Лино и оракулы

В одиннадцатый раз оракулы пришли к Авинджело дождливой ноябрьской ночью. — Что? — простонал Авинджело и спрятался от противного сияния под одеяло. — Лино в опасности. Дымоход в его доме завален. Лино задохнётся. Лино не должен умереть. — Может, назначим великим правителем кого-нибудь другого? — с надеждой спросил Авинджело. — Лино не должен умереть, — повторили оракулы и исчезли. — Что за напасть! Авинджело сел, поёжился, коснувшись босыми ногами пола, влез в туфли, потащился одеваться, прижимая к себе грелку. Послали боги будущего правителя, ничего не скажешь! Ладно бы толковым родителям его подкинули, а не этим… Тащись теперь под дождём в их халабуду, вытаскивай вечно сопливого избранного из кучи таких же сопливых, но не избранных. Тьфу! Авинджело взял было факел, но оракулы тут же прикрикнули: — Никто не должен знать. — Да как же так! — чуть не заплакал Авинджело, выбираясь в кромешную и довольно мокрую тьму. — Как я вам в таких условиях спасу будущего правителя? Он представил себе, как снова крадётся в дом, расшибая голову обо все острые углы, пробирается в набитую детьми комнатушку, задыхаясь от дыма и мужественно стараясь не кашлять, вытаскивает из общей кучи именно Лино. А вдруг ошибётся и заметит это уже снаружи? Что потом, тащить назад Лориса, Нонанжи, Мино или Юлиту и снова продираться сквозь дым в поисках Лино? А может, всё-таки вдарить в колокол? — Послушайте, — сказал Авинджело, надеясь, что оракулы проявят хоть капельку человечности, — скажите хоть, сколько у меня осталось времени. Дымоход уже завалило? Или завалит позже? И чем? — Два часа, — едва слышно ответили оракулы. Авинджело закатил глаза и побежал в сарай. Вернувшись с верёвкой, щёткой и лестницей, он разбудил Булку, чертыхнулся, поняв, что так просто она никуда не попрётся, сбегал за морковью. Пока Булка медленно, обстоятельно уничтожала взятку, Авинджело закрепил на её спине лестницу, привязал щётку к верёвке, снова тоскливо вздохнул о факеле и поплотнее замотался в плащ. — Пошли, — сказал он, потянув за поводья. — Спасём ещё раз эту заразу… Булка удивительно быстро дала себя уговорить, и они вышли под дождь. Уже возле проклятого дома Авинджело отвязал лестницу, приставил её к стене и задрал голову, тщетно пытаясь разглядеть в темноте хоть что-то. — Вот сверну себе шею, — вздохнул он, чувствуя острую потребность в сочувствии и жалости. Ночь молчала, и Авинджело оставалось только покориться судьбе. Он поставил ногу на нижнюю ступеньку, перенёс весь вес на неё и тут же вцепился в лестницу, чувствуя, как та едет по раскисшей земле. Впрочем, уйдя вниз и немного в сторону под тяжестью груза, лестница стала устойчивее, и Авинджело скрепя сердце полез вверх, отплёвываясь от хлещущего по лицу дождя. Наверху оказалось, что самое мерзкое ещё впереди. Черепица скользила и срывалась, стоило ухватиться за неё руками. Скат крыши оказался омерзительно крутым, и Авинджело никак не мог к нему подступиться. Наконец он взобрался на верхнюю ступеньку, развернулся, отчаянно боясь упасть, плюхнулся на задницу и по-крабьи пополз вверх, перебирая руками и ногами. Время от времени куски черепицы отлетали от его неосторожных движений и со звоном оканчивали своё существование где-то внизу. Авинджело очень надеялся, что его череп не разделит их участь. Добравшись до конька крыши, Авинджело оседлал его и огляделся, пытаясь обнаружить трубу. Пополз дальше, наконец буквально ткнулся лбом в тёплые кирпичи и только теперь вспомнил, что верёвка, при помощи которой он собирался чистить дымоход, так и валяется внизу. Осознав всю глубину насмешки судьбы, Авинджело привалился к трубе и завыл. Где-то внизу откликнулась немелодичным голосом Булка, и Авинджело взял себя в руки. Так можно и весь дом перебудить, а оракулы этого не одобрят… Хотя было бы здорово просто крикнуть в трубу: «Пожар!» Авинджело решительно отмахнулся от соблазна, ухватился за трубу поудобнее, пытаясь обрести равновесие, чтобы развернуться и спуститься за верёвкой, и нащупал торчащую из трубы ветку. Осторожно, чтобы не протолкнуть её глубже и не упасть, Авинджело ухватился за ветку обеими руками. Может ли быть, что это она забьёт дымоход? Ветка отчаянно воняла сосной и липла к рукам, будто мстя Авинджело за порушенные планы, но он всё равно вытащил её и швырнул вниз. Булка возмущённо завопила, Авинджело от неожиданности подпрыгнул, взрыхлив ногой ряды черепицы и спровоцировав небольшой обвал. — Воры, воры! — визгливо заорала какая-то баба. — Неси вилы! — откликнулся хриплый спросонья и явно злой мужик. Авинджело охнул, оттолкнулся и скатился на заднице с крыши, рухнул на что-то мягкое и вонючее, подскочил, чувствуя, что не время сейчас ощупывать кости на предмет переломов, и рванул прочь со двора, сиплым шёпотом зовя Булку. Та, судя по топоту копыт, стартовала первой и лидировала в забеге. Несколько ужасных минут спустя Авинджело влетел в собственный двор, спиной чувствуя погоню и вилы, захлопнул за собой калитку и наконец выдохнул. Он убедился, что Булка благополучно добралась до стойла, и поковылял в дом. В малой гостиной горел свет, и Авинджело даже обрадовался, что Альда не спит. Пусть сварит ему кофе, принесёт грелку и чистую одежду, поможет отмыться от грязи, смолы и навоза… — Чернильница! — торжествующе завопил Лино, выпрыгивая из кресла. — А у нас воры, представляешь? — Что ты здесь делаешь, исчадие? — вопросил Авинджело, шарахаясь от вездесущего ученика. — Я же говорю, у нас воры, — пояснил Лино. — На крышу влезли, топали, как стадо гиппопотамов, ужас. Я в окошко вылез и побежал звать на помощь, а тебя дома нет. А где ты был? Альда мне сейчас варит горячий шоколад, ты не волнуйся. А хочешь, покажу, как я расшиб коленку, пока бежал?