В «Золотом Драконе» начался хаос.
Звон бьющегося стекла заглушали крики перепуганных людей, толпящихся возле барной стойки и нервно оглядывающихся на бандитов, на кожаных куртках которых отчетливо виднелась всем известная символика Чумного Доктора. Впрочем, к настоящему маньяку все это не имело никакого отношения. Подражатели, не церемонясь, сгоняли всех на первый этаж, не стесняясь при этом лапать понравившихся им девушек и бить прикладами мужчин, посмевших что-то на это возразить. По сравнению с настоящим Доктором, все эти попытки в грубость и собственное превосходство выглядели жалко, но люди, как стадо овец, покорно теряли рассудок от страха.
— Что здесь…?
Пронзительные женские визги смешались с грохотом выпущенных в потолок пуль.
Альберта Бехтиева оттеснили его телохранители, а Мария наконец-то увидела мелькнувшее в толпе людей огненно-рыжее каре. Обступившие девушку люди не позволили ей даже головы повернуть:
— Подождите! — до боли знакомый голос и поднятые вверх руки. В свете ярких ламп блеснули квадратные запонки с бриллиантами в несколько карат, — Я понимаю, почему вы пришли.
Главарь дешево выглядящих головорезов подошел к краю винтовой лестницы и лениво посмотрел вниз:
— Дай ему сказать! — мужчина благосклонно кивнул и удобнее переложил автомат из одной руки в другую.
— Насилие — это не выход, — Сергей протолкнулся сквозь толпу и замер, снизу вверх смотря на людей с огнестрельным оружием, единственной мотивацией которых было тупое желание доказать что-то ненавистным богачам. Воронцова заметила испуг в светлых глазах парня и закусила едва успевшую зажить губу.
Не вовремя он переключился на «хорошего». Очень не вовремя.
— Вы хотите денег? — Разумовский ступил на лестницу, и голос его задрожал еще сильнее, — Мы дадим вам денег. Давайте попробуем решить все это м-мирно… — сглотнув, он протянул вперед руку, и наблюдавшую за этим девушку пробрала дрожь, — Меня зовут Сергей. Сергей Разумовский.
Который никогда не пожимает никому руки.
— О-о-о, сам Сергей Разумовский, — главарь рассмеялся и хлопнул по плечу соратника, с издевкой спросив, — Ты хочешь денег? Нет?
Остальные заржали, подражая своему лидеру, и какое-то время был слышен только гогот невесть что о себе возомнивших гиен. Толпа замерла, притихнув, и ожидание это было сродни затишью перед бурей.
— Повезло нам, мужики!
Крик.
И глухой удар — военным ботинком прямиком под ребра.
Худая фигура в черно-белом костюме кубарем слетела по ступенькам, спиной задев, наверное, все возможные их острые углы.
Мария вскрикнула, дернувшись было вперед, но ее тут же оттеснили обратно.
— Ну что, Сергей Разумовский, — возвышающейся над валявшимся на полу парнем головорез поднял руку с массивной дубинкой, — Решил от нас откупиться? Ну так имей в виду…
Замах
МЫ ЗАБЕРЕМ ВСЕ
и разбившийся о его лицо граненый стакан. Люди расступились, зашумев и образовав коридор между главарем бандитов и замершим возле бара Игорем Громом. Марию кто-то схватил за волосы и потащил назад, в глубь зала, за одну из уцелевших пока еще ширм. Остальные же бросились кто куда.
Насилие и жестокость выплеснулись наружу.
Казино стало местом массового побоища.
Воронцова дернулась, извернувшись и ударив державшего ее мужчину ногой, и побежала, не особо представляя, куда именно. Оказавшись на втором этаже, она метнулась в сторону диванов, намереваясь спрятаться за одним из них, но в последний момент почувствовала, как кто-то схватил ее за руку:
— А ты куда, цыпа? — физиономия бандита расплылась в улыбке, в которой не хватало нескольких зубов, — Ты вообще чьих будешь?
— Пусти! — девушка закричала, пошатнувшись на высоких каблуках, когда головорез задрал ее юбку чуть ли не до пояса.
— Да вы ж тут все чьи-то шлюхи, — прижимается ближе и хватает за шею, пытаясь поцеловать, — Че ты жмешься? Давай, сука, работай!
Треск ткани и крик.
Сначала — её, затем — бандита, на ногу которого со всей силы наступила отчаянно сопротивляющаяся девушка.
— Ах ты мразь! — она уворачивается от его кулака и замечает, как глаза мужчины наливаются кровью, — Ты моя! Я тебя…
— А вот тут я бы поспорил.
Головорез обернулся на голос, успев заметить лишь сверкающие из-под рыжей челки глаза и самодовольную усмешку, кривящую тонкие губы.
А потом раздался глухой удар, и он вырубился, получив кулаком по носу и свалившись под ноги той, которая, медленно перешагнув через него, сейчас испуганно смотрела на замершего перед ней парня — явно не осознававшего, что он сделал, и такими же испуганными глазами смотревшего теперь на нее:
— Сережа? — неуверенно зовет, вглядываясь в поддёрнутые поволокой голубые глаза. Разумовский не ответил. Он молчал и часто-часто моргал, словно пытаясь избавиться от мешавшей ему пелены.
— Что п-произошло? — кое-как сфокусировавшись, он непонимающе посмотрел на Марию, скользнув взглядом по ее изодранному платью, и, наконец, заметив валяющегося на полу мужчину, — Он… ?
— Ты спас меня, — девушка, пошатнувшись, подалась вперед, и Сергей неосознанно подхватил ее, поймав за предплечья и не дав упасть.
— Спас, — повторяет и, не веря, отрицательно мотает головой, — Я — спас? Я не мог… Но я увидел, как он…
— А что это у нас здесь за голубки?
Воронцова и Разумовский одновременно повернулись на голос. В нескольких шагах от них стоял тот самый главарь, несколько минут назад раздававший команды своим «подопечным» и столкнувший Сергея с той самой винтовой лестницы. Мария почувствовала, как ее отталкивают назад, за спину:
— Ну что, Сергей Разумовский? — головорез ухмыльнулся и постучал дубинкой по ладони, обтянутой кожаной тканью перчатки без пальцев, — Мы, кажется, не закончили?
Ответа он не получил.
Мария успела лишь заметить, как Сергей выпрямился, расправив плечи, и как блеснули его глаза, моментально потухшие, как только в казино ворвались омоновцы под предводительством Евгения Стрелкова.
ВСЕМ ЛЕЖАТЬ
РУКИ ЗА ГОЛОВУ
ОРУЖИЕ БРОСИТЬ НА ПОЛ
Достигшая апогея вакханалия прекратилась так же внезапно, как и началась. Бандитов ловить особо никто не старался — тем, кто успел убежать, повезло, остальным — нет. Все было до безумия просто и прозаично. Сам московский спецагент вальяжно ходил, только и делая, что выслушивая отчеты своих коллег и попеременно улыбаясь, отвешивая кому-то очередную не смешную шутку и демонстрируя пойманным подражателям свои отвратительно-огромные белоснежные зубы.
Люди, которым не нужна была медицинская помощь, поспешно покидали злополучное заведение, и вместо них к незадачливому казино теперь тянулись журналисты и блоггеры, которых, правда, слишком близко не подпускало оцепление из полицейских. Мария спустилась к бару вместе с Сергеем, но потом их снова разделили, на этот раз — блюстители правопорядка. Быстро оставив в покое нелюдимого миллиардера, они переключились на более податливую Воронцову, которая, отвечая на их вопросы, изо всех сил пыталась не потерять начальника из виду.
Ее оставили в покое только спустя долгие двадцать минут.
К этому моменту в помещении уже практически никого не осталось, вышел на улицу даже Гром, до этого о чем-то негромко беседовавший с Разумовским. Теперь же Сергей стоял возле бара в полном одиночестве — он допивал уже третий бокал подряд, но взгляда от собственной ладони оторвать все никак не мог.
Я пожал ему руку или этого не было?
Мария направилась было к нему, но оступилась и едва не упала, с оглушительным хрустом сломав каблук на одной из своих любимых черных туфель. Выругавшись, она продолжила свой путь босиком, вынужденно замедлившись, дабы не наступить на один из миллиарда осколков стекла, плотным слоем лежащих на некогда идеально отполированном полу.
— Сергей! — заметив, как тот, пьяно пошатываясь из стороны в сторону, направился к выходу, девушка окликнула его, но безуспешно.
Ускорившись, насколько это позволяли босые ноги, она выбежала на улицу, заливаемую дождем, и мгновенно промокла до нитки.
— Сергей!
Он остановился и резко развернулся.
Тусклый свет уличных фонарей высветил на бледном лице мерцающие золотом глаза.
— Чего ты хочешь? — язвительная усмешка и вскинутые брови. Мокрые волосы облепили острые скулы, — Что тебе нужно, ну?
— Ты.
Дождь из пепла льётся из глаз
Разумовский быстро подошел и снял пиджак, набросив его на голые плечи девушки и пристально всмотревшись в ее лицо.
Чёрная бездна смотрит на нас
— Повтори.
— Мне нужен ты.
Дальше не будет дороги другой
Поцелуй со вкусом шампанского и крови. В зеленых глазах — нездоровая безграничная любовь. В его золотых — кажется,
то же самое чувство.
Если ты в пекло — я за тобой
***
Юлия Пчелкина смотрела вслед Игорю с досадой, граничащей с искренней злобой. Сломанный пополам телефон она все еще держала в руках и всеми силами старалась не замечать снисходительных, если не сказать — издевательских, взглядов своих коллег-журналистов, сейчас выходящих из казино и уже представлявшим, какой бум в соцсетях вызовет та или иная полученная ими информация.
Если герой и появится — я узнаю об этом первая.
Она выругалась себе под нос и недовольно посмотрела на темное небо, извергавшее на землю потоки ледяной воды, никак не смягчающие омерзительное послевкусие от этого треклятого вечера, небо.
А ведь ты мне почти начал нравиться, Игорь Гром.
Глубокий вдох и медленный выдох. Мысленно Юлия подсчитывала деньги, которые придется потратить на покупку нового телефона — и это не считая того факта, что ноутбук, также пострадавший от нерадивого полицейского, она тоже до сих пор так и не отдала в ремонт — и время, которое на все это понадобится. Без техники журналистка ощущала себя как без рук, и эта беспомощность раздражала ее больше всего на свете.
Решительно направившись в сторону ближайшего проспекта, на котором можно было поймать такси, «проголосовав» по-старинке, девушка завернула за угол и резко остановилась, почувствовав, как едва угомонившаяся внутри нее злоба разгорается вновь.
Разумовский — он не герой.
Пчелкина вообще искренне была приверженницей теории, что этот «святой» айтишник-мизантроп каким-то образом связан с делом Чумного Доктора. Его образ скромного и забитого гика она считала напускным, и свято верила, что поговорка про тихий омут как нельзя точно подходит к этому загадочному рыжеволосому. Девушка уже несколько лет выискивала сенсацию, как-либо связанную с «Вместе» и разоблачающую владельца компании, но кроме подозрительного договора с HOLT-International она так ничего и не нашла. За более чем два года.
А теперь на ее глазах подтверждается слух, о котором она, правда сказать, уже и забыла. Разговор с Марией Воронцовой напрочь вылетел из ее головы и только сейчас постепенно всплывал в памяти.
— Вы здесь в качестве +1 к Разумовскому?
— Я здесь в качестве одного из директоров корпорации «Вместе».
Марии она перестала верить в тот самый момент, когда та, отвлекшись, потеряла самообладание и сняла с себя маску надменности.
— Меня ждут.
— Сергей?
— Что?
Пчелкина не получила бы бриллиантовую кнопку и звание лучшей блоггерши в сфере расследований, если бы действительно не имела качеств, определявших поистине хорошего журналиста. Внимательность к деталям и считывание эмоций по мимике в этом списке, безусловно, были одними из первых и самых важных.
Воронцову выдали ее глаза, заметно расширившиеся от одного лишь упоминании имени мужчины. Изумрудного цвета радужка искрилась даже не любовью.
Болезненной необходимостью.
А теперь Юлии предстало доказательство ее правоты.
Она смотрела на две фигуры, стоявшие под дождем, но, наверняка, даже его не замечавшие, и думала о том, как бы она поступила, будь у нее сейчас с собой телефон или видеокамера. С одной стороны, ролик о личной жизни Разумовского взорвал бы интернет и утер бы нос всем остальным блоггерам и репортерам, но с другой…
— Может, это не совпадение, — ее взгляд упал на искореженный смартфон, но тот ничего не ответил и самостоятельно не починился.
Пчелкина ушла по параллельной улице.
Что-то в том взгляде Воронцовой было такое, до физической боли пронзительное и тоскливое, неприятным осадком оставшееся в душе журналистки, проговорившей с ней от силы несколько минут. Какое-то сочувствие, всколыхнувшееся было в душе блоггерши-одиночки, впрочем, не помешало ей также допустить мысль о том, что слепо влюблённая в Сергея девушка вполне могла быть соучастницей в его «темных делишках».
Но найти компромат, подтверждающий еще и это, сейчас никак не представлялось хотя бы мало-мальски возможным.
Но это пока.
Пока этот безумный вечер, плавно перетекший в ночь, еще не закончился. Пока льет этот чертов ливень, и пока ночной Петербург затихает, постепенно приходя в себя после потрясшего его происшествия.
Пока на узком мосту между двумя мало кому известными улицами стоят двое с изорванными в клочья душами. Двое, наконец-то обретшие друг в друге спасение:
— Замерзла? — он прижимается лбом к ее и отстраняется, насколько позволяют обнимавшие его за шею руки. Смотрит на продрогшую до костей девушку и только сейчас замечает отсутствие на ней обуви, — Ты с ума сошла? Где твои туфли?
— Каблук сломался, — Мария убирает с лица мокрые пряди и пожимает плечами, — Когда я выходила из казино.
— И все это время ты шла босиком? — вопрос повис в воздухе. Вместо ответа Воронцова только шумно вздохнула, не в силах оторвать взгляда от лица напротив. Разумовский на это лишь усмехнулся и покачал головой, — Сумасшедшая, — поднял ее, усадив на широкие перила, и посмотрел в зеленые глаза, — Мне нравится.
Ее улыбка и довольный взгляд золотистых глаз.
Она тянется к нему, снова целуя, пьянея от сладковатого привкуса алкоголя на любимых губах и зарываясь пальцами во вьющиеся от воды рыжие пряди. Чувствует, как он прижимается к ней, и сдавленно стонет, разрывая поцелуй ради одного заветного слова:
— Сережа.
Он вопросительно выгнул бровь и хищно облизнулся. Скользнул ладонью по оголенному бедру и поднялся выше, к тонкой талии и подчеркнутой обтягивающей тканью груди.
Ты же этого хотела! Мы оба это знаем!
Мария дернулась. В зеленых глазах всколыхнулась неуверенность. Животный страх вперемешку с таким же звериным желанием.
— Мари, — тонкие пальцы держат за подбородок и мягко заставляют поднять голову. Нежный поцелуй кажется обманчивым, — Моя Мари. Я не причиню тебе вреда, — губы, коснувшиеся шеи и мочки уха, — И никому не позволю.
Она слушает его и мелко дрожит. Отвечает на поцелуи, ласково касаясь обтянутых рубашкой плеч, и подаётся навстречу, чувствуя, как мечущееся в смятении сердце бьется где-то в горле.
— Я вызову такси в офис, — хриплый шепот и пробежавшие вдоль позвоночника пальцы. Разбитые в драке губы касаются линии ее челюсти.
— Не надо.
Разумовский смотрит на нее с недоверием и рук не убирает. Ухмыляется, чувствуя, как все ее тело льнет к нему, и негромко посмеивается, стреляя желтыми глазами из-под сбившейся на лоб челки.
Молчит, выжидая.
— Пусти.
Послушно отстраняется и смотрит, как она спрыгивает с парапета и одергивает измученное за вечер платье. Она поглядывает на него искоса, тщетно пытаясь скрыть румянец и судорожно касаясь зацелованных губ кончиками пальцев:
— Я вызову такси домой.
Она протягивает ему пиджак и вздрагивает, когда Сергей резко приближается:
— Ты боишься меня?
Я тебе, сука, не Сережа.
— Нет.
Пауза. Продолжать?
— Не тебя.
— Тогда кого же?
— Того, кто меня ударил и чуть было не изнасиловал.
Разумовский отшатнулся от нее и поморщился, медленно моргнув. В широко распахнутых голубых глазах расплескалось горестное сожаление.
— Это все Олег. Прости, я не…
— Не говори ничего, я все знаю, — она ткнула пальцем в «заказать машину» и развернулась, быстрым шагом направившись к оживлённому проспекту неподалеку.
Это был действительно не ты.
Это все Олег.
