И пепел наш смоет Нева

Они проехали Лахта-центр, парк 300-летия и конечную станцию метро на зелёной ветке. Табличку «Вы покидаете Санкт-Петербург» Дубин заметил с некоторым запозданием, когда та, мельком появившись перед лобовым стеклом, так же быстро исчезла позади. Кольцом окружавшую город автомагистраль затянуло вечерним туманом, и видимость была если не нулевая, то крайне близкая к таковой. — Где мы? — На даче Прокопенко. — Федор Иванович — Чумной Доктор? Гром оступился и сбился с привычного ему быстрого шага, с искренним недоумением посмотрев на своего «напарника», только что сморозившего даже для него ну просто поразительно несусветную чушь. Идущая рядом Пчелкина тихо прыснула, но от комментария, к удивлению обоих полицейских, сумела удержаться. Журналистская интуиция подсказывала ей, что личность маньяка вот-вот раскроется, и она была почти на сто процентов уверена в том, что это никто иной, как ее личный «главный подозреваемый». Сергей Разумовский. Игорь произнес эти имя и фамилию так, как будто это было самое что ни на есть грязнейшее ругательство во всей вселенной. На лице Димы было написано изумление, детское, до боли наивное, как будто ребенку рассказали что-то такое, что в его голову и мысли просто физически никак не могло уместиться. Намного спокойнее на новость отреагировала Юля. Кивнув каким-то своим мыслям она лишь приподняла выкрашенную в красный бровь — перед ее глазами возникла сцена, которую девушка случайно увидела на улице после того самого погрома в казино. Тогда Сергей и Мария показались ей такими… Светлыми? Счастливыми? Невиновными? Явно не подозревающими о том, что спустя несколько дней будет со всеми ними происходить. Воронцову ей в целом даже было по-женски немного жаль. Удовлетворённое личностью убийцы любопытство журналистки теперь мучилось вопросом более тривиальным, но от этого не менее интересным — зеленоглазая девушка действительно была соучастницей или она все-таки просто-напросто влюбленная в поехавшего миллиардера дура? На этот вопрос ответ она так и не найдёт. Грома смутило то, с какой покорностью Пчелкина согласилась остаться в укрытии. Майор полиции ждал яростных воплей и оглушительных тирад именно от нее, никак не от Дубина, который, с эпичностью супергероя, не повернувшегося на взрыв, сейчас говорил ему что-то о каких-то там собаках. Блогерша же с невинным видом стояла в отдалении от них, осматривая гараж и прикрепленные к стене старые фотографии. Потому что мы, нахрен, стая. — Игорь, тут только варенье, — обернувшаяся на внезапную реплику Димы девушка тихо фыркнула в поднесенный ко рту кулак и устало закатила глаза. Тирада собачника-любителя Дубину не помогла. — Я удивлена, что он вообще на это повелся, — улыбнулась она Игорю, поручившему ей отпереть мальчишку, когда тот поуспокоится. Нотацию про то, что ей следовало бы спрятать машину, она тоже выслушала, на этот раз не поведя и бровью, — Будь осторожен. Она обняла Грома в порыве «нежности». На прощание, как это подразумевают какие-нибудь банальные и всеми любимые мелодрамы. Всеми, но не ею. Тот опешил, но, конечно же, совершенно ничего не заподозрил. А темный кругляшок «жучка» как нельзя кстати слился по цвету с отжившей свои лучшие годы кожаной курткой Федора Ивановича Прокопенко. Под удаляющийся рев мотоцикла Дима в последний раз ударил предательски закрывшуюся за ним дверь погреба. Они остались одни. А Грома там, в башне «Вместе», куда он с такой отчаянной решительностью направлялся, ждало черт знает что с огнеметами и новейшим оружием.

***

«Черт знает что» в лице Птицы Игоря действительно уже давно ждало. В пентхаусе, где они впервые лично познакомились, сейчас был выключен весь свет, убраны некогда разбросанные по всему периметру комнаты вещи и обертки от еды и напитков. Время здесь словно замерло, все семьдесят с лишним этажей небоскреба погрузились в тишину и зловещее ожидание не столько самого появления знаменитого майора полиции, сколько тех последствий, которые у этой роковой встречи будут, и будут они, по всей видимости, грандиозными. Грандиозными, да. И переломными. Для них обоих. — Сергей, — голос Марго прозвучал иначе. Как будто бы она почувствовала, что изменения и ограничения в программы, которые Разумовский внес несколько часов назад, действительно знаменуют что-то страшное. Даже для нее. А ведь ее даже не существует, — Камеры наружнего наблюдения засекли Игоря Грома. — Замечательно, — тонкие пальцы с силой сжали выкрашенную в белый шахматную фигуру. Взгляд желтых глаз с трудом оторвался от черного неба за окном, — Впусти его. Будь как всегда любезна и проводи нашего дорогого гостя ко мне. — Будет сделано. Беловолосая голограмма подмигнула своему создателю и исчезла. Деревянная пешка с глухим стуком упала на каменный пол. — Давай же, Игорь. Я уже заждался. Несколько минут в ожидании до боли привычного, но такого внезапно-оглушительно-громкого сигнала лифта, длились, казалось бы, несколько долгих лет. Несколько бесконечностей. И вот он, наконец-то, здесь. — Мое почтение, Игорь, — рыжая голова дернулась, и изящные черты лица вновь исказил устрашающий своей нечеловечностью оскал, — Не думал, что ты так быстро выберешься. Блеф. Птица ожидал от Грома большего. Разумовский разочарованно цокнул языком и нервно прошелся вдоль стола, возле которого стоял. Он чувствовал на себе полный ненависти взгляд, но сам на майора полиции смотрел лишь мельком. «Настоящий» Сергей Игоря до смерти боялся. Птица же — презирал и желал показать собственные превосходство и надменность. — Хотя ты все равно не сможешь испортить мой план по спасению города, — продолжал, нарочно раззадоривая явившегося к нему героя и «играя» доставшуюся ему роль главного злодея. Раскинув руки в стороны, Разумовский усмехнулся и не без гордости продолжил, — Я вернул деньги обманутым вкладчикам банка Исаевой, я выкупил свалку Зильченко и реально очищу город от мусора! В золотых глазах мелькнуло безумие. Маниакальная одержимость, вышедшая из берегов и теперь сметающая все и всех на своем пути. — …И никто не сможет мне помешать, — последняя капля в чашу терпения Грома, — Даже ты. Вот теперь точно последняя. — Уверен? Негромкий щелчок и шипение дымовой бомбы. Игорь пригнулся, действуя в соответствии с четким планом, который он успел выстроить в своей голове, пока Разумовский толкал невесть кому сдавшуюся речь. Языки пламени вырвались из обоих наручных огнеметов, и горячий воздух неприятно защекотал в носу. Гром метнулся к столу и поставил подножку. Сергей на уловку не поддался, отступив, с опозданием осознав, что этого-то от него и добивались. Пояс с огнеопасными зарядами с глухим стуком упал на пол. Игорь ответил на выпад Чумного Доктора, в последний момент сгруппировавшись и перекинув парня через себя. — Сука. Птица почувствовал, как от соприкосновения со столом в спине что-то жалобно хрустнуло. Извернувшись превозмогая боль, он ударил майора ногой, оттолкнув, сумев перекатиться и не дать заломать себе руки. Растрепанные пряди того же цвета, что и пламя, вырывавшееся из его оружия, добавляли облику «злого гения» что-то звериное. Дьявольское. Демоническое. Больное. Гром поймал его врасплох. Налетел из ниоткуда, быстро встав за спину противника, и обездвижил его, перехватив руку и ощутимо придушив за шею. Сергей дернулся, попытался извернуться, укусить, лягнуть, сделать хоть что-нибудь. Но не смог. А потом он обмяк и лишь немного повернул голову, чуть скосив горящие злой агонией глаза на Грома. — Марго, — он еле сипит, но давит улыбку, даже в побежденном положении умудряясь выводить соперника из себя, — Видео. — Да, Сергей, — на загоревшемся экране в ту же секунду появился кружочек загрузки, — Опубликовано. Хриплый смех заставил Игоря ослабить хватку. Он слушал видеообращение Чумного Доктора, до самых последних секунд отказываясь верить в то, что этот псих действительно зайдет так далеко. В городе и так бесновались подражатели, людей в полиции катастрофически не хватало, во всех сферах жизни общества царил полнейший хаос и всеобщая анархия. Питер переживал очередную кровавую революцию, но этого всего Птице было не достаточно. Шумно сглотнув, мужчина, повинуясь какому-то внутреннему чутью, отвел глаза от экрана в тот самый момент. В центре виднеющегося из окна города огненным столпом взметнулись языки пламени. Полицейский участок взлетел на воздух.

***

когда правосудие тонет в собственной лжи

законы меняя под

шорох долгих купюр

из воздуха появляются камни палки ножи

в руках обманутых

дураков и дур

Мария смотрела на свой дом с сожалением. Она уже несколько часов как сбежала из собственной квартиры и теперь сидела во взятом в прокат автомобиле и наблюдала за тем, как ее разыскивает доблестная питерская полиция с подкреплением в виде скромного отряда ОМОНа. Выключенный телефон лежал рядом, на пассажирском кресле. И хотя черный экран сейчас уже ничего не показывал, девушка отчетливо помнила всплывшее уведомление с сообщением, в котором было всего две фразы: (новое сообщение от «Сергей») «Уходи из дома. Ни в чем не признавайся.» Почему-то Мария была уверена в том, что это написал именно сам Разумовский. Сергей Разумовский. Ее Сережа. Не ее Птица. справедливость грохочет стеклом витрин

льют страх света

полночные фонари

и множество дикое становится как один

крик бесконечный

Нога сама нажала на педаль газа. Здравый смысл говорил, что нужно ехать в какой-нибудь неприметный отель на окраине города, чтобы переночевать там хотя бы сегодня, а, быть может, и в целом остаться там на несколько дней. Нужно было купить новый телефон, новую сим-карту, стоило заблокировать свои банковские счета, не помешало бы связаться с мамой… Где-то впереди что-то взорвалось. Послышались крики, завыли сирены полицейских и пожарных машин. И Воронцова вывернула руль, едва не вылетев на тротуар и свернув на улицу, примыкающую к Казначейской.

гори все к чертям гори

***

Игорь вылетел в серверную, холл с кучей оборудования и проводов, по своей сути занимавший всю остальную часть этажа. Стеклянная дверь в кабинет миллиардера зазвенела, но жар пламени и удар полицейского все-таки выдержала. В голове Грома звучали сказанные этим рыжеволосым монстром слова. Через пару часов прибудет армия и очистит город жестко и радикально. Будь проклят этот фанатик. Ни одна благая цель не стоит того, чтобы ради нее сжигать половину города и выкашивать десятки, а то и сотни ни в чем не повинных людей. Юля была права, она еще тогда, до событий в «Золотом Драконе» говорила, что никакой этот ваш Разумовский не герой и не филантроп. Правда, предположить, что истинная сущность Сергея — вот такая, не могла даже звезда рунет-журналистики. Я готов пойти на любые жертвы. Даже если придется пожертвовать самим собой, а, Птица? — Иго-о-орь! — дразнящий свист и хаотичные залпы огнем в попытке вытравить из укрытия. На размышления времени, увы, не оставалось. — Игорь, у тебя нет шансов. Доведенное до автоматизма движение руки — поправить кепку, чуть опустить козырек, чтобы защитить лицо. Пальцы вскользь касаются подбородка, и на них остаются маленькие капельки крови — порезы от осколков стекла не чувствовались, но кровоточили. — Здесь негде прятаться. — Твою мать, — шумный выдох и внезапное решение. Языки пламени вырываются все чаще. Очередной залп, очередная попытка убить. Сергей замечает силуэт Грома и нападает бездумно, не руководствуясь ни стратегией, ни здравым смыслом. Пламя обжигает поношенные ботинки. Желтые глаза презрительно щурятся, и только после этого замечают движение где-то сбоку. Удар. Железной пластиной прямо по торсу. Удар. И снова огонь. Еще и еще. Перехватывая инициативу, заставляя мужчину спрятаться за этой пластиной, как за ростовым щитом. — Игорь, я нужен этому городу! — кричит и слизывает кровь с прокушенных (или оцарапанных, или разбитых) губ, — У меня есть деньги! Технологии! Власть! А что есть… Удар. Струя воды сбивает Разумовского с ног, и Игорь вскакивает, не сразу понимая, что произошло. — У него есть друзья. Друзья. Да, точно - друзья. Стая. Его стая. — Ты как, живой? — Пчелкина подбегает к нему, наспех осматривая на предмет серьезных ранений. — Ты чего здесь делаешь? — отстраняется от нее, поспешно переосмысливая сложившуюся ситуацию и разрабатывая новый план действий, — Вы что здесь делаете? Дима и Юля переглядываются, но ответить не успевают. Гром замечает Разумовского первым. — Прячьтесь! — он вышел вперед, заслонив собой горе-напарников и выхватив из рук Дубина пожарный шланг. Заметив оцепенение друзей, повторил громче, — Живо, прячьтесь! Бегите! Они побежали в кабинет. Игорь замахнулся, про себя подумав, что это чертов тупик. Думай. Думай. Думай! И ударил, попав прямиком по наручам. Сбив Сергея с ног, Гром отступил. Он попятился, скрывшись в кабинете и наспех закрыв за собой на удивление живучие стеклянные двери. Бешеный крик Птицы заставил его вздрогнуть. Всегда безэмоциональный, даже черствый майор полиции впервые в жизни поймал себя на такой, казалось бы простой и тривиальной мысли: Как же, черт возьми, до дрожи страшно человеческое безумие.