Дайте хоть раз в любви захлебнуться

И я бы ответила, если бы шорох неподалёку не привлёк моё внимание. Глаза привыкли к темноте, благодаря чему я смогла различить множество светлячков, скопившихся вокруг меня, и лучи от лунного света, пробивающиеся сквозь ветки деревьев. Прежде мне никогда не доводилось бывать в лесу ночью… Наверное, любая другая девушка на моем месте сейчас бы умерла со страху. Я в неизвестном и, скорее всего, опасном мире, полном загадок и тайн, стою посреди леса, слабая и беззащитная. Но, вопреки ожиданиям, не чувствую ни страха, ни тревоги — я абсолютно спокойна. И это пугает больше всего. Быть может, дело в двухметровом незнакомце с красными крыльями, что стоит в трёх метрах от меня и пожирает чёрными как смоль глазами… Когда наши зрачки встречаются, я чувствую, что всё вокруг уходит на второй план, моё сознание словно сливается с чем-то великим и непостижимым. Спустя некоторое время слышу его холодный голос: — Мой лагерь расположен неподалеку. Я проведу тебя, — он снова окидывает меня оценивающим взглядом, — для простой смертной здесь небезопасно. Так что советую не отставать. Оставаться здесь одной перспектива так себе. К тому же я продрогла до мозга костей и сейчас готова бежать куда угодно, лишь бы поскорее выйти из этого проклятого леса и согреться! Делаю несколько шагов вперёд и… — Ах! Споткнувшись, падаю на влажную мягкую землю. Тело пронзает тупая боль. Игнорирую её и пытаюсь подняться, но вместо этого поскальзываюсь и снова растягиваюсь на сырой поверхности. В глазах темнеет, а сознание вновь озаряет мысль — надежда, что сейчас этот сон закончится и я проснусь в своей теплой уютной постели. Дома. Открыв через время глаза, вижу перед собой древний ржавый меч, воткнутый в землю. Рядом с ним ещё один. И ещё… Вглядываюсь в темноту, по обе стороны от себя. И вижу… «О Боги! Это же… Мечи, доспехи, человеческие черепа… Да здесь же была настоящая бойня! " Меня начинает трясти. Ужас от увиденного буквально парализует, и я уже не в состоянии идти дальше. Делаю попытку подняться на ноги, когда где-то на грани сознания слышу едва различимый, но уже знакомый мне голос: — Это последствия Великой войны, что завершилась пятьсот лет назад. Бой за справедливость… Она забрала много жизней. Слишком много… Он наклоняется так, чтобы наши лица были на одном уровне и сквозь зубы, с медленно оживающей ненавистью в горящих глазах, говорит: — Война забрала у меня её. В том, как он смотрит на меня, в его взгляде… Читаются одиночество, боль утраты, разочарование. Все вместе давящие тяжким грузом. Чёрные брови вздрагивают, прокладывая между собой морщинку. Внезапно его лицо меняется — от глаз по всему лицу отходят чёрные прожилки. Он резко хватает меня за горло, держа крепко и больно, но недостаточно для того, чтобы задушить. Что-то останавливает его. Он кричит так, что я чуть не схожу с ума от громкого голоса: — ТЫ ПОХОЖА НА НЕЁ!!! КАКОГО ЧЁРТА ТЫ ТАК ПОХОЖА НА НЕЁ?! Желание убить, уничтожить, сжечь дотла явственно читается во всём его напряжённом теле. Слёзы, хлынувшие ручьём из моих глаз, горячими дорожками стекают прямиком на его ладонь, целиком обхватившую моё горло. Видимо, ощутив солёную влагу на своей руке, он тут же ослабляет хватку. А я, всхлипывая, лишь беспомощно глотаю свежий воздух, словно дыша им в последний раз. Найдя в себе силы и повинуясь какому-то порыву, обхватываю его лицо обеими руками, касаясь ладонями напряжённого лба и заострённых скул. Большим пальцем медленно провожу по горячим, мягким губам. Сколь бы это ни было удивительно — смерть от его рук более не страшит меня. Это манит, увлекая сродни медитации… Гипноз, из которого не хочется выходить. — Пожалуйста. Не нужно… Не убивай меня… Он, вздрогнув от моих прикосновений, отшатывается, чёрные прожилки моментально исчезают со светлой кожи, возвращая его лицу жёсткий и серьезный, но всё же спокойный, человеческий взгляд. — Назови хоть одну причину, по которой я должен поступить так. — Нога. — Что? — Нога… болит. Сильно. Брюнет сразу же отпускает моё горло, из-за чего я, потеряв равновесие, начинаю падать, но тут же удерживает меня, грубо схватив за талию. «Я оказалась в его руках…» Он аккуратно, но не без гримасы отвращения, относит меня к ближайшему дереву и положив, отходит на шаг. Чёрные глаза начинают нагло изучать моё тело, сканировать, словно рентген. От такого пристального взгляда мне становится не по себе. И без того очень короткая, почти прозрачная ночнушка, в которой я сюда переместилась, порвана, отчего я чувствую себя голой. Кожа на ладонях содрана, коленки в грязи, правая разбита в кровь… Видимо, я поранилась, когда падала. — Повреждения не серьёзные. Я смогу сам вылечить тебя. — Минуту назад ты собирался сделать совсем обратное. Что изменилось? Ответ заставляет себя ждать — мой собеседник лишь загадочно хмурится, сверкая из-под густых бровей мутным взглядом. — Ты исцелишь меня? Уголок рта искривляется в усмешке. — Лечить мне ещё не доводилось… Но всё бывает в первый раз. Сильная мужская ладонь медленно ложится на моё колено, полностью охватывая его. Горячая сухая кожа даже немного обжигает. Я вздрагиваю от осознания, насколько он большой… Одни только крепкие рельефные плечи, находясь передо мной, закрывают весь горизонт. Неожиданно боль начинает стихать, а рука моего крылатого спасителя поднимается выше и выше, направляясь к бедру. Его прикосновения мне приятны. На фоне прохладного ветра его рука кажется горячей, отчего по телу сразу проходит волна мурашек. Он, однозначно, тут же замечает это, но не останавливается, просто наблюдая за моей реакцией. Я откидываю голову назад, отчего из моей груди вырывается сдавленный стон… Приблизившись ко мне, он застывает на вытянутых руках, не предпринимая никаких дальнейших попыток к действию. Просто глядя, но теперь прямо мне в глаза. Время будто останавливается. В какой-то момент мы неосознанно тянемся друг к другу… Но он, тряхнув головой, еле заметно вздрагивает, будто от осознания или какого-то воспоминания, и резко встаёт, отвернувшись от меня. Когда моё дыхание восстанавливается, понимаю, что голос снова вернулся: — Помоги мне встать. — Зачем? Я вылечил тебя. Ты в состоянии встать и идти самостоятельно. Лицо вновь каменное, а взгляд холоден. — Тем более мы почти пришли, — взглянув на горизонт, в котором несмело появляются первые нежные рассветные переливы, поворачивается обратно ко мне. — Как твоё имя? — Скарлетт. — Скарлетт… — он вполголоса повторяет моё имя, будто пытаясь запомнить, но в ответ лишь одобрительно кивает головой. — А как тебя зовут? И… кто ты? — Скоро всё узнаешь.