***
Юный колдун обнаружил себя утром лежащим около дверей сарая. Кажется, он задремал, сидя на траве. — Вот это меня разморило, конечно. Удивительно, что мошка не сожрала. И правда, ничего не чесалось и не болело, будто спал он в палатке, а не сидя задом на траве едва ли не в лесу. В сарае было подозрительно тихо. Юноша сразу же вспомнил, как просидел около него до рассвета. Почему остался, Сава не мог себе объяснить. Наверно, где-то в глубине души боялся, что Фёдор Дорофеевич явится с осиновым колом решать их общую проблему. Или с топором, или с факелом. Да какая разница, он придёт и убьёт его спасителя, пускай и невольного. «Что ж, дружище, ты мне, получается, жизнь спасал всё это время. Может, и мне твою спасти? Но для начала, давай мы с тобой разберёмся, что ты и я такое». Идея вести мысленный диалог с заложным не показалась юноше чем-то странным. Раз приказы он воспринимал в такой форме, значит и говорить будет тоже так. «Где я?» Чужой голос был совсем слабым, едва слышимым. Савелий оживился, повернулся лицом к двери, сел на колени. «Ты меня понимаешь? Кто ты?» С таким напором вопросов мертвец не справился. «Где я?» «В сарае.» «Сарай? Меня привезли к хану?» Из школьного курса Савелий знал, что сараем называлась не только хозяйственная постройка, но и столица Золотой Орды. И это знание вкупе с вопросом вызвало в нём шок. — Ничего себе, это ж сколько тебе лет, раз ты про хана спрашиваешь… — пробормотал юноша. Теперь монголоидные черты лица и странные доспехи стали вполне объяснимы. Он решил вернуться к расспросу. «Нет. Ты в… э… другом месте. Кто ты?» Но покойник не унимался. Он повторял свой вопрос, словно был магнитофоном, который заело на одной фразе. «Где я?» — Да что ж ты вредный такой… — Савелий тяжело вздохнул. Ну вот как он ему это объяснит? Не говорить же «сарай — это такая хибара для огородной утвари, а ты тут как пленник сидишь». И вообще, почему они друг друга понимают? Осознание неправильности этого диалога пришло внезапно. Но как только юный колдун понял, что этот факт его смущает, он перестал слышать вопросы, словно сомнения ему мешали. «Эй, ты меня слышишь? Ответь!» Савелий постучался в дверь сарая, пытаясь привлечь внимание. Покойник больше не отвечал. И без того тихий голос просто исчез. «Ты в безопасности, слышишь? Я не дам никому тебя убить, обещаю, только ответь!» И снова молчание. — Вот дурак… Пока не начал сомневаться, всё было хорошо, — Савелий понурился, опустил плечи и задумался. А потом в голову незатейливо и совершенно случайно пришла та самая мысль, ради которой стоило думать. «А что, если я не могу понять свой дар до конца, потому что не инициирован? Что там Фёдор Дорофеевич говорил про инициацию? Я должен принять дар внутри себя? Но как? Перестать сомневаться?» Мысль была проста как три копейки. И правда, сомнения могли стать той преградой, что мешает ему обрести силу. Как он может использовать магию, если ещё не верит до конца в то, что является колдуном? Это как пытаться ездить на велосипеде и не верить, что ноги на педалях, а руки на руле. Абсолютный диссонанс и бред. Савелий попытался понять, что именно в себе он ещё не принял за правду. «А что, если это не дар целителя? Если я и правда некромант?» Всё очевидное — просто. Он всего-навсего должен поверить в это. И уже не важно, кто такие эти некроманты, как ими становятся и люди ли это вообще, расспросить старика можно и попозже, главное сейчас — поверить. Юноша глубоко вздохнул, попытался расслабиться и очистить свой разум от лишних мыслей. Если он действительно поверит, не будет задавать вопросов самому себе, все получиться. «Ты меня слышишь?» И в ответ раздалось долгожданное «слышу», которое лишь сильнее укрепило уверенность Савелия в правильности доводов. Надо было ковать железо, пока горячо. «Почему ты меня спас?» «Вы мой хозяин». Голос был безэмоциональным, очень тихим и каким-то бездумным, словно говорил робот, не понимающий смысла своих же слов. «Что значит хозяин?» «Вы меня призвали.» «Как именно я это сделал?» Покойник замялся, видимо, для него вопрос был сложным, или он и сам не понимал, как это вышло. «Я понял, что нужен Вам». Ответ был несколько туманным. Савелий решил оставить эту тему. Он заметил, что собеседник слабо соображает и скорее всего не до конца разумен. «Почему ты ел людей?» «Был голоден». Колдун хмыкнул. И правда, вопрос был идиотским. Волкодлак же сказал, что заложные едят человечину. Вот только можно ли назвать этого мертвеца заложным, Сава не знал. Хотя нечисть ведь во всех сказках людей ела, чего бы и этому «беспокойничку» их не кушать? «У тебя есть имя?» «У меня их несколько». «Это как?» «Имя в быту и личное». Этот ответ заставил замяться уже Савелия. «И чем они отличаются?» Теперь в ступоре оказался мертвец. Такого, видимо, у него при жизни не спрашивали. Или, по его мнению, ответ был очевиден. «Личное только для близких. Имя в быту для всех». Юноша поймал себя на мысли, что запертый в сарае покойник вызывает в нём неподдельный интерес. Это ведь человек совершенно другой культуры и эпохи, просто невообразимо. Такой шанс нельзя упускать, уж больно любопытный товарищ к нему в руки попал. Настоящий иностранец, да ещё и из глубины веков. «Я хочу знать личное». Услышанное показалось довольно странным. «Чжоу Цзань». Юноша опешил и пробормотал вслух. — Какое-то оно не монгольское. И вообще странное… «Кто ты по национальности?» Повисло неловкое молчание. То есть они и так оба молчали, но теперь это молчание касалось и их телепатического диалога. «Что такое национальность?» Савелий тихо выругался. Ну конечно, откуда мужику из эпохи монголо-татарского ига знать такие современные слова? Ещё бы спросил про гаплоидную группу ДНК или морфологию имени. «Чьих будешь, спрашиваю. Народ какой?» «Хань». Стало ещё непонятнее. Такое странное слово Савелий слышал впервые. Было ясно одно — не монгол и не татарин. — Азиаты… — он тяжело выдохнул, понял, что ничего не понял, и выяснять «чьих» его покойный товарищ будет — дело гиблое. Проще ограничиться простым «азиат», что было ещё и очевидным до ужаса. «Как ты тут оказался?» «Мы осаждали злой город». Юноша едва не выпалил «Ну конечно!». Его деревня находилась недалеко от Козельска — именно его, как Савелию было известно из уроков истории, монголы называли «злой город» за невероятно долгое сопротивление. Юноша слышал, что совсем недалеко велись раскопки того самого городища. Картинка сложилась. «Ты погиб при осаде? Как в болоте оказался? Твоё тело скинули туда?» Потребовалось больше минуты, чтобы мертвец сообразил. «Нет, сам утоп. Не хочу говорить». Савелий ещё раз тяжело вздохнул и решил завязывать с допросом, который и так растянулся донельзя. Тайна гибели этого Чжоу Цзаня могла подождать. Может, личное что-то, что ж теперь, в душу лезть? «Я к тебе потом приду. Мне надо идти. А ты никуда не уходи и не ешь больше никого. Нельзя». Савелий поднялся, размял ноги и с трудом поковылял к избе. Пора бы отоспаться по-нормальному.***
Следующие день и ночь прошли в напряжении: Савелий много спал, а когда просыпался, разговор с лесником у него не клеился, будто между ними пробежала чёрная кошка. Или мёртвый нерусский мужик, сидевший у них в сарае. Иначе говоря, имелись разногласия. — Знаешь, Савел, ты меня, конечно, извини, но с этим пора заканчивать, — Фёдор Дорофеевич подловил юношу за завтраком, — Мне нужны мои зачарованные цепи. Скоро полнолуние. Я ж волкодлак, сам понимаешь. К тому же этого супостата кормить скоро надо будет. Он же смирный, только когда сытый. Пора бы его того… — Нет, — Сава бросил алюминиевую ложку в тарелку с кашей, от чего посуда зазвенела неприятным металлическим эхом. — Цепь отдам, а убить его не позволю. Он мне нужен. — Окстись, какая с него польза? Юный колдун исподлобья зыркнул на волкодлака. — Охранять нас будет от бандитов. В тот день не все погибли. Вы говорили, они меня ещё ищут. Если нагрянут, я его как собаку спущу. Эти слова вызвали мороз по коже у старого лесника. Видя перемены в выражении лица собеседника, Сава добавил. — А ещё он Вам картошку окучивать будет и огород поливать. У меня рука болит, а у Вас работа есть. Так что применение ему я найду. — Дурень, ты ж его можешь не удержать… — Удержу. Я тут узнал кое-что на досуге. Волкодлак недоверчиво посмотрел на него. — Что? — Это я его призвал. Я уверен. Он мне сам сегодня сказал. Мы можем общаться. — Что ж, значит, как я и думал, ты правда некромант… Это очень плохо, — старик горестно вдохнул и скрестил руки на груди, уставившись тяжелым взглядом куда-то в пол. Савелий нахмурился. — Почему? — Истреблять вас принято. Как ты уже знаешь, колдун не может не использовать свои силы, для вас это противоестественно. Поэтому, родившись с таким даром, ты обречён на его использование. А это значит, что рано или поздно тебя найдут. — Кто? И за что истреблять? — Твои же и найдут, колдунов больше, чем ты думаешь. Не все по деревням сидят и простуду подорожником лечат. А убить тебя захотят, потому что ты для них угроза власти, угроза привычному ходу вещей. То, на что ты способен, пугает. Ну и прецеденты в истории случались… — Какие прецеденты? — Сказку про Кощея знаешь? То-то и оно… Он тоже с мертвяками баловаться любил… А потом, как ты знаешь, плохо закончил. Не просто же так к нему Дурак припёрся. — Иван-Дурак, — поправил его Сава машинально, пытаясь на ходу осмыслить услышанное. — Да какая разница, дураков всегда хватает. На тебя тоже найдётся. Хоть Иван, хоть Степан. — Но я же ничего не сделал, я просто хочу жить. — Ты думаешь, у тебя спросят, чего ты хочешь? Никто ведь не дает гарантии, что ты не захочешь чего-то другого. К тому же, время сейчас такое, людей много, везде прогресс и наука. Ты, как и всё волшебное, в этот мир не вписываешься. И правда, магия в настоящие реалии вписывалась слабо. Юноша об этом думал, но, услышав очередную порцию откровений, окончательно запутался. — Но ведь это всё есть, значит для чего-то нужно? И… откуда у меня вообще такие способности? Тоже мамин «подарок»? Вопрос заставил Фёдора Дорофеевича стушеваться. — Вообще-то это не передаётся по наследству, с этим рождаются… Там условия особые нужны… Не знаю, какие. Савелий пристально посмотрел на старика. «Врёте… Знаете, говорить не хотите». Но дожимать его не стал. — Что ж, да и не важно. Сейчас мне надо думать, что теперь с собой делать. И да, покойничка я всё-таки оставлю. Вы же сами сказали, нельзя мне не колдовать. Он демонстративно встал из-за стола и вышел, надо было проветриться.***
Гулять по лесу было больше не страшно, даже наоборот, это успокаивало. Складывалось ощущение, что теперь к нему тут совершенно другое отношение. Казалось, будто воздух стал легче, корни под ногами попадались реже, а мошкара перестала кусаться. Иными словами, тишь да гладь. — Я знаю, что Вы здесь, — Савелий обернулся. — Я всегда здесь, — отозвал леший. Сегодня он выбрал менее экстравагантный облик: лесной хозяин напоминал садового гнома, даже шляпку из гриба не забыл надеть. Юноша усмехнулся, увидев его на ближайшем пеньке. Теперь он и правда не был столь угрожающим. — Раз уж мы снова встретились, хочу спросить, что Вы знаете о некромантах? Вопрос лешего озадачил. — Мало знаю, в глаза ни одного ни разу не видел. А что случилось? — Да так, ничего. Нашего заложного оказывается призвали, он не сам поднялся. Старичок в грибной шляпке нахмурился. — Странно. Не было в лесу чужих, да и не видел я, как его призвали. — Это на болоте случилось, вот Вы и не видели, — Савелий отвёл взгляд, тяжело вздохнув. — А ты откуда знаешь? — Он мне сам сказал, — юный колдун решил не уточнять, каким образом он умудрился понять покойника. — Значит, некроманта искать будете? Хорошее дело. Нам второго Кощея не надо. — А что такого Кощей сделал? В сказках я ничего такого не помню. — Да какие сказки… - махнул рукой леший. — Их люди сочиняли, им откуда правду знать? Дело, значится, так было. Он в своё время много чего наворотил, и дочерей княжеских воровал, и армию из нежити поднимал, и богам из Прави угрожал. А все потому, что силой владел. Амбиции у него что ли были… Да хрен вас колдунов знает, что у вас на уме. Я свидетелем тех событий не был, я, почитай, лет шестьсот живу, вот как лес этот вырос, так и появился. А это я по быличкам от других слышал. — Что ж, буду знать. Ладно, пойду я, меня наверно дед заждался. — Заходи ещё, и пирогов мне принеси, понравились, — старичок усмехнулся и, кувыркнувшись вперёд, растворился в воздухе. Юноша хмыкнул. На этот диалог он надежд не возлагал. Зато стало ясно одно: все ждут от него только беды. Понимание этого далось нелегко. Савелий явно не об этом мечтал.***
Придя обратно домой, Савелий первым делом бросился к книгам. Возможно, мама оставила ему подсказки. Не просто же так волкодлак заикнулся про особые условия. — Савел, я тут подумал… — внезапно поиски прервал хриплый, сбивчивый голос старика. — Может, тебе развеяться следует? Тяжело тебе наверно тут одному. — Не нужно. — Да ты ж даже не дослушал… В Ершовке свадьба будет, дочь фельдшера замуж выходит. Съездим, самогонки попьём, попляшем… Я же всё понимаю, отдыхать тоже надо. — Свадьба? — юноша внезапно задумался. Свадьба… — Нет, я наверно не пойду. Я тут подумал… проверить надо, — с этими словами он бросился разбирать книги. — Ну не хочешь, как хочешь, — пожал плечами лесник. Внезапная тяга к знаниям его порадовала.