Burn In Hell

      — Я так полагаю, что к тебе. Думаю, мне необходимо хотя бы немного вина для храбрости, если ты понимаешь. — нервно посмеялся Альберих, на что его спутник недовольно фыркнул.       — Только в качестве исключения.       — Потому что я особенный? — игриво подмигнул ему капитан.       — Скорее особый случай. — поправил его Дилюк.       — Вот не допроситься же от тебя комплимента!       — Кэйа!       — Розария? — он удивлëнно обернулся на окликающую его монахиню.       — Где этой ночью будет действующий магистр? — пусть девушка и выглядела обеспокоенно, но всë равно не в её стиле размениваться на болтовню, поэтому она спрашивала сразу в лоб.       — Не думаю, что личная жизнь Джинн нас вообще как-то касается. — капитан развёл руками, снисходительно улыбаясь.       — Я понимаю. — она слабо улыбнулась, будучи посвящённой в некоторые детали. В общем-то, секретом это и не было. — Но у неё точно не было никаких планов? Насколько мне известно, её ты замещал в эти дни.       — Всë верно. — Альберих нахмурился, ощущая какое-то недоброе предчувствие. Дилюк, со стороны наблюдая за развернувшимся диалогом, с таким выражением лица стоял изначально. — Что случилось?       — Я подозреваю, что с Барбарой могла случиться беда. — она начала демонстративно загибать пальцы в своей когтистой перчатке. — Не видела еë целый день. Сестра Виктория ничего не знает. Помешанный идиот из фан-клуба стучался в наши ворота, не зная ничего о выходе пастора в свет. И… Она пропустила репетицию в хоре. — она приложила ладонь, на которой загибала пальцы, к своему лицу, устало массируя виски.       — Я думал, ты обрадуешься, выйдя из-под гнёта Барбары хотя бы на один день. — подметил Рагнвиндр, намекая на частые жалобы на эту «малолетнюю тираншу» в стенах таверны.       — Каждый, кто владеет Глазом Бога, по-своему защищает Мондштадт. Мы вот защищаем его тихо, под покровом ночи, вдали от посторонних глаз. — когда Дилюк поднял на неë удивлённый взгляд, она ухмыльнулась, чувствуя некоторую свободу слова за стенами храма. — Да брось, Полуночный Герой.       — Я-я ничего не говорил! — замахал руками Кэйа, когда на него перевели яростный взгляд.       — Кэйе даже не нужно было что-то говорить. Твоë пламя слишком заметно в темноте, и даже миллионы слоёв ткани и эта очаровательная маска не спрячут твоего феникса. — она вздохнула. — Так к чему это я. Барбара тоже защищает жителей города. По-своему. От болезней, страшных ранений и от печалей. Еë любят, ею восхищаются и вдохновляются. Это тоже немаловажно. Даже если я еë на дух не переношу — она нужна этому городу.       — Похвально. Очень хорошая речь. — капитан улыбнулся, а Дилюк не стал удостаивать Розарию ответом, пускай и был более чем удовлетворён её словами. — Что нам известно?       — Пропажа обнаружилась приблизительно после обеда, я проверила каждый уголок собора и Мондштадта в целом. Все горожане разводят руками. Её тут точно нет.       — Вольфендом?       — Или же Пик Буревестника. — кивнула девушка на теорию Кэйи. — Абсолютно по разные стороны.       — Ты можешь прогуляться до Пика, а я обшарю Вольфендом и руины Логова чуть дальше.       — Я с тобой. — встрял Рагнвиндр, невзначай напоминая, что он упёртый осёл и от своего не отступит.       — Я не имею права впутывать в это дело гражданских, Дилюк.       — Ты не пойдёшь без меня.       — Хорошо, — Альберих поднял руки в примирительном жесте, пряча лукавую улыбку. — Тогда я поручу это дело рыцарям Фавония, как разбужу их. Никуда не пойдём.       — Нет, нельзя доверять поиски пропавшего ребёнка кучке неотёсанных сонных болванов. — он задумчиво начал ходить кругами, а после остановился и вполне уверенно вынес свой вердикт. — Я сам возьмусь за это дело.       — Ого, тогда я свободен?       — Ещё чего!       — Значит, иду с тобой?       — Нет! Я работаю один.       — Дилюк, Архонтов ради, определись!       — Поразительно. — многозначительно проговорила Розария, меланхолично наблюдая за этой непонятной сценой между двумя взрослыми людьми, которые вели себя, будто пытаются поделить последнюю конфету. — Ладно, вы тут сами разберётесь. Я на поиски. В случае, если Барбара не найдётся, то встречаемся здесь же на рассвете.       Они ещё некоторое время кричали монахине наперебой фразы в духе «хорошо, я на поиски, увидимся» и «нет, никуда он не идёт», но в итоге сошлись на том, что стоит на некоторое время отложить их личные планы на этот вечер и всё же помочь отыскать пастора. Дилюк мысленно сокрушался, что не носит свою маскировку с собой, потому что завидь его кто ночью в гуще событий, использующего в бою свой Глаз Бога — секрет Полуночного Героя проживёт всего лишь несколько часов, пока новость эхом не облетит весь Мондштадт. Таков уж этот город свободы — ветер разносит слухи быстрее, чем ароматы свежих блюд из «Хорошего Охотника» и мелодичные баллады бардов тихими вечерами.       — Почему ты улыбаешься? — немного раздражённо спросил Дилюк, когда не мог уже стерпеть это довольное выражение лица. Они прошли от Мондштадта до Вольфендома, а выражение лица так и не изменилось.       — Не помню, чтобы кодекс запрещал мне улыбаться. — усмехнулся он в ответ, понимая, что дразнит этим ещё больше.       — У тебя пропал человек, а ты радуешься.       — О, дело не в Барбаре вовсе. — уже куда серьёзнее пояснил Альберих. — Просто мне льстит, что тебе настолько необходимо быть рядом со мной, что ты увязался в путь. Даже если это дело, порученное Ордо Фавониус.       — Что за бред? — возмутился Рагнвиндр, забавно краснея от смущения. — Это я взял тебя с собой, чтобы ты вновь позорно не скрылся в кабинете действующего магистра.       — Да-да, конечно-конечно. — саркастично согласился капитан, лишь бы снова не начинать этот занудный спор.       — Сэр Кэйа, — этот самый человек едва сумел удержать рвущийся смех от настолько приторного официоза, вложенного сюда. — Прошу не ёрничать. Мы заняты поисками, кажется?       — И как я мог забыть? — шутливо стукнув кулаком по своему лбу, спросил Альберих.       — Тогда почему мы целенаправленно куда-то идём? В другую сторону от Логова Ужаса Бури, хочу заметить.       — Потому что только у меня есть план?       Рагнвиндр немного насупился, потому что слова капитана кавалерии не прозвучали для него достаточно убедительно. Но пока что ещё было немного времени в запасе, поэтому он предпочёл посмотреть за развитием событий. В конце-концов, именно Кэйа всегда крутился в центре внимания жителей Мондштадта, со всеми старался поддерживать хотя бы иллюзорное подобие дружбы или приятельничества, поэтому вполне вероятно, что тот мог знать что-то о пристрастиях пастора. Сам Дилюк о ней ничего не знал, а рассказы Джинн, когда они общались куда чаще, перестали быть актуальными. Её маленькая сестрёнка уже стала вполне взрослой и самостоятельной девушкой, поэтому её уже точно мало интересует что-то из её задорного детства. Они пришли практически к окраине леса. Внезапно Кэйа очень громко свистнул, приложив пальцы к губам.       — Ты чего творишь?! И тут же с дерева спрыгнул мальчишка в очень странной одежде.       — Привет, Рэйзор. Извини, что мы так поздно.       — Здравствуй, друг! — поприветствовал он Кэйю, не обращая внимания на его спутника. — Я чувствую, что нужно помочь, но я не стал мешать вам раньше. Мне незнаком запах этого человека, я следил и пытался понять, друг он или враг. У вас очень сложное…       — Сложное общение? — помог ему подобрать слово Альберих, и тот активно закивал. — Спасибо за беспокойство, приятель. Не стоит волноваться, это друг, просто очень угрюмый.       — Я здесь. Прекратите говорить обо мне в третьем лице, Архонтов ради! — капитан моментально обернулся и шикнул на него, всем своим видом умоляя сейчас не вмешиваться. Дилюк совершенно не умеет общаться, а к Рэйзору ещё и необходим особый подход. Он, конечно, заметно преуспел в общении за время обучения с Лизой, но «волчьи каламбуры» никуда не делись.       — Мне нужна твоя помощь, друг. — он вновь обратился к мальчишке. — Ты не ощущал запах недруга? Или запах воды, странно пахнущего воска и красивого пения?       Рагнвиндр свёл брови на переносице, пытаясь понять, откуда у воды или пения Барбары может быть запах. Но, на удивление, воспитанник волков вновь активно закивал, прекрасно понимая, что ему хочет сказать Альберих. Рэйзор попросил их следовать за ним, потому что он видел, как они разбили лагерь в лесах Вольфендома. Кэйа вновь довольно улыбнулся, переходя с быстрого шага на бег. Скорость этого ловкого юноши не могла не поражать, и то, как он ориентируется в местности…       — Откуда ты его знаешь? — спросил Дилюк, когда нагнал Кэйю.       — О, это долгая история. — он хрипло рассмеялся, стараясь сохранить размеренное дыхание при беге. — Помнится, мы как-то играли с Кли в прятки, и она спряталась настолько хорошо, что ни я, ни Беннет не смогли её найти. Мы не на шутку перепугались, и тогда он сказал, что у него есть друг в этих лесах. И что он самый лучший сыщик во всём Тейвате! Я бы, конечно, поспорил, и даже не по поводу своей кандидатуры! Ты видел, как Люмин виртуозно ищет пропажи? — от активной болтовни он начал немного запыхаться, но темпа не сбавлял, держась наравне с Рагнвиндром и чуть поодаль от Рэйзора, указывающего направление.       — Да, и это лишь один из её талантов.       — Ну, так вот! — улыбнувшись, он продолжил свой рассказ. — Беннет познакомил меня с Рэйзором, и он правда помог мне её найти. Он живет здесь с волками, поэтому знает лес Вольфендома как свои пять пальцев. Волки — его семья, и он умеет остро чувствовать запахи, очень быстр и очень опасен в бою. Мы иногда помогаем друг другу.       Рагнвиндр запоздало понял, почему Кэйа так резко и так грубо заткнул его во время разговора с Рэйзором. Этот мальчик воспитан волками, поэтому и нормы восприятия у него волчьи. Если бы Дилюк продолжал ворчать или обронил бы какое-либо неосторожное слово в адрес его или Кэйи, являющимся его другом, то тот набросился бы на него не глядя, посчитав за врага. У него был Глаз Бога, и он обучается у самой способной ведьмы Ордо Фавониус — значит, боевой потенциал у него действительно огромный. Кэйа просто уберёг его от беды, и эта мысль не может спокойно вписаться в поток мыслей, вызывая в голове странный резонанс.       — Смотрите, — Рэйзор резко остановился, выбрав выгодное место для наблюдения. — Несколько мужчин. Я чувствую, что они враги. И их сумки. В них что-то с запахами других людей.       — Похитители сокровищ. Давно же я им задницы не надирал! — довольно проговорил Кэйа, практически переходя на рык.       — Я не вижу Барбару. — отметил Дилюк.       — Барбара? Девочка с запахом свечей и звенящих колокольчиков?       — Да, это наш друг. Чувствуешь её здесь? — спросил Кэйа.       — Она здесь. Я не могу видеть, но чувствую.       — Нам нужно найти Барбару и забрать её отсюда. Но если мы пойдём в лобовую атаку, то наведём достаточно шороху, чтобы упустить её или случайно навредить в пылу сражения. — Альберих задумался, потирая подбородок.       — Я смогу найти её. Запах очень отчётливый.       — Значит, нам необходимо отвлечь толпу, пока ты спасёшь нашего друга, Рэйзор. — капитан перевёл на Дилюка многозначительный взгляд.       — Что?       — Ты весь такой богато разодетый, такой потерявшийся и такой беззащитный… — хитро прищурившись, протянул Кэйа, оценивающе оглядывая Рагнвиндра.       — Что ты несёшь? — выгнув бровь, вновь спросил Дилюк, не прослеживая логическую цепочку. Вздох.       — Смотри, — он обвёл пальцами незримую рамку вокруг своего лица. — Это лицо есть чуть ли не у каждого проходимца из этой шайки. Похитители сокровищ — моё хобби, понимаешь? Мне нравится периодически мешать им злодействовать, поэтому они уже давно знают меня по куче откровенно плохих рисунков и всяческих слухов. Если к ним подойду я, то они тут же схватятся за оружие. А если к ним подойдёт заблудший беззащитный горожанин в дорогой одёжке, то они попытаются запудрить тебе мозги.       — И мы сможем вытащить друга! — Рэйзору план определённо нравился, он показал капитану кулак с оттопыренным большим пальцем. Ох, определённо Беннет научил.       — Мне придётся быть приманкой? — теперь Рагнвиндр точно был недоволен положением дел, недовольно скрестив руки на груди.       — Я понимаю, что тебе не нравится перспектива приманки, когда ты привык всегда быть единственным и неповторимым бойцом на поле боя. Но сейчас иного выхода нет. — Кэйа подошёл ближе, кладя свои ладони на его предплечья. — Нам нужно вытащить Барбару, поэтому прошу тебя, Дилюк, доверься мне. Если что-то пойдёт не по плану, то мы поможем тебе.       — Хорошо. — выражение лица винодела было привычно-невозмутимым, но почему-то при взгляде на него Альбериху действительно стало как-то не по себе.       Он машинально убрал руки, уступая дорогу уверенно зашагавшему вперёд Рагнвиндру. В этот момент даже Рэйзор постарался максимально слиться с обстановкой вокруг, стараясь не привлекать внимание едва знакомого человека. От него повеяло опасностью и каким-то очень сильным холодом. Этим холодом была та стена, которую он возвёл, чтобы сберечь себя и своё сердце от очередной боли, которую могут принести даже самые близкие люди. Сейчас, когда они наконец-то решили взять и всё обсудить, как взрослые люди. Сейчас, когда наконец-то затеплилась надежда на то, что его когда-то названный брат не был тем, кем его считал Дилюк все эти годы. Просьба довериться отрикошетила, не сумев пробиться сквозь этот ледяной барьер. Тот в свете последних событий был весь в трещинах, но стена оказалась слишком крепкой.       — Эй, ты! — агрессивно выступила навстречу небольшая группа похитителей сокровищ, привлекая внимание Дилюка к себе. — Кто ты и что тебе нужно? Он, не удостоив их ответом, взял в свои руки клеймор.       — Архонты, какой же он идиот. — разочарованно пробормотал себе под нос Кэйа, прикрывая лицо ладонью. Огненный феникс воссиял среди ночного леса, сжигая на своём пути всё, что охватывали его крылья.       — Защитите девчонку! Бежим! — посыпались с разных сторон команды от остальных похитителей, которых не зацепило атакой. Повсюду начал рассеиваться дым от их отвлекающих печатей, благодаря которым остальная часть отряда благополучно унесла ноги вместе с Барбарой, оставшись незамеченной.       — Я не… — Рэйзор закашлялся, пытаясь почувствовать хотя бы в каком направлении сбежали противники. — Не могу найти. Много дыма, нюх не работает.       Альберих тем временем демонстративно ничего не говорил, водя кончиками пальцев по обожжённой коре деревьев, стараясь аккуратно потушить своим льдом пламя Дилюка, чтобы не навредить и так пострадавшим красотам природы. Не хватало им ещё лесного пожара и задохнувшихся от дыма волков. Из глуши леса послышался вой.       — Кэйа. — тихо позвал его мальчишка.       — Что? — он даже не посчитал нужным оторваться от своего благого дела.       — Они ушли.       — Ага.       — Они хотели защитить девочку. Её тут нет. Ушли.       — Да-да, я заметил.       Настроение Альбериха почти физически ощущалось на коже остальных спутников. Каждая его мышца в теле сейчас была напряжена, и он точно благодаря лишь божественному благословению держался. Держался, чтобы не высказать прямо сейчас Рагнвиндру в лоб всё, что о нём думает конкретно в эту секунду. Задача была проста — просто выйти и немного покривляться перед кучкой наивных и самоуверенных кретинов, а уж потом размахивать своим огромным мечом и отвешивать негодяям хорошего пинка. Спиной к спине, как было когда-то… Но тот предпочёл моментально разрушить идеальный и беспроигрышный план, и позволить им уйти с пастором. Кэйа был в ярости. Ему не нравилось, что тот предпочёл свою гордость вместо того, чтобы защитить жителя Мондштадта. Вот он, Полуночный Герой, который днями и ночами грезит о безопасности города. Даже смешно.       — Кэйа. — теперь его тихонько позвал уже Рагнвиндр.       — Дилюк, подожди. Впервые я прошу тебя помолчать. Пожалуйста. — он постарался прозвучать максимально убедительно, и это, кажется, сработало. Снова послышался волчий вой.       — Лупикал хотят помочь. — Рэйзор влез между деревьями, в упор глядя в глаз Кэйи. — Мы можем осмотреть весь лес. Нас много. Мы быстрые. У нас есть нюх. Я думаю, дым скоро исчезнет, и мы сможем найти следы друга.       — А мы? — резонно спросил он.       — Спать. — он указал на лагерь с палатками и костром, брошенный похитителями. — Я вернусь, когда мы нападём на след и выследим новый лагерь. Мы поможем найти, но Лупикал не хотят нападать на людей без причины. Причина — угроза Лупикал. Это другое.       — Я понимаю. Даже помощь в поисках — уже чертовки важно. Спасибо, друг.       — Друг. — улыбнулся мальчишка, приложив ладонь к сердцу. — Я поговорю с Лупикал, и мы начнём. Отдохните. Я приду.       — И мы правда будем бездействовать? — наконец, не выдержал Дилюк, когда Рэйзор ушёл, и когда было видно, что его спутник немного «остыл».       — Мы только помешаем волкам искать след. Повсюду пахнет гарью, теперь надежда только на то, что они увидят или услышат. Следы ботинок и наши передвижения по лесу не останутся без внимания. — Альберих уселся возле костра, обнимая свои колени. — Так что лучший выход — не отсвечивать, пока работают профессионалы. Без шуток про орден, Дилюк. Не сейчас.       По капитану, который беззащитно обнимал себя и утыкался лбом в собственные согнутые колени, было видно, что он безумно переживает за Барбару. Кэйа вновь открылся для него с новой стороны. Ему далеко не всё равно на очередную случайную жертву обстоятельств, которая может погибнуть в ходе его важной секретной миссии. Он хочет помочь, хочет спасти, хочет поступить правильно. И Дилюк всё испортил. Он только сейчас до конца осознал, что же натворил, и какие теперь у этого будут последствия.       — Я и не собирался.       — Ох, неужели? Пропустишь возможность вонзить шпильку в адрес бесполезности Ордо Фавониус? По своей инициативе? Я не ослышался?       — Я знаю, что облажался, Кэйа. — он поднял взгляд на Рагнвиндра, и тот действительно выглядел очень виновато, покорно принимая весь ядовитый поток сарказма, что извергал из себя капитан.       — Потрудишься объяснить, что же произошло? — вытянув ноги вдоль костра, он принял более удобную позу для разговора.       Дилюк сел рядом, практически отзеркалив позу Альбериха и вытянув ноги в противоположную сторону. Они соприкасались спинами, послужив опорой друг для друга. Так говорить было немного проще — перед глазами не было той проницательности, которой они обладали в равной степени.       — Если честно, то я сам не понял. — печально вздохнул Дилюк, начиная издалека. — Вот ты рассказываешь свой план. А потом щелчок.       — В тебя злой дух вселился, что ли? — шутка, конечно, даже была бы в духе Кэйи, но произнесена она была с такой горечью, что даже не было сил улыбнуться или нахмуриться.       — Нет. Ты сказал про доверие. И я впервые за долгие годы потерял контроль над собой.       — Это я виноват?       Даже будучи тем самым «бесполезным идиотом из ордена», он всё же не был так глуп, как казалось его спутнику. Всё было предельно ясно. Голос предательски задрожал, а сам он понимал, что даже спустя столько времени его ошибки могут иметь катастрофические последствия. И что между ним и Дилюком настолько огромная пропасть, что даже при всех стараниях Кэйи собрать все ресурсы Тейвата на постройку прочного моста — силёнок не хватит. После случившегося он теперь казался ещё более недосягаемым, хотя его тепло он ощущал прямо сейчас собственной спиной. Он никогда не заслужит прощения. И никогда не заслужит доверия.       — Не ты. — поза не позволяла взглянуть в глаза Рагнвиндра, но капитан всё равно машинально обернулся на него, недоверчиво рассматривая копну рыжих волос. — А я.       — С чего бы? Это же моя фраза колыхнула ненужные воспоминания. — голос звучал предательски затравленно.       — Дело не в этом. Понимаешь… — Дилюк делал большие паузы, чтобы грамотно подобрать слова. — На самом деле, после… Того самого рокового дня я так и не научился кому-то доверять. — слова давались Дилюку очень тяжело.       — Из-за меня, получается.       — Прошу, послушай меня, иначе я никогда не смогу заставить себя повторить. — в сердцах попросил он. — Я за последние дни увидел то, как же ты изменился. Ты открыт, тебя окружают близкие люди, ты умеешь доверять и быть честным. Ты любим практически каждым жителем Мондштадта. Ты приспособился. Научился. Справился. Очень тяжёлый вздох. Рагнвиндр выпрямился, чуть наклоняя голову назад и касаясь своей макушкой чужой.       — А я так и остался тем, кто не доверяет и не сомневается. Я забыл, что такое «не быть одному». И эта фраза сработала против меня, напоминая мне, что я больше не должен верить кому-либо. Особенно тебе. Но я и не должен сомневаться. А я сомневаюсь в том, что больше не должен доверять тебе. Внутренний тайфун настолько силён, что даже при всём своём желании я не могу остановить его. Я хочу разобраться, но это противоречит буквально всему, что я построил внутри себя за все эти несколько лет. — он с силой сжал плотную ткань, которая была постелена вокруг костра. — И теперь в опасности ты, Барбара и малец с волками. Я не хотел этого. Я думал, что справлюсь сам. Руку Дилюка неожиданно накрыла чужая, поглаживая ладонь большим пальцем, пытаясь поддержать и немного успокоить.       — Одна чертовски умная девушка говорила мне, что нельзя проходить через всё в одиночку. И потом показала мне, что коллективными усилиями можно многого добиться. — ободряюще улыбнулся Кэйа, всё же изворачиваясь так, чтобы посмотреть в разбитое выражение лица винодела. — Я не прошу тебя доверять мне. Но я прошу тебя попытаться не лезть на рожон хотя бы во время этого приключения, хорошо? Дальше мы обязательно со всем разберёмся, хорошо?       — Мы? — немного глуповато переспросил Дилюк.       — Ох, извини. Ты разберёшься. — нервно захихикал Кэйа, чувствуя, что очень сильно облажался сейчас, поддавшись нежностям.       — Нет, я хочу, чтобы мы разобрались. Обещаешь, что больше не сбежишь от меня? Мы ведь уже столько времени не можем поговорить.       — Клянусь. — максимально серьёзно ответил Альберих. — Я не сбегу от тебя. — и уже после тут же слабо улыбнулся, игриво пихая Дилюка в бок. — Всё равно везде достанешь и моей наготы не постесняешься!       — А с тобой иначе нельзя! — совершенно несерьёзно возмутился Дилюк, однако его выдало смущение. Ладонь под ладонью Кэйи перевернулась, несильно сжимая чужую в своих скромных и целомудренных объятьях.       — Предлагаю, — капитан демонстративно прокашлялся, смущённо отдёргивая руку. — Урвать счастливые часы сна. Я знаю, что ты ранняя пташка. Разбуди меня на рассвете, пожалуйста, иначе я потом обнаружу копьё прямо у себя в… Кхм. Не важно. Розария расстроится, если мы ей ничего не скажем.       — Я понял тебя. Отдыхай.       — И ты тоже.       Они устроились в одной просторной палатке, но по разные стороны. Кэйа честно пытался уснуть, но он буквально на физическом уровне ощущал чужой поток мыслей, из-за которых Рагнвиндр даже не пытался сомкнуть глаза. Он пустым взглядом рассматривал пламя постепенно угасающего костра и понял, насколько же всё стало иначе. И во что же превратился он сам. Его неудобная правда была вывернута наизнанку и рассказана Альбериху. Дилюк настолько глубоко забил это всё вглубь себя и привык считать это абсолютной нормой, что совершенно не ожидал, что будет так неприятно где-то под рёбрами, когда эта правда окажется у всех на виду. Ощущение, будто бы её с корнями выдрали из чего-то важного, основополагающего в его личности. И его тыкнули в эту правду носом, будто бы провинившегося котёнка.       Не сомневаться и не доверять. Когда эта неудобная правда стала его девизом по жизни? Неужели и правда порой не так важно забрать у человека Глаз Бога, чтобы он потерял все свои мечты, желания и стремления? Стать рыцарем, защищать Мондштадт, сделать близких людей счастливыми, собираться с друзьями в таверне отца каждые выходные. Если придраться, то он, конечно, попадает под свой список желаний из детства, но всё совсем не так. И он, почему-то, не счастлив. Дилюка и несчастным тоже не назовёшь. Сам же он зовёт это состояние «никак». Эти перемены в последние дни знатно потрясли его устоявшееся стабильное «никак», и это помимо огромного замешательства и странных поступков… Казалось даже интересным.       — Дилюк?       — Что?       — Прекрати делать это.       — Прекратить делать что?       — Думать. Я не могу уснуть, когда ты так агрессивно коришь себя за ошибку.       — Ты смеёшься? — насупился Рагнвиндр.       — Нет. Мы вместе справимся с этим. Ещё слишком рано для самоненависти, потому что я верю, что мы спасём малышку и вернём её в руки собора в целости.       — Ты правда веришь в это?       — Да.       — Я попытаюсь. Доброй ночи, Кэйа.       — Взаимно, Полуночный Герой.       — Не называй меня так! — вновь вспыхнул Дилюк, потому что знал, что Альберих прекрасно осведомлëн почему он ненавидит собственное прозвище.