Цветы на чужбине

Джемма устроилась в больницу, как и хотела. Жила на окраине города. Пока, понятно, знакомыми не обросла, только и оставалось, что как-то держать связь с Академией. Как без этого-то. Иногда что-то «сбоило», то Мария терялась в своих делах и увлечениях, то сам Рино забывал попросить, чтобы сообщали матери о его успехах… Так что бывало, что Джемма писала сообщения Джастину. Звонить ему смысла не имело. А так – почему бы и нет. Он ей отвечал, коротко, по делу. Она тоже болтать не любила, но слишком мало знала о том мире, куда отпустила сына. А знать хотелось. По разным причинам. Прежде всего чтобы быть за Рино спокойной, ну и… Такого она еще не видела, даже не слышала о подобном. Бывает же. «А не подскажете, откуда сила берется? Есть ведь не у каждого…» «Кто знает. Похоже, что-то врожденное». «И никогда не проявлялось?» «Повода не было?» «А, наверно. Пока мы не побывали по ту сторону. Но тогда бы и у меня тоже что-то проявилось, нет?» «Кто знает». «Хотя Повелитель без Оружия же бесполезен?» «Менее полезен, я бы сказал». «О, это ободряет. А то хоть ведьмой стать, лишь бы сделать что-то». «Ведьмой не стоит…» «Вам виднее. Жаль, сама не могу оценить свои возможности». «Есть же к кому обратиться». …Джемма и обратилась. Это было сложно – добиться, чтобы на нее нашли время. Кажется, таких и прецедентов не бывало, даже при всем возрастном разбросе учеников Академии. К тому же тоже откровенно сложно было общаться с Марией. Влюбленной, беременной, постоянно восторженно щебечущей. Делавшей огромные глаза по поводу того, что сама Джемма до сих пор не влюбилась и никого себе не нашла. Вот уж что к делу никак не относилось! И не объяснишь такому человеку, что можно отлично прожить и без всего этого. Не сбылось – и ладно, это больно, но этого уже не изменишь. Главное, вернула сына. И нашла дело по душе. Два, если быть точным. Хотя за второе еще бороться, когда не занята в больнице. Завязывать через Марию знакомства, просить об уроках. Не подслушивать, но слушать и все запоминать. Вот когда она додумалась разговорить Хейзеля – это был момент истины. Этот готов был вещать сутками, и в основном, к счастью, про путь Повелителя. И парнишку всегда можно было позвать в гости, он же старший друг Рино! Правда, пока все в основном оставалось теорией. Гат всегда был готов услужить, но в настоящий резонанс все-таки входил только с Хейзелем. Оба периодически жалели, что толком ни разу не были в настоящем, не учебном деле. А ведь Джастин не зря перебрался вместе с ними в Тогенке, точно не зря, хоть он и ничего не объясняет. Как обычно, надеется сделать все сам и один. Но тут уж что поделаешь… – Его заставляют быть частью людской католической церкви, – так рассказывал Хейзель, – он на это дело натаскивает меня. Даже карьеру пророчит. Приятно, конечно, но разве же я плохой Повелитель? Разве мы с Гатом ничего не стоим как пара? – Вам просто еще рано, – мягко заметила Джемма. – Если все так серьезно, что твоего наставника встроили тут на годы… Он просто тебя бережет. Ты сам, наверно, прекрасно знаешь, как сильно он к тебе привязан, он даже от меня этого скрыть не может. Хейзель вздохнул, опуская ресницы, и на лице его появилось такое до боли знакомое мечтательное выражение, что Джемма не удержалась и спросила: – Кстати, вы все-таки родня или ты просто его воспитанник? – Родня. Очень дальняя, правда, я копался в этом вопросе и, признаться, жутко боялся наткнуться на семейную тайну, на то, что закрыло бы мне… путь в его объятия. Помолчал, поднял на нее глаза: – Что, мэм, я вас шокировал? В ваши времена о таком и не знали, и не думали? – Ну… я бы сказала, много чего и тогда бывало, но вот тебе о таком, пожалуй, думать рановато, ты, возможно, еще десять раз изменишь мнение, однако же только тебе решать, насколько буквально ты собираешься следовать пути священника. Ты мне просто сейчас очень напомнил… моего друга детства и юности. Он, правда, сан принимать не собирался, но тоже боготворил своего наставника. Они везде ходили чуть ли не обнявшись… честное слово, как влюбленная парочка. И вот я теперь смотрю на вас с отцом Джастином и понимаю. Начинаю понимать главную причину, почему Артур заставил нас всех поверить в его самоубийство и явился к нам своей противоположностью, насмехаться над нами и заново вскрывать старые, едва затянувшиеся раны. Он как раз и наткнулся… я это подозревала, я же не могла не видеть, как они похожи со святым отцом, больше, чем вы с наставником, да. Наткнулся, не пережил этого в конце концов… и отца за собой утянул. – Ой, какая ужасная история. Скажу честно, я хотел бы узнать об этом гораздо больше, но тяжело ведь такое вспоминать… – Все в порядке, иногда надо. – Благодарю за доверие. Вы… вы ведь любили Артура? Так любили, что назвали сына его именем? – Да. Любила и, может быть, не уберегла, может, не верила ему достаточно, не верила в него. Только вот прямо сейчас я поняла, что моя вина может быть меньше, нежели мне всегда казалось. Если в самом деле только один человек был для него божеством, воздухом и солнечным светом… уж точно с тех пор, как умерла мать. Если именно его лжи Артур не выдержал. И я очень тебя прошу, Хейзель, тебе, конечно, не лгут, а только умалчивают, тоже желая тебя уберечь, и умалчивают не о твоем происхождении, если я верно тебя поняла… но пожалуйста, если ты однажды поймешь, что отец Джастин никогда не ответит на твои чувства так, как ты бы того хотел, не иди вразнос, не сбегай из дому и не бросайся грудью на опасности. Даже вместе с Гатом. И, прошу тебя, никому не мсти, легче тебе не станет. Мальчишка задумался. – Спасибо, что так переживаете, но поживем – увидим. Вот вырасту побольше, добьюсь чего-то – и мы с ним серьезно поговорим. И предельно честно. Буду морально готовиться к любому ответу. – Достойные слова. Ты хотя бы знаешь, чего хочешь, Артур-то и себе проговорить не мог, от этого тоже все стало хуже. Впрочем, нет, точно ты этого пока знать не можешь, вот тебе еще одна мысль, так сказать, на вырост: любовь и обладание – не одно и то же. – Я знаю, я очень хорошо это знаю, я же не смею мечтать… о чем-то грязном… – но краснел ужасно, так что Джемма просто по-матерински его обняла, зашептала, как маленькому: «Ладно, ладно…» – и незаметно уронила пару слезинок в его светлые волосы. Теперь она тоже не намерена была допустить, чтобы Хейзель с Гатом ввязались раньше времени в миссию. Правда, и ей самой, Джемме, тоже не особо было можно влезать, у нее маленький ребенок, зачаточная подготовка и нет Оружия… но хотя бы надо узнать больше. Мало ли что пригодится, действительно. Всех, кого она знала в Академии и около, она расспрашивала о ситуации в Тогенке и просила разузнать что можно. Все-таки ей ведь там жить и работать. И ребенка держать в безопасности, не может же она полностью переложить это на Академию! Хотя, конечно, если это вдруг тайна… Точно знал, кажется, только лично Шинигами-сама, а он, насколько понимала Джемма, все решал исключительно сам. И мог вообще не иметь представления, что она вот такая вполне взрослая вывалилась из девятнадцатого века и из посмертия и хотела бы пригодиться. У него вообще, наверное, свои дела. Что делать-то? Оставалось только учиться. У тех, у кого уж находилось на нее время. О постоянном Оружии речь просто не шла. Нет, наверно, такого, чтобы ей подошло и чтобы этот человек захотел с ней работать.

* * *

Тем временем информация все же накапливалась, самый упорный слух гласил, что пробуждение страшного существа прежде всего грозит загадочной расе екаев, они рискуют массово потерять разум. Ну вот и что делать-то… Хоть бы еще место точно знать. По всему, даже не в Тогенке, скорее, уже в Индии. «Отец Джастин, простите, что беспокою, но про вашу миссию знают в некотором роде вообще все. Но никто ничего не знает точно. Вот лично вы не боитесь, что рванет раньше, чем кто-то сможет это предотвратить? А пуще того – что ваш воспитанник, мечтая произвести на вас впечатление, махнет в ту сторону вместе с Гатом?» «Не махнет. По крайней мере, не раньше, чем я». «Я тоже работаю в эту сторону, но на всякий случай. Если вы сами не заметили – он в вас влюблен. И это может быть чревато». «Даже так…» «Конечно, это может в любой момент измениться, он еще совсем ребенок, но вы всегда для него будете так или иначе на первом месте. Я немножко знаю, как его отвлечь, он тут сообщил мне одну информацию, вообще никак не имеющую отношения к делам Академии и сопричастных, я считаю это простым совпадением, а вот он – чем-то далеко идущим в плане перерождений и прочего, вот и пусть занимается изысканиями, это безопасно». «Лишь бы до чего совсем уж не докопался». «Да это вряд ли. Не может же у вашего здешнего падре Монтанелли быть страшных тайн, как у того Монтанелли, которого некогда знавала я». «Страшные тайны могут быть у всех». «Может быть. Но это не главное, и это я отслежу. Более важно, чтобы не рвануло на западе». «Не должно». «Пожалуйста, честно. Сколько у нас времени?» «Точно не знаю». «И неужели нельзя, чтобы кто-то там стоял и следил постоянно?» «Мы и так следим». «Дай Бог». Но это не переставало ее тревожить. Она уже и спать из-за всего этого почти не могла. Пока однажды, в глухой час перед рассветом, ей не пришла в голову сумасшедшая мысль: а что, если заслать в предполагаемый район бедствия волшебного кота? Уговорить, сказать, что больше никто не справится, тем более ведь бобтейлы не могут жить без приключений, домашняя жизнь для них как клетка, только агрессию провоцировать. Прицепить коту камеру на ошейник, а впридачу надеяться на то, что поскольку он все же не просто зверь, то и сам что-то запомнит и даст это считать. И еще один шаг – уговорить Рино. Понятно, что сын будет скучать без своего любимца, но и Котабриану так будет лучше, и для общего дела полезнее. Джемме оставалось только надеяться, что учеба и новые друзья не дадут ее мальчику затосковать. …План ее хоть и обозвали безумным, но добро дали и помогли с технической стороной. И благодаря котику даже сузился радиус поиска, чуял ведь этот зверь опасность, темную силу, что обосновалась под землей. Тем временем Хейзель приволок информацию: – Был в Европе по учебе, между делом подмяукался к одному священнику в Авиньоне, он помнит, как наш отец Монтанелли отбывал на служение в Тогенке. Никто не хотел, а на него вроде как епитимью наложили. Вот, похоже, след его грехов и отыскался, правда, если так, то ребенок только чуть старше меня. – Хейзель-тян, не бери в голову, что бы там ни вскрылось – мою жизнь это никак не изменит. Если это и второй шанс Артура – для меня главное, чтобы он обрел покой. Желательно подле отца, но это путь самого Артура и только его. – А вы что, замуж не хотите? – ну как Мария, честное слово. – Была уже. Большого удовольствия, знаешь ли, не получила. – Так вы ж не по любви были… – Приобрела такой опыт и не горю желанием приобретать другой – жить с человеком, который не любит меня. А я уверена теперь, что так было, есть и будет. Не стоит того. – Я бы вам сотворил… как говорит Рино, «из идеального котина». Но пока еще покопаюсь. – Осторожнее, котенок. Ей было правда не слишком-то до этого. И без того проблем хватало. И на основной работе, и тревога эта вечная. С ума сойти.

* * *

Джемма и правда чуть не сошла. Когда посреди ночи услышала сигнал тревоги. Что-то странное пришло на телефон. Ну и откуда же могло, кроме камеры у котика в ошейнике, ну конечно же! И как минимум Джастину звонить бесполезно. На бегу кинула сообщение. Он-то должен знать, что делать. И еще надо бы связаться с кем можно. Просто остальные все дальше. Но мало ли. Чем больше там народу соберется, тем лучше. Главное, чтоб успели. Не сказать, что Джемма идеально овладела телепортацией, но хотя бы совершенно точно знала место. Вот и оказалась там первой. Существо, неведомое и жуткое, ворочалось под землей, а кот сидел под камнем и рычал. Вот уж кому это не нравилось. – Потерпи, котик, ты молодец. А самой ну хоть что-то сделать, сдержать бы, пока кто-нибудь доберется. Но она даже и придумать ничего не успела. Они с котом уже были тут не одни. Джастин. Рубится – не уследить взглядом. Она, конечно, догадывалась… Но вот теперь вполне понимала, как он получил свой статус в таком молодом возрасте. Надо поддержать. Не направлять его, но поделиться хоть силой. Ну хотя бы как-то. Вот только сначала это было бесполезно и бессмысленно, а потом ее усилий оказалось категорически недостаточно. Мерзкая тварь полезла им в головы. Пытаясь опутать своим колдовством, перетянуть на свою сторону. Джемма сейчас даже готова была подставить руку под лезвие, если уж только боль могла по-настоящему отрезвить. Ее. А обезумевшее Оружие? Впивалась ногтями себе в ладони, кричала как могла громко: – Отец Джастин, у вас один Господь! И вас ждут дома! Если он, конечно, услышит. Надо, чтобы услышал. Или увидел. Или хоть что-то. На крайний случай она попробует перехватить контроль. Или лучше не надо? Они никогда даже не пробовали работать в паре, он и не признает этого, а она так мало пока умеет. А вдруг только помешает… Но этот крайний момент все же настал. Иначе было бы два врага вместо одного. Вот только что делать? Очевидно, то, что делают Повелители. Хотя она пробовала только с Гатом. Опасно. Но что поделаешь. Только рубить. Поймать волну и просто рубить. Как листы в типографии, только быстро-быстро-быстро, в соломку мелкую-мелкую-мелкую, не думать, не думать ни о чем, кроме отточенности каждого движения. И еще о том, что надо быть единым целым. Резонанс – это главное, и сейчас не надо даже мысли допускать, что его может и не быть. Или почти не быть. Они оба быстро оказались на пределе. Но даже за пределом ни в коем случае нельзя было сдаваться. Пытаясь чувствовать Джастина всем своим существом, Джемма только и твердила ему о его вере и его привязанности. Из этого уже вытекало все остальное, из этого и брались силы обоих. Вот так, каким-то чудом, продержались до подмоги. По сути, чудище добили уже без них. Последним усилием воли Джемма вернула Джастина в человеческую форму. Теперь хорошо бы, чтобы отдохнул, даже скажем прямо – отрубился. Хотя кто его знает. Это ей было привычно подставить колени под голову героя… сама подумала так, сама над собой невесело рассмеялась. Тем временем все обступили двух героев дня и кота, который залез к хозяйке на колени и громко мурчал. Коту-то было проще всех – не иначе, жрать просил. – Он тоже герой, – сообщила Джемма. Кот только мяукнул. Джастин так и не присел, тем более не прилег, а быстро и незаметно исчез. Джемме пришлось все рассказывать и объяснять одной. Может, так оно и проще… Но все-все хотели знать, каково было побыть Повелителем Джастина. И вообще побольше о ней. Вот уж чего не ожидала. Хотя не все же кормить революционеров сластями и следить за конспирацией и отсутствием сквозняков. Но больше всего она мечтала найти Оружие, с которым был бы лучший резонанс…