Лино и оракулы

В двенадцатый раз оракулы пришли к Авинджело солнечным утром в начале сентября. — Да быть не может! — всплеснул руками Авинджело. Лино не был в опасности уже почти год. Нет, он регулярно напрашивался на порку в школе, а иногда и в свободное от уроков время. Он вообще отвратительно часто оскорблял взор Авинджело своей чумазой физиономией, возникая то в саду, то на пороге дома, лишая учителя права на отдых и надоедая вечной своей болтовнёй, дурными манерами и прожорливостью. Авинджело всё это терпел, надеясь никогда больше не слышать заветных слов. Но вот оракулы явились и произнесли именно их: — Лино в опасности. — Что на этот раз? — мрачно спросил Авинджело, отодвигая вазочку с засахаренной смоквой. — Лино строит катапульту, чтобы полететь на Луну. В полдень катапульта будет готова. Товарищи привяжут Лино к бревну и выстрелят им с обрыва. Лино расшибётся о камни и умрёт. Лино не должен умереть. — А у вас нет на примете запасного будущего правителя? — с надеждой спросил Авинджело. — Какого-нибудь не умственно отсталого. — Лино не должен умереть, — повторили оракулы. — Ладно, хорошо, допустим, — проворчал Авинджело, хотя и считал, что оракулы могли бы быть снисходительнее и дать убиться тому, кто так старательно ищет смерти. — Где они окопались со своей катапультой? Оракулы указали куда-то в сторону рощи и исчезли. — Чудесно, — проворчал Авинджело. — Альда! Альда, готовь розги! Понадеявшись, что Альда всё услышала и приняла к сведению, он оседлал Булку и поехал к роще, вполголоса разглагольствуя о безголовых будущих правителях и жалуясь на боль в отбитой напрочь правой ладони, которой вскоре снова предстоит вразумлять юного поганца. Обнаружить заговорщиков оказалось намного проще, чем предполагал Авинджело. Роща полнилась их гомоном, потому что подлецы даже не думали скрываться. Они сновали туда-сюда, пересмеивались, что-то куда-то привязывали, приколачивали, прикручивали. — Чернильница! — завопил Лино, приветственно размахивая кувалдой. — Смотри, что мы строим! Авинджело спешился, привязал Булку к дереву, подошёл к неповоротливой громадине из брёвен, железных обручей и открученных от телеги колёс и скомандовал: — А ну-ка марш по домам! А ты стой, скотина! Ухваченный за ухо Лино немедленно возмутился: — Да что опять не так, Чернильница? — Вот это! — рявкнул Авинджело, указывая на громадину. — Снимай штаны. Лино оглянулся на улепётывающих товарищей, обиженно выпятил нижнюю губу и проворчал: — Несправедливо. Авинджело фыркнул. — Почему ты такой зануда? — продолжал бубнить Лино, снимая штаны. — Потому что башкой надо думать, а не строить тут всякие катапульты, — ответил Авинджело. — Это баллиста, — поправил его Лино. — Катапульта. Уродская к тому же, — с мрачным удовольствием заметил Авинджело. — Обручи-то зачем? — Иначе при отдаче всё развалится, — с готовностью пояснил Лино. — Вот смотри, тут мы верёвкой стянуть хотели, но она соскальзывает, поэтому пришлось стащить у папаши Тето бочку и сбить с неё обручи. Они хорошо держат, особенно если клиньями укрепить. Авинджело бесстрастно наблюдал за тем, как будущий правитель расхваливает свою машину смерти, расхаживая вокруг неё с голым задом и показывая все новаторские решения. — А вот тут мы придумали пристегнуть сбрую, — с азартом продолжал Лино. — Очень удобно, все ремни отстёгиваются и регулируются, так что на Луну можно улететь всем по очереди, не надо ничего менять и подгонять под размеры. Тут даже булочника Мунано можно пристегнуть, а он жутко толстый! Авинджело кивнул, деловито пощупал сложную конструкцию, потянул за самый длинный ремень и потребовал: — Отстегни. — Думаешь, вру? — лучезарно улыбнулся Лино. — Смотри! Он ловким жестом отстегнул ремень и протянул его учителю. — Прекрасно, — кивнул Авинджело, складывая ремень вдвое. — А покажи-ка, куда ты там пристёгиваться собирался? — Ну, снаряд закладывается вот сюда, — пояснил Лино, похлопав по оснащённому сбруей бревну. — То есть бревно и есть снаряд, оно тоже улетит. Вообще-то я хотел верхом, но Нанту и Тино говорят, что лучше лежа… — Пожалуй, лучше, — согласился Авинджело, помогая Лино оседлать бревно. — Только я бы предпочёл лететь в штанах и ещё не сейчас, — сказал Лино. — Мы траекторию не выставили. Надо сначала пристреляться просто палками, а то ещё промажем… — Само собой, — кивнул Авинджело, надавив Лино на лопатки и заставляя лечь на бревно грудью. — Что-то как-то я задом наперёд, — забеспокоился Лино. — И немножко вверх ногами. — Нормально, — отмахнулся Авинджело, пристёгивая щиколотки и запястья Лино к бревну. — Что-то я не уверен, что это хорошая идея, — сказал Лино и попытался выпрямиться. — Это отличная идея, — заверил его Авинджело, размахиваясь. — А-а-ай! — завопил Лино, когда ремень хлестнул его по заднице. После второго удара Лино попытался встать. Сбруя его никуда не пустила, и будущий правитель так и остался лежать, обняв бревно руками и ногами. — Больно! — Так тебе и надо. — Ай! — А нечего на Луну летать! — Может, я перво-ай!-открыватель! Ремень всё летал и летал над задницей первооткрывателя, расписывая её в красивый малиновый цвет. Наконец Авинджело остановился, принялся отстёгивать сбрую. — Остальные тоже собирались на Луну, — обиженно всхлипнул Лино. — Да и бес с ними, пускай убиваются, — отмахнулся Авинджело. — А я? — А тебе нельзя. Лино с трудом слез с бревна, утёр рукавом слёзы, поднял с земли штаны и сообщил: — Из-за тебя человечество так и останется отсталым. — И пусть. — Нельзя всем всё запрещать. — Можно. — Ничего ты не понимаешь. Лино с жалостью посмотрел на учителя, потом решительно тряхнул головой и объявил: — Пошли к тебе. Авинджело от такой наглости поперхнулся, но вынужден был признать, что предложение дельное: так Лино будет под присмотром и не свернёт свою дурацкую башку. — Ладно. Помоги привязать эту штуковину к Булке, — сказал он, поднимая с земли верёвку и присобачивая её к катапульте. — Зачем это? — удивился Лино. — Так и быть, не сожгу её, пусть стоит у меня во дворе. Будем запускать с неё фейерверки. — На Луну? Авинджело закашлялся, пожал плечами: — Можно и на Луну.