Падающая звезда

Заклинание тысячи ли в один вдох перенесло их на плато, полностью затянутое туманом. До рассвета оставалось недолго, и небо казалось высоким, но уже светлело. Сизые космы цеплялись за колоски сухой травы, переплетались, и уже в двух шагах сгущались настолько, что невозможно было разглядеть хоть что-то. Пока Вэй Ин настороженно озирался, Хуа Чэн выпустил серебряных бабочек, и те зависли у них над головами, отгоняя туманные кольца крыльями. — Что это за место? — наконец спросил Вэй Ин, и Хуа Чэн заметил, как он насторожен и печален одновременно. — Некогда здесь произошла битва, — ответил Хуа Чэн, решив, что добавлять что-то ещё не имеет смысла. — Слышу, — выдохнул Вэй Ин на это и нащупал Чэньцин на поясе. — Что ж… действительно подойдёт. Хуа Чэн только кивнул и сделал шаг назад, чтобы не мешать ему сосредоточиться. Вэй Ин снова огляделся, будто в окружающем мраке выбирал удобное место, а затем переступил с ноги на ногу, прикрыл глаза и заиграл. Сначала мелодия была гармоничной, начиналась тихо, как будто он шёпотом звал кого-то, уговаривал прийти, спокойно встать рядом. В ответ туман пришёл в движение, уплотнился и сгустился, обступая их стеной, затмевающей небо. Бывшая сизой мгла потемнела, помрачнела, стала больше напоминать клубы чёрного дыма. Даже серебряные бабочки, точно в испуге, отпрянули, зависли над плечами Хуа Чэна. Потоки тьмы, напротив, устремились к Вэй Ину, окутывая его, обнимая, ластясь к нему, как к хозяину. Хуа Чэн не сводил взгляда с лица Вэй Ина — но не потому, что ему действительно было любопытно, как именно Вэй Ин создаст печать, подходящую для их целей. На самом деле он помнил, с какой тревогой смотрел на них Лань Чжань, и готов был в любой момент принять удар тьмы на себя, чтобы оградить Золотое ядро и саму душу тёмного заклинателя. Впрочем, этого не потребовалось. В какой-то момент мелодия резко изменилась, она поднялась вверх, зазвенела, ускорилась, и тогда Хуа Чэн подбросил кусок тёмного железа в воздух. Тьма, до того окружавшая Вэй Ина, понеслась к нему, оплела, влилась в него и за считанные мгновения была поглощена им. Но на этом ничто не закончилось — напоминавший прежде лишь простой камень кусок словно забурлил изнутри, преобразуясь, вылепливая из самого себя новую форму. Снова музыка стала замедляться, пока внезапно не затихла. Перед Хуа Чэном в воздухе висела печать, в которой причудливо сплелись цветы лотоса с хризантемами. — Готово, — выдохнул Вэй Ин и пошатнулся. Хуа Чэн успел поймать его в последний момент и тут же увидел насмешливую улыбку. — Впервые меня ловит не Лань Чжань, а сам князь демонов. Похоже, моя душа совершенно потеряна. — Спи, — шепнул на это Хуа Чэн, и когда Вэй Ин в его руках обмяк, поймал артефакт и бросил кости. На пустынном плато почти не осталось тумана, на востоке, за стремящимися к небу ветвями, зазолотилась полоска рассвета. *** Рассвет высветлил небеса как раз в тот момент, когда Се Лянь и Лань Чжань остановились напротив того, что было одновременно и упавшей звездой, и шаттлом. Се Лянь задумчиво рассматривал необычное сооружение, привычно разминая точку между бровей. — На первый взгляд это… настолько не подходит нашему миру, что готово отравить его одним своим присутствием, — сказал он наконец. — Мгм, — согласился Лань Чжань. — Но в оболочке нет ни Инь, ни Ян. — Не оболочка приводит в движение, — кивнул Се Лянь, — а нечто внутри, что-то, что бьётся, подобно сердцу. Он приблизился и коснулся ладонью стенки, будто намеревался почувствовать поток ци. Лань Чжань же решил обойти конструкцию с другой стороны и вскоре наткнулся на темнеющий зев входа. — Есть дверь, — позвал он. Се Лянь первым вошёл внутрь. Здесь ещё царил полумрак, будто уходившая ночь решила спрятаться от растекавшегося в небесах света и не нашла лучшего места. — Здесь ли сердце? — спросил он, но темнота не отозвалась. — Наверное, нам стоит спросить наших гостей, — остановился с ним рядом Лань Чжань. — Да, да, конечно, — Се Лянь чуть улыбнулся. — Мы спросим их, раз сами не можем найти источник… — он замолчал и задумался, а затем добавил совсем тихо: — Любопытно, каково это — путешествовать среди звёзд в маленьком и уютном доме. Не пугает ли темнота, украшенная редкими бликами света?.. — Темно ли там на самом деле? — вырвалось у Лань Чжаня. — Или, быть может, когда плывёшь среди звёзд, их свет сплетается в потоки, как будто следуешь течению реки?.. Может, там, за гранью небес, только и ждёт, что причудливый свет? — Жаль, что мы не вправе покинуть мир, чтобы узнать об этом, — Се Лянь подал Лань Чжаню руку. — Что ж, тогда можно отправляться обратно в Облачные глубины. — В этот миг перед глазами скользнула серебряная бабочка. — Похоже, наши супруги уже вернулись, — добавил он. *** Хуа Чэн уложил Вэй Ина на постель и оставил его за ширмой, не став будить. Сейчас тёмному заклинателю требовалось отдохнуть и восстановиться. Он нисколько не удивился тому, что в цзинши никого не оказалось, но воспользовался моментом, чтобы рассмотреть артефакт, кажущийся слишком хрупким, хоть он сам был свидетелем того, сколько силы тот впитал. Переплетённые с лотосами хризантемы выглядели так изящно, точно вышли из-под руки талантливейшего мастера. Пока артефакт не призывала пробудиться сила флейты, он казался лишь удивительной красоты безделкой. Хуа Чэн провёл пальцами по сплетённым стеблям и почувствовал, как темнота толкается к нему изнутри. — И ты тоже спи… спи, — улыбнулся он в ответ на это. — Не время. Этот артефакт был сильнее Иньской печати, мощнее Тигриной. Он способен был исказить основы мира, и потому пробуждать его раньше, чем следует, было опасно. И в то же время Вэй Ин выбрал для него такую форму, заключил в такие символы, что растревожить темноту внутри мог только такой, как Хуа Чэн — непревзойдённый демон… Или же небожитель, но никак не обычный заклинатель. Осознав это, Хуа Чэн оглянулся на ширму, и улыбка на его губах стала ярче. Вэй Ин был талантлив, и сомнения в том у него не возникало. И всё же этот безымянный артефакт показывал, что талант готов переродиться во что-то иное. — Неужели вскоре ему предстоит пережить Небесную кару?.. — спросил он самого себя, но не успел добавить что-то ещё — в цзинши вошли Лань Чжань и Се Лянь. — Вы уже здесь, — заговорил Се Лянь первым. — О… Сань Лан, артефакт готов?.. — Готов, — кивнул Хуа Чэн. — Но только Вэй Ину под силу будет пробудить его. — Что с Вэй Ином? — тут же спросил Лань Чжань, и лицо его словно заострилось. — Не нужно тревожиться, — поднял ладони вверх Хуа Чэн. — Он утомился, но сон его лишён кошмаров. — Хорошо, — и Лань Чжань прошёл за ширму, предоставив Се Ляню излагать то, что они подумали и узнали. Хуа Чэн чуть усмехнулся, поймав Се Ляня за запястье. — Гэгэ, — позвал он. — Достаточно ли силы этого артефакта, чтобы падающая звезда вновь поднялась в небо?.. Он знал ответ, но не мог побороть искушения — Се Лянь — задумчивый и сосредоточенный — был слишком прекрасен, чтобы не посмотреть на него ещё раз. — Да, его будет… достаточно, — наконец отозвался тот. — Если мы найдём сердце. — Сердце? — переспросил Хуа Чэн. — Да, — Се Лянь опустился с ним рядом и прижался виском к плечу. — У шаттла есть сердце, я чувствовал его биение. Но оно не похоже на сердца людей или животных, на сердца небожителей. И вместе с тем остаётся сердцем и ничем иным. — Наверное, гости поймут, о чём ты говоришь, — предположил Хуа Чэн. — Когда нам следует разбудить их? — Не раньше, чем проснётся Вэй Усянь, — Се Лянь чуть прикрыл глаза. — Но ему нужно поспать ещё немного. — Чтобы он восстановился быстрее, — вдруг возник рядом с ними Лань Чжань, — я сыграю для него. И вскоре из цзинши понеслась песня гуциня. *** Пытливый разум Джулиана не желал оставлять загадку в покое, даже когда Гарак задремал рядом. За стенами домика расцветало утро, а Джулиан так и не сомкнул глаз ни на единое мгновение. «Если здесь всем движет магия, — размышлял он, — есть ли возможность заменить хотя бы на время магическим… артефактом?.. наш двигатель? Что за артефакт может с этим помочь?» Ответы не находились, но сами размышления будоражили фантазию, очаровывали и заставляли воображение рисовать удивительные картины.