Заклинатель праха

      «Ты тоже это слышал?»       Савелий оглянулся. Они, не сговариваясь, кинулись на крик. Девушка сумела позвать на помощь ещё пару раз перед тем, как ей, судя по всему, зажали рот ладонью. Но это не помешало отыскать источник шума.       В темноте кустов возился неясный силуэт. Он навис на кем-то, скорее всего, над той самой девушкой, и совершал с ней какие-то манипуляции. Савелий плохо видел в темноте, как и любой обычный человек, но для Чжоу Цзаня картина предстала во всей красе: распластанное молодое тело, лежащее на земле без движений, пустой взгляд, который больше бы подошёл трупу, и насильник, в нетерпении рвущий колготки на жертве. Несчастная выглядела как бабочка, которую прикололи булавкой к витрине. Такая же хрупкая и … мёртвая?       Возможно, колдун поторопился отдавать покойнику свободу воли, но можно было сказать одно: голод и ярость взяли бы верх в любом случае. Чжоу Цзань выпустил когти и оскалился, обнажая острые мелкие зубы, напоминающие ряд из наточенных ножей. Он учуял запах крови: девушка успела полоснуть насильника ногтями по щеке. Время словно бы замедлилось.       Савелий оцепенел. Он понимал, свидетелем чего стал в эти секунды, в ушах набатом раздавалось сердцебиение, а голова была пустой, словно белый лист. Там в кустах происходило нечто страшное, омерзительное и подлое, то, на что нормальный человек, в понимании Савелия, не решился бы никогда. И его мёртвый друг разделял эти убеждения.       Отдавать приказ не потребовалось.       Обернувшийся на шум насильник попытался сбежать: Савелий видел, как парень отпрянул от тела и рванул влево, растворяясь в ночном мраке. Но Чжоу Цзань оказался быстрее. Откуда-то из темноты раздался хриплый мужской крик, перешедший в неясное бульканье, а затем и в чавканье. Мерзкое, смачное, будто кто-то прожорливый не умел культурно есть и отрывал мясо кусками от целой туши. Рвалась одежда, хрустели кости, запахло чем-то металлическим и вязким. Савелий уже знал, что это. Кровь. Много свежей, горячей человеческой крови, лившейся на траву и землю, словно вода.       Голова по-прежнему была пустой, словно мыслей в ней никогда не было, словно он вообще ни на что не мог повлиять. Или мог? Да, пожалуй, мог, один приказ, и кровопролития удалось бы избежать. Он должен был просто попросить не убивать этого урода, но почему-то не стал. Только почему? Потому что обещал свободу воли? Или потому, что в тайне одобрял убийство таких как этот ублюдок?       «Пускай лучше ты сожрёшь преступника, чем простого человека. Рано или поздно ты всё равно бы сорвался, так ведь?»       Мертвец не ответил. Он был поглощён яростью и безумным голодом, который наконец мог утолить. Савелий не видел, как его друг хватает подонка, как ломает ему шею и впивается острыми зубам в горло, прокусывая пульсирующую жизнью жилку. Савелий не видел, в какое голодное беспринципное чудовище превратился Чжоу Цзань, и с каким наслаждением, рыча от удовольствия и перемазываясь рубинного-алой артериальной кровью, он поглощал тёплое сочное мясо. Сырое. Человеческое. Но Савелий знал, что всё происходящее было неправильным, неэтичным, жестоким. Неизбежным.       Ещё он знал, что так нельзя и до последнего был готов тянуть, лишь бы не заставлять Чжоу Цзаня опускаться на это дно. Только вот в поедании человечины была не прихоть, а необходимость. Закон природы, придуманный кем-то другим.       «Нельзя же винить волка за то, что он ест овец. В природе это нормально… Чисто технически ты больше не человек, значит это не каннибализм, а простая плотоядность. Ты ведь не виноват, что такова твоя природа. Да, это ужасно, но мы можем выбирать, кого и когда, мы можем спасать жизни, вот как сейчас. Так даже правильно, смертная казнь ведь разрешена, чем это отличается?»       Савелий знал, чем. Смертную казнь применяют после решения суда. А им приходится задаваться вопросом из классики «А судьи кто?», который обычно был сугубо риторическим. Посему выходило, что они сами. Преступник был пойман с поличным, следовательно виноват и доказывать тут что-то бессмысленно, потому что всё очевидно.       За те минуты, что Чжоу Цзань провёл за ужином, Савелий успел много о чём подумать. Оцепенение спало с него не сразу. Внезапно перед глазами, почти ничего не видящими от шока и темноты, возникла яркая картина: лежащая в траве девушка, с задранным подолом белого летнего платья, в порванных чёрных капроновых колготках, с одной туфелькой на ноге. Раньше, за те жуткие секунды осознания, он будто бы не замечал её. Но взгляд прояснился, как и сознание и нужно было действовать.       Юноша буквально подлетел к ней и осмотрел: ран на теле не было, трусики были на месте — насильник не успел надругаться над несчастной. Это осознание принесло облегчение. Возможно, он ещё мог чем-то помочь.       — Очнитесь пожалуйста! — Савелий склонился над девушкой, взял её на руки, приподнимая с холодной земли, поправил платье и приложил два пальца к сонной артерии. Пульса не было.       К горлу подступил ком. Ему снова пришлось увидеть чужую смерть.       Только вот была одна странность: незнакомка была холодной как лёд. Именно как лёд, от неё буквально веяло зимней стужей. А ещё она была лёгкой: Савелий пару раз держал девушек на руках и примерно представлял, сколько должна весить барышня такой комплекции. Но эта незнакомка едва ли была тяжелее бутылки молока. Так просто не бывает.       — Теперь-то мы можем поговорить? — она внезапно распахнула свои огромные, сияющие неоновым зелёным глаза. Глаза покойницы.       Савелий в ужасе отпрянул, оттолкнув девушку от себя.       — Ну что ты, хлопчик, негоже так с девушками обращаться, аль не узнал? — она улыбнулась, обнажая ряд неестественно белых и острых зубов. Ну конечно, та мертвячка из леса, что была одета как гоголевская Панночка!       — Ты Божена? — юный колдун отполз к дереву. Он ещё не успел прийти в себя.       Красавица рассмеялась. Белое летнее платье удлинилось, превратившись в тот самый саван.       — Верно, хлопчик, це я. Запомнил всё-таки… — она поправила свои густые чёрные волосы, очевидно красуясь перед юношей. Видимо, не могла иначе.       Савелий сглотнул.       — Зачем… всё это? — его взгляд неуверенно упал на примятую траву, а затем переместился в сторону кустов, в которых Чжоу Цзань с аппетитом доедал то, что осталось от насильника.       — Решила проверить, насколько вы сердобольные. Порадовали, — «Панночка» хищно и обаятельно улыбнулась. На голове её вновь образовался венок, а цветные ленты заструились яркими ручейками между чернильно-чёрных локонов.       — Ты… вынудила нас его убить! — Савелий ещё не оправился от шока.       — Я? — искренне удивилась девушка. Она не смогла сдержать хохота. Пожалуй, именно так в фильмах смеялись ведьмы. — Я не вынуждала вас. Вы сами решили, что спасёте меня, убив его. Никто не говорил, что нужно сжирать этого урода заживо. Хотя молодцы, не зря ловила. Рада, что твой оглоед его сожрать решил…       — Я не…       — Уж себе то не бреши, хлопчик. Был бы против, приструнил бы его. А так стоял, смотрел, ничего не делал… И меня спасать не спешил… Обидно. — она прошлась перед ним, покачивая бёдрами. Судя по манерам, Божена любила, когда на неё смотрят.       Юноша молча следил за ней взглядом, поджав губы. Соглашаться он не спешил. Он вообще не хотел признавать тот факт, что его бездействие тоже было действием.       — Что тебе нужно?       — Отвести тебя к Хозяйке. Его тоже можешь взять, — она кивнула в темноту, в сторону жадного чавканья.       — А если я всё ещё не хочу идти к твоей Хозяйке?       — А узнать, откуда у тебя дар ты не хочешь? — зелёные глаза с хитрым прищуром, казалось, смотрели в самую душу. Коварная нежить решила зайти с другой стороны.       — Не кнутом, так пряником? — хмыкнул Савелий, поняв, в какие игры с ним играют.       — Ага. Ты ведь наверняка уже понял, что всей правды тебе не рассказали. По глазам вижу.       — Да, не рассказали. Только вот где гарантия, что вы расскажите? — Савелий поднялся на ноги и с вызовом посмотрел на девушку.       — А ты осторожный, это хорошо. Осторожный значит умный. Хозяйке нужен такой.       — Для чего? Если она хочет меня убить, какая разница — умный я или не очень?       — Не волнуйся, убивать тебя никто не собирается. Она хочет предложить тебе работу.       Сказать, что слова покойницы оказались для него шокирующими — ничего не сказать. Савелий удивлённо поднял брови, даже приоткрыл рот, чтобы высказаться вслух, но решил этого не делать.       «А ведь Фёдор Дорофеевич говорил, что меня будут искать, чтобы убить… Или её Хозяйка исключение?»       Юный колдун закрыл свои мысли, не дав обоим покойникам их услышать.       Божена испытующе глядела на него своими зелёными фарами. В темноте глаза и правда неестественно светились, будто бликовали. Становилось не по себе.       — Ну так что, пойдёшь? Она расскажет тебе правду, а ты выполнишь её маленькое поручение. Если ты и правда такой умный, каким кажешься, у тебя получится.       Савелий прищурился: разумеется, соглашаться было опасно, но пока что загадочная Хозяйка не пыталась навредить ему, да и обещание рассказать правду подстёгивало.       «Если она сама повелевает нежитью, значит тоже некромант и смысла убивать меня у неё нет. Может, она хочет предложить что-то вроде дружбы? Наверняка за её головой тоже ведут охоту, не могут не вести, если слова лесника правда. Да и эта Божена, похоже, не собирается нападать. Во всяком случае, А-Цзань насытился и у него будут силы дать отпор. Надо рискнуть.»       — Пойду. Только А-Цзань пойдёт со мной. Я же не дурак идти неизвестно к кому без поддержки.       Мертвячка ухмыльнулась и хмыкнула.       — Это я уже поняла. Зови его сюда. И да, ты забыл сказать спасибо за еду. Я этого мужика не только для себя ловила, но и для вас.       — Погоди, в каком это смысле «не только для себя»?       — Я забрала его душу. Питаюсь я так. Правда, он долго бы не прожил после этого, но какое-то время побегал бы, как курица без башки. Списали бы на сердечный приступ. А твоему оглоеду как раз нужно было мясцо. Только не говори, что не нужно, я всё знаю, — она отвернулась и принялась что-то нашёптывать.       Савелий смерил покойницу испытующем взглядом и мысленно обратился к Чжоу Цзаню, призывая его к себе. Послышалось шуршание, и мертвец тихо вышел из кустов, с ног до головы перемазанный кровью. Юноша видел, как его ничего не выражающие глаза всё ещё сияли изнутри зелёным. В темноте это было особенно жутко. Разобрать что-то ещё он не мог.       — Божена, что делать с трупом? Там наверняка остались… следы, — юноша запнулся, говорить напрямую ему всё ещё было некомфортно.       — Ах это, оставь. Елена должна забрать, — деловито ответила девушка, сделав пару пассов руками. Вокруг стал сгущаться туман. Прямо как в лесу в тот раз.       Уточнять, кто такая Елена колдун не стал. Сейчас это не так важно. Чжоу Цзань, не обращая внимания ни на что, сделал ещё пару деревянных шагов и встал около хозяина.       Промозглая сырость накрыла их с головой, словно вместо тумана были мутные озёрные воды. Холод, отчего-то ощущавшийся ярче и острее, вгрызался в кости, легко преодолевая плоть. Савелий поёжился, обнял себя руками, легкая ветровка совсем не спасала его. Безучастно стоящий до этого покойник неожиданно подался вперёд и обнял его.       Савелий едва не вскрикнул от удивления. Чжоу Цзань был… тёплым. Юноша по-прежнему плохо видел его из-за темноты, но чувствовал, что что-то в его друге изменилось.       «Ты хочешь согреть меня?»       Ответа не последовало. Видимо состояние, в которое мертвец впадал при голоде, ещё не до конца отпустило его.       Сава от чего-то улыбнулся. Происходящее показалось ему забавным.       «А-Цзань, ты испачкаешь мою ветровку. Кровь не так легко отстирывается».       Но мертвец не отпрянул. Его объятия и правда несли облегчение и хоть какую-то защиту.       — Хорош миловаться, мы уже на месте, — недовольно бросила девушка, ядовито посмотрев на них через плечо. О чём она подумала, Савелия не волновало.       Туман стал постепенно рассеиваться. Юноша едва смог сдержать удивлённый возглас. Картина, которая ему открылась, была по истине неожиданной.       Впереди, в метрах тридцати от них, виднелась поляна посреди векового хвойного леса, затянутого белыми полосами густого тумана, лентами сквозившего между деревьев. В самом центре поляны, на жёлтом ковре высокой травы, возвышалась старинная избушка-сруб из потемневших от времени брёвен: на окнах резные наличники с тяжёлыми ставнями, прямо как на иллюстрациях в сказках, крыша была выстлана соломой, напоминая чью-то лохматую голову, а внизу, подобно крепким сваям, торчали самые настоящие куриные лапки с когтями.       — Это… — он смотрел на избушку с изумлением, которое, пожалуй, не испытывал в жизни никогда.       — Да, верно. Избушка на курьих ножках. Что, не думал, что она правда существует? — покойница лебёдушкой проплыла мимо колдуна и поспешила к краю поляны.       Юноша поражённо выдохнул. Попасть в настоящую сказку он не рассчитывал. Омрачало это удивительное путешествие лишь одно — сказка была страшной, а местами даже хтонической. Что называется, со всем славянским колоритом.       — Избушка, избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом, — проворковала Божена, отвесив шутливый поклон. Деревянная махина зашевелилась, затрещав брёвнами, и куриные лапки неуклюже задвигались. Избушка повернулась к ним передом, словно полная старуха — медленно и покачиваясь, будто болели суставы.       — Что это? — неожиданный мужской голос заставил Савелия вздрогнуть всем телом. Он совершенно его не узнал и не мог понять, кому принадлежала реплика.       — Что? — юный колдун обернулся и догадка его поразила. — А-Цзань, это ты сказал?       — Подождите, господин, вы что, меня понимаете? — ответом стал такой же удивлённый возглас.       Мертвец смотрел на него слегка испуганно, он совершенно не думал, что окажется понятым.       Девушка обернулась и хмыкнула.       — Мы на стыке двух слоёв реальности. Между Явью и Навью. Тут многие границы стираются. Не удивительно, что вы стали друг друга понимать — дальше только язык мёртвых. Кстати, мысленно мы именно на нём и говорили.       Мертвец и колдун переглянулись и недоумённо уставились на спокойно шагавшую в сторону избушки чертовку в белом саване.       — Чудеса… — выдохнул Савелий, и решил отложить разговор с Чжоу Цзанем на потом: мало ли какие странности ещё произойдут? Они вдвоём последовали за девушкой.       Когда троица поравнялась с избушкой, с порога сама собой упала верёвочная лестница и отворилась скрипучая дверь.       — Вас приглашают, — хихикнула покойница и растворилась в воздухе. Видимо, на этом её функция была окончена.       Савелий сглотнул и сделал шаг вперёд. Но мертвец ухватил его за локоть.       — Подумайте, господин, это может быть опасно. Это место… очень странное.       — Я знаю, спасибо за заботу. Если что-то пойдёт не так — разрешаю меня спасать, — он слабо улыбнулся и выскользнул из захвата. Похоже, Чжоу Цзань искренне о нём переживал и это грело душу.       Поднявшись по верёвочной лестнице, юноша зашёл в избушку. Чжоу Цзань незамедлительно последовал за ним.       Внутри оказалось больше места, чем Савелий себе представлял: просторная горница, как в избе зажиточного крестьянина, крепкая печь и хорошая, дорогая мебель. Такую юноша видел в музее быта, посвящённом временам до революции. Но самое главное — хозяйка этого странного дома тоже оказалась не такой развалюхой, какой её было принято представлять.       За столом сидела не молодая женщина в чёрном платье с истрепавшимся подолом. Лицо её было красивым, породистым, как у столбовой дворянки, разве что орлиный нос делал её красоту очень своеобразной. Она не была стара — Савелию показалось, что ей около сорока, но явно не больше пятидесяти. Длинные, чёрные как январская ночь волосы были собраны в косу и обёрнуты вокруг головы, обвязанной красным платком. Глаза женщины были разного цвета — один был полностью чёрный, лишенный каких-либо бликов, словно свет и вовсе от него не отражался. Второй же светился ядовито зелёным, как у той покойницы, что привела их сюда. Женщина источала могильный холод и выглядела не вполне живой. Было в ней что-то загробное.       — Ну наконец-то ты пришёл. Устала ждать, — она даже не посмотрела на вошедших и вернулась к своему занятию — вышиванию на пяльцах.       Не такой себе Савелий представлял Бабу Ягу, ох не такой.       — А сказки врут получается… — невпопад выпалил он, стушевавшись. Сказочная ведьма подняла на него пронзительный взгляд и сурово бросила.       — А когда люди не брехали? Садись, разговор есть, — к юноше подплыла деревянная табуретка.       Дальнейшие глупые вопросы, по типу «А вы будите меня в печь на лопате сажать?» или «А волшебный клубок дадите?» отпали сами собой. Юноша почувствовал себя так же неуютно, как у директора в кабинете на выволочке. Он неуверенно присел на самый край и поёжился. Даже присутствие Чжоу Цзаня не придавало уверенности.       — Божена сказала, вы мне работу хотите предложить. И ещё… вы мне расскажите правду про мой дар, — он не рискнул посмотреть на женщину. Могильный холод усилился.       Яга не удостоила его взглядом.       — Расскажу. Ты многого ещё не знаешь… Что ж, для начала — я хочу, чтобы ты нашёл Кощея. В этом и будет заключаться вся твоя работа. Сама я, увы, заперта в этой избе навеки и без соратника обойтись не смогу. Мавки да заложные в этом деле те ещё помощнички — прожорливые да тупые, им хозяин нужен, да и ход им не везде есть. А ты… Человек из плоти и крови. В этом твоя сила, — она устало вздохнула и продела иголку сквозь ткань. Голос её убаюкивал, обволакивал и лился как у рассказчицы детских сказок.       — Значит, вам нужен живой помощник, способный заклинать нежить?       — Верно, — женщина сделала ещё один стежок, протаскивая нить через полотно.       — Но почему именно я?       Ведьма пристально посмотрела на него.       — Ты серьёзно решил, что стал первым, кого я позвала? Дурак. До тебя тут ещё с десяток таких же посидеть успело, только вот проблема есть одна — не вернулся никто живым. Либо мне кто-то мешает, либо все, кто был тут до тебя оказались… непригодны. Я зову к себе всех, кто способен поднимать из могил. Вы некроманты единственные, кто может между Навью и Явью ходить. Кощей… тоже мог.       — А зачем он вам?       — Не твоё дело. Твоя забота одна — найти и пригласить его сюда. Смотрю, дар ты уже принял, — она посмотрела на стоявшего истуканом Чжоу Цзаня. Её взгляд был способен пронять даже покойника.       — Да, пришлось принять. Он… спонтанно проснулся. Вы… могли бы мне рассказать, откуда такие, как я берутся? Что мы такое? — Савелий оглянулся на вздрогнувшего Чжоу Цзаня, ища в нём поддержки.       Яга устало вздохнула и поднялась с места, отложив пяльцы.       — Вы — результат порочной связи двух инициированных колдунов. Это значит, что твои родители оба владели даром и приняли его, но по какой-то причине сошлись, хотя не имели права этого делать. Когда боги из Прави дали людям дары — чтобы те могли оберегать своих соплеменников и поддерживать мир между нечистью и простыми людьми — они ограничили свои подарки, чтобы люди не использовали дары для получения власти. Только вот боги есть не только светлые, но и тёмные. Лазейку нашла Морена — богиня смерти. Как и все боги из Нави, она считала несправедливым, что Боги из Прави решили всё за людей. Твоя сила отголосок того спора. Твоё появление на свет призвано принести дисбаланс в гармонию этого мира. Такие как ты не просто опасные противники — вы ошибки, нарушающие божественный порядок.       Юноша слушал и никак не мог понять, чем заслужил такую участь. Все эти боги, дары, миропорядки — всё это его не волновало. Он всю жизнь мечтал о простых вещах — карьера врача, спасение чужих жизней и благополучие близких. Разве многого он хотел? Видимо, многого.       — Но я не хочу ничего нарушать… Я ведь просто родился таким, я не виноват…       — Я знаю, — внезапно ответила Яга. — Знаю. Кощей… был первым в своём роде. И он тоже считал, что был не виноват. Он поднял мятеж. Только вот закончилось всё… печально. Если читал сказки, ты знаешь… пришёл Иван Царевич, или Иван Дурак, и убил его, — она отвернулась к окну, выпрямив гордую спину. Савелий понял — ведьма не хотела, чтобы он видел её слёзы.       — Я…Согласен вам помочь. Только вот… Вы сказали оба родителя… Про мать я знаю, но отец… Он простой человек, я уверен. Может ли быть так, что дар некромантии появляется без этих условий?       — Нет, — сурово громыхнуло в ответ.       Юный колдун не решился задавать больше вопросов. Он и так был придавлен морально сильнее некуда: бегство от родного брата, первое совместное убийство, теперь вот эта жестокая правда. Над ним будто специально глумился неведомый садист, выжимая последние остатки человеческого.       — И ещё, у меня для тебя есть подарок. Можешь потом их позвать, если сейчас несподручно, — Яга похлопала в ладоши и перед застывшим юношей возникли три женских силуэта.       Знакомый образ Божены, которая ничуть не изменилась, рядом с ней стояла маленькая хрупкая девчушка в белом саване с обрезанными по плечи ломкими соломенными волосами и зелёными светящими глазами, а чуть поодаль стояла взрослая статная медно-рыжая женщина с языческими рунами на лице. Она тоже была в саване и её глаза светились точь-в-точь как у подруг.       — Это Божена, Елена и Ольга. Они мавки. Нематериальные, в отличие от твоего слуги. Могут быть тебе полезны. Дарю. Захочешь позвать — возьми зеркало или ковшик с водой и позови по имени. Они придут. Будешь нужен — попрошу за тобой сходить кого-то из них. А теперь ступайте, — она махнула рукой, будто пытаясь отогнать надоедливое насекомое, и скрылась в другой комнате. Только сейчас юноша заметил, что Яга хромает: из-под рваного подола мелькнуло что-то белое. Та самая легендарная костяная нога.       Савелий неловко улыбнулся и посмотрел на «подарки».       — Ну… Даже неудобно как-то. В общем будем знакомы. Кто-нибудь из вас может вернуть нас домой?       Чертовки переглянулись и Божена подала голос.       — Можем. Через туман вернёмся.

***

      Как только туман рассеялся и мавки ушли, Чжоу Цзань пришёл в себя. Он с ужасом смотрел на свои окровавленные руки, не в силах даже разрыдаться. Лицо его то искажалось от отвращения, то принимало страдальческое выражение. Он силился заплакать, но не мог. Осев на землю, он уткнулся лицом в колени и закричал.       Савелий стал свидетелем его терзаний, но не мог ничем помочь. Он понял, что к Чжоу Цзаню вернулась память и осознание произошедшего.       «Прости, что не сказал тебе раньше, мне очень жаль, что я превратил тебя в это, я правда не знал…»       Юноша присел рядом и нерешительно коснулся его плеча. На удивление, уже начались предрассветные сумерки. Нахождение на другом слое реальности заняло больше времени, чем они думали.       Темнота расступилась и теперь Савелий мог рассмотреть Чжоу Цзаня получше: кожа приобрела здоровый телесный оттенок, никаких трупных пятен или подгнивающих частей, даже запах волшебным образом исчез — сейчас от бедолаги пахло только человеческой кровью, в которой он был обильно испачкан. А ещё Савелий буквально услышал, как билось его сердце, будто приложил голову к самой грудной клетке. Регенерация полностью восстановила тело, сделав мертвеца внешне не отличимым от живого человека. Вот только вернулся к нему не только нормальный облик. Чувства вернулись тоже.       «Лучше бы я не воскресал…»       Даже внутренний голос покойника был плачущим, срывающимся в истерику. Сава не мог спокойно на него смотреть, на глаза непроизвольно навернулись слёзы.       «Я правда не хотел, чтобы так вышло. Прости меня…»       Он обнял его, не боясь ещё сильнее испачкаться в крови. Сейчас это действительно было мелочью. Савелий чувствовал себя безгранично виноватым во всём, что случилось.       «Господин, я не могу так… Это же люди… Это неправильно!»       «Ты прав… Но выбора у тебя нет. Если бы я мог, я бы не обрёк тебя на это. Можешь меня ненавидеть, если тебе так станет легче».       «От ненависти к вам мне станет только хуже. Вы этого не заслуживаете. Вы замечательный человек и я верю, что вы не хотели всего этого. Я не оправдал ваше доверие, я убил человека сразу же как только вы дали мне право выбирать. Я чудовище…»       «Не говори так, ты ведь не виноват, что не мог иначе. Ты… Остался внутри человеком, это правда. Но твоя нынешняя суть... Думаю то, чем ты стал, всё же нельзя до конца назвать человеческим... А раз ты изменился физически, значит поедание человечины для тебя не каннибализм. Никто ведь не удивляется, когда волки едят овец. Хищникам нужно мясо. Просто представь, что ты такой хищник».       Савелий всхлипнул, закусив губу: он успокаивал не только его, но и себя. Впервые за долгое время эмоции, которые, казалось, куда-то исчезли, звучали как далёкое эхо откуда-то из глубины души, всплыли наружу, поглотив его с головой.       «Зачем в природе такой хищник? Для чего?»       Покойник затрясся от беззвучных рыданий.       «В природе нет ничего бесполезного, поверь. Возможно, такие как ты и я призваны… Восстанавливать справедливость».       Собственная догадка стала неожиданностью для колдуна.       «Справедливость? И в чём же она выражена?»       «Ты наверно не помнишь, но мы спасли девушку. Ты наказал преступника, избавил общество от морального урода. А ещё… Вспомни сам, как ты умер. Я не думаю, что это правильно, ты был молод и полон сил, мог прожить яркую жизнь, а вместо этого кучка дикарей приговорила тебя к ужасной смерти. Может, я нужен таким как ты? Может это не только проклятие, но и дар? Может мы кто-то вроде санитаров леса? Знаешь, меня учили, что бытие определяет сознание. Пускай товарищ Маркс говорил не об этом, но я скажу так: наоборот это тоже работает. Если считать себя чудовищем, ты будешь чудовищем. Нужно просто иначе взглянуть на вещи. Иначе говоря, как себя в жизни поставишь, так и будешь её проживать. От нашего самовосприятия многое зависит. Просто… начни считать себя кем-то другим. У всех вещей есть стороны, в этом мире мало чего однозначного».       Чжоу Цзань притих. Речь произвела на него впечатление. Он поднял голову и посмотрел в глаза Савелия.       «Господин, вы хотите сказать, что мне нужно отнестись к этому… философски?»       «Да, думаю так. Даже в безвыходном положении надо искать лазейки или положительные стороны, иначе не выжить. Мне пришлось принять свою новую сущность, тебе тоже нужно. Если ты… хочешь жить. Ты ведь хочешь?»       Юноша вымучено улыбнулся и похлопал его по плечу. Слезы на щеках не успели высохнуть.       «Хочу. Хотя бы ради вас».       «Ради меня не нужно. Живи ради себя».       «Тогда… ради нас».       Он порывисто обнял его, прижав к себе. Савелий почувствовал себя до безмерного важным. Теперь у него появился самый верный и близкий друг.       Где-то над лесом безразлично и тихо появились первые солнечные лучи.