Брак поневоле

Вэй Усянь проснулся, как говорится, с первыми петухами. Только «петухи» – это не те, что глотку криком рвать любят, а два каких-то оленя, непонятно что не поделившие под окнами цзинши. Орали, наверное, даже дрались, правда шумели они не долго – их попросту кто-то спугнул. А заклинатель же потянулся, перевернулся на живот и обнял валик, что служил ему подушкой. Спать всё ещё хотелось, но не моглось, так как чудное состояние медитации было беспощадно и очень нагло прервано. Что же тогда делать? Выйти пройтись? Но там опять будет этот Лань Обезьян приставать и не дай Бог ещё раз подлезет со своим супружеским долгом, тогда-то Вэй Ин точно не сдержится и огреет его чем-нибудь тяжёлым. К нему лучше не подходить! Но и в четырёх стенах сидеть тоже не дело, нужно хотя бы поесть, а то и похмелиться: в голове как будто стая пчёл устроила свадьбу. Свадьба… Вот, точно! Поесть, подправить чутка здоровье и пойти прогуляться на поиски Вэнь Цин. Нужно и с ней как-то объясниться, а лучше уговорить её, как альфу, попытаться выкрасть Усяня из Гусу и женить на себе. Вот на такой «принудительный» брак он всеми своими конечностями был согласен. Только, вот беда, заклинатель имеет право жениться повторно, только если его супруг или супруга безвременно отойдёт в мир иной. И то, не всегда подобное допускалось. А о том, чтобы развестись, вообще не могло быть и речи. Ты попросту будешь опозорен на всю оставшуюся жизнь, как и многие последующие поколения твоей семьи. Но ему ли, Старейшине Илин, бояться позора? Он, наверное, и без того опозорился везде где только можно было. Так что, позором больше, позором меньше. А что касается его мужа, то чтоб ему пусто было! Негодяй! Сам виноват, сам посмел посягнуть на святое. Выпутавшись из тёплого одеяла, в котором молодой мужчина был завёрнут, словно бабочка в коконе, он осторожно ступил босыми ногами на прохладный деревянный пол и подошёл к окну. Скорее всего уже давно был полдень, а то и того больше. Но это всё не имело значения. Сейчас главное разыскать себе покушать и двигать отсюда. Если развестись-таки он не может, то сбежать от сурового и противного мужа, ему никто не запретит. Но вот очко предательски поджалось, когда дверь цзинши бесшумно открылась, пропуская внутрь жилища фигуру в белом одеянии. Лань Ванцзи как и всегда был молчалив. Он прошёл внутрь, держа перед собой поднос с несколькими фарфоровыми пиалами, а второй рукой сжимал ножны своего роскошного меча, с которым не расставался ни на секунду. Он бросил взгляд на своего молодого супруга, ещё раз убедившись в том, каким же красивым был этот омега. Заклинатель бы точно не смог сдержать улыбки, если бы не его привычка держать извечное каменное выражение на лице. Однако его взгляд был пропитан теплом и нежностью к Вэй Ину. Молча Ванцзи поставил принесенный поднос на невысокий столик, что располагался неподалёку от кровати, а потом вновь приковал взгляд к Усяню. Вэй Ин же напрягся всем своим телом. Он инстинктивно приготовился обороняться, совершенно не догадываясь, чего ожидать от Второго нефрита Гусу Лань. Конечно, на что-то хорошее он и не рассчитывал. Предполагал, что скорее всего его вновь попытаются взять силой, и вот от того было особенно страшно. – И чего ты пришёл? – не выдержав, Вэй Усянь задал волнующий его вопрос. – Опять станешь руки распускать? И это воспитанник хвалёного ордена адептов? Вот значит какие вы внутри своего мира: нещадные, безжалостные твари. Тёмный заклинатель выплёвывал эти ужасные слова совсем не заботясь о том, что может переборщить с высказываниями и задеть своего мужа за живое. Но оно именно так и случилось. Лань Ванцзи по натуре своей был правильным и совестливым человеком. Для него обидеть слабого было чем-то из ряда вон выходящим, он даже мысли подобной допустить не осмеливался. А тут омега заявляет о том, что он как-то его оскорбил. Омега! Да тем более ещё и супруг, с которым предстояло пройти целый нелёгкий путь, зовущийся жизнью. – Я ничего плохого тебе не сделал. – поморщившись от мнимой боли в сердце, прошептал Лань Чжань. – А, то есть, это не ты меня зажал ночью? Может то был твой злой двойник? – Я не зажимал…я… – у молодого мужчины уже даже уши от перенапряжения начали краснеть. В кои-то веки. А раньше всему виной было смущение. – Я не тронул бы тебя без твоего согласия. – Да что ты? Разве тебе не всё равно на чувства слабого омеги? Разве мы не созданы Всевышним для того, чтобы быть прислужниками альфа-самцов, у которых нет никаких прав, которые ничего не могут в этой жизни, кроме как ублажать мужа и подбирать за ним какашки? Разве не такого вы о нас мнения? Так вот, дорогой ты мой супруг, я сразу тебе скажу, что хоть ты и женил меня насильно, правда, причины такого твоего поступка мне до сих пор не ясны, с тобой я никогда не буду. Тебе меня не подчинить и рожать каждый год я тоже не собираюсь, вообще не стану этого делать, у меня ребёнок будет только от женщины. Ты уяснил это? Только женщина для меня выносит младенца, моя женщина, моя жена. Как и ожидалось, Второй нефрит выслушал столь негативные пламенные речи с каменным выражением на лице. И никто даже догадаться не мог о том, что на самом деле он чувствовал в тот момент. Выходит, что дело вовсе не в нём самом, а том, что, по всей видимости, этот омега жил в таком кругу, где к созданиям этого пола относятся хуже, чем к домашней скотине. А сейчас его ещё и против воли отдали замуж за неизвестного ему богача, и, ясное дело, что Вэй Усянь от него не ждёт милость. Только вот Ванцзи не собирался быть жестоким с супругом. Безграничной любви до гроба он ему пока что пообещать, конечно, не мог, всё же, два дня знакомы, но то, что у парнишки будет всё, что он будет жить припеваючи и рожать столько детей, сколько сам того захочет – вот оно даже и не оговаривалось. Омега – это не низменные существа, они всего лишь чуть слабее представителей других полов. Но в то же время эти создания невероятно красивые притягательные, а уж мужчины омеги вообще ценились в Гусу дороже ,не то что золота, но и вообще самого дорогого камня в мире. – Поешь, – тихо произнёс Лань Чжань, не зная, что ещё такого можно сказать, дабы успокоить разбушевавшегося мужа и при этом снова не схлопотать по морде. – Тебе нужны силы, а сколько ты и без того уже голодаешь?! – Хочешь приманить меня едой? – Вэй Ин брезгливо окинул взглядом принесённый поднос. – Да я, живя на горе Луаньцзан, в полнейшей нищете питался куда лучше, чем такими вот помоями. Это что за трава? Я козёл, по твоему? А баклажаны… Я ненавижу баклажаны. Такое перебирание блюд говорило о положительном распорядке дел. Хотя бы, Усянь не надел поднос на голову Ванцзи – это уже что-то новенькое, хотя такой вариант Ханьгуан-цзюнь рассматривал, семеня в цзинши этим утречком. Но всё равно, раз муж так придирчив, значит в его планы не входит устроить голодовку, просто нужно найти что-то подходящее и поскорее. А то, и правда, Вэй Усянь всё это время жил за гранью бедности, и хороший обед ему бы точно не помешал. – Давай я распоряжусь, чтобы тебе приготовили то, что ты пожелаешь? – Понеслась хромая в щавель! – закатил глаза Старейшина Илин. – А если тут не умеют готовить то, что мне нравится, что тогда? – Тогда я сам попытаюсь приготовить то, что ты захочешь. У меня есть время на то, чтобы научиться. Ты мне один раз покажешь, а дальше я сам. – Лань Ванцзи уже на всё был готов, лишь бы эта льдышка растаяла наконец и показала ему свою улыбку Усянь лишь хмыкнул на это. – А ты думаешь, я владею какими-то особыми секретами готовки? – и, кажется, стал чуть спокойнее. – Идёт из котла пар – значит блюдо в процессе готовки, дым – готово. Всё просто. Но вообще, я бы не отказался от кроличьего мяса и риса с острым соусом «Шигун». Ванцзи нервно сглотнул. Он отродясь не ел мяса и был ярым противником того, чтобы кто-то употреблял в пищу трупы животных. Собственно, такое мнение имели большинство жителей Облачных Глубин. Но раз супруг хочет, значит он нарушит правила и пойдёт на рынок, чтобы купить ему свеженькое мяско. Не своих же кроликов убивать. – Хорошо, я приготовлю для тебя рис с крольчатиной. Тогда ты обещаешь поесть? Не ожидал такого ответа Усянь, ой не ожидал. Думал, что сейчас его и вовсе выкинут взашей куда-нибудь работать в поле, припомнив вчерашние проделки, а то и вовсе сначала изобьют палками, а потом изнасилуют, кончив внутрь его тела несколько раз для пущего эффекта, так сказать, чтобы поскорее залетел и перестал выёживаться, навсегда оказываясь привязанным к этому дому и к этому заклинателю. И детей будет пруд пруди, и прямая кишка от столь частых родов начнёт вываливаться. А тут ему еду на выбор предлагают, муж в двух метрах от него стоит, взгляд отводит. – Хорошо, тогда поем.