Фрагменты

Эрен проснулся от собственного стона. Воздуха не хватало; затхлый и застоявшийся, он пропах потом, сном и деревом. Первые лучи скользили по полу, согревая деревянные доски. В паху сладко ныло. Вставать не хотелось: после изнурительных тренировок всё тело болело, в пояснице тянуло. С вымученным стоном перевернувшись на живот, Эрен уткнулся лбом в подушку. Член проехался по матрасу; слишком возбужденный, он неприятно соприкасался с мягкой тканью трусов, почти царапая нежную кожу. Хотелось просто механически снять напряжение. Эрен прикасался к себе только в крайне редких случаях, считая дрочку скорее неприятной обязанностью, чем способом получения удовольствия. Или таким образом пытался убедить себя в том, что не похож на своих сверстников, разговоры которых вечно сводились к одному. В солнечных лучах танцевали пылинки, навевая неприятные воспоминания об уборке. До подъёма оставалось совсем чуть-чуть, сон не шёл. Член пульсировал уже почти болезненно. Эрену на секунду показалось, что если всё сделать быстро и тихо, никто не заметит. Он чуть помедлил, поглаживая себя через ткань, но осмелев от одной лишь мысли, торопливо запустил руку в штаны и только тогда понял, насколько влажным было его белье. Обхватив вставший орган ладонью, размазал выступающую смазку. Чуть оттянул нежную кожу, сжал мошонку. Тело отзывалось даже на малейшие прикосновения, и он прикусил вторую руку, стараясь не издавать лишних звуков. Эрен дрочил короткими и резкими движениями, член влажно скользил в руке. Уловив движение слева, Эрен пережал ствол у основания, судорожно пытаясь выровнять дыхание. Выброс адреналина лишь сильнее распалил его — сердце стучало в горле, ладони вспотели, а член в кулаке будто стал ещё тяжелей. Райнер лежал на спине. Эрен слегка, даже не задумываясь, гладил себя и смотрел на рельефные мышцы груди, выше — расслабленное лицо, короткий ершик волос. Взгляд снова устремился вниз и потерялся в тёмной поросли, уходящей за кромку штанов. Эрен громко сглотнул, рассматривая виднеющиеся контуры утренней эрекции. Он продолжал тереться о свою ладонь, разглядывая вздымающийся плоский живот, ходящий под тонкой кожей кадык. Он почти представил солоноватый вкус кожи, широким языком почти почувствовал бешенный пульс. С завистью оглядел широкую грудь, мощный размах плеч, чужое лицо со светлыми, осоловелыми глазами. Они пересеклись взглядами, и только тогда осознание накрыло удушающей волной. Удивление на лице сменилось озадаченностью, промелькнуло понимание. А потом Райнер вздрогнул всем телом, и его глаза мгновенно потемнели. Он смотрел, откровенно и жадно, так, что спирало дыхание. В лицо как будто кипятком плеснули. Внутри всё скрутилось тугим узлом. От этой постыдной открытости в промежности сладко заныло. Эрен приподнял бедра и заработал кулаком, чуть подаваясь на встречу. Сбоку послышался судорожный всхлип. Это казалось странным и пугающе неправильным, но таким возбуждающим, что поджимались пальцы на ногах. На Райнера он смотреть боялся — Эрену хватало того, что он слышал. Быстрое, поверхностное дыхание ударяло в голову, придавливало к кровати. Боковым зрением он видел, как быстро ходит чужое предплечье, а фантазия дорисовывала литые мышцы под светлой кожей, вспотевшую грудь, сведенные к переносице тонкие брови в момент оргазма. Было так хорошо и уже почти не стыдно, что он замычал сквозь зубы, второй рукой опускаясь к своей груди и слегка задевая соски. Он так чётко представил тёплые руки на своем теле, что его выкрутило, подбросило. От собственных мыслей захотелось провалиться, исчезнуть, но он был так близок… «Господи, — взмолился Эрен, — хоть бы никто не проснулся». Он кончил быстро, но так ярко, что ещё несколько секунд пытался отдышаться, успокоить колотившееся в горле сердце. В ушах звенело, мышцы резко расслабились, отпуская всё скопившееся напряжение. Эрену казалось, что вся казарма пропахла спермой. Ослабевшими пальцами он выдавливал остатки семени. Его окутывала мягкая усталость — захотелось отвернуться, заснуть и никогда не вспоминать это утро. С трудом проталкивая застоявшийся воздух в лёгкие, он повернул голову. Райнер, ошалелый, лежал, приподнявшись на локтях. Рука, запущенная в штаны, и ноги мелко подрагивали в послеоргазменной судороге. — Ну, — хрипло выдавил тот, — доброе утро?