Мне снился Егор.
Вернее, как он уходит.
Я настолько замучалась и отчаялась, что был момент, когда я «поменяла» день с ночью, надеясь, что так спать будет не так страшно. К тому же, днем сны мне почти не снились и я даже выиграла пару-тройку дней таким способом — ночью бодрствуя, а днем отключаясь на пару часов. Но, игра с организмом в «самую умную» не дала нужных плодов и наградила меня просто непрерывной головной болью. Поэтому, уставая от моих ночных развлечений, решая спасти меня от пыток снами, Егор буквально заставил меня взять какие-то вещи и приехать к нему — нормально выспаться. Но, это всё слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой, поэтому, его гениальный способ не сработал, от слова совсем. И сегодняшней ночью, в объятиях Егора, мне снилось всё то же самое, только, в более лайтовой версии. Каждый раз, когда я просыпалась после этих чертовых снов, меня долго не отпускало это ощущение ужаса и паники, страшно трясло изнутри, из глаз лились слезы и я судорожно ловила губами воздух, едва ли не задыхаясь от преследующего страха и слез. Но стоило только мне успокоиться и вновь прикрыть глаза, как ситуация повторялась снова, из раза в раз. Я прошла все стадии — злилась, бесилась, смирялась, плакала от отчаянья, снова злилась… не помогали ни успокоительные, ни снотворные, ни что либо ещё, чем я бесконечно закидывала свой вечно голодный желудок. И в моей голове уже созрела идиотская мысль, что Егор действует на меня, как какой-то катализатор этих сраных снов. Потому что, единственный день, когда я смогла проспать всю ночь без кошмаров — день, когда мы в очередной раз поругались и сутки не разговаривали друг с другом. Но я всячески отгоняла от себя эти мысли. Я могла поверить во всё, что угодно, но не в это. Этого ведь не может быть…? Сидя на диване в его гостинной, закутавшись в уютный плед, я в очередной раз переключала уже сотый канал в надежде найти что-то, что привлечет мое внимание. Обращая внимание на время, прикидывая, чем можно заняться и понимая, что находиться в гордом одиночестве мне еще как минимум пару часов, я неспеша набрала номер Егора, слушая долгие гудки. — Да, котёнок, что случилось? — послышалось в телефоне, отчего я улыбнулась. После наших бесконечных срачей Егор практически перестал меня так называть, обращаясь всё чаще лишь по имени, поэтому, сейчас это прозвучало предельно тепло. — Нет, ничего не случилось. Хотела спросить тебя, где у тебя настольный штатив обитать может? — накручивая прядь блондинистых волос на палец, произнесла я, объясняя ситуацию. — Мне нужно кое-что в ТикТок снять, а я не взяла свой. Не хочу ехать в хаус, там погода такая дурацкая. — коротко оглядываясь на окно, замечая, как крупные дождевые капли стекают по стеклу, ответила я, вздыхая. — Слушай, честно говоря, вот так, даже не могу предположить. Скорее всего, где-то в кладовке. — задумчиво ответил Егор, судя по звукам, перебирая какие-то бумаги. — Подожди меня, я приеду, вместе найдем, м? Со съемкой тебе помогу, заодно. — Я просто хотела до твоего возвращения всё сделать, чтоб не тратить потом время. И скучно дома. — честно ответила я, печально вздыхая, обнимая себя за ноги. — Скажи, где смотреть, я может сама поищу? — Нетерпеливая какая, а. — засмеялся Егор в трубку, отвечая. — Я даже не знаю, Валюш. Посмотри в кладовке, возможно, где-то в черных коробах на верхних полках. Я после переезда так ничего и не разобрал, поэтому, скорее всего, должен быть где-то там. — вздыхая, ответил Егор, перебирая варианты месторасположения нужной мне вещи. — Может, проще заказать новый, котёнок? — Зачем заказывать, если он есть? Я посмотрю, заодно займу себя чем-нибудь полезным, а то я уже устала бесполезно тупить в телевизор. — поднимаясь на ноги, касаясь босыми ступнями холодного пола, ответила я, задумчиво шагая по комнате. — Ты давно так не называл меня. — заметила я, произнося фразу чуть тише. — Вредничать меньше надо потому что. — отвечая и явно улыбаясь, произнес Егор. — Опять я у тебя во всём виновата? — хмурясь, резко меняясь в лице, обреченно вздохнув, произнесла я. Ну вот и зачем он это делает? Зачем припоминает, упрекает ссорами, если СЕЙЧАС всё хорошо? — Я имел в виду, что не могу тебя так называть, когда мы бесконечно ссоримся. Потому что, это как-то не в тему звучит. — проговорил в трубку Егор, протягивая фразу. — Не начитай. Иначе, мне придется приехать прямо сейчас и снова повторить воспитательные беседы с ремнем. — добавил он чуть тише, вызывая у меня смешок. — Я уже говорила, что ты и в первый раз меня этим не напугал? — загадочно улыбаясь ответила я, мигом вспоминая его прикосновения и ощущая, как сердце застучало сильнее. — А, ой. Кажется, только что сказала. — Кис, прекращай. Мне сейчас надо будет встать и идти общаться с коллегами. — расстроенно простонал в трубку Егор, смеясь, демонстративно глубоко дыша. — А встали все, кроме меня. — Через сколько ты приедешь? — ехидно рассмеявшись его фразе, ощущая себя победительницей, но решая не мучать его сейчас, я перевела тему. — Сейчас три, ну, где-то к шести уже буду дома. — рассуждал Егор, отвечая на все мои вопросы. — Не много дел осталось, быстро закончу. — Хорошо, я тебя жду. — ответила я, улыбаясь, поглядывая в сторону кухни, вспоминая о уже готовой шарлотке, ожидающей его на столе. — Приготовить чего-нибудь? — Шарлотку. И тысячу твоих поцелуев. — ответил Егор, вызывая у меня тепло внутри и легкий смешок. — Будет сделано, капитан. — ответила я, улыбаясь, продолжая ходить из стороны в сторону по краю ковра в гостинной. — Шарлотка, между прочим, тебя уже заждалась, я знала, что ты ее назовешь. — А ты? Ты не заждалась? Вот так, значит… — демонстративно вздыхая в трубку, ответил Егор, отчего я рассмеялась в голос. — И я заждалась, давай уже заканчивай там и дуй домой. — произнесла я, тепло улыбаясь. — Я соскучилась. — добавила я уже чуть тише. Эта фраза заменяла сейчас мне такое сложное «я люблю тебя», которое я всё еще не могла произнести. А такая альтернатива словно содержала в себе оба эти варианта. — И я люблю тебя, котёнок. Я скоро буду, не грусти там. — ответил Егор, отчего у меня вдруг запылали щечки. Как хорошо, что он меня сейчас не видел. — Малыш, меня ребята зовут уже. — Давай, удачи вам, я жду тебя дома. — посылая поцелуй в трубку, ответила я, сбрасывая вызов и притягивая прохладные ладошки к пылающим щекам.Так-так-тааак. Что опять происходит-то?
— И я люблю тебя, котёнок.
Прокручивая в голове в сотый раз его слова, какие-то, давно задвинутые в старый ящик чувства, вновь воскресли внутри меня, заставляя опять улыбаться его словам и краснеть от признаний в любви. Впервые, за достаточно долгое время, мне искренне хотелось, чтобы Егор поскорее вернулся домой. Сейчас я очень сильно хотела обнять его и прижаться покрепче. Как дурочка улыбаясь уже несколько минут, я была почти готова к тому, чтобы произнести вечером тоже самое, вновь. Листая ленту инстаграма, лежа на животе на диване, я резко вспомнила, что, вообще-то, собиралась ролик снять. Абсолютно забываясь после милой беседы с Егором, у меня совсем вылетело из головы, что я собиралась поискать штатив. Поднимаясь с дивана, ежась от холода паркетной доски на полу, я на цыпочках пробежала в коридор, доставая из рюкзака белые носочки, тут же натягивая их на ступни, ощущая тепло. Включая свет в темном помещении кладовки, поднимая голову вверх и прикидывая высоту нужной мне верхней полки, я убедилась в словах Егора и засомневалась, что достану, даже стоя на стульчике. Но, так как делать было нечего — попробовать всё же стоило. Вставая на высокий стул, окидывая взглядом несколько одинаковых черных икеевских коробов с крышкой, стоящих на полках под самым потолком, я наугад выбрала крайний. Стоя на носочках и едва дотягиваясь до него кончиками пальцев, я еле-еле стянула его с полки, спуская ниже, крепко прижимая к груди, чтобы не уронить и самой не урониться. Победно вздыхая, улыбаясь добыче, я спустилась ногами на пол. Устало присаживаясь на стул, опуская короб на колени, оглядывая полумиллиметровый слой пыли на крышке, я поморщилась. Видимо, действительно, Егор не заглядывал сюда давненько. Осторожно приподнимая крышку, откладывая ее на полку, чтобы не надышаться пылью и не запачкать ею здесь всё вокруг, я оглянула содержимое коробочки: две камеры, Go-Pro и крепления для нее, тысяча проводов, какие-то коробки от предыдущих айфонов и наушников — вот Плюшкин-то! Но, к сожалению, ничего похожего на то, что было нужно мне, я не нашла. Печально вздыхая, намереваясь убрать коробку обратно и продолжить поиски, я обратила внимание на стеклянную фоторамку, повернутую вплотную к стенке короба, скрывая фотографию. Улыбнувшись, я предположила, что там может лежать забавное фото с родителями, либо с сестрой и прикладывая усилия, все же достала её из короба. Тут же пожалев об этом. Делая судорожный вдох, прикрывая рот ладошкой, я задержала дыхание, неприятно нахмурившись. Фотография под стеклом, обрамленная в стенки белоснежной рамки, сейчас была словно восставшим из моих снов кошмаров.Прошлое. Это прошлое. Она находилась в самой дальней коробке. Успокойся.
У меня почти получилось уговорить саму себя, произнося фразу раз за разом, словно мантру, но, словно, сам черт дернул меня перевернуть рамку. В тусклом освещении кладовки прочесть текст не представляло возможности, поэтому, я отложила с колен коробку и неспешно вышла в коридор. Стоя на ярком свету, не решаясь перевернуть снимок и внимательнее рассматривая кадр, мне казалось, с каждым мгновением у меня всё сильнее и сильнее подкашивались ноги. — Все хорошо, Валь, нет причин для паники. Всё хорошо! Не накручивай себя! Это ничего не значит. — уговаривала я себя, как заклинание повторяя в сотый раз, убеждая себя, что это ничего не значит. Фотография. Просто фотография в какой-то очень дальней коробке. Проходя к дивану, садясь в свое любимое положение, поджимая ноги к груди, я оглянула еще раз снимок. С фотографии, заключенной в стеклянные стенки белой фоторамки, на меня сейчас смотрели две пары горящих глаз — такой счастливый, влюбленный Егор, прижимающийся к сидящей у него на коленях Нюше. Его глаза горят невероятной влюбленностью, такой, какую я никогда не видела, а она широко улыбается с хитрым прищуром, крепко обнимая его за плечи, касаясь щекой его лба. И что-то внутри меня в этот момент очень больно ёкнуло, заставляя сделать судорожный вдох, ощущая, как в уголках глаз начало слегка пощипывать. Это не было ревностью. Это было скорее глухим отчаяньем. Кусая губы, я бегала взглядом по снимку, сканируя и гипнотизируя его, очень четко ощущая достоверность фразы — беда не приходит одна. Я понимаю, что, сейчас, в данную секунду, я сама себя начала накручивать, изводя новыми мыслями, но никуда уже деться от этого я не могла. Прикрывая глаза, делая глубокий вдох, готовясь к худшему, я перевернула фотографию, бегая взглядом по подписи на обороте.«Если придет нам пора расставания,
Всю жизнь в других я буду искать тебя.
Я буду искать тебя в тысяче миров,
и в десяти тысячах жизней,
До тех пор, пока не найду…
И в каждой из них я буду ждать тебя.…»
Моя Ню. 2015.
— Всю жизнь в других я буду искать тебя… — шепотом повторяя эту фразу, чувствуя, насколько ощутимо задрожали руки, я не могла поверить в то, что это на самом деле сейчас происходит. Проводя кончиками подрагивающих пальцев по снимку, внимательно рассматривая Егора, какой он счастливый рядом с ней, а затем, вновь переводя взгляд на неё, я ужасалась всё больше и больше.Я — просто замена ей.
*****
— Получается, я — как какой-то сборник
основных качеств твоих главных бывших девушек.
Твою мать, ты как будто из них всех в итоге одну собрал.
— Что ты несешь? Валя! Ты сама это придумала, или тебе кто-то помог?— Неужели, это правда?
*****
«А что, если и правда, он любит совсем не меня, а лишь эти самые отголоски Нюши во мне?..» «<…> мне ли, всё-таки, она предназначается, или я получаю то, что адресовано совсем другой?»*****
Я не хочу, что бы он любил во мне лишь схожесть с ней.
Я не хочу быть, как она. Я не хочу быть ею.
*****
«Эта наивная дура правда думает, что она ему понравилась? 😂»
«В зеркало пусть посмотрит <…> — увидит там полный прототип Нюши.»
«Она же просто оболочка, напоминающая ему Ню.»
*****
И то ли Вселенная продолжала искусно издеваться, продолжая проверять нас на прочность, то ли пыталась дать понять, что быть вместе — вариант максимально бессмысленный, который не приведет нас ни к чему хорошему. Я не знаю. Но снова в памяти всплывали обрывки всех тех самых утопических мыслей, благодаря которым я полностью извела себя в Геленджике. Благодаря которым, сейчас происходит всё это. Благодаря которым, я выгляжу так. Благодаря которым, мы сотни раз бесконечно ругаемся. Благодаря которым, в моем желудке всё чаще вместо еды — горсть нейролептиков и других таблеток. И еще огромное множество «благодаря которым». Вновь возвращая меня во все это, пушистыми лапками меня обняло родное чувство отчаянья, обиды и вселенского обмана, сообщая о том, что я, дура, тогда была права, а потом, зачем-то просто повелась на иллюзию.*****
«Вале никогда не заменить Ню, и не стать ею.
Потому что Карнавал — жалкая, дешевая копия.
Если она ему вдруг и понравится, то лишь временно,
потому что он опять будет видеть в ней Нюшу.
Ровно так же, как и видел её во всех остальных девках до.»
*****
Внимательно рассматривая фотографию, кажется, уже как минимум час, я не могла понять, в какой момент я умудрилась так ступить, сдаться и поверить в то, чего нет. В какие-то чувства, в его какую-то призрачную любовь КО МНЕ, которой, по всей видимости, отродясь никогда не было. Я просто была девочкой, напоминающей ему её.Боже, какая же я наивная и жалкая.
Если сравнивать эту фотографию и меня в момент нашего знакомства, сука, да 80% похожести же, вашу мать. Все те указанные качества, с точностью до стороны, на которой располагались родинки на щеках. Не говоря уже про глаза, цвет волос, рост и прочее. И почему я такая дура? Почему я сразу не поверила в то, что мне говорили. Почему я не слышала ничего, почему я не послушала себя. Я же знала, что так будет. Я ведь не хотела его любить. Но в итоге — сама, добровольно шагнула на эшафот, собственноручно вручая ему эту своеобразную веревочку от гильотины, бесстрашно ложась перед острием ножа, доверяя свое сердце и свою жизнь в его руки. А он так беспощадно воспользовался им, восполняя мной лишь оставшуюся после нее пустоту. Вздрагивая от резкого появления Егора передо мной, я медленно перевела на него затравленный взгляд поблескивающих глаз. Страшный гул в ушах заглушал любые звуки, словно, на всю мощность включили белый шум. Подтягивая ноги к себе повыше, не находя сейчас слов, я просто смотрела в никуда. Мне кажется, сейчас со стороны я очень походила на пациента какой-нибудь психиатрической клиники, накаченного под завязку транквилизаторами. И честно говоря, сейчас я искренне бы позавидовала этому пациенту, просто потому что, в его голове нет ни-че-го, ему хорошо и спокойно. А в моей — издевающиеся надо мной мысли, добивающие, и без того подбитую ранее психику, в ноль. — Котёнок, ты чего зависла? Даже не встречаешь меня. — раздалось где-то рядом со мной, заставляя меня горько усмехнуться от обращения и болезненно поморщиться. — Нашла штатив?Интересно, а ее он так же называл?
Ну, а что, универсальное обращение,
не надо велосипед выдумывать, очень удобно.
Вместо ответа, я молча перевела на него взгляд, внимательно, словно впервые, рассматривая черты лица и его глаза. Слов не было. Сказать не хотелось совсем ничего. А в голове больно пульсировал всего лишь один вопрос — ну почему ТАК больно сейчас? Что я сделала такого, чтобы так искусно играться мной, издеваясь? Переводя взгляд обратно в никуда, в сторону стены, я краем ухом слышала, как Егор что-то говорил и даже попытался меня приобнять, но я резко повела плечом, отпихивая его. В этот момент из рук неосторожно выскальзывает рамка, падая на пол, отчего я ощутимо вздрогнула и шумно втянула ртом воздух. В тишине квартире чересчур громко раздался звук битого стекла, и, кажется, оглушительный рёв одного, вдребезги разбитого сердца. — Я просто замена ей… — тихо прошептала я, не меняя положения, все так же смотря в одну точку. Ощущая, как бешено стучит сердце, а паника волнами накатывает, заставляя дышать отрывистее и чаще. — Малышка, что случилось? Что это вообще? — невозмутимо задал вопрос Егор, словно, не услышал мою фразу. Наклонившись, он поднял рамку с пола и перевернул. — Ептвою мать, приехали… — раздраженно вздыхая, цокнув языком, он неосторожно бросил ее на диван, в противоположную от меня сторону и присел на корточки возле меня, пытаясь заглянуть в глаза. — Откуда ты это вытащила вообще? Господи… — Выходит, я была права. — часто заморгав, не позволяя слезам заполнить глаза, я перевела взгляд, смотря в его глаза и изо всех сил подавляла желание горько расплакаться. Ощущая невероятную душевную боль, меня поедала страшных масштабов пустота. — Выходит, вся любовь заключается лишь в том, что, на самом деле, ты во мне просто её искал. — почти шепотом произнесла я, уже не ища в его глазах ответ. — Блять, Валя! Опять? Ты понимаешь, что это не нормально? — раздраженно ударяя кулаками по поверхности дивана по бокам от меня, рявкнул Егор, гневно поджимая губы. — Ты понимаешь, что ты просто параноишь уже? Что ты, блять, себе придумала на этих сраных съемках? Зачем ты опять съедаешь все мозги себе, и мне, заодно? Что, блять, происходит? — После возвращения со съемок у меня ни с кем больше проблем не было и нет, кроме, как с тобой. — пожимая плечами, болезненно усмехаясь, тихо ответила я. Силой удерживая губы, чтобы они не тряслись, протягивая руку к фоторамке, вновь смотря на снимок, осторожно доставая его сквозь оставшиеся осколки. — Ты не меня вернуть хочешь. — отрицательно покачивая головой в подтверждение своих слов, произнесла я, переворачивая фотографию картинкой к нему. — А её черты в меня, которые я убрала, надеясь, что ты полюбишь МЕНЯ. — вытягивая руку вперед, демонстративно протягивая ему, я бегала блестящими взглядом по его лицу. — Это твоя паранойя! — резко выхватывая снимок из моих рук, повторяя за мной действия, переворачивая так же фотографию, свирепо произнес Егор, метая молнии взглядом. — Валя, это помешательство! Ты с ума уже сходишь, понимаешь?! Ты выдумала эту несусветную херню и уже настолько в нее погрузилась, что заигралась, втягивая и меня! — не глядя откидывая фотографию за свое плечо, касаясь моих ног руками, он с каждой фразой всё сильнее повышал голос. Его почерневший взгляд выражал только злость и ни одной больше эмоции. Я…угадала. — Паранойя…помешательство…с ума схожу. — поджимая губы, тихо вздыхая, я повторила его фразы. — Интересно как получается — всегда у тебя только я во всем виновата. Все плохие, один ты у мамы хороший. — резко поднимаясь на ноги, вставая в то самое место, где минутами ранее с грохотом разбилось стекло фоторамки. — Валя! Поранишься! — больно хватая меня за руки, крикнул Егор, отчего я вздрогнула. Выдергивая руки из его цепкой хватки, не ощущая ни боли, ни каких-то возможных ранений, стоя в стеклянной кучке, я сделала шаг назад, поднимаясь на ноги на диване, делая несколько шагов по нему и спускаясь к той стороне, куда улетела фотография. Подхватывая ее с пола, я зачитала вслух текст на обороте, ощущая, как слезы уже намереваются побежать по щекам. — Всю жизнь в других я буду искать тебя… — дублируя еще раз эту строку, произнесла я, слыша, как предательски дрогнул голос. — И во мне. Ты её во мне ищешь, господи, какая же я дура… не меня ты любишь, а мою схожесть с ней. Именно поэтому бесконечно заставляешь меня вернуть всё, как раньше — прежний цвет волос, прежний образ. Чтобы я была снова на нее похожа. — прикрывая лицо руками, произнесла я уже на грани с истерикой, не зная, куда сейчас спрятаться. Куда сбежать. От острого прилива нервов, голова закружилась, унося сознание в космос. Кажется, действие таблеток плавно отпускало и пограничное состояние уже дружелюбно махало мне талончиком на принудительное лечение в психушке, притом — без очереди, как особо нуждающейся.Сигаретный дым так необходим. Мне не хватит сил тебя разлюбить*.
— Ты себя слышишь? Ты слышишь, что ты несешь? Блять, Валя! Дай сюда! — резко выдергивая из моих рук фотографию, нервными действиями демонстративно разрывая ее на части, не глядя отбрасывая остатки фейерверком в сторону, агрессивно выкрикнул Егор. — Мне было двадцать лет! В то время я был жутко повернут на ней, я исписывал подобной херотой каждую фотографию! Я не отрицаю, что когда-то думал так! Да, но это было пять, сука, лет назад!!! — активно жестикулируя руками в воздухе, с каждой фразой сильнее наступая, прокричал он прямо в лицо, сильно тряханув меня за плечи, отчего я громко ахнула от неожиданности, едва не разрыдавшись в голос. Мне было страшно. Каждое его слово отдавалось пульсирующим эхом в голове, предвещая совсем недобрые мысли впоследствии. — Я каждый день слышу тысячу твоих замечаний! — закричала я в ответ, вновь выдергивая руки из его хватки, делая шаг назад, затравленным взглядом смотря на него, словно загнанный зверек. — Не те духи, не та одежда, не то поведение. — перечисляла я, сама начиная осознавать весь масштаб катастрофы. — Ты-единственный, кто только и делает, что критикует меня, только тебе не нравятся линзы, только ты просишь вернуть прежнюю Валю, только тебе не нравятся светлые волосы. И не понравятся! А знаешь почему? Потому, что я — не она. И мигом тебе разонравилась! Потому что, перестала быть ее копией и напоминать тебе о ней! — ударяя кулаками по его плечам от накатившей обиды, кивая в подтверждение своих слов, я взмахнула руками в воздухе, показывая на остатки разорванной фотографии. — Да! Да, блять! — сжимая руки в кулаках, озверевши крикнул Егор в ответ, делая еще шаг вперед, почти вжимая меня в стену. — Да, ты напоминаешь мне её, довольна? — с криком произносит он, отчего у меня мигом выбивает воздух из легких. Услышать эти слова от него — было куда страшнее, чем думать об этом в своей голове. — Я знаю. — болезненно усмехаясь, тихо ответила я, опуская взгляд, до боли заламывая пальцы рук. — Только не внешне, а выносом нахуй всего моего мозга своей паранойей! Ты просто невыносима! Я не знаю, как с тобой разговаривать! — Не разговаривай, кто ж тебя заставляет-то орать сейчас? — складывая руки на груди, выкрикивала я трясущимся голоском, не позволяя ему снова сделать меня виноватой. Не знаю, какими титаническими силами я всё еще могла удерживать истерику и слезы, но каким-то чудом это до сих пор удавалось. — Блять, ты слышишь только себя! У меня взрывается мозг желанием уже просто с тобой нахуй расстаться. — вышагивая из стороны в сторону, окончательно загнав меня не в угол, но в стену, продолжал выкрикивать Егор, окончательно добивая меня своими словами. Я не хотела понимать, что он выкрикивает, не хотела это слышать, не хотела, чтобы все повернулось так… — Ну так расстанься, зачем же ты мучаешься и меня мучаешь? — собирая все силы в кулак, тихо произнесла я, пожимая плечами, поджав губы, поднимая безжизненный взгляд на него. Егор молчал, а его молчание сейчас оглушало, как самый громкий в мире ультразвук. Я не знала, что сейчас делать. Я не знала, стоит ли мне вообще здесь оставаться. Я знала лишь то, что если я сейчас уйду — я больше сюда не вернусь никогда. А Егор продолжал молчать, стоя ко мне полубоком и смотрел в сторону, словно, наблюдая за тем, как пропасть между нами с каждым мгновением увеличивается в геометрической прогрессии. Чувствуя резко подкативший нервный комок тошноты к горлу, я ощущала, как изнутри трясется каждая клеточка тела. На непослушных, ватных ногах я добралась до ванной, трясущимися пальцами плотно закрывая дверь на замок, я почувствовала себя каким-то совершенно истерзанным, израненным, загнанным в угол зверьком. Мне было некуда бежать, больше некому пожаловаться, некому поплакаться и спрятаться в чьих-то объятиях. Самый некогда близкий человек вмиг стал мне чужим, выкрикивая в лицо все эти колкости, заранее зная о всех моих страхах, намерено стараясь добить меня. Тем самым, подтверждая все самые страшные догадки. Почему? Почему я всегда так ошибаюсь в людях? Почему я не вижу очевидного? Почему я не слушаю тех, кто меня предупреждал заранее, когда меня ещё можно было спасти?— Ты нахуй ему не нужна, запомни это раз и навсегда!
— Будь с ним осторожна, ладно? Он не самый простой парень.
Хороший, но очень сложный. <…> вот честно?
Егор — не самый лучший вариант мужика в твоей жизни, крошка.
Уж поверь мне, я как никто другой знаю, какой он зараза редкостная.
И как же тебя угораздило то…
Стоила ли в итоге игра свеч? Я не знаю. Я не могу ответить на этот вопрос. Как можно ответить даже себе в ситуации, когда ты до дрожи в пальцах боишься потерять человека, а он говорит, что его мозг взрывается от желания расстаться?..Как в такой ситуации вообще можно на что-то то адекватно отвечать?
Судорожно скидывая с себя всю одежду, вставая под теплые струи воды, обнимая себя за плечи, я старалась изо всех сил отгонять мысли о том, что будет дальше. Я старалась не гадать и ничего не загадывать. Потому что, желание нажраться снотворным и больше не проснуться — сейчас перевешивало абсолютно все другие желания, вместе взятые. Стоя в душе, про себя считая от одного до ста и обратно, пытаясь занять думалку чем-то, я в который раз до красноты натирала тело жесткой мочалкой, совершенно не ощущая боли от остающихся красных следов на коже, желая лишь смыть с себя всю «грязь». Грудь, бедра, ноги, руки — хотелось отмыть абсолютно каждую клеточку, где когда-то касались его руки. Мне хотелось содрать всю кожу, заживо, крупными лоскутками снимая её, только бы унять страдания и невероятную боль в душе. Я всей душой ненавидела его за его слова. Ненавидела. И любила до сумасшествия. Ошибка. Всё, по всей видимости, действительно, было просто страшной ошибкой. Все наши ночи, мои откровения и чертово доверие, которое я так легко смогла подарить ему. А оказалось, что он просто псих, решивший похоронить свою жизнь в гребаных осколках прошлого, так отчаянно ищущий отголоски бывшей во всех других, причиняя людям боль, а я — глупая идиотка, добровольно нырнувшая с ним в эту бездну, наивно веря в какую-то чепуху, думая, что это — любовь. Слезы захлестывали с новой и новой силой, безостановочно стекая по щекам, смешиваясь с проточной водой, пряча в ней все мои слабости. Мне хотелось рыдать в голос от безысходности и ощущения неизбежности конца. Ощущая накатывающую волнами паническую атаку, я обессиленно скатилась по стенке, подтягивая ноги к груди и села на пол. Чувствуя, как по телу проходит предательская дрожь, я несдержанно судорожно несколько раз всхлипнула, практически воя в голос, тут же пытаясь зажать рот руками, чтобы Егор не слышал моих слабостей. Чувствуя, как теплые струи скользят по спине, я опустила голову на колени, обнимая себя за ноги и ощущала лишь нескончаемую боль и страшное одиночество во всем мире. Приступы паники захлестывали с головой, не позволяя мне разумно мыслить, окончательно убивая маленькую девочку внутри меня. — Валюш, слышишь? — раздался негромкий стук в дверь, отчего я легонько вздрогнула, резко сжимая руки в кулаках. — Котёнок, не плачь. Прости меня. Выйди, мы поговорим спокойно. — несколько раз подергав ручку, он вновь постучал костяшками по поверхности двери. — Пошел к черту. — поднимая голову, разлепляя болящие глаза, расфокусированным взглядом глянув в сторону двери, шепотом произнесла я, вновь опуская лоб на колени, заходясь новыми рыданиями, уже не пытаясь становиться тише. Попытка смыть с себя этот чертов день, его прикосновения и его крики — не увенчалась особым успехом. Царапая бедра ногтями до крови в попытках усмирить накатившую истерику, едва не срываясь на крик, чувствуя, как на содранных участках жжет кожа от горячей воды, мне казалось, что у меня даже получилось на мгновение заместить душевную боль родной физической. Сжимая руки в кулаках так сильно, что мышцы начинали трястись, а ногти впивались в обратную сторону ладошек, оставляя там глубокие лунки, я едва ли нашла в себе силы, чтобы подняться и выйти. Закутываясь в пушистое полотенце, не удосужившись высушить волосы, я осторожно открыла дверь и вынырнула из помещения, босиком выходя в темный коридор, ощущая обжигающий ступни холод и тут же встречаясь лицом к лицу с Егором. Вновь стать его мишенью я была крайне не готова, отчего я глубоко вздохнула, жалея, что не могу прямо так выйти на улицу и уехать куда-нибудь, не возвращаясь.Оставь меня просто в покое!
Не нужно слов, хватит, довольно!
— Маленькая моя. — скользнув ладонями по моим оголенным плечам, негромко произнес Егор. В темноте коридора я не видела черты его лица и сейчас мне это играло немного на руку. — Прости меня, пожалуйста, что я накричал на тебя. Дурацкий день был и под конец эта гребаная Нюша, выбило из колеи совсем. Я не хотел, правда, малыш. — проводя по руке вниз, сплетая наши пальцы, двумя ладонями поглаживая мою ладошку, произнес Егор. Я больше не различала честность нот в его голосе. Тотальное всё равно накрыло меня с головой. — Я не обижаюсь. — тихо ответила я, придерживая на груди полотенце, не поднимая взгляд, смотря в никуда. Осторожно высвобождая руку из его ладоней. — Какие мы с тобой дураки, малыш. — с улыбкой произнес Егор, вдруг обнимая меня, поглаживая по мокрым волосам. — Глазки красные совсем, ну чего ты сбежала сразу плакать? — проводя теплой рукой по моей щеке, касаясь большим пальцем синяков под глазами, произнес Егор. Его прикосновения сейчас обжигали сильнее, чем горячая вода, отчего я поморщилась, отстраняясь и одной рукой убирая его руку. — Всё, что я хотела до тебя донести — что я боюсь, что твои чувства принадлежат не мне. Боюсь, что ты любишь лишь схожие во мне черты с другой девушкой. — тихо, абсолютно безэмоционально произнесла я, всё так же стоя, как вкопанная. — Но своими словами ты лишь подтвердил все мои догадки, Егор. — поднимая взгляд, несколько секунд смотря в его глаза, я сильнее отстранилась, отодвигая его одной рукой. — Не надо. — Я тысячу раз уже объяснял тебе, что я в тебе люблю т-е-б-я. — вновь подходя ближе, придерживая меня за талию, говорил Егор. — И если хочешь, объясню тебе еще одну тысячу раз, что люблю именно тебя. Не какую-то придуманную похожесть на Аню, а именно тебя. — произносил он, пытаясь меня убедить, опять же, что я сама во всем виновата. — Назови хоть одну МОЮ черту! — словно бросая вызов, произнесла я, не двигаясь. — Мы в Викторину с тобой играть будем? Я ж не хожу с блокнотиком, не записываю то, за что люблю тебя. И светлые волосы твои, и линзы, и всё то остальное, за чем ты прячешь настоящую себя. Но если тебе так выглядеть больше нравится — я не против. Я привыкну. Ну, хватит пускать иголки, иди ко мне. — вновь притягивая меня к себе ближе, произносил Егор, целуя меня в голову. И так у него все легко и замечательно было на словах. Словно, точку невозврата ощутила только я. Словно, мир сейчас раскрошился от нашей ссоры тоже только у меня. Абсолютный уровень его похуизма меня шокировал… — Не трогай меня, пожалуйста. — снова отстраняясь, абсолютно не чувствуя никакого приятного ощущения от его прикосновений, повторила я. — Ты хотел расстаться — вперед. Я больше не против. — произнесла я, поджав губы, делая шаг в сторону, обернувшись, одаряя его болезненным взглядом, прошла на носочках в спальню. Приводя себя в маломальский порядок, насколько это было возможно, я не отрывала взгляд от окна. Дождь монотонно барабанил по стеклам, стекая крупными каплями по поверхности окна. Ночной город давил своей силой, даря привычное ощущение сонливости. Голова страшно болела от периодических бесшумных рыданий, а под глазами резало так, словно я нырнула лицом в песок и в мертвое море одновременно. Прикидывая, что из возможных вариантов пижамы в моем случае сейчас только его футболка, я обреченно вздохнула и натянула ее на обнаженное тело. Еще одна пытка? Спасибо. Ощущая горящую боль от следов на расцарапанных бедрах, едва ли заглушающую тот кошмар, что происходил внутри меня, я расчесала руками еще влажные волосы и присела на край кровати. — Господи, прошу тебя, дай хотя бы сегодня спокойно поспать. Пожалуйста. Не мучай кошмарами. Мне некуда больше деться. — прошептала я, прикрывая болящие глаза, стирая тыльной стороной руки возникшие слезинки и сжав в ладони цепочку с декоративным крестиком. Забираясь на постель, не находя в себе сил даже укрыться одеялом, я рухнула на подушку, повернувшись спиной к двери, подтягивая к груди колени, обнимая себя за ноги. Всё, чего мне сейчас хотелось — проспать без кошмаров и проснуться, понимая, что сегодняшний день был просто дурным сном. Такое количество изматывающих, выворачивающих наизнанку всю душу событий, такое количество захлестнувших эмоций, выпавших на один день, из-за чего мой мир в очередной раз дал трещину и изменился до неузнаваемости. Такое количество сказанных зря и такое количество невысказанных слов — всё это поселило в душе тотальное ощущение невозвратности и необратимости ситуации. Накрывая обидой с головой, я продолжала тихо плакать, ощущая, как сильно болит голова от переизбытка эмоций и слез. За окном резкой вспышкой разразилась яркая молния, следом, заполняя улицу громким раскатом грома. Вздрагивая от страха, я зажмурилась, крепче прижимаясь к ногам, опустив голову ниже. Страшно. Второй раскат грома раздался еще громче, отчего машины во дворе зашлись бесконечной сигнализацией. Вновь вздрагивая от страха, вжимая голову в плечи, я понимала, что я одна. Больше меня некому укрыть от страхов, некому спасти и уберечь. Третий раскат грома, сопровождался яркой фиолетовой вспышкой, отчего я снова вздрогнула, судорожно ловя губами воздух, всхлипывая, ощущая, как вновь дрожит всё тело изнутри. Мне было очень страшно. — Не бойся, я здесь. — укрывая меня одеялом, ложась рядом и притягивая к себе, заключая в объятиях, тихо произнес Егор. — Иди сюда. — Почему? — замирая, едва слышно произнесла я, боясь услышать ответ. — Потому что, я обещал оберегать тебя и не могу оставить одну, когда тебе страшно и плохо. — ответил Егор, целуя меня во влажные волосы, так крепко обнимая за плечи и за талию, что последние ниточки моих нервов лопнули, позволяя мне горько расплакаться в голос, прикрывая лицо ладошками. — Ну тише-тише, моя девочка, тише. Я рядом с тобой, котёнок, всё хорошо. — разворачивая меня к себе лицом, удобнее обняв и крепче прижимая к себе, произнес Егор, успокаивающе гладя меня по голове. А я растворилась в его руках, абсолютно теряя контроль, забывая сейчас все причины нашей ссоры. — Ну дураки мы, поорали друг на друга немножко, с кем не бывает. Чего ты так совсем расстроилась? — Мне страшно. — подавляя новые всхлипы, едва слышно произнесла я дрожащим голосом, трясущимися руками обнимая Егора за плечи. Мне казалось, что я проваливаюсь и падаю в какую-то темную, бесконечную бездну. — Закрыть окна? — спросил Егор, дожидаясь моего ответа, продолжая крепко прижимать к себе. — Я боюсь, что ты уйдешь. — прошептала я, выдыхая ему в шею, продолжая кусать губы в кровь, роняя жемчужные слезы, от которых уже тошнило. И изо всех сил боролась с искреннем желанием просто взвыть в голос. — Я никуда не уйду, Валюш. — как маленького ребенка прижимая меня ближе, тихо произнес Егор. — Да, нам сейчас очень сложно. Но я не оставлю тебя одну со всем этим, слышишь? Всё наладится. Я ляпнул херню какую-то на эмоциях и вообще много чего лишнего сказал. Но и ты отличилась, котёнок. Сама ведь повод дала. Психанули оба из-за… — Из-за чего? Ну, из-за чего, Егор? — приподнимаясь на локте, смотря сквозь пелену слез в его глаза, чувствуя, как безостановочно слезы продолжают стекать по щекам от осознания масштабности ситуации.
Он ничего не понял.
Абсолютно ничего.
— Прекращай плакать. Всё. Иди сюда. — протянув руку вперед, гладя меня по щеке, стирая большим пальцем влажную дорожку, произнес Егор. Притягивая меня обратно, заставляя лечь на его груди, он крепко обнимал меня, другой рукой поглаживая по щеке, убаюкивающе шепча что-то, периодически поглаживая по голове и перебирая пряди волос. А я изо всех сил просила Мироздание, чтобы сегодня не приснилось ничего…*****
— Егор, я не понимаю, что происходит? — обеспокоенно спросила я, стоя посреди улицы, немного поеживаясь от холода. — Объясни, что случилось? — Я уже давно собирался сказать, что я тебя не люблю. И не хочу тебя больше обманывать. — абсолютно безразлично произнес Егор, спокойно глядя мне в глаза. — Ты шутишь? — хмуря брови, непонимающе произношу я, бегая по его лицу, пытаясь уловить эмоции. — Я пытался тебя полюбить, но так и не смог. — запихивая руки в карманы джинс, с невозмутимым видом произнес он, поджимая губы. — Да, вы с Аней похожи, очень. Но только лишь внешне, на первый взгляд. А этого недостаточно. — Скажи, что ты шутишь. — растерянно бегая взглядом, подходя ближе, вставая на носочки, произношу я, пытаясь достучаться до него. — Я не верю тебе. — Валь, прекрати. — неосторожно убирая мои руки от лица, делая шаг назад, произнес Егор. — В общем, ты была права. Я действительно всеми силами пытался сделать тебя ею. Но не получилось. Ты — совсем не она. Ты — другая. Я не смог полюбить тебя, как не пытался. — поджав губы с усмешкой произнес он, глядя на мою растерянность. — Этого не может быть…ты ведь…говорил. — отрицательно мотая головой, не веря в происходящее, произнесла я шокировано. — А…что теперь? — Не держи на меня зла, пожалуйста. Прости, если сможешь. — разворачиваясь на месте, оставляя меня одну посреди улицы, он медленным шагом удалялся прочь. Я продолжала смотреть ему в след ощущая, как желание жить ускользает так же быстро, как и растворяется его силует в красках осени, среди опавших листьев. to be continued…