разумна и умеет строить логические цепочки прежде чем выполнять цель заказа, не успокаивало — ведь здесь были и другие люди, она слышит чужое дыхание чуть позади себя. Ведь ей всё ещё необходимо выбраться из этой ситуации, без сил Джинна на своей стороне, без союзников поблизости и без каких-либо преимуществ в ситуации, кроме собственной тренировки с фаналисами. Сердце стучало в груди настолько неистово, что казалось вот-вот не хватит воздуха, вызывая лёгкое головокружение, путающее руки с каждым поворотом в верёвках.        — Раздери его Иллах…! Всем подняться! Выступаем к Тамалтихун как и планировали! Поднимите сучку, пусть своими двумя топает!        — Разумеется, господин.       За волосы сгребла чужая рука, заставив зло зашипеть и попытаться рвануться, тут же вскрикнув из-за резкого рывка в сторону, едва не выдравшего волосы. Это снова ударило воспоминанием — после Подземелья Загана, когда на неё напал Надир, пытаясь заставить проклясть Судьбу и немыслимым образом провести на Ароэ… это же и вызвало очередное ускорение сердцебиения, с которым голова закружилась ещё сильнее и дышать стало тяжелее, с едва заметной болью где-то в груди. В спину больно пихнули, заставив выйти под дождь и пойти по сырой земле, ощущая как ткань снова прилипла к коже вместе с грязью, откликаясь в насмешливом смехе где-то в стороне голосом советника, вызывая поджатие губ. Это было отвратительно… больно… и очень унизительно… но им не обязательно об этом знать.       Упрямо подняв голову и продолжив спокойно шагать босыми ногами по размокшей земле, Айя старалась дышать как можно спокойнее, ощущая как всё равно тело дрожит, от холода и ужасного страха. В голове метались мысли, каждая о различных попытках освободиться, разбивающиеся о черноту перед ней из-за повязки и боль в локтях и запястьях из-за крепких пут. Но она пыталась, снова и снова успокаивала себя, ощущая как дрожит подбородок от слёз и холода, как слёзы смываются с лица дождём, и снова едва не срывалась, понимая что просто не может найти выхода. И сколько не вспоминались слова Андромалиуса, Али Бабы, Аладдина, Моржаны и Хакурю, а так же всей семьи… она продолжала ощущать этот липкий страх где-то внутри, вымораживающий внутренности.       С каждым шагом под дождём, она ощущала как ткань одежды тянет к земле, как шаги скользят по мокрой траве и склизкой грязи, как кожа рук натирается жёсткой верёвкой, снова и снова врезаясь при движении, толчке в спину и просто дёрганье за локоть в направлении. Было ужасно холодно от порывистого ветра, несмотря на тёплый дождь, кожа всё время покрывалась мурашками и она дрожала, ощущая себя беспомощной. Не в первый раз, но в этот раз… в этот раз, она не могла позволить себе просто сдаться как раньше. Раньше это значило бы отсрочку продажи на аукционе, сейчас же — это смирение с унижением и смертью. Ей необходимо добиться собственной свободы и низвергнуть этого гада с небес на землю!       В какой-то момент под ногами стал ощущаться камень, холодный и резковатый, вызывая недоумение, как и внезапно прекратившееся ощущение дождя. Но толчок в спину заставляет двинуться дальше, слушая как каждый шаг людей вокруг отражается эхом по пространству, сбивая с толку. Тигров оставили у порога пещер — судя по всему, — с негромким рыком проводивших своих хозяев вглубь земли, позволив ощутить короткую тоску по своему ездовому напарнику, прежде чем за волосы снова дёрнули в сторону, направляя в этой бесконечной темноте. В нос ударил противный запах гари, обозначая зажжение факела для освещения пути. В какой-то момент её пихнули ещё сильнее, позволив ощутить мгновенно стиснувшуюся на плече ладонь, тут же притянувшую к не очень высокой фигуре с запахом слив и пальмы, вызывая наморщенный нос.        — Слушай сюда, сука, ты как миленькая нас слушаешься если сдохнуть не хочешь. Мне плевать, что ты там устроила на острове Хуихине когда завершила революцию, но ты никогда не станешь достойным правителем! Ты просто тупая деваха, чья задача — родить наследника и закрыть свой чёртов рот!        — Отчего-то у меня ощущение, советник Доун… — иронично протянула Айя, наугад повернув к нему лицо. — Что вы не считаете меня просто бесполезной женщиной. Вы меня боитесь.        — Следи за словами, сука! — с болью хлестанула по щеке шершавая рука, тут же вцепившаяся в волосы, запрокидывая ей голову. — Ты просто девка! Наглая, самоуверенная, безродная и жалкая, не достойная большего чем услужения мужчине! Я из тебя всю дурь вышибу!        — Можешь попробовать, не обещаю что получится. — тихо и спокойно ответила ему Покорительница, перестав чувствовать страх.       Словно дёрнули рычаг — и его не стало, остались лишь презрение и осознание чужого страха перед ней. А ещё, вспомнились тренировки — одна тяжелее другой, всё сильнее закаляя тело и оставляющая поучающие синяки, позволяя перестать бояться боли провалов. И каждый раз позволяющие научиться чему-то новому, более сильному, более резкому и уверенному, позволив стать собой. Покорительницей, Эмирой… Айей. И это то, чего этот мужлан у неё никогда не сможет отнять, даже если заберёт сосуд Джинна, даже если заберёт прочь от семьи.       Это позволило спокойно ждать очередного удара, подняв подбородок и глядя в никуда, слыша как зло рычит советник и как свистит воздух от резких взмахов его руки, вот-вот готовой нанести удар. По лицу, в грудь, в живот… не важно. Её не пугает. Переживёт, стерпит, забудет.        — Сука! — её толкают в грудь с силой, роняя спиной на камень и обходя со стороны, оставив сидеть на месте, упираясь руками в пол. — Поднять её! Она ещё нам нужна!        — Я не ключ к Подземелью, Доун. — заговорила вновь Айя, ощущая как её грубо хватают за плечи, заставляя подниматься. — Я прошла одно, но я не ключ. Ключом может быть лишь Маги, решивший сделать тебя достойным статуса правителя.        — Закрой свой рот уже, достала! — пришёлся чудовищный удар по спине крепкими ножнами, заставив сжать зубы и задержать дыхание, ощущая как закровоточила прокусанная изнутри щека. — Завяжите ей рот, она слишком болтливая!        — Конечно, господин.       Челюсть сжали холодные грубые пальцы, удерживая на месте, пока в губы втиралась с болью плотная ткань, постепенно проникая в рот и болезненно натирая кожу шёк, пока концы завязывали чуть ниже глазной повязки. Зубы мгновенно сцепились на кляпе, пока вокруг звучали презрительные смешки и её снова разворачивали, пихая в спину и заставляя идти неизвестно куда. Запястья уже не ныли — она перестала их чувствовать от постоянной боли, лишь абстрагируя себя от знания, что путы уже содрали не первый слой кожи. Она запомнит эту боль… запомнит, а после забудет, как придёт час расплаты. С каждым мгновением, пока они шли куда-то вглубь пещер, она думала об этом без конца, не позволяя себе думать о том как тело устало дрожит, как ноги ноют и немеют от холода, всё равно шагая по камню дальше. Ни боль в голове от едва не выдранных волос, ни нытьё в суставах от долгого положения в одной позиции… ни одной мысли-образа, не позволяя себе сдаться на милость этим гадам.       Как-никогда не хватало присутствия Андромалиуса, которые точно бы успокоили своим негромким шипением и намекнули бы на то, что она прекрасно справится со всем сама, ведь у неё есть для этого силы. В которые трудно поверить самостоятельно, но… лучше поздно чем никогда, так они говорили.       Вот и сейчас она ждала. Минуты, мгновения… чтобы найти способ избавиться от всех этих людей и наконец покончить с этой ситуацией.        — Вот и оно! Подземелье, которое покорит лишь будущий правитель! — воскликнул впереди советник, вызывая у неё ироничное закатывание глаз, после чего она зажмурилась — с неё содрали повязку, ослепляя на мгновение слишком внезапным освещением. Под челюсть снова подхватили, заставив поднять взгляд на уходящую вглубь пещер башню, освещённую переливами магического прохода, окружённого человеческими и какими-то иными скелетами. — Что думаешь, сучка? Какую силу я обрету с твоей помощью, когда мы пройдём его? Может такую-же могущественную, как у Создателя? Или может подобную той, которой обладают великие Маги?        — «Ни одной.» — подумалось ей в ответ, стоило пробежаться взглядом по перламутру гладкого камня, похожего на призрачное зеркало, испещрённое платиной и серебром, а так же белой гладкой костью, снова и снова составляя едва заметные фигуры в неспокойном переливе.        — Шагай. — дёрнули её за волосы, заставляя первой ступить на гладкую и холодную лестницу, ощущая прогулявшийся по коже лютый мороз, похожий на тот что называют «могильным».       Послушно идя впереди советника, Айя не отводила глаз от приближающегося прохода, всё же ощутив страх — она бывала уже в двух Подземельях, одно тяжелее первого, вызывая опаску насчёт опасностей в её третьем. Чем кончится этот поход? Сможет ли она выжить, пока другой человек получит Джинна? И сможет ли она вообще дождаться этого мгновения, если ни одного из этих людей не признает Джинн? И её тоже?       Мысль оборвал грохот позади, перекликнувшийся с диким и гневным рёвом, заставив обернуться и ощутить как сердце упало в пятки от облегчения — Моржана!       Подруга подняла злые, полные животной ярости, алые глаза от камня под руками, позволив затрещать распалившимся цепям. Рядом взревела Вилора и несколько других фаналисов, бросаясь вперёд на приготовившихся к драке людей, позволив ощутить тёплую волну радости, прежде чем её снова схватили за волосы, всё-таки выдирая небольшой клок и оттягивая назад, вызывая отчаянное брыкание в попытке вырваться.        — Айя! — послышался испуганный крик Вали, позволив заметить и его с близнецами у входа в пещеру.       Руки свело болью, позволив ощутить рывок назад, с попыткой приставить меч к шее, тут же окончившийся их сдвоенным падением во врата Подземелья, вызывая ослепительную вспышку и оглушающий звон. Прохождение Пятьдесят Первого Подземелья началось…

***

      Что-то заставило его вздрогнуть, с тут же недоумённо сведёнными в хмурости бровями глядя на лишнюю черту в письме, откладывая в сторону кисть и скручивая бумагу. Но тревожное ощущение не покинуло, вызывая непонимание и потирание пальцами диафрагмы, чтобы хоть немного ослабить это странное давление.        — «Бывает такое. Возможно, кто-то к кому ты привязался сейчас попал в беду.» — произнёс лениво Заган в голове, закинув руки за голову, чем вообще не успокоил. — «Наверное та рыженькая, в которую, ты считаешь, что влюбился.»        — Не считаю. — недовольно ответил Хакурю, раскрывая новый свиток и начиная по новой письмо. — Я действительно люблю.        — «А я говорю, что считаешь. Ну очаровала она тебя, действительно — у фаналисов очень хорошее обаяние с такими чарующими данными, но это не любовь, пацан. Влюблённость, не сильнее.» — недовольно проворчал Джинн Жизни, скрещивая на груди руки и покосившись на него краем глаза. — «А хотя… может и та чернявенькая во что-то вляпалась.»       Упоминание Айи заставило руку дрогнуть, окуная кисть в чернила сильнее чем необходимо, вызывая раздражение. Это заставило отложить вещь на подставку и провести по лицу руками, пытаясь немного ослабить негативные эмоции.        — На что ты намекаешь, Заган?! — раздражённо процедил сквозь зубы Рен, уронив кулаки на стол перед собой. — Ты не даёшь мне работать!        — «Ты сам себе работать не даёшь. А я имею в виду, что Андромалиус могли привести её к мысли, что ей необходимо стать правителем. И вполне возможно, что это привело к постоянной опасности для её жизни. И сейчас, связь ваших рух дала тебе понять, что она сейчас в более серьёзной опасности чем раньше.»        — Связь наших рух? Что ты под этим подразумеваешь? — недоумённо нахмурился Покоритель, покосившись на гуань-дао подле себя.        — «То и значит. Когда люди привязываются к друг-другу, как друзья, семья или любовники, между их рух устанавливается связь. Едва заметная, но на уровне интуиции ты способен понять в какой момент времени дорогому человеку нужны твоя помощь и поддержка.» — пояснил спокойно Заган, чуть поведя рукой в воздухе, формируя искристый рисунок на подобие корней дерева, переплетённых между собой. — «У некоторых эта связь становится настолько сильной…» — узоры корней переплелись сильнее, почти становясь новым стволом, позволяя синим губам Джинна расползтись в весёлой усмешке, — «что таких людей называют «предназначенными душами». Или — «назначенными судьбой». Редкость на самом деле, но за свои века я видел таких. И поверь мне, пацан… любовь таких людей самая прекрасная, сияющая… и губительная.»       Последнее описание заставило невольно вздрогнуть, подсознательно понимая — такая любовь, как петля на шее смертника. Стоит лишь одному исчезнуть — второй последует в скором времени следом…        — «Не в том смысле губительная, дурила.» — пришёлся ненастоящий хлопок по затылку, заставивший зашипеть. — «Губительная в том смысле, что она будет пожирать тебя изнутри до тех пор, пока ты не признаешься в её существовании тому, к кому она тянется. А если ты припозднишься с признанием… и вовсе тебя погубит. Болеть будет каждое мгновение жизни, до тех пор пока или ответ не получишь, или не сгинешь с лица мира.»        — А чем это лучше? — фыркнул саркастично Рен, снова вздрогнув от боли внутри, резко выпрямляясь и задерживая дыхание, ощущая как беспокойство и тревожность лишь усилили хватку. — Да какого…?!        — «О-о-о… эта опасность явно похожа на Подземелье.» — заметил негромко Заган, заставив застыть в осознании этих слов. — «Чернявка, явно…»        — У неё есть имя! — взорвался недовольством Хакурю, прежде чем вскочил. — Стой, что?! Подземелье?!        — «Не ори, дурень.» — буркнул в ответ Джинн. — «Да, чувствую. Пятьдесят Первый проход только что активировался. Хранитель Могил и Библиотекарь Памяти. Тц-тц… трудный парень, знаю я его. Это же её третье Подземелье? Уф… ну и намучается же она с собственными кошмарами.»        — «Что ты знаешь?» — заставил себя опуститься обратно за рабочий стол брюнет, ощущая как стискиваются от беспокойства кулаки и мечутся мысли.        — «Про Балама? Замкнутый, саркастичный, в работе денно и нощно, про людей и их страхи, а особенно страх смерти, знает больше чем кто либо. Его прозвали Хранителем Могил, потому что именно он хоронил людей и созданий своими руками, помня каждого из них и их поступки. Что и вылилось в последующее прозвище Библиотекарь Памяти. Что о других не спроси — всё помнит, везде упоминания есть.» — вздохнул в ответ Заган, потирая ладони между собой. — «Девчонке будет очень трудно, ибо он будет вытаскивать из её души каждый страх что она прячет, заставляя перепройти его по-новой. И если она не выдержит… он её задавит.»       Эти слова вызывают страх, с которым он накрывает лицо ладонью, лишь бы ненадолго погрузиться в стабильную темноту. Что именно могло потянуть её в новое Подземелье?! Что именно заставило пойти за новым Джинном в это опасное место?! И чем думали Андромалиус, подвергая её этой опасности?!        — «Я конечно эту ошибку природы не люблю… но ты давай полегче. Они не настолько безмозглые.» — вздохнул на его мечущиеся мысли Заган, потирая ладони. — «Вполне возможно, что выбора не было.»        — От этого легче не становится… — процедил сквозь зубы Хакурю, запустив пальцы в волосы и морщась от случайно застревающих в деревянном протезе прядей, пока в голове проводились логические цепочки, чтобы понять причину похода в Подземелье.       Но это не позволило успокоиться, заставив подняться с места и подхватить гуань-дао, выходя из комнаты и покидая своё крыло дворца Чёрного Журавля, решив прогуляться по садам. И бредя среди ещё зелёных растений, стараясь дышать глубоко, понимал, что и это не особенно помогает. Воспоминания Подземелья Загана ещё свежи, как и вид крови на смуглой коже от прикосновения губительного металла. Как и звуки боя, в котором или ты — или тебя… и он помнит, как тяжело Айе было прийти в себя после того покорения, с последующим нападением Аль-Сармен и нападением Иснана… а сейчас она снова вынуждена пройти через это?!       Остановившись в какой-то момент, принц устало вздохнул и поднял глаза, натыкаясь на покачивающиеся ветви небольшого дерева, аккуратно приподнимая одну. Цветы, аккуратные и небольшие, были поразительно расчерчены на лепестках нежными молочными прожилками, будучи абсолютно прозрачными. Лишь капельки воды хранились на них, вот-вот норовя упасть от неловкого движения. Прикосновение к одному из соцветий прохладное, но бесконечно аккуратное и хрупкое, боясь нарушить странную гармонию этой картины. В голове аккуратным шорохом травы и листьев — воспоминание из Синдрии, с тёплыми медовыми глазами и аккуратной улыбкой на пухлых губах.

— Двулистник Грея…

      Внутри что-то скручивает от этого воспоминания, заставив убрать руку от хрупкого цветка и поджать губы. Точно… Айя рассказывала ему об этом растении. Заколку с этими цветами он подарил ей, когда она покидала Актию со своим братом и они попрощались у тех ворот. Последнее мгновение, когда он смог действительно кому-то довериться и открыться в последний раз…       От воспоминаний её объятий обжигает кожу спины, заставив рефлекторно передёрнуть плечами и попытаться прикоснуться к месту дискомфорта. Но под пальцами была лишь жесткая чёрная ткань, а не нежная смуглая кожа, что завораживающе контрастировала с его собственной — бледной. В ушах зазвенело, заставив накрыть одно ладонью, морщась от боли и ещё одного жёсткого стискивания внутри от беспокойства…       Это же и заставило поднять глаза к немного хмурому небу, вглядываясь в серые обрывки облаков и блёклые пятна неба, вспоминая ещё немного… спокойствия, как рядом с ней, очень не хватало и это пугало… так не хотелось признаваться самому себе, что если бы её брат не появился и она отправилась с ним к Плато Тензан, он… он бы попросил её остаться ещё ненадолго в Империи Ко, чтобы ещё хоть немного побыть в этой комфортной тишине… ещё немного поделить это безопасное тепло на двоих, благодаря Судьбу за шанс узнать его в этой жизни… но теперь ему придётся думать о том, что он не способен ей сейчас помочь, а она где-то там в опасности, проходит своё второе Подземелье в одиночку…        — Эй, Хакурю! — послышался дерзкий, громкий голос, едва не заставивший закатить глаза и сжать кулаки. — Разговор есть, четвёрка~!        — Что тебе надо, Джудар? — максимально спокойно повернул к Маги голову Покоритель, ощущая стойкое желание уйти обратно к себе и не контактировать с этим психом.        — Ты чего такой хмурый? Хмурнее обычного, словно комок игл сглотнул разом. — заметил его плохое настроение брюнет, спустившись с летающего ковра напротив. — К тебе тут дело у Императрицы…        — Что мать Императрица желает узнать? — совершенно спокойно спросил у него Рен, ощущая как внутри противно обожгла ненависть к этой женщине.        — Не знаю, сказала тебя найти и пригласить. Я лишь скажу… если захочешь — я могу помочь избавиться от тяжести навязанной тебе судьбы~! — весело оскалился в ответ обладатель алых словно кровь глаз, чуть помахав волшебной палочкой. — Я ведь действительно могу помочь тебе стать законным первым претендентом на трон! И дать силу, совместимую с Заганом. Она ждёт в главной императорской библиотеке. Надумаешь — знаешь где обитаю!       И с этими словами Маги взлетел снова, весело хохоча над какими-то своими мыслями, оставив Хакурю в одиночестве. Его сумбурность фраз и странное соскакивание с темы на тему выводило из себя, но поделать с его несносным характером нечего… как и с тем, что парень действительно задумался над его словами. Что он подразумевал под навязанной ему судьбой? И зачем Маги Аль-Сармен помогать тому, кто даже не скрывал своих мыслей о разрушении всего, что они построили с помощью этой тьмы?        — «Совет хочешь?» — поинтересовался у него глухо Заган. — «Пошли эту барабашку собирать плоды лишайника…»

***

      По пробуждению настигла боль… болело всё — от пальцев, с едва не содранными во время торможения ногтями, до волос, за которые почему-то всем так нравится в последнее время дёргать. Даже горло — и то болело, от крика во время падения…       Медленно открыв глаза, Айя пыталась осознать происходящее, прежде чем попыталась повести руками и вздрогнула, ощутив странный… холод. Слишком знакомый, чтобы выветриться из памяти с первым же осознанием собственного нахождения в Подземелье. Слишком реальный, чтобы быть плодом воображения, заставив приподняться насколько позволяет ноющее от усталости и боли тело.       Щелчок хлыста совсем рядом с лицом заставляет замереть, ощущая себя маленькой как… тогда. Воспоминания нахлынывают словно цунами, затопляя с головой страхом и липким холодком опасности, пока рядом звучит приглушённый грубый голос, снова ударивший своим орудием по земле. Вокруг стоны, жалобный плач, звон… звон и звон, и снова этот проклятый звон цепей! Дыхание застревает посреди горла, от осознания собственного положения…       Но вспоминается рык… гневный, непримиримый, как и внутренний крик, отчаянный, сдирающий ненастоящее горло… страх всё ещё стискивает в кулаках, тянет изнутри холодными когтями, заставляя дрожать, но он не останавливает её от повторного подъёма насколько позволяют связанные за спиной руки и ноющие мышцы. И она поднимает глаза на того, кто держит в руках кнут… чтобы едва не вздрогнуть — лица не было! На месте человеческого выражения, был лишь обглоданный кем-то череп, прежде чем всё вокруг с шелестом развеялось, позволив иссохшему скелету осыпаться голыми костьми по полу. Непонимание захлестнуло с головой, с кручением головы в стороны, осматривая помещение на тему хоть каких-то подсказок о том, что только что она видела.       Коротко поведя руками и поморщившись от боли в запястьях, девушка снова огляделась, натыкаясь глазами на меч, тут же садясь на месте с трудом и чуть стискивая зубами кляп во рту, ощущая как и кожу в уголках губ начинает противно натирать. Неспешно оттолкнувшись ногами от пола, спиной в сторону оружия, брюнета зажмурилась и медленно выдохнула, ощутив потёкшую по пальцам кровь. Если этот мужлан выживет, она ему лично руки отрубит за это… а может и нет, позволит сделать это братьям. Смотря, кто всё же пройдёт это Подземелье.       Пальцы наконец нащупали холодный металл клинка, позволив аккуратно его проверить на остроту и перевернуть ещё острым краем вверх, начиная спокойно вести верёвками. Главное не спешить, это может плохо кончиться, случайно перерезать себе запястья только не хватало…       Послышались шаги, заставив застыть и вскинуть голову, ощущая как скользнула холодком в желудок опасность, наблюдая за единственным проходом в эту комнату. Он был заполонён тьмой, совершенно непроглядной и неприветливой, но она всё равно смотрела, чтобы не упустить случайной опасности. Ведь в любом Подземелье, неосторожность может привести к единственному исходу — смерти на месте…       Шаги затихли вскоре, заставив напрячься и приготовиться отбиваться насколько позволяет положение, прежде чем они возобновились, постепенно исчезая вдалеке и позволяя выдохнуть. Либо не заметили, либо что-то отвлекло…       Первая петля лопнула после продолжительного ведения вдоль лезвия, позволив попробовать освободить руки и чуть поморщиться от очередной боли, слабо выдыхая сквозь кляп. Как же это больно… но лучше боль, чем беспомощность в неподвижности. И она снова покручивает запястьем, постепенно освободив его из плотного плена, облегчённо выдыхая и наконец поведя руками свободно, прежде чем стянуть оставшиеся петли на второй руке. Пальцы быстро метнулись к узелку ниже затылка, с противной болью от выдираемых волосков развязывая ткань кляпа, наконец освобождая и рот, быстро протерев рукавом ещё прохладной и влажной одежды губы.       Взгляд на запястья позволил рассмотреть покраснение кожи и несколько противных ссадин от натирания верёвки, саднящие и пощипывающие, вызывая рефлекторное желание облизать чтобы обчистить. Но это могло быть опасно, поэтому приходится его подавить, коротко разворачивая кляп в тряпку и уже обслюнявленной частью обматывая правое запястье, самое настрадавшееся, тут же жмурясь от боли.       Крик в далеке заставляет вздрогнуть и вскинуть глаза, ощущая как вдоль позвоночника прогулялись холодок и мурашки. Айя коротко сглотнула и нахмурилась, ощущая как снова скользит внутри страх, который приходится заглушить ощущением боли от слишком сильного сжатия пальцами запястья. Это немного приводит в себя, позволив медленно подняться сначала на корточки, нашаривая недавнее оружие ладонью и сжимая рукоять, ощущая знакомый изгиб. Ятаган… как удачно.       Меч ложится в руку почти-что как влитой, пусть и тяжелее тренировочного, но заставляющий осознать тяжесть своих возможных действий. Это оружие не просто для парирования ударов — оно и для убийства тоже, а сейчас она или погибнет, или выживет за счёт смерти противника. Как бы ни хотелось пойти по другому пути…       Шаг в темноту не пугает — что бы не скрывалось за этой завесой тайны и незримости, она обязана пройти какие угодно испытания, дабы или получить Джинна, или стать сопровождением того, кто смог выжить и получить его одобрение. А значит можно потерпеть и лёгкую незрячесть в этих тесных коридорах.       Аккуратно нашарив ладонью стену рядом, южанка медленно шагала вперёд, ступая максимально тихо и продолжая отслеживать шум вокруг, чтобы оказать сопротивление в случае нападения. Ятаган тянул своей тяжестью руку вниз, холодный и угрожающий, но он и успокаивал своим наличием, ведь она знает как с ним драться. Пусть опыт был только против подруги, а не того, кто хотел бы её смерти…       Впереди что-то зашелестело, приподнялось и резко опало, заставив застыть и уставиться на тёмное нечто, постепенно проползшее по полу могильным морозом и едва заметным тёмным покрывалом, с шелестом десятков крыльев. Напоминая о Подземелье Загана…       Над головой звон металла о камень, звонкий и заставляющий вскрикнуть в страхе, сорвавшись с места прочь, пока за спиной звучит грохот лат Исаака и тихий безумный смех Дуньи. Под ногой оказывается препятствие, уронившее её на пол всего на секунду, прежде чем она снова поднялась, успев отскочить прочь с траектории отработанного укола мечом, заметив алый отблеск пустых мертвенных глаз. Она не могла вернуться! Подземелья Загана уже нет! Они прошли его! Но почему тогда они здесь?! Почему они настолько реальные?!        — Убей её! Убей и мы возродим нашу страну, на костях её земли! — расхохоталась принцесса Мусташима за спиной рыцаря.       Эти слова заставляют вздрогнуть и в какой-то момент затормозить, оглядываясь через плечо и замечая, что они вышли в широкое помещение, идеально подходящее для принятия боя на мечах. Исаак выступает из тёмного и затхлого коридора молчаливой угрозой, поводя клинком в воздухе и играясь светом призрачных факелов на губительной стали, пока позади него со смехом выступает высокомерная Дунья, прикрывающая элегантным запястьем тонкие и бледные губы, изогнутые в насмешке. Но Айя помнит её боль, помнит её страх и помнит настоящие эмоции, что давали кронпринцессе жить, пусть и недолго… и то что стояло перед ней — лишь пустышка, то, какими она видела на самом деле их, до момента прозрения от Мудрости Соломона.       Ятаган в руке привычно описывает круг в воздухе, позволив приготовиться… и опуститься на пол, не поднимая меча. Она помнит и Исаака, призванного Аладдином чтобы помочь Дунье прийти в себя, вернуться к Светлому Потоку… помнит этот тёплый и чистый свет не потерявшего надежды молодого мужчины, улыбающегося нежно и тепло лишь своей принцессе, не познавшего удачи в её защите при жизни, но познавшего в посмертии…        — Я не буду драться. Потому что вы… мне не враги. — тихо произнесла Айя, подняв глаза на приблизившегося для удара рыцаря, мягко улыбаясь. — Я помню вас. И я рада видеть вас вдвоём, пусть и так… пусть в кошмаре.       Меч не опускается после замаха, не меняется и бледное хмурое лицо после её слов… зато звучит звонкий-звонкий, весёлый смех, с которым Дунья теряет тёмную ауру и по-детски крутится на месте, подёргивая подол своего пышного платья. Исаак хмыкает и так же дарит ей тёплую улыбку, с шелестом светлых крыльев теряя тёмные доспехи и меч, упирая руки в бока под светлой простой рубашкой.        — Вас не провести, леди из-за моря. — улыбнулся ей брюнет, аккуратно подав руку и помогая подняться, позволив поймать в объятия ещё посмеивающуюся принцессу. — Мы знали, что вы не будете такой же как многие до этого.        — Я рада снова увидеть тебя, ловкачка! — улыбнулась ей Дунья, прежде чем отстранилась. — Я помню похоронную церемонию в Синдрии. И я слышала тебя. Я… — синие глаза опустились скромно на сложенные вместе руки. — Я благодарна тебе… за твоё пожелание моему спокойному перерождению. И перерождению Исаака тоже. — бледная ладонь мягко прикоснулась к крепкому запястью, позволив рыцарю уважительно ответить таким же касанием огрубевших пальцев. — Прости, что напугали.        — Спасибо. — тихо ответила Айя, аккуратно сжав светлые руки в своих, глядя на обоих. — Спасибо, что вы всё ещё хотите жить снова.       Светловолосая смущённо улыбнулась и согласно кивнула, первой убирая своё запястье и разворачиваясь на месте, чтобы двинуться прочь, на ходу рассыпаясь на десятки и сотни золотистых птиц. Исаак уважительно склонил голову и коротко коснулся губами костяшек её руки.        — Я благодарен вам вдвойне, что вы подарили моей принцессе спокойную смерть. И пусть она была полна сожалений… она ушла с миром на душе. Могли бы вы передать мою благодарность и тому Маги? К сожалению, нам нельзя уходить от Потока по своей воле, иначе бы я поблагодарил сам. — неловко качнул головой молодой мужчина.        — Разумеется. — кивнула ему Эмира, аккуратно улыбнувшись. — Что бы ни случилось… пусть ваше следующее рождение, будет лучше чем ваше предыдущее.       Рыцарь благодарно склонил голову и отвернулся прочь, следуя за своей госпожой куда-то в пустоту, так же рассыпавшись на искры в виде разлетающихся рух. И оставляя её наедине с самой собой, ощущая облегчение и… радость. Знать, что её молитвы были услышаны и приняты с искренней благодарностью, было на самом деле очень приятно, пусть и неожиданно при учёте обстоятельств. Неужели то, как Джин испытывает её, связано с её воспоминаниями? Но эти двое погибли…       Мысли прервал шорох ткани на сквозняке, привлекая внимание к новому проходу, сформировавшемуся в стороне из неоткуда. Вспомнилось Подземелье Загана, с его неожиданными ответвлениями коридоров, позволив глубоко вдохнуть и поднять с пола отложенный ятаган, снова готовясь защищаться если придётся. Её шаги зазвучали лишь когда она ступила в новый коридор, ощущая под ногой влажность и прохладу, сначала заставившие отступить прочь. Это напомнило о испытании Избирателя, когда она должна была не имея чёткого взгляда на окружение, добраться до выхода из этой темноты, не сдаваясь ни перед чем. Ни перед страхом смерти, ни перед собственной слабостью и мыслями о проигрыше…       Прежде чем она ступила дальше, всё вокруг внезапно изменилось, заставив схватиться рукой за стену и ощутить комок тошноты, подкативший под подбородок, пока вокруг всё крутилось и шелестело странным туманом, огибающим бирюзовой фатой детали. Менялся камень, менялась дистанция, всё казалось не настоящим, прежде чем всё замерло, позволив ей увидеть перед собой… сад. Прекрасный, густой и пахнущий десятками неведомых ароматов, выполненный в стиле водяных лабиринтов. И ступив глубже в помещение, Покорительница завороженно оглядывалась по сторонам, замечая даже те деревья, о которых она лишь однажды читала в книгах по ботанике, выдаваемых вездесущим Джафаром.        — А вот и ты. — послышался спокойный мужской голос, чуть сухой и хриплый, не слишком низкий. — Удивительно, что ты смогла так легко преодолеть… фактически половину своего пути.       Голос шёл из-за одного из кустов, заставив свернуть по тропинке и едва не отдёрнуться — за стеклянным столиком, с облокочённым о него странным посохом, сидел Синдбад. Но… и не Синдбад вовсе. Всё, от глаз и до мимики, от позы и до складок одежды, было одновременно похожим и непохожим на правителя Синдрии. Это вызывало ступор, как и лёгкий прищур с лукавой улыбкой, проявившиеся на смуглом лице.        — Не теряйся, леди. Я лишь позаимствовал образ из воспоминаний на своё усмотрение. Хотя должен признать… — мужчина поднял руку на уровень лица, чуть покрутив с озорным бренчанием украшений-сосудов. — Не самое удобное обличье. Я чувствую твою легкую неприязнь и осуждение, в этом облике, словно в колючем шерстяном пледе в холодную погоду — и колется, и тепла хочется. Но… вместить меня смог лишь он. — крепкая ладонь махнула в сторону, на мгновение подёрнувшись призрачной дымкой, расслоившись в воздухе. — Присаживайся. Я хочу с тобой поболтать.       Аккуратно покосившись на место, на которое указал странный собеседник, девушка нахмурилась и снова перевела взгляд на сидящего за столиком мужчину, наблюдающего за ней с интересом и чуть наклонённой головой. И заметив за ней недоверчивость и осторожность, он улыбнулся шире, негромко хохотнув.        — О, я понимаю, верить мне у тебя ни желания, ни шанса. Твои воспоминания… о-о-о, ну конечно, издевательства Загана… как я мог не подумать… — осуждающе покачал головой некто, подперев голову ладонью. — Не волнуйся, леди, я не такой злыдень как этот не перебесившийся подросток в повзрослевшем рано теле. Я получал от него известие о собственном Покорителе, хотя… не ожидал, что он всё же прогнётся под эту систему. — с улыбкой фыркнул мужчина, наблюдая за тем как она приблизилась на пару шагов. — О, и где же мои манеры~? — рассмеялся он, поднимаясь на ноги и коротко склонившись. — Моё имя Балам, я правитель Пятьдесят Первого подземного города-святилища, Призрачной Клети. Библиотекарь Памяти, как меня любили называть. — коротко кивнул ей мужчина. — И да — я и есть Джинн этого Подземелья, леди.       Эта информация заставляет отдёрнуться назад, вспоминая Подземелье Загана и то, как появление того, кто называет себя Джинном, обернулось для друзей и неё огромными проблемами. На её реакцию, назвавший себя Баламом, лишь коротко прикрыл глаза и глубоко вздохнул, впрочем не проявляя возмущения на этот счёт.        — Этот подлец реально подпортил тебе нервы… прошу прощения, возможно следовало начать немного мягче.        — Почему вы меня встретили? Я ещё не прошла ваших испытаний до конца. — тихо и напряжённо спросила Айя, внимательно наблюдая за снова опустившимся в кресло мужчиной, чем-то неумолимо поменявшимся, теперь окончательно теряя связь с образом Синдбада.        — Но половину, за столь короткий срок, ты уже преодолела. — поднял в воздух палец Балам, улыбнувшись ей чуть лукаво. — Это… интересно. Я думал, что твои страхи будут действовать на тебя намного тяжелее, я ведь видел их… но твоя реакция на них, твоя воля… — глаза, до этого янтарно-карамельные, на мгновение стали белёсыми, прежде чем он моргнул, склоняя голову на бок. — Твоё упрямство освободиться от того, что навязано тебе другими… удивительная вещь. Плюс ко всему, души которые я призвал на основе твоих воспоминаний… они благоволили тебе. И сильно. — крепкие пальцы огладили чуть широкий подбородок, оставляя лёгкий след бирюзовой дымки. — Это ли не странно?       На его прямой, ироничный и вопросительный взгляд, девушка ничем не ответила, пытаясь понять зачем ему появляться здесь сейчас. Она может и прошла половину, удивительным образом, может и привлекла его внимание чем-то, но… почему?        — Скажи мне, леди… — негромко зазвучал зашелестевший ветром голос, заставив вернуть взгляд к смуглому лицу. — Почему ты не боишься Смерти, как любой другой?       Этот вопрос застал врасплох. Не боится Смерти? Боится разумеется, как и все вокруг, она не хочет умирать и потерять шанс достичь своих мечт своими силами! Почему же она не боится?        — Ты не боишься Смерти, как конца пути. — заговорил дальше Джинн, привлекая внимание. — Многие, пришедшие сюда, боятся умереть от моих испытаний. Сходят с ума от страха и иллюзий, забывая то, зачем они пришли сюда. Они боятся внезапно перестать дышать… но ты этого не боишься. Ты боишься Смерти, но только как боли от тяжёлой раны. Как… потери и предательства.       Да… боится боли и потери, но не собственной погибели. Ведь погибель тела не разрушительна, как погибель разума и души.        — Хм… — по губам Джинна скользит улыбка, прежде чем его палец кратко стучит по стеклу столика, отправляя по дивному саду удивительное эхо хрусталя. — Никто из людей не задумывался о таком событии как смерть. Они жили, чувствовали и совершали, но не задумывались о том, что когда-нибудь их не станет… — смуглая ладонь расслаивается призрачным дымком в воздухе следом за движением, позволив появиться в крепких пальцах не полированному и не чищенному камню, покручиваемому перед меняющимися глазами. — Смерть способна дать человеку истинное лицо. Сделать его искренним, храбрым, подлым, лживым, трусливым и слабым… жизнь просто наполняет тело энергией, — камень трескается и распадается на осколки как от удара, покачиваясь в воздухе и в скором времени собираясь вновь с шелестом сквозняка и листьев, превращаясь в бесподобный кристаллический цветок, — смерть-же это последний штрих в картине, увековеченной в бытие. Ты этого не боишься.        — Потому что этого никогда не избежать. — спокойно ответила ему Айя, улыбнувшись на его слова. — Смерть рано или поздно придёт к тебе. А как принять её — решение твоё. Бежать ли трусливо, прячась и постоянно трясясь от страха, или принять как друга, зная, что ты сделал всё что мог и хотел, пока она не явилась. Я знаю, что умру… и когда буду принимать свой конец, я буду помнить всё то, что я совершила. Будь оно добром или злом. — на мгновение она умолкла, глядя в пол под своими ногами прежде чем нахмурилась. — И… мне не стыдно признать — когда-то, смерть была для меня желанным спасением от той судьбы, что уготовили другие.       Джинн улыбнулись. Широко, довольно и молчаливо, наблюдая за ней белёсыми глазами, прежде чем рука сжалась в кулак, разрушая кристалл с тихим перезвоном. Всё вокруг снова поплыло, заволакиваемое туманом в котором постепенно исчезал и поднявшийся на ноги мужчина, возвышаясь над ней как и прежде. Но даже сейчас ей было не страшно наблюдать за ним.        — Забавно. Ты признаёшь, что желала смерти себе когда боль была невыносима… ты не боишься с ней столкнуться… и ты знаешь, что какой бы праведной дорогой не шёл человек он никогда не чист полностью, только если не создан искусственно. — улыбка исчезла вместе с лицом и телом, оставляя её в темноте иссохшего сада, заставив оглядеться по сторонам в удивлении. — Следуй за шёпотом, леди Айя. И расправь свои плечи.       Призрачный голос Джинна на этом утих, оставив её в одиночестве и непонимании. Что именно сподвигло его с ней заговорить и почему он задавал эти вопросы? Что именно заставило его… взять её воспоминания в качестве опоры? Или на этом и основываются испытания его Подземелья? На её воспоминаниях и боли в них?       Негромкий знакомый шёпот, словно голос интуиции, заставляет обернуться и двинуться вперёд, сжимая пальцами рукоять меча в готовности защищаться. Коридоры светились едва заметно, кое-где — от редких золотистых птиц рух, в другом же случае — от странного сизого дымка, сопровождавшего и движения Джинна во время разговора. Могло ли это быть именно его волшебство, или же это просто свойство Подземелья? Точно ответить на свой вопрос Айя не могла, шагая дальше и изредка уворачиваясь от оборванной ткани, свисающей с потолка и колон драными шторами. Всё вокруг казалось… позабытым и покинутым в спешке, оставляя холодное ощущение тоски и одиночества. Сколько лет ему приходилось видеть это всё, создавая десятки и сотни иллюзий, чтобы провести испытания?       Позади послышался топот, живой и настоящий, заставивший развернуться и вскинуть ятаган, встречая тяжёлый, злой и скрежещущий металлом удар. Среагировать на толчок она не успела, опасно упав спиной назад, тут же поспешно перекатившись в сторону, уклоняясь от удара сверху и морщась на звон меча о камень. Снова поднявшись на ноги, приходиться блокировать ещё два удара, прежде чем она с криком перенаправляет ятаган в сторону, приблизившись к нападающему достаточно, чтобы разглядеть. На неё смотрели обезумевшие, напуганные и ненавидящие тёмные глаза советника, надавившего на оружие сильнее, заставив напрячься всем телом, чтобы не отступить, но ощущая как скользят по полу ступни. При всех тренировках, она всё ещё была слабее физически, чтобы так просто удерживать напор…        — Ты… ты…! Это твоя вина! Твоя вина, что мы здесь застряли! Ты виновата, грёбаная сука! — зарычал зло Доун, резко отстраняясь и заставив рефлекторно отскочить, пропуская прямо возле живота край клинка, снова обмениваясь чередой ударов. — Если бы ты только сдохла на материке… если бы только тебя очернили, ты бы и шагу не посмела ступить по этой земле! Продажная, высокомерная, сучка! Лживая змея!       Слова задевают, но не ранят, лишь заставляют нахмуриться и прокрутить ятаган в парировании, закрыв глаза. Металл входит в плоть человека легко, словно так всегда и должно было быть… заставив расслышать над ухом хрип, с которым она прикасается к его плечу, слыша как он выронил от шока оружие.        — Змеи всегда говорят раздвоенным языком, зная насколько несправедлив может быть ответ. — спокойно ответила ему Покорительница, совершая мягкий толчок, заставляя советника упасть на пол с шелестом выскользнувшего из его груди клинка.       Кровь на руках ощущается льдом на коже, вызывая липкий страх и растерянность, с которыми она разглядывает окровавленный металл. Но внутри… внутри звучала мысль — «если бы он остался в живых, он бы попытался снова, добравшись до выхода из Подземелья следом за мной». И приходится поджать губы, ощущая как начинают дрожать руки с зажатым в них ятаганом, медленно опускаясь на корточки перед собственноручно хоронимым телом. Каким бы мерзким человеком, предателем и просто ужасным мужчиной не был советник… даже он был живым и заслуживал хотя бы частичных похорон…       Руки сложились вместе в молитве, ужасно подрагивая от страха и ощущения мерзости, но не прерывая молчаливого пожелания упокоя его душе и более спокойного перерождения после. Что-то ведь заставило его стать таким озлобленным… даже самая банальная человеческая жадность. Кто не жаден? Даже она страдает этим недугом, их жадность лишь различается в вещах, к которым она относится… это позволяет успокоить дыхание и медленно выдохнуть, поднимая глаза на бледное лицо, мягко закрывая ему глаза. Пусть его покойный сон будет мирным…       Меч приходится обтереть подолом его мантии, снимая ремень с ножнами и убирая в них своё оружие, тут же закрепляя на своей талии. И в последний раз поклонившись погибшему человеку, двинулась от него прочь, быстрыми движениями обтирая руки о собственную одежду, ощущая остаточную лёгкую дрожь в теле от только что совершённого убийства. Осознанного и целенаправленного… вот и новая грязь за её душой, осталось только свыкнуться…       Шагая вперёд и продолжая оттирать ладони подолом, даже когда красных разводов было не видно, Айя думала об этом снова и снова… это произошло настолько быстро, что она даже не осознала, что делала… вот мгновение поворота ятагана, вот блеск лезвия и звон отбитого оружия, после чего она просто давит на рукоять и слышит этот противный звук… и вот перед ней уже мёртвый человек, у которого есть семья и друзья, на родине, что находится под её правлением…       Взгляд поднимается от пола, позволив заметить высокие знакомые двери, со знакомой восьмиконечной звездой в кругу, вызывая равнодушную улыбку и прикосновение к золотым символам, ощущая повторение ситуации. Так же, таким же лёгким касанием, она открыла двери в сокровищницу Андромалиуса в Балбадде… точно так же, на одной удаче она преодолела испытания Джинна. Отличие лишь… в первом Подземелье она не была вынуждена пролить крови. И оттого ценнее это мгновение, когда она входит под своды новой сокровищницы, полностью осознавая свои деяния, но не смущаясь их более. Это было известно ещё до её возвращения на Ароэ — так или иначе на неё будут охотиться, не из-за наличия Джинна, так просто из-за её бытия женщины. А после прихода на пост правителя, она и вовсе под постоянным огнём с разных сторон, куда бы не пошла и что бы не подумала. Так будет… всю жизнь.       Глаза поднимаются к выскользнувшему из небольшой бутыли Джинну, скрестившему на груди руки с шелестом призрачно-прозрачных сизых одежд. Волосы короткими прядями уходили назад к затылку, заплетенные в три косы ниже и украшенные серебряными кольцами, отливая молочным оттенком в свете факелов. Глаза скрывала расшитая странными рисунками повязка, чуть скрывающая необычные узоры на скулах и над густыми бровями.        — Что ж… ты боишься смерти. Не своей — чужой. — заговорил он негромко, чуть дёрнув уголком тонких строгих губ в улыбке. — Но ты и уважаешь её, как и тех, кого отпускают и забывают. Это достойно моего к тебе уважения, леди. — вежливо склонил голову молодой мужчина, приложив длинную ладонь к левой стороне груди в уважении.       Наблюдая за ним, Айя лишь горько улыбнулась и ответила таким же жестом, прежде чем выпрямиться и сделать прерывистый вдох, стараясь держать себя в руках. Но аккуратное касание синих пальцев подбородка в подъёме лица вверх, заставляет посмотреть на повязку.        — Не стоит, моя королева. Пролей свои слёзы в этом месте, где тебя не видят подданные. — заботливо улыбнулся ей Балам, бережно поддерживая прохладной ладонью под подбородок и стирая потёкшие слёзы большим пальцем с щек. — Я Пятьдесят Первый Джинн Покоя и Забытия, Балам. И я признаю тебя, Айя Фируза, своей полноправной госпожой и достойной правительницей.       Фируза прикрывает молча глаза, соглашаясь с его словами и коротко кивая, чуть коснувшись синей узкой ладони пальцами, аккуратно отстраняя от себя. Испытания пройдены… Подземелье покорено… она направляется домой, преодолев ещё одно препятствие своей жизни.        — Что именно ты выберешь своим сосудом, королева? — склонил голову на бок Балам, позволив белым прядям скользнуть по высоким скулам и едва впалым щекам.        — Это. — спокойно поднимает она ножны ятагана, демонстрируя незримому взгляду. — Первая кровь, первая смерть, первое моё решение. Этот меч будет мне напоминанием о том, чего я никогда не забуду. И будет охлаждать мой разум знанием, что какой бы выбор я не сделала — он всегда мой единственный в той ситуации.       Ей лишь молчаливо и покорно улыбнулись, проводя пальцами по изящным, но достаточно простым ножнам, позволив мелькнуть свету и проявиться символу Соломона, тут же исчезая и явно оставшись на лезвии. Это позволило уважительно склонить голову и снова поднять глаза, замечая как призрачные фигуры закончили сдвигать драгоценности на платформу, на которую ей мягко указали плавным жестом. И в такой же тишине, Айя ступила вперёд, ощущая с каждым шагом всё сильнее растущую дрожь и усталость, нарастающую в теле. Болели ноги, болели ужасно руки… душа заныла, прося об отдыхе и спокойствии, которого она дождётся ещё не скоро…       С хлопком ладоней позади, Фируза прикрыла глаза и опустилась возле одного из мешков, облокачиваясь о него и склоняя голову к плечу. Всего на мгновение, на минуту… просто перевести дыхание, прежде чем она снова начнёт бороться за свободу жителей, за покой и счастье. Просто мгновение спокойствия, прежде чем всё начнётся по-новой…        — Так наверное чувствовал себя ты, Хакурю? — тихо спросила саму себя южанка, ощущая укол в грудь от воспоминаний его тёплых объятий, в которых не было страшно. — Теперь понимаю… ты наверное тоже, очень сильно от этого устал за всю жизнь…       Воспоминания о его поддержке вызывают невольные слёзы, пока в памяти проигрывались мгновения рядом с наследником неоднозначной Империи Ко, с верным другом, что прикроет спину и предложит помощь, видя твои проваливающиеся попытки. С тем… кто заставил её познать первую любовь, что ранит больнее кинжала в спину, если она не взаимна и очень тиха. Хотелось бы ей всё же побывать в этой стране и посмотреть на неё, будучи ведомой им, слушая его рассказы и не чувствуя нужды постоянно оглядываться по сторонам в ожидании засады… но к сожалению, случится это совсем-совсем нескоро…