Глава 3
13 июня 2021 г. в 13:43
На кухне было шумно и жарко. Стук кастрюль и сковородок друг о друга, шипение еды на масле, запахи, витавшие в воздухе, так сильно напоминали Ренджуну о доме, что он с трудом мог сконцентрироваться.
Он нахмурился, снова перечитывая текст и бесшумно шевеля губами в попытке запомнить порядок правителей Англии и даты их правления.
В раунде истории на прошлой игре в декатлон он был почти бесполезен, потому что все вопросы — кроме одного про имперский Китай — были о западной истории, которой Ренджуна никогда не учили.
Он взглянул на часы. До конца перерыва оставалось десять минут.
Он снова сфокусировался, прикрыл рукой список монархов и попытался рассказать его про себя. Вильгельм, Вильгельм, Стефан, Генрих, Вильгельм- нет. Неправильно.
Он разочарованно выдохнул, растирая глаза ладонями, и бросил смущенный взгляд Куну, оторвавшему взгляд от овощей, которые он нарезал, и с беспокойством посмотревшему на него.
Телефон зазвонил в кармане; он хотел проигнорировать, но, увидев на экране имя звонившего, решил ответить. Подумал, что Деджун заслуживает объяснения. Он принял звонок и поднял телефон к уху.
— Извини. Не могу сейчас говорить. Учеба, — сказал он, не давая Деджуну ничего сказать.
На другой стороне на пару мгновений повисла тишина, как будто бы Деджун обдумывал его слова, но после раздался громкий смех.
— Когда ты вдруг начал учиться? — спросил Деджун, наконец успокоившись. Ренджун попытался найти в себе обиду на эти слова, но не смог — все-таки это было правдой. — Что с тобой делает та школа, Ренджуни? — в притворном страхе проговорил Деджун.
— О, да заткнись, — огрызнулся Ренджун. — Чего ты хотел?
— Ну, я хотел поговорить со своим лучшим другом, но думаю, учеба важнее, чем я.
— Ты прав, — сказал Ренджун, представляя себе обиженное деджуново лицо. — Важнее.
Деджун выдохнул смешок.
— Как твоя голова? Заживает?
Ренджун поднес руку ко лбу; боль полностью прошла.
— Шишка еще осталась, но она исчезает, — сказал он.
— Хм-м, — произнес Деджун. — Хорошо. Позвонишь мне позже, когда закончишь “учиться”? Но я все еще не убежден, что это не ложь.
Ренджун закатил глаза, несмотря на то, что Деджун его не видел.
— Я бы хотел. Ты еще не будешь спать?
— Для тебя я всегда доступен.
Ренджун улыбнулся.
— Хорошо, поговорим позже.
— До вечера.
Ренджун закончил вызов и вернулся к книге, которую взял в библиотеке.
— Инджун, — раздался голос Куна из глубины кухни. — Перерыв окончен.
Ренджун шепотом выругался, все равно посылая Куну свою лучшую улыбку.
— Понял. Спасибо, Кун.
Он закрыл учебник и убрал его в угол стойки, которую использовал как рабочий стол. Он прошел к дверям, ведущим к главному залу ресторана и вышел, все еще бормоча под нос.
Вильгельм, Вильгельм, Генрих, Стефан, Генрих, Ричард, Джон.
Секция духовых играла все лучше. Все еще не фантастика, все еще не так хорошо, как остальной оркестр, но явно лучше. Судя по взгляду мистера Бенсона, он тоже так думал.
Репетиции больше не были такими ужасными, когда у него и Джено появилась тема для обсуждения: декатлон. И это сделало часовые занятия каждый понедельник куда более выносимыми.
— Хорошо, вы свободны, — сказал мистер Бенсон. — Я хочу быстро поговорить с Джемином и Инджуном.
Ренджуну потребовалось много усилий, чтобы не зарычать на это, и, взглянув на Джемина, он понял, что он чувствует то же самое. Джено бросил на него вопросительный взгляд, Ренджун в ответ пожал плечами.
Они собрали свои скрипки, и Ренджун подошел к мистеру Бенсону, где уже стоял Джемин.
Джено прошел мимо них к выходу.
— Я подожду снаружи, Нана, — сказал он, и Джемин улыбнулся ему в ответ, прежде чем вернуть своему лицу строгое нейтральное выражение и повернуться к мистеру Бенсону.
— Как вам известно, в конце этого семестра мы проводим Рождественский концерт, в конце которого играет оркестр, — об последнем Ренджун не знал, и понадеялся, что секция духовых сможет успеть привести себя в порядок. — Но по традиции мы открываем концерт выступлением лучших членов оркестра, и в этом году я решил, что это будете вы.
Ренджун почувствовал, как в груди начинает теплиться гордость — и сменяется волнением в то же мгновение, как он увидел, что Джемин не выглядит радостным — скорее, раздраженным.
— Думаю, вы двое будете рады сделать это? — спросил мистер Бенсон, совершенно не замечая недовольство Джемина.
— Да, — вдруг сказал Джемин к огромному удивлению Ренджуна. — Это будет замечательно, сэр.
— Я тоже, — кивнул Ренджун, игнорируя взгляд, который бросил на него Джемин.
— Отлично, — сказал Бенсон. — Я доверю выбор произведения и репетиции вам. Удачи, мальчики, уверен, вы справитесь.
И потом он ушел, оставляя Ренджуна наедине с Джемином, который выглядел так, словно хочет убить Ренджуна сильнее и сильнее с каждой секундой. Как только Бенсон вышел из класса, он выпустил что-то между тяжелым вздохом и горьким смешком.
— Дуэт? — проговорил он так тихо, что Ренджун едва его услышал. — Ебаный дуэт. Тэён получил соло, а я — блядский дуэт.
Ох, подумал Ренджун.
Он дал Джемину пару секунд чтобы остынуть, отворачиваясь, чтобы не слушать его тихие жалобы, пока Джемин не сделал несколько глубоких вздохов и, казалось, не взял себя в руки.
— Ты не испортишь мне все, Вэй, — сказал он.
Ренджун щелкнул языком.
— Себе это скажи, На.
Джемин закатил глаза, и Ренджун понял, что он сдерживает злость, и эта мысль заставила его улыбнуться, как бы садистски это ни было.
— Я выбираю произведение, — сказал Джемин.
— Можешь выбрать три, и я приму финальное решение, — сверля его взглядом, ответил Ренджун. — Или я специально испорчу выступление.
Джемин оскалился.
— Предпочтения? — насмешливо спросил он.
— Никакого барокко.
Джемин ахнул, слишком быстро для того, чтобы Ренджун решил, что это притворство.
— Ты шутишь. Тебе не нравится барокко? Твое отсутствие вкуса ужасает.
— Да, мне не нравится барокко, — ответил Ренджун. — Потому что мне не нравятся бесконечные повторы шестнадцатых нот, которые, к тому же, написаны непонятно как, и то, что нужно неправильно настраивать скрипку.
— Значит, тебе не нравится барокко, потому что тебе не хватает навыков, ты слишком ленивый и не справляешься с апподжиатурами?
Ренджун скрестил руки на груди.
— Неважно. Просто не выбирай ничего из барокко. Все равно на Рождество такое не подойдет.
Джемин тяжело выдохнул.
— Ладно. Без барокко. Когда ты свободен для репетиций?
— Почти каждый день, — признал Ренджун. График работы в ресторане был довольно гибким, и кроме практик по декатлону у него не было других дел. — Во вторник после занятий?
Джемин покачал головой.
— У меня верховая езда и волонтерство.
— В среду в обед?
— Нет, у меня бадминтон.
— В четверг в обед?
— Клуб дебатов.
— В четверг после занятий?
— Студсовет и стрельба из лука.
— После уроков в пятницу?
— У нас обоих лакросс, идиот.
Ренджун почувствовал, как венка на его лбу вздулась.
— Почему бы тогда тебе не сказать, когда ты свободен?
Джемин достал из кармана телефон и начал листать календарь.
У него хватило приличия выглядеть смущенным, когда он спросил:
— Что насчет репетиций перед школой или вечером?
Ренджун надеялся, что раздражение на его лице ясно читалось.
— Серьезно, ты в другое время не свободен?
Джемин покачал головой, и Ренджун забрал телефон из его рук.
— Аккуратно, стипендиат, — сказал Джемин, — он дорогой.
Ренджун проигнорировал, начиная просматривать джеминово расписание. Дни были почти до минуты расписаны множеством клубных встреч и обязанностей.
— Когда ты спишь?
Джемин рассмеялся, и впервые его смех не был злым. Он звучал так, словно смеется над какой-то их личной шуткой.
— У меня есть несколько свободных часов по воскресеньям в восемь вечера, если тебе это подходит.
Ренджун кивнул, уже просто радуясь тому, что они наконец смогли что-то решить.
— В воскресенье в восемь подходит.
Джемин улыбнулся и записал что-то в телефон.
— Отлично. Жду твоего решения насчет произведения, — сказал он, уже выходя из класса. — До воскресенья, Вэй.
Скамейка была мокрой и влажной, и Ренджуну было ужасно неуютно. Его клюшка для лакросса валялась на земле в его ногах с самого начала игры, но его не слишком это расстраивало — так он мог полностью спрятать руки в рукавах и защитить пальцы от холода. А те, кто играл сейчас — не могли.
По крайней мере, так он себе говорил.
И может быть, это не должно было его так расстраивать — учитывая то, что он все еще не так уж и хорошо не разбирался в игре и ее правилах, — но он не мог ничего с этим поделать. А особенно он не мог ничего поделать с тем, что в тайне болел за команду противника. Потому что, когда Джемин забивал гол (что, к сожалению, случалось слишком уж часто), он широко улыбался и ударял своей клюшкой по клюшкам сокомандников, в ряды которых, по-видимому, не входили игроки со скамейки запасных.
Команда Чосер уходила далеко вперед по очкам по большей части благодаря Джемину и нескольким его удручающе хорошим в игре в лакросс друзьям. И Ренджун их ненавидел, но не мог не признать, что наблюдать за их игрой было невероятным опытом.
Эти трое никогда не переговаривались. Все их движения и действия будто бы вела какая-то странная телепатия. Как иначе мог Джемин знать, где стоит Джено, даже не глядя на него, или как Донхёк мог притвориться, что подает мяч Джемину, а Джемин просто идеально подыграл ему.
Они двигались по полю, оббегая противников и сокомандников, видя перед собой только ворота, не глядя даже друг на друга.
Ренджун почувствовал, как склоняется вперед.
В груди разлилась горькая зависть при виде того, как Джено с легкостью забивает очередной гол, а Донхёк и Джемин притягивают в его объятия.
Раздался свисток судьи, и Ренджуну пришлось заставить себя встать и пожать руки команде противников, хотя сам он с трудом мог назваться себя частью команды Чосер. Джемин перебросился парой слов с другим капитаном, пожал его руку, похлопывая по спине. Ренджун нахмурился. Ну конечно же, Джемин даже к врагу будет относиться лучше, чем к собственной команде.
Джемин трижды прокричал прощания другой команде и повел всех в раздевалку. Ренджун уселся на скамейку, сбросил ботинки с ног, шевеля наконец свободными пальцами, и стащил с себя три пары влажных носков, морщась от ощущений.
— Отлично сыграл сегодня, Вэй, — слишком близко раздался голос Джемина. Он сел рядом, и Ренджун подчеркнуто отодвинулся. Джемин засмеялся и принялся развязывать ботинки.
Ренджун его проигнорировал, продолжая снимать с себя форму. Он не смог сдержаться и взглянул на Джемина — его форма была грязной: он-то действительно играл, и падал в грязь за мячом не один раз. На его плече была ярко-желтая повязка с черной буквой “К”.
Его волосы были влажными от пота, и Ренджун удивился, что он не укладывает их обратно в привычное идеальное состояние. Вместо этого он пропустил пальцы сквозь пряди, приподнимая и зачесывая их назад
Вспотевший, растрепанный, но все еще сияющий от победы, Джемин выглядел просто несправедливо горячим. Ренджун отвернулся.
Он быстро переоделся в обычную одежду, снова сел на скамейку и принялся ждать, пока ЯнЯн выйдет из душа. Джемин все еще сидел рядом с ним, теперь снимая защиту с ног и аккуратно укладывая в сумку. Ренджун рассеянно наблюдал за ним, не отводя глаз от тонких пальцев Джемина, ловко закреплявших застежки на сумке. Пальцы пианиста.
— Как давно ты играешь? — не успев себя остановить, спросил Ренджун.
Джемин поднял взгляд; он выглядел точно таким же шокированным от того, что Ренджун с ним заговорил, как и сам Ренджун.
— Во что? В лакросс?
Ренджун не отводил взгляда от рук Джемина, сворачивавших носки.
— В него и на пианино.
— Э-э, — на мгновение Джемин задумался. — На пианино, наверное, всю жизнь. В лакросс мы играли в детстве, но всерьез я начал играть где-то в восьмом классе, — Джемин, казалось, колебался, продолжать разговор или нет, и это недоумение было на его лице чем-то новым. — А ты? Сколько ты играешь на скрипке? Я бы спросил и про лакросс, но почти полностью уверен, что клюшку ты в первый раз взял на пробах.
Ренджун последнее проигнорировал.
— Как и ты. Играл на скрипке всю жизнь.
Джемин согласно промычал и продолжил собирать вещи.
— Ты уже выбрал произведения для концерта?
— Я еще думаю.
— Как и должен.
Джемин закатил глаза.
— Хочешь что-то классическое?
Ренджун задумался.
— Неважно, — ответил он. — Удиви меня.
Джемин кивнул и поднялся на ноги.
— Мне нужно в душ.
— Постарайся не поскользнуться и не упасть, — сладко протянул Ренджун. — Мне очень не хочется занимать твое место в команде, если ты сломаешь ногу.
Джемин засмеялся. Этот смех звучал почти так же, как и тот, что Ренджун слышал в ту субботу, и эта мысль заставила что-то скрутиться внутри его живота. Он решил это не обращать на это внимание.
— Ты наш самый последний вариант, стипендиат, — просто ответил Джемин. — Ты выйдешь на поле только тогда, когда вся команда поскользнется и сломает ноги.
Ренджун растянул губы в улыбке.
— И как это будет стыдно, богатенький мальчик.
Джемин смешливо покачал головой, но не сказал больше ни слова, забирая из сумки полотенце и направляясь в сторону душевых.
И только мгновение спустя, когда он оказался совершенно один в пустой раздевалке, Ренджун вдруг осознал, что только что поговорил с Джемином На.
Мысль была тошнотворной. Может быть, это наказание сложнее, чем он думал.
— Но мы же не записывались на стрельбу из лука, — простонал Ренджун, все еще позволяя ЯнЯну тащить себя в сторону спортзала.
ЯнЯн театрально закатил глаза.
— Все шестиклассники могут прийти и пострелять в свободное время, если захотят.
— Но я не хочу.
ЯнЯн издал звук, который Ренджун мог описать только как крик придушенной кошки.
— Хочешь, — сказал он. — Будет весело! Ты когда-нибудь стрелял?
Ренджун вспомнил все те занятия, которые были у него дома, когда родители записали его и Сычёна на все, что было возможно, чтобы им не приходилось самим следить за детьми. Конечно, они быстро сдались.
Стрельбой из лука он тоже тогда занимался. Это было хобби, которое пытались им навязать родители, чтобы их не было дома как можно чаще. У Сычёна всегда получалось лучше, чем у Ренджуна.
Горечь заполнила все его мысли, и он попытался не думать обо всем этом — но сдержать негативность в голосе ему не удалось.
— Один раз. Не очень было, — ложь только наполовину. И так сойдет.
— Сегодня ты передумаешь, обещаю.
Ренджуну не верилось, но он сдался. Что-то подсказывало, что эту битву ему не выиграть.
Двери в спортзал были открыты, внутри виднелись где-то пять мишеней, выстроившихся в ряд и занимавших половину зала, один учитель, следивший за всем, и студенты, стрелявшие из луков или игравшие в баскетбол.
Ренджун окинул взглядом стрелявших.
— Это безопасно вообще? — спросил он, прослеживая взглядом вонзившуюся в одну из мишеней стрелу.
ЯнЯн закатил глаза.
— Никто тебя не пристрелит, Инджун, — сказал он. Это звучало не слишком успокаивающе, но у Ренджуна не было времени сказать ему об этом, потому что ЯнЯн уже потащил его на сторону мишеней.
Джемин стоял впереди всех, забрав себе целую мишень, и стрелял, попутно разговаривая с Донхёком, сидевшим рядом на полу. Ренджун не мог расслышать, о чем он говорили, но четко видел, как стрелы Джемина все продолжали попадать почти в центр мишени, задевая границу, но никогда не попадая в сам центр, и как глаз Джемина начинал дергаться.
Каждую новую стрелу Джемин выпускал с все большей силой, все еще продолжая разговор с Донхёком. Ренджун был бы впечатлен, если бы он еще и попадал в цель.
Он протолкнулся в первые ряды и взял лук.
Теперь, стоя рядом с Джемином, он слышал их разговор и притворился, что вертит лук в руках, чтобы послушать.
— -потому что эта сука из школы Святого Стефана почти победила меня в прошлом году, — говорил Джемин, выпуская еще одну стрелу.
— И я понимаю, но то, что ты, как сумасшедший стреляешь в любую свободную минуту, тебе не поможет, — Донхёк махнул рукой в сторону мишеней. — Чем дольше ты стреляешь, тем хуже у тебя получается, — слова звучали грубо, но в голосе Донхёка слышалось волнение.
Джемин выстрелил еще раз, и стрела попала дальше всех предыдущих, в белую зону. Он разочарованно выдохнул, и Реджуну пришлось сдержать смешок.
— Ты же знаешь, что если я перестану стрелять, я все равно не помогу тебе написать эссе по английскому.
Донхёк закатил глаза.
— Я не из-за этого хочу, чтобы ты остановился. Хотя все равно буду благодарен, если ты поделишься со мной конспектами.
Джемин выстрелил. Синий. Он поморщился и потянулся за следующей стрелой.
— Можешь взять мой план, но мне все еще нужно закончить домашку по экономике, и написать речь, и встретиться с Джисоном через десять минут, так что- — еще выстрел. Красный. — Я лучше потрачу это время на стрельбу.
Донхёк отклонился назад, оперся на руки и вытянул ноги.
— Ты упертый придурок, ты же знаешь?
Джемин улыбнулся, снова целясь.
— И поэтому ты меня и любишь. Потому что мы одинаковые, — красный.
Ренджун взял себе стрелу и вложил ее в лук. Прицелился в мишень на другом конце зала, мысленно вернулся в тот гимнастический зал в Китае, хотя и ненавидел его. Притворился что за его спиной стоит его вспыльчивый учитель, говорящий ему выпрямить спину и поднять локти выше. Представил на мишени лицо и отпустил тетиву.
Стрела пронзила воздух и попала в самый центр мишени. Ренджун повел плечами, стараясь не дать радости показаться на лице. Он с наслаждением почувствовал, как глаза Джемина прожигают его лицо, и снова поднял лук.
Золото. Снова.
— Ты не говорил, что умеешь стрелять, Инджун! — раздался из-за спины радостный поддерживающий крик ЯнЯна. — Поверить не могу, что ты стрелял всего один раз в жизни.
И может быть, Ренджуну могло стать стыдно за ложь, но того, как рот Джемина раскрылся на пару мгновений, прежде чем он успел его закрыть, было достаточно, чтобы последние капли вины в нем испарились.
Джемин выпустил еще одну стрелу, снова попадая в красную зону, и нахмурился в ответ на насмешливый ренджунов взгляд. “Расплата за те пробы по лакроссу,” — подумал Ренджун.
Ренджун выстрелил, но в этот раз целясь в другое место. Его стрела попала ровно в центр цели Джемина. Он триумфально улыбнулся, с наслаждением отмечая, как Джемин в ярости сжимает губы, а глаза ЯнЯна расширяются, и он беззвучно произносит “вот дерьмо”.
— Извини, — сказал Ренджун, — ты этой частью не пользовался, и я решил, что я могу.
Джемин выглядел так, словно готов с ним подраться, но Ренджун не сдвинулся с места, продолжая улыбаться. Он взял еще одну стрелу и прокрутил ее между пальцев. Донхёк поднялся на ноги и схватил Джемина за запястье, словно прося не делать глупостей. Джемин сбросил его руку.
— Не умеешь на своем месте оставаться, стипендиат?
Ренджун натянул тетиву еще для одного выстрела.
— А что если так, богатенький мальчик? — золото. В джеминову мишень.
Джемин оскалился.
— Тогда я напомню тебе, где оно.
Он сделал шаг вперед. Ренджун рассмеялся.
— Может попробуешь сначала попасть в золото, На?
Джемин сжал зубы; Ренджун приготовился к следующему выстрелу, отворачиваясь от него и встречаясь с ЯнЯном взглядами. Оба подавили смешок.
— Джемин, — раздался голос Донхёка, низкий и предупреждающий. — Джисон.
Ренджун не знал, что это значило, но это заставило Джемина вздохнуть и вернуть лук на место.
— Я научу тебя манерам в другой раз, Вэй, — сказал он. — А пока у меня есть дела поважнее.
Ренджун проследил взглядом уходящего Джемина, все еще улыбаясь.
— Удачи на соревнованиях!
Он рассмеялся, когда Джемин показал ему средний палец через плечо.
Когда Джемин ушел, и соревноваться стало не с кем, стрелять стало скучно, и он наврал ЯнЯну что-то про домашнее задание по английскому и ушел.
От нечего делать он решил пойти в библиотеку — самое спокойное место, такое большое, что каждый ученик мог найти себе укромный уголок где-нибудь между полок.
В библиотеке, как и полагалось, было тихо. Она была похожа на библиотеку в каком-нибудь старом поместье, ряды книжных полок высились метра на четыре вверх, к потолку, в каждом стояло по лестнице, чтобы каждый мог достать себе нужную книгу. Помещение было похоже на общий зал, но в традиционном стиле, с большими мягкими сидениями на подоконниках.
Студентов было немного. Несколько человек сидели за столами, что-то лихорадочно записывая и выглядя так, словно готовы заплакать прямо сейчас, но почти все ученики сейчас были на занятиях, а большинство шестиклассников предпочитали проводить время, занимаясь не учебой.
Он прошел мимо центрального стола, тихо ступая по мягкому ковру.
В библиотеке был и второй этаж, огромный балкон, нависавший над нижним этажом, заполненный креслами и полками с книгами-рекомендациями учителей и прошлых учеников, которые, как все они клялись, “вы просто обязаны прочитать, чтобы обогатить свою жизнь”. Ренджун подумал, что это идиотская идея, но на дне рюкзака валялся скетчбук, а второй этаж был идеальным местом, чтобы порисовать в одиночестве перед уроком физики.
Он поднялся по спиральной деревянной лестнице, здороваясь с библиотекаршей, сидевшей за столом.
Добравшись до верхней ступеньки, он увидел Джемина, стоявшего на коленях перед одним из диванчиков, и закатил глаза — ну конечно же Джемин был здесь — собираясь уже уйти, но останавливаясь при виде лица Джемина, взволнованного и обеспокоенного с почти беззвучно шевелившимися губами.
За доли секунды приняв решение, он спрятался за книжной полкой, присев на пол и выглянув из-за нее, чтобы посмотреть, что происходит.
Перед Джемином на диванчике сидел мальчик, которого Ренджун узнал — он был на их тренировочной игре в декатлон. Его черные волосы были взъерошены, он был высоким и худым.
Он был выше Джемина, его колени неловко подгибались даже когда он сидел, но то, как он сидел, заставляло его казаться совсем маленьким, в отличие от Джемина, в каждом движении которого читалась уверенность. Парень держал руки перед собой, нервно переплетая пальцы — Джемин заметил это тоже, и обхватил его ладони своими, успокаивая.
Низко на носу мальчика сидели круглые очки; он кусал нижнюю губу.
— Сон-и, мне надо, чтобы ты меня послушал, хорошо? — говорил Джемин едва слышно. Он старался смотреть мальчику — Джисону, понял Ренджун, — в глаза, несмотря на то, что Джисон отводил взгляд. — По-настоящему послушал.
Голос Джемина был таким мягким, каким Ренджун никогда его не слышал, и это вызвало в нем странные, незнакомые эмоции.
— Зачем? — совершенно удрученно проговорил Джисон. — Ты скажешь, что мне не стоит так волноваться из-за них, потому что они ничего не значат, и мы оба знаем, что это ложь. В прошлом году я тебя почти не видел из-за того, как сильно ты волновался, Джемин. Ты не можешь говорить мне, что они не значат ничего, потому что это лицемерно.
Джемин издал короткий натянутый смешок.
— И именно потому что я так сильно волновался, я могу сказать тебе, что они ничего не значат. Никто не вспоминает про GCSE после того, как объявляют результаты, честное слово.
— Тебе легко говорить! Ты получил девять на всех.
— И вот потому что я так хорошо справился, ты можешь мне верить. И знаешь, откуда я это знаю? — Джисон покачал головой, и Джемин за руки притянул его ближе к себе, словно собираясь поделиться секретом. Ренджуну пришлось прислушаться. — Потому что я очень, очень долго волновался об этих экзаменах и провел всего ничего времени, радуясь результатам, — в его голосе было что-то такое грустное, о чем Ренджуну не хотелось слишком задумываться. Джемин отклонился обратно и сказал уже громче. — GCSE становятся бессмысленными после дня объявления результатов.
Джисон кивнул, все еще выглядя взволнованным, но его плечи расслабились, а в глазах стало меньше страха. Ему будто бы стало комфортнее в собственном теле.
— Мой учитель сказал, что у меня будет четыре по английскому, Джемин.
Джемин нахмурился.
— Четыре — это не так уж и плохо. Это проходной балл.
Джисон был в ужасе.
— Я не могу сдать на четыре. Меня родители убьют.
Джемин крепче сжал его руки.
— Тогда мы подготовим тебя.
— Ты говоришь так, будто это легко.
Джемин пожал плечами.
— Ты умный, Сон-и. И я тебе помогу. Два часа по средам и субботам, как мы договаривались, хорошо? Мы тебя подготовим, обещаю.
Джисон выглядел неубежденным, но выглядел не таким тревожным, как прежде. Ренджун облегченно выдохнул, сам не зная почему.
— Хорошо, — неуверенно пробормотал Джисон.
Джемин поднял бровь.
— Хорошо, — повторил Джисон уже увереннее.
Джемин отпустил его руки и взъерошил ему волосы.
— Вот так, — сказал он; в голосе слышалась гордость, от которой Джисон просиял.
Ренджун принял это как знак и бесшумно спустился по лестнице. Уходя из библиотеки, он не мог перестать вспоминать то, как выглядел Джемин, говоря с Джисоном. Он так отличался от привычного ему беззаботно-высокомерного Джемина, которого он видел в классе, или тихого, но безумно сильного Джемина на поле для лакросса, разочарованного Джемина, которые не может попасть в центр мишени, или даже того беззаботного Джемина, который репетировал с лучшим другом сценарий на выходных.
Это был другой Джемин, Джемин, откладывавший в сторону свое собственное, плотное — Ренджун сам видел — расписание ради того, чтобы помочь кому-то другому. Этот Джемин жертвовал собственным комфортом, опускаясь на колени, чтобы кто-то другой чувствовал себя комфортнее. Этого Джемина Ренджун никогда не видел, и ему это не нравилось.
Он продолжал открывать все новые стороны этого человека, которого встретил в свой самый первый день в Англии и тут же решил, что ненавидит. Стороны, делавшие его похожим на настоящего человека, которого становилось все сложнее понимать и ненавидеть.
Он потряс головой, избавляясь от этой мысли.
Джемина было легко судить по тому, как он вел себя с ним, игнорируя то, как он относился к другим. И все-таки где-то на задворках разума оставалось странное, неприятное чувство, заставлявшее вспоминать тот самый взгляд Джемина, то, как он улыбнулся только тогда, когда улыбнулся Джисон. Ренджуну не хотелось это вспоминать.
Ренджун вышел с урока английского с жирной E на листке с эссе и угрюмым взглядом.
Он проигнорировал одноклассников вокруг себя, направившись прямиком в свою комнату, благодарный за то, что английский был последним уроком. Сердитое выражение не сходило с лица. Джемин получил A, как сообщил всему классу Донхёк.
Листок Ренджуна был измятым от того, как он сжал его в кулаке в бумажный шарик и расправил, когда Вильямс смерил его недовольным взглядом, и теперь лежал на дне рюкзака под учебником математики. Там ему и место, подумал он.
Образ буквы E преследовал его все то время, что он шел домой, затуманивая взгляд; все, что он мог видеть — эта уродливого красного цвета буква, обведенная в круг в самом верху листка.
Он врезался во что-то и был уже готов зло взглянуть на этого человека за то, что он мешается под ногами, но успокоился, увидев перед собой Ченлэ.
— Инджун! — воскликнул он. — Как дела?
— Ничего особенного, — сказал Ренджун. Он перевел взгляд на уже знакомого высокого мальчика позади Ченлэ, глядевшего на них с ужасной неловкостью на лице, и нахмурился. Что он тут делал?
Ченлэ проследил его взгляд, и его улыбка стала еще шире.
— Инджун, это мой лучший друг — Джисон. Джисон, это Инджун, он здесь новенький.
Джисон смущенно улыбнулся и помахал рукой. Ренджун постарался скрыть удивление и натянуто улыбнулся в ответ.
— Твой лучший друг? — переспросил он.
Ченлэ радостно кивнул. Ренджун постарался сопоставить образ взрывного Ченлэ и робкого Джисона, который, к тому же, был еще и псевдо-младшим братом Джемина, и решил, что они не очень сочетаются. Он задумался: откуда Джемин знал Джисона, если тот, как оказалось, был в том же классе, что и Ченлэ и был его лучшим другом.
Пришлось напомнить себе, что ему на это наплевать.
— Круто, — сказал он. — Приятно познакомиться.
Джисон снова улыбнулся.
— Мне тоже.
— Увидимся, Ченлэ?
— Конечно, Инджун, — Ченлэ подмигнул, назвав его по имени, и Ренджуну пришлось подавить в себе острое желание дать ему подзатыльник.
Он прошел мимо их, услышав, как Джисон тихонько шепчет:
— Это было так неловко, Леле. Почему ты никогда меня не предупреждаешь? — а как Ченлэ громко смеется, прежде чем их голоса пропадают в шуме учеников вокруг.
В середине семестра были недельные каникулы, и Ренджун начал их с пятичасовой смены в ресторане и тренировки по лакроссу — после.
С суетой теперь стало проще справляться, он научился двигаться среди людей плавно и синхронно с другим персоналом. У него стало лучше получаться запоминать заказы, надевать неискренние улыбки, общаясь с грубыми гостями, да и просто работать. Он пока не понимал, нравилось ли ему это.
На кухне у него лежал учебник по географии, который он взял в библиотеке, открытый на странице с особенностями рек, и он читал его в перерывах, потому что на их практике в обед Джено сказал ему, что он все еще не очень хорош в географии.
Справляться с назойливыми гостями стало немного проще отчасти от того, как он начал тратить большую часть своих умственных способностей на то, чтобы запоминать дельты и озера-старицы, но Кун все равно выглядел гордым им.
Он ушел из ресторана примерно в половине девятого с кучкой заработанных на чаевых денег в кармане и обещанием зарплаты в пятницу. Этой мысли вкупе с отсутствием занятий и На Джемина в жизни до самого конца недели было достаточно, чтобы сделать его шаги пружинистыми и заставить его качать головой в такт музыке по пути домой на автобусе.
На каникулах студенты разделились на тех, кто уехал домой и на тех, кто жил слишком далеко, чтобы даже пытаться. Ренджун совершенно точно принадлежал ко вторым, но не сильно расстраивался из-за этого — большая часть его друзей тоже осталась в школе.
День был хорошим, и Ренджун удивился от того, как много таких дней стало в его жизни. Тоска по дому все еще накрывала в самые случайные моменты болезненным чувством, ударившим его, например, посреди урока физики и заставлявшим выйти в туалет, чтобы позвонить друзьям или брату. Но теперь переносить его было не так сложно. Теперь — как бы приторно это не звучало — он нашел дом в своих новых друзьях.
Но несмотря на то, каким хорошим был день, он был долгим. Ренджун чувствовал, как скучает по своей кровати и отчаянно нуждается в хорошем сне перед завтрашним началом каникул.
И как оказалось — такая удача ему не улыбалась.
Он тяжело вздохнул, услышав, как из комнаты раздается смех и музыка.
Он вошел внутрь и увидел, как его друзья сидят кружком на полу между двумя кроватями. В центре лежала bluetooth-колонка, а вокруг было раскидано с дюжину банок, кажется, сидра или джин-тоника.
— Инджун! — радостно поприветствовали они, когда он открыл дверь.
ЯнЯн ярко улыбнулся неровной улыбкой.
— Хочешь отпраздновать с нами середину первого семестра, Инджун-и? — он похлопал по полу рядом с собой.
Ренджун закатил глаза, но улыбнулся в ответ и занял место рядом с ЯнЯном. Юкхей бросил ему банку, и Ренджун открыл ее, с наслаждением вслушиваясь в шипение, которое от нее раздалось. Вкус был фруктовым, алкоголь почти не чувствовался, но этого хватало для легкого головокружения.
И может быть он устал — но друзья купили ему выпить и пригласили сыграть в правду или действие, и это заставляло его чувствовать себя так, словно они знакомы куда больше, чем шесть недель, и может быть, кровать больше не казалась такой привлекательной.
Ченлэ выполнял его “действие”, и Ренджун смеялся, неконтролируемо, громко, так, что смех проходил через все его тело и не давал вдохнуть. Он не был пьян, хотя и был уверен, что алкоголь точно помогал, но эта маленькая группа друзей, в которую он каким-то чудом попал, заставляла его искренне хохотать.
Он не ожидал, что сможет смеяться так искренне оказавшись так далеко от единственных друзей, которых нашел за всю свою жизнь, и эта мысль горьковато колола где-то в груди, но он затопил ее новым приступом смеха, когда Чону начал рассказывать историю о том, как его лошадь сбросила его из-за того, что он сменил духи, и она его не узнала.
— Но эти духи мне нравятся больше! — преувеличенно всхлипывая, сказал Юкхей. — У нас парные, вы знали? Вы бы так никогда не смогли.
— Что не смогли бы? — фыркнул ЯнЯн. — Пахнуть точно так же, как и человек, с которым целуемся? Зачем нам это?
— Это мило! — заспорил Юкхей. — Вы просто завидуете.
— Чему тут завидовать? — встрял Ченлэ.
— Так, слушай сюда, ты, мелкий-
— Сюйси, — позвал Чону, и Юкхей прервался на середине предложения, резко поворачивая голову и смягчая взгляд.
Ренджун вместе с Ченлэ и ЯнЯном разразились смехом.
Чону передал Юкхею его телефон, и тот быстро пробежал глазами по тому, что там было написано. Когда он поднял взгляд, на его лице сияла улыбка.
— Марк только что написал, — сказал он, — он и другие ребята с двенадцатого года играют в покер в Рябине. Зовут присоединиться. Пойдем?
По их небольшой группе пробежали возбужденные кивки, Юкхей написал Марку ответ и собрал с пола неоткрытые банки.
— Староста не будет против нелегальной выпивки? — спросил Ренджун, которому в голову неожиданно пришла картинка с ними, появляющимися на игре в покер, и Марком, вызывающим полицию, которая всех их арестовывает.
Единственным ответом ему был смех, и он не мог понять, успокоило это или сделало только тревожнее. В любом случае, он забрал свой наполовину выпитый джин и последовал за Юкхеем из комнаты.
На первый взгляд, Рябина была куда новее Можжевельника. На второй — она была еще и гораздо красивее.
Коридоры были шире, на этажах было меньше комнат. Они группой прошли по коридорам, все еще смеясь и обмениваясь шутками, пока не добрались до комнаты 314.
ЯнЯн не стал утруждать себя стуком в дверь и просто распахнул ее.
Первое, что заметил Ренджун — это то, насколько эта комната была больше, чем их, как кровати были шире, как на полу было больше места. А второе — кто именно сидел на полу с открытой бутылкой пива перед собой. На Джемин. Настроение упало.
К счастью, Марк заговорил раньше, чем Ренджун или Джемин.
— Парни, проходите, садитесь! — в его голосе было еще больше энергии, чем обычно, и жесты были куда шире — Ренджун до этого самого момента не знал, что такое возможно. — Мы играем в техасский холдем! — ужасно имитируя южный акцент, сказал он, но Ренджун почувствовал, как улыбается и садится рядом с ним.
С другой стороны от Марка на него пристально смотрел Донхёк, но Ренджун не стал обращать на это внимания.
— Извини, Вэй, — сказал Джемин, сладко улыбаясь. — Не думаю, что ты сможешь заплатить, — он указал рукой на стопку фишек в центре круга.
Боковым зрением Ренджун увидел, как ЯнЯн рядом начинает закипать, но в то же время — и нервничать, но не отвел от Джемина глаз.
— Какой взнос?
— Сто пятьдесят.
Ренджун вынул из кармана деньги, бросая их на пол перед Джемином.
— Здесь примерно пятьдесят, — сказал он и повернулся к Ченлэ. — Сможешь одолжить мне остальное? Я верну тебе, когда выиграю.
Он знал, что Ченлэ — лучший человек, которого можно попросить об этом. Ченлэ, который знал, кто он на самом деле, знал его репутацию. Главная новость где-то годичной давности всплыла в его голове; он ухмыльнулся Ченлэ. Ченлэ ответил точно такой же ухмылкой, и Ренджун понял, что они думали об одном и тоже же.
Ченлэ передал ему купюры.
— Буду с интересом ждать возврата, — улыбнулся он.
Ренджун посмотрел Джемину в глаза и ответил:
— Я верну вдвое больше.
Джемин нахмурился, но позволил Джено забрать деньги.
— Не наглей слишком, стипендиат, — проговорил он с дразнящим предостережением в голосе.
Ренджун поднял свои карты и взглянул на них.
— Это не наглость, если за ней что-то стоит, богатый мальчик, — ответил он. — И, думаю, ты увидишь, что стоит.
— Да боже мой! — нарушил напряжение ЯнЯн, успешно привлекая к себе все внимание. — Вы можете уже перестать флиртовать, чтобы мы начали игру?
Ренджун и Джемин недовольно выдохнули, что ЯнЯн полностью проигнорировал и попросил Джено сбрасывать первые карты в ривер.
Ренджун медленно выдохнул и выпрямил плечи.
— Вскрываемся.
Джемин выиграл раунд.
Секрет покера — и то, откуда бралась уверенность Ренджуна, — был в математике.
Покер — это не игра шанса; это игра вероятности. И Ренджун обожал вероятности.
— Вскрываемся.
Раунд за Донхёком.
Потому что актерские навыки Донхека позволяли ему держать полностью нечитаемое лицо. А у Ченлэ была идеальная тактика нападения.
— Вскрываемся.
И Джемин был просто великолепен в чтении людей.
— Вскрываемся.
Но в покере важны не актерская игра, тактика или чтение людей. Покер — игра математическая. И если Ренджун был в чем-то хорош и уверен, так это в математике.
— Повышаем на пятьдесят.
Ответом ему были удивленные лица, и Ренджун притворился, что их не видит.
— Храбреешь, Вэй? — Джемин ухмыльнулся и взял одну голубую фишку из небольшой горки рядом со своим коленом, бросая ее в центр. — Делайте ставки.
Ренджун не ответил. Математика требовала терпения. И он ждал достаточно.
— Повышаем на сотню.
Может, сейчас он звучал дерзко, но в том, как и Джено, и Марк сдают свои карты было нечто очень удовлетворяющее.
— Он блефует.
Ренджун пожал плечами; Джено сбросил в ривер последнюю карту. Ренджун подавил улыбку. Математика никогда не ошибалась.
Джемин с довольной улыбкой выложил перед собой три карты.
— Триплет.
Ренджун сделал то же самое.
— Фулл-хаус.
Джемин ахнул, и Ренджун пододвинул к себе заработанные фишки.
— Тебе повезло, — убежденно проговорил Джемин, что Ренджуна немного разозлило, но он ничего не сказал.
Вместо этого он ответил:
— Почему бы тебе тогда не попробовать выиграть в следующем раунде?
Джемин пронзил его взглядом. Ренджун ответил тем же. Ченлэ рассмеялся.
— Стрейт флэш.
— Каре.
— Вскрываемся.
— Роял-флэш.
Фишка за фишкой добавлялись в коллекцию Ренджуна, и с каждой следующей Джемин становился все более и более раздраженным. В конце концов, в игре остались только они двое: остальные или обанкротились, или решили выйти из игры, пока у них остались хоть какие-то фишки.
Но не Джемин. Он оставался в игре, несмотря на то, что его кучка фишек заметно поредела. В этом было что-то, чем можно было восхищаться, думал Ренджун, но по большей части это было просто глупо. Неудивительно, что Джемин был так плох в математике.
На кону стояли три сотни, Ренджун был уверен, что выиграет. Джемин посмотрел на него поверх своих карт, и хотя Ренджун и не доверял ничему так сильно, как математике, Джемин мог обвести его вокруг пальца своим блефом.
Остальные уже были уверены, что он проиграет, но Ренджун, держа лицо совершенно пустым, выдвинул в центр все свои фишки.
— Ва-банк.
На лице Джемина не промелькнуло ни капли нервозности или удивления, и, на короткий момент слабости, Ренджун почти засомневался в своих расчетах. Джемин, как бы там ни было, явно был хорош.
Джемин подтолкнул свою, явно меньшую, горку в центр и ухмыльнулся.
Джено потянулся к колоде, чтобы поднять кару и закончить это напряжение, когда из одного из телефонов на полу заиграла музыка.
Ренджун ее не узнавал: из динамиков раздавался низкий голос, читавший рэп на незнакомом ему языке, и мелодичный бит. Ренджун увидел, как Джемин закатил глаза и потянулся выключить телефон. Донхёк и Джено обменялись взглядами, которые Ренджун не мог прочитать, и повернулись к Джемину; тот проигнорировал их.
— Ты не станешь отвечать? — спросил Марк, явно не улавливая напряжения между ними. — Это же Тэён, да? Ты просто не ответишь?
Донхёк тяжело вздохнул; он выглядел так, словно готов накрыть лицо рукой.
Джемин смерил его испепеляющим взглядом, и даже Ренджуну стало не по себе.
— То, что ты одержим Тэёном, не значит, что мы все такие, Ли, — сухо ответил он. Марк выглядел обиженным, его брови были нахмурены. — Можешь взять, если так хочешь с ним поговорить, — Джемин протянул телефон Марку, в его взгляде читался вызов и насмешка.
Повисла долгая некомфортная тишина; Джемин и Марк смотрели друг на друга, телефон Джемина все продолжал звонить.
Джено неловко прокашлялся.
Джемин повернулся к другу, и они безмолвно поговорили пару секунд. Джемин вздохнул и сбросил звонок. Все вернулись к игре.
— Сдавай карты.
Джено сбросил последнюю карту в ривер, и Ренджун не сумел сдержать улыбки, когда увидел именно ту, которую и ожидал.
Джемин выглядел безразличным, но Ренджун знал, что это только маска. Юкхей начал считать до трех, с каждым словом громче и громче.
На счет “три” Джемин и Ренджун выложили на пол свои карты. Раздались вздохи удивления: у Джемина была пара; у Ренджуна — стрит.
Джемин выглядел совершенно неудивленным своим поражением, но был явно раздражен.
— Я был полностью уверен, что Джемин победит, — сказал ЯнЯн с оторопелым удивлением в голосе — Ренджун фыркнул.
— Рад слышать, что ты так хорошо обо мне думаешь, дружище.
Все в комнате не отрываясь смотрели на карты на полу с ошеломленными выражениями на лице, и Ренджун почувствовал, как в груди растет гордость.
— Ченлэ, — позвал он, прилагая все силы, чтобы звучать спокойно, хотя хотелось прыгать и радоваться победе. — Можешь забрать выигрыш. Спасибо за помощь.
Ченлэ улыбнулся и подтолкнул к себе кучку фишек. Ренджун проследил, как взгляд Джемина следует за фишками.
— Отличная игра, — сказал он, позволяя ноткам надменности наконец просочиться в голос. — На, — Джемин поднял голову, — если еще раз захочешь проиграть деньги стипендиату, просто позвони мне.
Джемин оскалился.
— Буду считать, что отдал их на благотворительность.
— Называй как хочешь, На. Ты проиграл.
Когда этой ночью Ренджун вернулся в комнату, в его кармане лежала пачка денег, а на лице была такая широкая улыбка, что щеки начинали болеть.
После этого каникулы пролетели быстро. Деньги, выигранные в покер, позволили Ренджуну проводить время, попивая жасминовый чай в кафе в городе, делая наброски, сидя в библиотеке на втором этаже, или спрятавшись на одном из подоконников, когда они с друзьями не играли в настольные игры.
Было что-то такое, не восхитительное, но совершенно точно особенное в том, чтобы провести неделю в сельской местности в Англии, когда все домашнее задание сделано, и делать больше нечего. Это было так непохоже на то, к чему он привык, на шум и суету города, который никогда не спит, на множество развлечений, клубов, полных людей, дорогих бутиков и видеоигр на огромных экранах телевизоров.
Здесь Ренджун научился проводить час или два, слушая музыку, попивая горячий напиток и наблюдая за дождем.
То, как сильно ему это нравилось, начинало пугать. Он не мог сказать, что наслаждался этим больше, чем жизнью в Шанхае, — тоска по дому казалась болезненной дырой в груди, но теперь эта жизнь не делала его таким несчастным — и это волновало.
Каникулы закончились без особых событий, и семестр продолжился.
Дни, наполненные уроками, домашними заданиями, лакроссом, декатлоном и работой, шли друг за другом, и Ренджун заметил, что дел становится больше и больше. Он почти не видел Джемина, а когда видел, тот выглядел так, словно был готов упасть в обморок, хотя и прятал это под своим привычным ‘я лучше, чем вы’-выражением лица.
И Ренджун не хотел думать о том, как поживает его самоназванный враг, но это было трудно, когда каждое воскресенье они проводили два часа на совместной репетиции. Джемин был почти идеален в игре на пианино, и Ренджун так же невероятно играл на скрипке.
Они выбрали сложное произведение, что-то из романтического периода, мелодичное, похожее на теплый огонь, и Ренджун не мог не признать, что оно идеально подходило зиме.
Большую часть репетиций они проводили в тишине — и это удивляло: Ренджун ожидал, что они будут препираться без умолку. Но Джемин, казалось, был полностью погружен в музыку или просто слишком уставал, чтобы его хоть что-то волновало. Ренджун надеялся, что первое.
Мелодия давала каждому из них и главные, и аккомпанирующие партии — еще одна вещь, которой Ренджун не ожидал. Он думал, что Джемин выберет что-то, что позволит блистать ему одному, скорее, чем что-то, в чем действительно был баланс, но он не жаловался.
Они играли последнюю часть пьесы, где Ренджун отходил на задний план, играя долгие тихие ноты, а Джемин исполнял серии сложных хроматических комбинаций и арпеджио — похожую партию играл до этого Ренджун — когда Джемин взял неправильную ноту. Снова.
Джемин издал разочарованный звук и ударил ладонями по клавишам пианино. Ренджун поморщился в ответ на шум.
— Черт возьми, — едва слышно проговорил Джемин. — Почему у меня никогда не выходит эта часть?
Ренджун не знал, ждал ли Джемин от него ответа, и помолчал, прежде чем ответить.
— Она сложная. Я в своей тоже ошибаюсь.
Джемин обернулся к нему; эмоции в его взгляде были странными и незнакомыми.
— Не пытайся меня успокоить, Вэй, — отрезал он.
Ренджун закатил глаза.
— Ладно. Ты дерьмово играешь, бросай прямо сейчас.
Джемин улыбнулся. Улыбка была слабой, но это все равно считалось.
— Видишь, мне гораздо проще с тобой поспорить, чем принять помощь.
— Тогда я просто оскорбляю тебя, пока у нас не получится сыграть правильно, так? Я был бы не против.
— Давай просто продолжим с семьдесят второго такта, — Джемин повернулся к пианино и сделал глубокий вдох.
Ренджун поднял смычок и дождался кивка.
Ренджун так легко привык к рутине Вэй Инджуна — и не мог понять, что означало то, что она начинала нравиться ему больше, чем жизнь Хуан Ренджуна.
— Строение атома кальция?
— Два, восемь, восемь, два.
— Битва при Гастингсе?
— 1066.
— Кто выиграл Нобелевскую премию по литературе в 2017?
— Кадзуо Исигуро.
— Кто победит завтра?
— Призыватели!
ЯнЯн захлопнул книгу, из которой читал вопросы, и бросил ее на пол, падая спиной на кровать с радостным криком.
— Черт возьми, да!
Ренджун засмеялся, ложась на свою кровать.
Предвкушение уже бурлило внутри смесью возбуждения и тревоги, заставляя его трепетать в нетерпении. Где-то далеко в мыслях он задумывался, что бы он из двух месяцев назад сказал бы о нем нынешнем, так беспокоющимся от школьного соревнования. Эта мысль, однако, полностью заглушалась нервами.
— Мы просто раздавим их завтра, Инджуни.
Ренджун улыбнулся.
— На все сто.
Школьный холл украшал огромный баннер, подвешенный на потолке у над сценой, с надписью “Внутренний чемпионат по академическому декатлону школы Чосер — 2019”.
На сцене были точно так же как и на тренировочной игре были расставлены столы. Другой стол стоял на полу в середине прохода, разделявшего одну часть стульев от другой. За этим столом было только три места: ЯнЯн сказал ему, что они — для судей и ведущего.
В старой школе Ренджуна не было деления на факультеты. Вся школьная вражда появлялась из-за политики, денег или статуса, не из-за чего-то такого искусственного и легкомысленного. Но в таких вот турнирах с низкими ставками было что-то особенное, думалось Ренджуну. За стенами школы эти соревнования ничего не значили, но сейчас напряжение было таким, будто дело шло о вопросах жизни и смерти.
Холл четко делился на четыре части, каждая из которых окрашивалась в цвет одного из факультетов и скандировала слова поддержки.
Ренджун и ЯнЯн прошли к сцене, с краю которой уже собралась в тесный кружок их команда. Джено увидел их и помахал рукой, зовя к себе.
— Итак, — прошептал Джено, — сначала мы играем против Лекарей. У них есть Чону, так что надо быть внимательней, если будет секция мифологии. И биологию лучше Чанбина не знает никто, так что не расстраивайтесь, если в этом раунде мы отстанем. Юкхей, вроде как, их личный болельщик, потстарайтесь не отвлекаться на него — он громкий громкий, — Джено улыбнулся. — Расслабьтесь, притворитесь, что это тренировка, и все будет отлично. Мы справимся, Призыватели.
Он протянул руки в центр круга, и все они положили свои ладони на ладонь капитана.
— Призыватели, на счет три. Раз. Два-
— Призыватели!
Они вскинули руки в воздух, и Ренджун почувствовал, как энергия растекается по всему его телу. Они с ЯнЯном обменялись взглядами и заняли свои места; скрывать предвкушение было очень трудно. Да начнется игра.
Из названия ясно — в игре в декатлон было десять раундов, но все они сливались в один, и вся игра против Лекарей превратилась в туман из сплошных звонков, вопросов и ответов.
Он помнил, как звонил в звонок в секции истории и отвечал правильно на большую часть вопросов. Он помнил, как расстроился, когда в игре не было математического раунда, и как подумал, что Чону оказался куда умнее, чем он когда-либо думал. Он помнил, как Юкхей радостно кричал громче всех, когда Лекари зарабатывали очки, помнил истинную эйфорию, которая накрыла его, когда Джено нажал на звонок в последнем вопросе и ответил правильно.
Их команда подпрыгнула на ноги в ту же секунду, как поняла, что победа за ними — и Ренджун был счастлив услышать крики поддержки, раздавшиеся от Призывателей в зале.
Джено восхищенно поздравил всех их, пожал руку Капитану призывателей, и они заняли свои места в зале.
И Ренджун мог поклясться, что директор Мун, сидевший за столом судей, с улыбкой кивнул ему.
Рыцари сидели на ряду перед ними; Ренджун услышал, как, пока судьи что-то обсуждали, Марк говорил.
Он склонился к Джемину через Донхёка и сказал:
— Тэён написал и пожелал удачи! Тебе тоже? — Донхёк нахмурился. Ренджун не понял, что это значило.
Джемин отвернулся от Джено, которого поздравлял с победой, и сказал:
— Я выключил телефон, — сухо сказал он, снова отворачиваясь.
Марк открыл рот, чтобы сказать что-то, но директор Мун заговорил раньше.
— Просим Рыцарей и Моряков, пожалуйста, занять места на сцене.
Джемин поднялся на ноги и сделал глубокий вздох, надевая на лицо очаровательную улыбку, и повел свою команду на сцену, занимая места. Снаружи он казался идеально спокойным и собранным, его руки были сложены на столе перед ним, но Ренджун ясно видел, как левая его рука подрагивала и как ему приходилось заставлять себя прекратить трясти ногой под столом.
Но несмотря на все это, он с легкостью отвечал на вопросы. Он легко работал в команде — даже с Марком — и отвечал так спокойно, будто вопросы были проще простого. Хотя может для него это действительно было настолько легко, горько подумал Ренджун. Может быть, Джемин в прошлом был точно таким же, как и Ренджун — читал много всего и не нуждался в том, чтобы это запоминать, потому что все само легко оставалось в памяти.
Команда Джемина с разгромом победила. Ренджун наполовину восхищенно, наполовину испуганно наблюдал за тем, как в каждом раунде они выигрывали с огромным превосходством. И может быть, это должно было заставить его бояться их столкновения, но напротив — только разжигало огонь соревнования внутри Рендждуна, пока он не превратился в дикое пламя, которое было невозможно сдержать.
Судя по всему, большая часть его команды испытывала примерно то же самое: все они наблюдали за игрой с одинаково распаленными выражениями лиц.
Уверенная победа Рыцарей никого не удивила, хотя Ренджуна удивило то, как Джемин, казалось, облегченно выдохнул, словно всю игру задерживал дыхание, прежде чем заменить беспокойное выражение своей привычной ухмылкой.
Еще больше Ренджуна удивило то, как Джемин склонился к сидевшему рядом с ним Марку и притянул его в объятия, шепча на ухо что-то, что заставило Марка рассмеяться и похлопать его по плечу. Ренджун недоуменно нахмурился и подумал о “Я знаю его достаточно, чтобы не любить”, и задумался: сколько всего скрывается под поверхностью. В конце концов, отношения между богачами всегда были такими: покрытыми слоями за слоями глупого дерьма.
Ренджун встряхнул головой, выбрасывая эту мысль, когда директор Мун снова заговорил.
— Поздравляю наших финалистов. Призыватели, займите, пожалуйста, ваши места.
Джено встал и улыбнулся Призывателям в зале, снова надевая на лицо стальное, уверенное выражение и отправляясь к сцене. ЯнЯн сжал ладонь Ренжуна в своей, и они последовали за ним, занимая свои места.
Пульс грохотом бил в ушах, громче, чем поддерживающие крики из зала, громче, чем голос директора Муна. На него были направлены сотни глаз, он чувствовал, как они впиваются в кожу. Он попытался не ерзать на стуле, но сдался и сжал в руке шариковую ручку, крутя ее между пальцев и щелкая снова и снова, ища хоть какой-нибудь способ избавиться от напряжения, росшего пузырем внутри, угрожая взорваться.
Он взглянул на стол рыцарей и сдержал улыбку при виде Джемина, разбиравшего свою ручку и собирающего ее снова, вытаскивая стержень и все детали не глядя. Приятно было осознавать, что не он не один волнуется.
Он поймал взгляд ЯнЯна, и он протянул руку, чтобы забрать у из рук Ренджуна ручку. Успокойся, прошептал он, и Ренджуну так хотелось сказать ему, что это худшая вещь, которую сейчас можно сказать, но не стал, вместо этого отвечая ему слабой улыбкой.
Он снова сфокусировался на происходящем вокруг и заставил сердце успокоиться.
— Мистер Ким, — сказал директор Мун, подбрасывая в воздух монетку. Он приземлилась прямиком в центр его ладони, и он накрыл ее другой рукой. — Выбирайте.
— Решка, — сказал Джено.
Мистер Мун поднял руку и улыбнулся.
— Выпала решка. Выберите, пожалуйста, число между единицей и десятью.
— Три.
Мун улыбнулся и выбрал листок из нескольких стопок, лежавших перед ним над столом.
— Рыцари, вы готовы?
Джемин на долю секунды взглянул на Джено, потом — на свою команду, и вернулся взглядом к Муну.
— Да.
— Призыватели, вы готовы?
— Да, — Джено даже не колебался.
— Тогда начнем ежегодный внутренний чемпионат по академическому декатлону школы Чосер 2019 года, — полное название было долгим, и Ренджун был впечатлен тем, как директор Мун произнес его без единой запинки. — Наша первая тема — литература.
Он замолк на мгновение, создавая напряжение, и сердце Ренджуна еще скорее забилось в груди.
— Сколько раз в пьесах Шекспира описываются акты самоубийства?
Донхёк нажал на звонок быстрее, чем Ренджун успел осмыслить вопрос.
— Мистер Ли?
— Тринадцать.
— Верно. Пять очков Рыцарям.
Донхёк ярко улыбнулся, когда в зале начали скандировать его имя; Ренджун нахмурился.
Первые очки всегда были самыми важными. Они задавали тон всей последующей игре. Это был один из небольших психологических секретов, которыми Джено поделился с ними на одной из практик, и теперь эти слова звенели у Ренджуна в голове. Но все было в порядке. Был только один вопрос: смогут ли они вернуться в строй.
Ренджун закрыл глаза и досчитал до трех.
Снова открыл глаза; медленно выдохнул через нос. Повернул голову из стороны в сторону.
Он справится.
— Географический объект, который образуется, когда вертикальная эрозия заставляет почву-
Ренджун ударил ладонью по звонку. Они отставали, и может быть, этот риск был оправдан. Закрыв глаза, он мог четко представить себе страницу из учебника.
Он открыл глаза.
— Перекрывающийся отрог.
— Верно, мистер Вэй.
Ренджун облегченно выдохнул, когда из зала раздались поддерживающие крики.
30-25.
— Что такое мега-город?
Раздался звонок Джено.
— Город с населением более десяти миллионов человек.
— Верно.
Джено улыбнулся, и его глаза превратились в узкие полумесяцы.
30-30. Сравнял счет.
Ренджун взглянул на Джемина, на то, как он тряс ногой под столом, почти как будто бы не замечая того, что делает это. Ренджун отвернулся.
— Наша четвертая секция будет посвящена политике.
Эта секция прошла быстро, в беспощадном урагане вопросов и ответов, захватившем сцену, и не прекращавших звенеть звонках. Ренджуну казалось, будто все нервы в его теле были напряжены до предела, заставляя его ярко чувствовать каждое движение.
— В каком избирательном округе Великобритании был на всеобщих выборах 1997 года установлен рекорд по самому быстрому объявлению результатов?
— Южный Сандерленд.
В политике Донхёк чувствовал себя, как на детской площадке.
Отвечая на большую часть вопросов, Ренджун действовал на автомате, надеясь, что сможет вспомнить, что говорить, как только откроет рот. Судя по всему, остальные полагались на то же самое. Напряжение ощущалось физически, до того, что Ренджун чувствовал, как оно душит его с каждым вздохом.
— Пионер 10.
— Верблюды.
— Секуляризм.
65-70
70-70
75-70
Табло с баллами было до смешного невыносимым, и Ренджун делал все, что мог, чтобы его игнорировать, но оно было настолько огромным и ярким, что взгляд сам на него падал.
— Мы дошли до нашего последнего вопроса, — раздался голос Муна, и Ренджуна будто окунули в ледяную воду.
Он снова взглянул на табло; осознание, что все зависит от этого единственного вопроса, поглотило его с головой, и он буквально заставил себя повернуться к директору.
Он поднес пальцы так близко, как только можно к звонку; они неприкрыто дрожали от напряжения.
Ему не нужно было поднимать взгляд, чтобы понять, что и другие сейчас были в том же состоянии. В холле, впервые за весь день, повисла тишина, каждый задержал дыхание и инстинктивно склонился вперед, словно боясь пропустить все.
— Какой английский монарх занимал престол меньше всех?
Ренджун ударил по звонку, даже не осознавая этого.
Разум заполнился воспоминаниями о кухне в ресторане Куна, и он пытался вспомнить. Взгляды, направленные на него, не помогали, огромное табло не помогало, тревога, наполнявшая его до краев, не помогала.
— Мистер Вэй? Мне нужен ответ.
Ренджун не поднимал взгляда и притворялся, что на него никто не смотрит. Брат однажды говорил ему — “Быть Хуаном значит смотреть испытаниям в глаза”. И может быть, Ренджун не унаследовал всех черт семьи Хуан, но вот упертость в этой семье не пропустила ни одного поколения.
— Джейн Грей.
Директор Мун долго смотрел ему в глаза.
— Это верно! Отличная работа, мистер Вэй.
Призыватели в зале разразились триумфальными криками, Ренджун почувствовал, как внутри разливается облегчение, но не позволил себе расслабиться. Боковым зрением он видел, как Джемин сжимает челюсти.
75-75.
— Поздравляю обе команды, — сказал Мун. — Сейчас мы проведем финальный раунд, чтобы определить победителя. Пока мистер Смит определяет вопрос, я бы хотел поблагодарить всех присутствующих здесь за ваши усилия, которые позволили превратить сегодняшнюю игру в одно из самых интересных соревнований по декатлону, которое я видел за все мое время здесь.
Мистер Смит положил перед каждой командой по листку с заданием текстом вниз и вернулся на свое место рядом с Муном.
— Тема этого вопроса — математика.
Облегчение. Сладкое, долгожданное облегчение. Математика. Ренджун с этим справится. Он коротко взглянул на Джемина — его лицо не выдавало ни малейшей эмоции. Неважно. Ренджун видел, как на всех уроках математики он выглядел чертовски недоумевающим. Никто другой в их команде не брал курс математики.
Перспектива победы казалась далекой в начале игры — но сейчас победа уже почти лежала в его руках.
— Вы можете посмотреть задание.
Ренджун перевернул листок и почти засмеялся вслух при виде задачи. Вектора. Легче легкого.
Он пробежал по условия взглядом и нашел итоговый вопрос.
В каком отношении точка P делит отрезок RS?
Он быстро разбирал вопрос, цифры выпадали из головы на бумагу, и он по кусочкам собирал ответ. Решение было знакомым, рутинным, и он считал все, что нужно, быстрее, чем кто-нибудь другой мог бы.
Он был так близок к ответу — оставалось лишь уравнять коэффициенты, когда в тишине холла раздался звонок, и внутри него все упало.
Он вскинул голову и увидел, как рука Джемина все еще висит над звонком, и шок, накрывший Ренджуна, был тяжелым и холодным.
Он видел это перед глазами — тот урок математики месяц назад, недоумение на лице Джемина, его унижение, когда он ответил неверно. Теперь ничего этого не было.
— Два к пяти, — сказал Джемин.
Ренджун опустил взгляд на листок, сделал оставшиеся вычисления в уме и тяжело сглотнул. Он знал, еще до того, как директор Мун сказал это: они проиграли.
Он тяжело опустился на стул, чувствуя, как взгляд ЯнЯна бегает от мистера Муна к нему и обратно, но полностью проигнорировал это, пытаясь принять чувство полной нереальности происходящего, расползавшегося по костям.
— Верно, мистер На! Победителями ежегодного внутреннего чемпионата по академическому декатлону школы Чосер 2019 года в их десятый раз подряд становятся Рыцари!
Рыцари в зале радостно закричали; Джемин обхватил Марка руками, пряча лицо в его шее; когда он поднял голову, его глаза были красными от сдерживаемых слез, последствий всего напряжения и давления, которые он скрывал словно под маской.
ЯнЯн зарычал и уронил голову на стол. Выражение лица Джено было сложно расшифровать: он наблюдал, как команда Рыцарей радостно прыгает в общем объятии. У Ренджуна не было энергии об это думать. Только не тогда, когда разочарование и чувство собственной глупости давили на него все сильнее с каждым его вдохом.
Все кончилось. Все кончилось, и он проиграл.
Джемин пожал Джено руку, широко улыбаясь, несмотря на то, каким удрученным выглядел Джено. Джемин что-то сказал, и Джено рассмеялся, но выглядело и звучало это грустно.
Мун что-то говорил, но Ренджуну было слишком наплевать, чтобы слушать его речь о победителях, когда он не входил в их ряды. Он просто сидел и грустил, глядя на страницу, исписанную его неаккуратным почерком, словно именно лист был виноват в его поражении.
И может, это было по-детски, но Ренджуну хотелось винить в этом что-то, кроме себя.
Он прошел к своему месту в зале, полностью игнорируя попытки сокомандников его утешить. ЯнЯн сел рядом, и никто из них не проронил ни слова, не взглянул друг на друга, но Ренджун с благодарностью принял эту молчаливую поддержку.
Ощущать то, что он не единственный проиграл, успокаивало.
Ренджун не знал, сколько прошло времени, прежде чем он снова поднял взгляд. Все, что он сейчас знал, это то, что Рыцари вернулись на свои места в зале перед Призывателями с довольными улыбками на лицах, и он не мог смотреть на это без ощущения тошноты.
На коленях Джемина лежал бронзовый щит, украшенный красными ленточками. Он держал его с осторожностью, с легким трепетом, который заставлял зависть ледяным холодом растекался по венам. Хотелось выбросить его из окна.
Донхёк склонился к Джемину.
— Теперь ты ему позвонишь?
Улыбка Джемина на мгновение померкла, но вернулась в прежнее состояние спустя секунду.
— Марк ему расскажет, а если нет — Джено расскажет Доёну, и он узнает.
— Ты знаешь, что он хотел бы услышать это от тебя.
Взгляд Джемина упал на щит на его коленях.
— Я подумаю.
Донхёк вздохнул и выпрямился на стуле. Они оба знали, что Джемин лжет.
— А теперь — то, чего вы так долго ждали, — со сцены заговорил директор Мун, с легкостью завоевывая все внимание в зале. — Официальная команда школы Чосер для Национального Чемпионата по академическому декатлону 2020.
Ренджун отвернулся и еще тяжелее откинулся на спинку своего стула. Настроения слушать, как Рыцарей хвалят еще больше, не было.
— Наш первый запасной игрок — Ли Донхёк.
Ренджун встрепенулся. Донхёк даже не был в команде. Что?
ЯнЯн, кажется, почувствовал его недоумение, и склонился ближе, чтобы прошептать на ухо:
— Участники не всегда из победившей команды, они просто выбирают тех, кто кажется им лучшим, чтобы у нас были большие шансы на победу.
Внутри Ренджуна начала надежда, прежде чем он успел ее раздавить.
Донхёк прошел на сцену и встал рядом с Муном, гордо подняв голову.
— Первый член команды, которая будет представлять нашу школу, — Ким Чону.
Ренджун похлопал вместе со всеми. По крайней мере, успеху Чону он мог хотя бы как-то порадоваться.
Чону, заметно смущенный громкой поддержкой Юкхея, встал рядом с Донхёком, который широко улыбнулся и по-дружески ударил его по плечу.
— Вэй Инджун.
Ренджун не до конца осознал происходящее, пока ЯнЯн не сжал его плечо так сильно, что это заставило его встать. Он бросил взгляд на Дежмина, который выглядел, словно ребенок, у которого забрали игрушку. Он с силой сжал щит.
Он встал рядом с Чону, который улыбнулся ему. Ренджун попытался забыть прошлое разочарование, взамен радуясь направленным на него аплодисментам.
— Марк Ли.
Марк раздал “пять” по пути к сцене и встал рядом с Ренджуном, держа руки за спиной.
— Ким Джено.
Джено не выглядел удивленным, но казался счастливым; его глаза превратились в полумесяцы от улыбки, и он прошел к сцене.
— И наконец, капитаном команды во второй раз подряд становится На Джемин.
Джемин со щитом в руках поднялся на сцену. Он выглядел уверенным, даже слишком; он, опустив голову, оглядел зал. Ренджун с ненавистью отметил, каким идеальным он был.
— Итак, наша команда определена! — сказал Мун. — Мы желаем вам удачи, мальчики. Заставьте школу гордиться; принесите трофей домой.
Овации в зале стали громче; Джемин пару секунд наслаждался ими, прежде чем заговорить.
— Конечно, сэр.
После этого Ренджун ощутил себя немного пустым. Джемин дал им неделю отдыха перед началом тренировок, и дни казались неполными без Джено, который гонял бы их по фактам о Римской империи.
Чувства сливались в странную смесь: он проиграл, но все же попал в команду. Это было странно, потому что ЯнЯн не попал и изо всех сил пытался скрыть разочарование, но Ренджун достаточно долго знал его, чтобы видеть его насквозь. Он пытался поддержать его, слушая, как он разговаривает о Михаэле Шумахере, или смотря с ним шоу, которые были не такими уж и интересными.
Спустя несколько дней ЯнЯн уже выглядел счастливее, и Ренджуна это радовало.
Джемин ходил по школе с обновленной уверенностью, которая злила Ренджуна каждый раз, как он его видел. Худшей частью всего было то, что теперь Джемин был его капитаном на двух внеклассных занятиях, и Ренджуну не нравилось, какую силу это ему давало.
Когда тренировки по декатлону наконец начались, Ренджун осознал, что они стали еще труднее, чем были их практики с Джено. В Джемине было столько соревновательного духа и стремления к победе, что он буквально разжигал огонь в каждом кабинете, где они занимались.
Хотя Ренджуну нравилось. Этот постоянный вызов.
Его старая школа была скучной, в ней не было никакого вызова. Здесь иногда было сложно — но весело. Ренджун скучал по тому веселью, которое не ставило своей целью разозлить родителей.
Свою партию Ренджун закончил с тихим, едва слышным выдохом и позволил мускульной памяти вести его, продолжая аккомпанировать и переводя взгляд на Джемина.
Джемин, истинный профессионал, не показывал того, как ему сложно, когда его пальцы танцевали по клавишам пианино, чередуя легкие касания с уверенными, резкими, нарастающим крещендо, на которое Ренджун отвечал тем же самым.
Джемин искусно закончил свою часть; они сыграли финальную ноту вместе, и он встретил ренджунов взгляд с чем-то таким чистым и счастливым в глазах, что сердце Ренджуно зашлось в груди. Джемин быстро скрыл это за чем-то безразличным, и между ними вдруг повисла неловкость, хотя Ренджун и понимал, что это не намеренно.
Он откашлялся.
— Думаю, ты справился с этой частью.
Джемин кивнул.
— Теперь мы идеальны, — сказал он. — Постарайся не проебаться, ладно?
Ренджун хотел бы сказать что-то еще, если бы Джемин не выглядел таким обеспокоенным. Взамен, он просто стал ждать, потому что казалось, что Джемин обдумывает, сказать что-то или нет, и ему хотелось это услышать, чем бы это ни было.
Джемин открыл рот и закрыл его снова, но Ренджун продолжал ждать.
— Мои родители придут, — наконец сказал Джемин.
И о. Ренджун не смог посмеяться над тем, как Джемин кусает нижнюю губу или как избегает его взгляда, бегая пальцами по клавишам пианино, пытаясь занять руки. Только не тогда, когда он все понимал.
Не тогда, когда он понимал эту отчаянную нужду в одобрении людей, которых почти нет в твоей жизни. Джемину не нужно было объяснять, эти его слова говорили уже слишком много. И пусть Ренджуну он не нравился, но все эти мелочи не играли роли, когда он так его понимал.
Ренджун кивнул.
— Я ничего не испорчу, богатый мальчик. Нет нужды волноваться, — обещание. То, которое он рассчитывал сдержать.
Джемин улыбнулся, натянуто и с сомнением, но это все еще считалось. И Ренджун надеялся, что Джемин сделает что-то, чего не делал никогда раньше: послушает его.
Ренджун вышел из библиотеки, когда у него оставалось пять минут до следующего урока, со скетчбуком на дне рюкзака и сделанной домашней работой по физике в фиолетовой папке с косточкой. Теперь передвигаться между зданиями теперь стало легко, это стало почти второй природой.
— Оставьте меня в покое.
Ренджун остановился, не заворачивая за угол к лестницам. Этот голос был ему знаком. Он звучал напряженно, словно говоривший сжимал зубы и глотал ком в горле.
Ренджун не стал долго думать, решая, что ему делать.
Он поднял подбородок, призвал своего внутреннего Хуана, который передался ему через поколения богатства. Он спрятал руки в карманы, выпрямил плечи и придал лицу пренебрежительное выражение и повернул за угол.
Джисон стоял в углу, окруженный тремя парнями выше его на дюйм или два.
— Без своих защитников ты уже не такой храбрый, а? — усмехнулся один из них.
— Эй, — позвал Ренджун; достаточно громко, чтобы привлечь их внимание. — Что здесь происходит?
Все четверо с одиннадцатого года повернулись к нему, и три их взгляда он ответил таким же насмешливым.
— Не твое дело, — сказал самый высокий. — Отъебись, стипендиат.
Ренджун улыбнулся. Этот паренек на год младше его даже надеяться не мог на то, чтобы произнести это слово так надменно и пренебрежительно, как это делал Джемин.
— Нет, спасибо, — сказал он, делая шаг вперед. — На самом деле, я думаю, что это стоит сделать вам.
Ренджун всю свою жизнь провел, отпугивая людей, которые считали себя лучше, чем он и его друзья. Людей из его старой школы, которые звали Куньхана прислугой и раздавали ему приказы. Людей, которые смеялись над домом Деджуна: слишком большим и слишком пустым. И то, что он довольно долго этим не занимался, нисколько не значило, что он забыл, как это делается.
— И что ты сделаешь, если мы не уйдем? — передразнил один из них.
Ренджун все еще был на несколько ступеней выше них, и это давало ему возможность смотреть на них сверху вниз, используя это, чтобы скрыть растущий в груди гнев. Он прочитал бейдж с именем, пришитый к сумке одного из парней. Джейк Дэвидсон.
— Не знаю, — сказал Ренджун. — Но гарантирую, что и ты не хочешь знать.
Самый высокий фыркнул.
— Как будто ты можешь сделать что угодно.
Улыбка Ренджуна не дрогнула, и он встретил взгляд парня.
— Продолжай так думать.
Он с наслаждением отметил, как двое остальных с испугом повернулись к Джейку — но тот даже не поколебался. Вместо этого он удержал ренджунов взгляд и сделал шаг к нему. Идиот.
— Тогда скажи мне, — выплюнул он, — скажи мне, что может сделать такой нищий, как ты, кому-то, кто может позволить себе быть здесь и не тратит деньги налогоплательщиков.
— Я мог бы рассказать немного о тебе, — произнес Ренджун. — Я мог бы сказать тебе, что твои друзья ходят за тобой только потому что любят твои деньги, а не тебя. Я могу сказать, что ты пристаешь к Джисону только потому что завидуешь ему, и это не делает тебя лучше, это делает тебя жалким. Могу сказать, что у тебя слишком большой нос и слишком маленькие уши, и с этой стрижкой ты похож на скейтера-неудачника из нулевых.
Он довольно смотрел, как по лицу Джейка расползается боль, и как его рука неосознанно поднимается, чтобы неуверенно потрогать волосы. И может быть, Ренджуну могло бы стать стыдно, — но этого не было. Джисон выглядел слишком расстроенным для этого.
— А может быть, — Ренджун в притворной задумчивости поднес палец к подбородку, — мне просто стоит рассказать Джемину, что ты обижаешь его Джисон-и.
Трое перед ним побледнели. И Джисон тоже — Ренжун решил спросить об это позже.
— Давайте, — сказал Ренджун, отмахиваясь от них рукой. — Отъебитесь.
Джейк хотел ответить, но один из его друзей обхватил его за запястье и потащил от них.
— Это еще не все, — сказал он.
— А я думаю, что все, — остро ответил Ренджун. Он позволил улыбке сойти с губ. — Вы оставите Джисона в покое или я не оставлю в покое вас, и поверьте мне, я способен на гораздо худшее, чем такие детишки, как вы. Мне не нужно беречь семейную репутацию.
Он позволил невысказанной угрозе, скрытой за этой ложью, повиснуть в воздухе.
Джейк раскрыл рот, но Ренджун опередил его.
— И твоей семье не нужен еще один скандал, не так ли?
Взгляд, которым обменялись все трое, был полон страха, и Ренджун снова заскучал по дому, где он мог чувствовать себя таким сильным каждый день.
Они сбежали по ступеням, бормоча что-то себе под нос; он проследил за ними взглядом и повернулся к Джисону, который инстинктивно прижался ближе к стене.
Он позволил холоду на своем лице превратиться во что-то мягкое, попытался изобразить выражение, которое появлялось на лице Сычёна, когда он успокаивал его после того, как его ругали родители. Похоже, у него не вышло, потому что Джисон еще сильнее вжался в стену.
— Джисон? — Ренджун попытался звучать как можно мягче. — Ты в порядке? Что они с тобой делали?
Джисон открыл рот и попытался что-то сказать, но с губ не сорвалось ни звука.
Ренджун воспользовался шансом и сделал шаг к нему, положив руку на плечо. Джисон без споров позволил притянуть себя в объятия.
— Они просто мудаки.
— Что они хотели?
— Я из новых денег, — проговорил Джисон. — Я из новых денег, и я глупый, и из-за этого я им не нравлюсь.
Ренджун на мгновение задумался. Подумал о ребятах из новых денег, которых знал раньше.
— Ты прав. Они мудаки, — он говорил не только о тех парнях с одиннадцатого года.
Он позволил Джисону всхлипывать свое плечо еще пару минут, прежде чем заговорить снова.
— Хочешь, позову Джемина? Или Ченлэ?
Джисон так резко вскинул голову, что почти ударился ей о Ренджуна. Его глаза были испуганно раскрыты.
— Нет! Им нельзя узнать! Особенно Джемину. Он разозлится, и я не хочу чтобы они из-за меня что-то устроили.
Ренджуну это не понравилось, но сказать Джисону “нет” оказалось сложнее, чем должно бы.
— Пожалуйста.
— Я не скажу.
— Спасибо, — Джисон продолжил его обнимать, и Ренджун просто ненавидел данное только что обещание.
— Сон-и?
Блять. Этот голос был Ренджуну знаком. В нем вскипело множество разных чувств, его разрывало между джисоновым желанием не дать Джемину знать и собственным — чтобы Джисон был в порядке.
— Вэй? Какого хуя? Свали от него нахуй!
Ренджуна с силой оттянули от Джисона. Джемин бросил всего один взгляд на покрасневшие глаза Джисона, он шумно выдохнул и резко повернулся к Ренджуну, загораживая Джисона собой.
Ренджун сделал шаг назад.
Он уже видел Джемина злым; видел его раздраженным, взволнованным, уставшим, может даже напуганным, но никогда не видел его в такой ярости. В его взгляде была готовность убивать, на лице читалась слепая ярость. Ренджуна было трудно напугать: он слишком часто видел гнев родителей, и все это уже потеряло эффект.
Но Джемин. Это было нечто другое. Это было нечто хуже.
Ренджун отступил назад, поднимаясь на первую ступеньку.
Когда он смог снова взглянуть Джемину в глаза, они были почти черными; на лице его была гримаса ярости, брови были сведены вместе, а руки были сжаты в кулаки.
— Что ты сделал, Вэй? — его голос был тихим, но эти слова заставили мурашки пробежать по спине и ускорили пульс так, словно на него только что накричали.
И Ренджун знал, что гнев Джемина должен был быть направлен не на него, но не проронил ни слова. Он пообещал, и не хотел нарушать этого обещания.
— Джемин, — закричал Джисон, хватаясь за его руку и заставляя посмотреть на себя. — Он ничего не сделал.
— Не пытайся его прикрывать, Джисон. Он ненавидит меня достаточно, чтобы добраться и до тебя.
Ренджун нахмурился, но продолжал молчать.
— Он ничего не делал, клянусь. Он помог мне. Тут были парни с моего курса, и он их прогнал.
Джемин поколебался, но его гнев никуда не ушел.
— Кто?
Джисон выглядел так, будто не собирается отвечать, но Ренджун не обещал скрывать их имена. Это не было нарушением обещания; Джисон сам сказал Джемину.
— Джейк Дэвидсон и двое с ним. Высокие и уродливые, все трое.
Джемин повернулся к нему; его взгляд стал тверже, но Ренджуна это не обидело. Он знал, что в этот раз все не из-за него.
— Я их уничтожу, — прошипел Джемин.
Ренджун не сомневался.
— Не надо, пожалуйста, — Джисон потянул его за рукав. — Я не хочу делать из этого такую проблему.
— Это не большая проблема, — пообещал Джемин. — Это как отклеить жвачку с подошвы.
— Нана. Прошу.
Ренджун завороженно смотрел, как взгляд Джемина тут же смягчился.
— Я не могу просто ничего не делать, Сон-и, — тихо сказал он; Ренджун почувствовал, что он здесь лишний.
— Можешь, — пробормотал Джисон.
Джемин покачал головой и обхватил руки Джисона своими.
— Они обижают тебя, Сон-и. Я не могу просто забыть об этом, потому что тогда это повторится.
— Ладно, — сказал Джисон. — Но не делай ничего плохого.
— Я? — улыбнулся Джемин. — Даже не думал об этом.
Тогда Джисон улыбнулся в ответ, и, хотя его глаза все еще были красными, Ренджун был этому рад.
— Иди в мою комнату, Сон-и, — сказал Джемин. — Хёк и Джено уже там. Скажи им, что я скоро вернусь, и мы все вместе поиграем во что-нибудь или сходим в город — что захочешь.
— Но у меня география, — печально проговорил Джисон.
Джемин рассмеялся — но без капли насмешки.
— Я позабочусь об этом, — он погладил Джисона по голове, его взгляд был полон любви, и Ренджун не мог не думать, как он так быстро изменился. — Скоро увидимся, Сон-и.
Джисон улыбнулся в ответ, и, хотя его глаза все еще были красными, Ренджун был этому рад.
Джисон кивнул.
— Спасибо, Нана, — он повернулся к Ренджуну, который уже почувствовал себя забытым. — И тебе спасибо огромное, — он сбежал по ступенькам, оставляя Ренджуна наедине с Джемином.
Когда Джемин повернулся к нему, он выглядел ошарашенно. Это было чем-то новым. Не плохим.
— Мне жаль, — сказал он; очевидно, как ему было больно. Ренджун почувствовал, как рот удивленно раскрывается, и Джемин нахмурился. — Хотя было правда похоже, что ты что-то сделал.
— Я не стал бы.
Джемин не ответил на это, и Ренджун постарался не чувствовать боль.
— Но спасибо тебе.
Ренджун покачал головой.
— Я не мог позволить им делать все, что они хотели, — он ухмыльнулся. — Ненавижу, когда богатые насмехаются над другими только из-за того, что у них больше денег.
Джемин улыбнулся; это не выглядело смущенным, но и не было враждебным. Ренджун не знал, как описать эту улыбку.
— Я заметил.
Прошло несколько секунд.
— Джисон, — не успев остановить себя, сказал Ренджун. — Кто он для тебя? Почему ты почти с ума сошел, когда ему было больно?
Джемин вздохнул и перевел взгляд куда-то в сторону.
— Он мне как младший брат, — сказал он. — Я должен был показать ему тут все и помогать ему, когда был на девятом году. Мы оба корейцы, и он плохо говорил по-английски, так что я много помогал ему, но большинство людей здесь настоящие ублюдки, когда дело доходит до денег.
— Как ты, — перебил Ренджун.
Джемин печально улыбнулся.
— Да, вроде того. Но ты исключение, Вэй. Ты мне не нравишься не из-за того, что ты бедный. Скорее, дело в твоем характере.
— Взаимно, — сказал Ренджун, даже не пытаясь бороться с улыбкой на лице.
— И, я вроде как взял Джисона под крыло, потому что Ченлэ здесь не было до прошлого года, и у него не было больше никого, — Джемин пожал плечами, и Ренджун знал, что здесь было что-то еще, но не стал давить.
Они встретились взглядами.
— Спасибо, Инджун.
Ренджуну не нравилось, как эти слова заставили его себя чувствовать. Это даже не его имя — его не должно так трогать то, что Джемин его произносит.
— Я твой должник.
И после — Джемин уже спускался по лестнице, держа руки в карманах; Ренджун не успел увидеть его лица.
Джемин громко разочарованно вскрикнул, когда они пропустили еще один гол.
Они проигрывали, еще не безнадежно, но достаточно для того, чтобы победа казалась маловероятной. Донхёк простудился и вынужден был оставаться в постели и отдыхать, чтобы быть в идеальной форме к своему соло на рождественском концерте. И хотя это именно Джемин и Джено заставили его пропустить игру, отсутствие Донхёка они очевидно ощущали.
Их нападение разделилось и стало слабее, и даже Джено уже стал раздражаться, бросая на сокомандников ледяные взгляды.
Даже Ренджун, сидевший в стороне от поля с клюшкой для лакросса, валявшейся в ногах, чувствовал, как это горькое напряжение проникает под кожу, когда смотрел на табло и видел, как разрыв между ними и соперниками растет.
— Тренер! — взревел Джемин, когда соперники забили очередной гол.
Тренер кивнула и просигналила судье о тайм-ауте. Джемин направился к краю поля, и команда последовала за ним. Он бросил клюшку на землю, схватил со скамейки бутылку с водой и с яростью выплеснул воду в рот.
— ЯнЯн, уходи шире налево. Ченлэ, лучше следи за шестым номером, или, богом клянусь, я украду все твои запасы шоколадного молока. Хёнджин, постарайся сбросить восьмой номер, он слишком близко к тебе, чтобы мы могли передавать тебе мяч. Уолкер, — он со злобой повернулся к вратарю, — сделай нам всем одолжение: свали нахуй с ворот и усади свою задницу на скамейку.
Его глаза пробежали по скамейке запасных.
— Вэй, вставай, — он указал пальцем на Ренджуна. — Пойдешь на ворота.
Вся команда смотрела на него в полном шоке — и Ренджун чувствовал то же самое, когда на дрожащих ногах поднялся со скамейки, наполовину ожидая, что Джемин закричит, что это шутка.
Джемин смерил его взглядом, но в нем уже не было привычного высокомерия.
— Постарайся, чтобы в этот раз тебе не прилетело в голову.
И с этим он снова ушел на поле, даже не давая Ренджуну возможности поспорить, что в тот раз виноват был совершенно точно Джемин.
ЯнЯн похлопал его по спине.
— Удачи, — сказал он. — Тебе она понадобится.
Тот матч они выиграли каким-то чудом.
Ренджун выглянул из-за кулис, чтобы посмотреть в зал.
Он был красивым, теплым и уютным.
На сцену падал теплый желтый свет, стены украшали цепочки из бумажных снежинок. В дальнем углу зала стояла огромная рождественская ель с ярко-золотой звездой на верхушке. Каждый ряд стульев украшали разноцветные гирлянды, освещая гостям путь к их местам.
Зал был полон, отовсюду звучал смех, и Руки Ренджуна начали дрожать — от волнения или от предвкушения, он не знал. Он просто пытался успокоить дрожь, приходя в ужас от одной мысли, что его смычок будет дрожать.
Он узнал мистера и миссис На, и даже если бы он и не знал о них задолго до того, как встретил Джемина, он все равно понял бы, кто они. Джемин и Тэён были очень на них похожи. У них были точно такие же раздражающе идеальные черты лица, из-за которых они выглядели скучающе и надменно, наблюдая за всем происходящим из первого ряда.
Уже сейчас казалось, что все происходящее их не впечатляет; Ренджун впился в них пронзительным взглядом, даже зная, что они его не видят.
В кармане завибрировал телефон, и он оторвал взгляд от родителей На, чтобы посмотреть на него.
Там были сообщения от Куньхана, Деджуна и Сычёна, все — с пожеланиями удачи на выступлении. Ренджун улыбнулся, глядя на целые кучи эмодзи, и почти услышал их голоса из самого Китая.
— Готов? — Ренджун повернулся и увидел Джемина, который явно изо всех сил старался не выглядеть взволнованным. У него не выходило, но Ренджун сделал вид, что не замечает.
Он, как и все остальные выступающие, был одет в черное: черная рубашка с двумя расстегнутыми верхними пуговицами, открывавшими его ключицы, заправленная в черные брюки. Классический костюм, и Джемину он идеально шел.
— Конечно, богатый мальчик, — изо всех сил стараясь звучать уверенным, ответил он. — Все пройдет идеально.
Джемин улыбнулся, и, казалось, он немного поверил в это. Ренджуну было этого достаточно.
— Пожалуйста, поприветствуйте первый номер нашего концерта: Джемина На и Инджуна Вэя.
Ренджун последовал за Джемином на сцену; он увидел, как Джемин нашел в зале своих родителей — и они не хлопали, как все в зале. Внутри все напряглось.
Он закрыл глаза, чувствуя, как теплый свет от прожекторов падает на лицо, и глубоко вдохнул.
Они с Джемином встретились взглядами и начали играть.
Атмосфера, которую они создали своей игрой, была успокаивающей, почти завораживающей, и Ренджун в который раз восхитился выбором Джемина: идеальной смесью Рождественской и классической музыки, от которой он не уставал, даже сыграв ее бессчетное множество раз.
Ренджун наслаждался своей партией, играя, едва касаясь смычком струн. Он привязался к своей Ямахе. По сравнению с его прошлой скрипкой, она все еще была дерьмовой, потому что Страд не побьет ничто, но к этой внутри него появилось какая-то странная любовь.
Свою часть он закончил со слабой улыбкой и перешел к аккомпанементу.
Джемин продолжил мелодию так умело, как Ренджун уже привык от него слышать, тонкими, уверенными пальцами касаясь клавиш.
Ренджун наблюдал за ним — ему не нужно было смотреть на свою скрипку, чтобы играть эту часть, настолько легкой она была. Джемин подходил к концу своей партии, Ренджун видел, как он уверенно переводит взгляд от клавиш в зал.
Ренджун знал, что ищет в зале Джемин еще до того, как он это нашел.
Родители Джемина даже не притворялись заинтересованными. Они откровенно скучали, как будто все вокруг них было просто невероятно унылым.
Он отдаленно вспомнил слова, которые Джемин проронил несколько недель назад. Тэёну дали соло.
Он снова взглянул на Джемина, увидел, как уголки его рта опустились — и он уже знал, что случится сейчас еще до того, как это случилось.
И в ту же секунду пальцы Джемина запутались, и до того, как другие могли хоть что-то увидеть или услышать, Ренджун с силой прижал смычок к струнам и сжал гриф так, что вместо ноты раздался скрип. Из скрипки вышел задушенный звук, достаточно громкий, чтобы скрыть ошибку Джемина.
Джемин перестал играть, и Ренджун сделал то же самое.
На секунду повисла тишина, Ренджун кивнул и с совершенно нейтральным лицом продолжил играть.
Джемин легко присоединился, снова фокусируясь на пианино. Теперь он внимательно смотрел на свои пальцы и осторожно нажимал на клавиши, вкладывая всю свою концентрацию.
В этот раз он не ошибся.
Они поклонились, насладились аплодисментами, повернулись и ушли со сцены. Директор Мун пропустил их и вышел представить следующий номер.
Джемин проигнорировал друзей, пытавшихся его поздравить, хватая вместо это Ренджуна за запястье и не глядя на него таща его по узким коридорам за собой, пока они не добрались до пустого кабинета. Джемин толкнул его внутрь, захлопнул за ними дверь и включил свет.
Ренджун был удивлен его злостью. Она была другой, не такой как когда он злился за Джисона, более эмоциональной, более расстроенной.
— Зачем ты это сделал? — его голос был таким громким, что почти срывался — Ренджун никогда его таким не слышал.
— Что сделал?
Джемин зарычал.
— Не лги мне, Вэй. Ты ни разу не ошибся в этой части. Какого хуя случилось?
Ренджун молчал.
Джемин несколько секунд просто смотрел на него.
— То есть, я знаю, зачем, — сказал он, и после, отчаянно: — Но зачем?
И может быть, в его вопросе не было смысла — но Ренджун не стал спрашивать. Он понимал различие.
Между ними повисла тишина, и Ренджун не смел дышать.
Джемин сглотнул и выпрямился.
Его лицо стало угрюмым, но на нем появилось и осознание — такое, от которого Ренджуну было смертельно любопытно, но он не стал спрашивать.
— Я твой должник, Вэй, — наконец сказал он. В его голосе было скрыто что-то, чего Ренджун не мог объяснить до конца. — Уже не в первый раз. И мне не нравится быть в долгу.
Ренджун сказал бы что-то в ответ, если бы мог подумать об этом, но Джемин ушел, хлопая за собой дверью.
На закрывающем номере Джемин выглядел идеальным, того, что было в нем в пустом кабинете, уже не было видно. Он был уравновешен и элегантен, почти неземной в белом свете прожектора. Он ни разу не запнулся в игре.
Ренджуну приходилось напоминать себе смотреть на ноты.
Раскрытый скетчбук Ренджуна лежал на стойке перед ним рядом с законченным эссе по английскому языку. Карандаш — твердо-мягкий из магазина наверху улицы, который совершенно не помогал прорабатывать тени — становился короче и короче, и он думал, что лучше бы на выигрыш в покере купил себе набор хороших карандашей вместо зеленого чая. Страницы в скетчбуке тоже заканчивались, и он напомнил себе начать откладывать.
Его срочно вызвали на работу после концерта, потому что один из официантов заболел, а ЯнЯн сказал ему, что они подождут, пока он вернется, чтобы отпраздновать. Эта мысль вызывала улыбку.
Сейчас у него был перерыв, где-то десять минут перед тем, как вернуться к работе.
Кун готовил. Он был единственным поваром сегодня: большинство людей праздновали, и в ресторане почти не было гостей.
Дверь раскрылась, но Ренджун не поднял взгляда, думая, что это один из его коллег.
— Кун!
Карандаш выпал из его руки, и он просто уставился в страницу, надеясь, что ослышался, надеясь, что это не тот, о ком он думает.
— Джемин!
Ренджун побледнел и постарался уменьшиться, сжаться, что было невозможно, учитывая, что его стул делал его выше, чем стойка, которую он использовал, как стол.
— Давно тебя не видел, — сказал Кун.
Ренджун все-таки поднял взгляд: они крепко обнимались, улыбаясь.
— Прости, — сказал Джемин. — Был занят.
Ренджун почти фыркнул. Это было преуменьшением.
— Что привело тебя сюда сегодня?
Джемин поморщился.
— Родители.
Кун медленно, понимающе кивнул.
— Они здесь?
Джемин кивнул.
— Сделаю все идеально.
— Твоя еда всегда идеальна.
Кун засмеялся, поворачиваясь к разделочной доске и продолжая нарезать лук.
— Тивай не смог приехать? — он говорил с осторожностью, и Ренджун понял, что Кун знает, что это тонкая тема.
Джемин покачал головой.
— Он еще более занят, чем я. Но он написал мне перед выступлением.
Кун кивнул и помыл руки, прежде чем притянуть Джемина еще в одни, еще более крепкие объятия.
— Это за него, — сказал он.
Джемин грустно засмеялся.
Он отстранился и осмотрелся на кухне, открывая рот, чтобы что-нибудь сказать, но полностью замер, когда увидел Ренджуна, который все еще пытался вжаться в стойку.
— Вэй? Что ты здесь делаешь?
Ренджун неловко выпрямился и бросил на Куна взгляд с мольбой о помощи.
Куна это, казалось, повеселило, но он подумал о чем-то и поторопился ответить.
— Инджун, я знаю, что ты не хочешь, чтобы кто-то узнал, но, уверен, Джемин никому не скажет. Он не такой.
Ренджун с этим был не согласен. На самом деле, он никогда не был настолько готов с кем-то поспорить в своей жизни. Он открыл рот, чтобы сказать Куну об этом, но Джемин его опередил.
— Он прав. Я не скажу, — он сказал это так легкомысленно, что у Ренджуна отвисла челюсть и он удивленно уставился на него.
Хотелось назвать его лжецом, но слова не пришли в голову вовремя.
— Ему можно доверять.
“Не могу”, — хотел сказать Ренджун, — “никто, блять, не может и не должен”.
— Он из тех хороших ребят, о которых я тебе рассказывал, — продолжил Кун.— Его брат одолжил мне денег, чтобы открыть это место. Технически, часть его принадлежит ему.
Рот Ренджуна раскрылся шире, но он закрыл его, увидев, как Джемин ухмыляется и поднимает бровь.
Кун посмотрел на них и пришел к какому-то решению. Он рассмеялся.
— Мне надо поприветствовать твоих родителей, Джем, — сказал он. — Сейчас вернусь.
Дверь за Куном закрылась, и Ренджун услышал свой голос:
— Пожалуйста, не говори никому—
— Я не скажу, — легко сказал Джемин.
Ренджуну не верилось, и, наверное, не его лице это было видно, потому что Джемин закатил глаза и сложил руки на груди.
— Я не такой монстр, Вэй. Да и я говорил, что я твой должник, — Джемин повернулся к двери, за которой его родители явно думали, куда он ушел. В его глазах было что-то несчастное, и Ренджуну хотелось его спросить, но не хотел пересекать черту.
— Я не скажу никому. В школе много тех, кто в вопросах денег полные мудаки.
— Ты говоришь так, словно ты не среди них, — сказал Ренджун, тут же ругая себя за это. Не время для насмешливых комментариев, сейчас у Джемина слишком много власти над ним.
К счастью, Джемин не выглядел обиженным. Он засмеялся.
— Я уже сказал тебе. Дело не в деньгах.
Ренджун смерил его взглядом.
— Ладно, может быть раньше — немного.
Они улыбнулись, искренне, и Ренджун своей удивился.
Джемин перевел взгляд к стойке. Ренджун с любопытством проследил за его глазами, пока не достиг своего скетчбука. Он уверен, что потянул мышцу от того, как быстро захлопнул его.
Когда он снова взглянул на Джемина, тот улыбался.
— Рисуешь, стипендиат?
Ренджун хотел солгать, но решил, что скетчбук и принадлежности для рисования (хотя это громкое слово для них) полностью его выдавали.
— Да, — коротко ответил он.
— Можно посмотреть?
— Нет.
Джемин кивнул, но его взгляд все еще не покидал скетчбука.
Тишина. И после — они оба услышали имя Джемина из главного зала ресторана. Ренджун притворился, что не увидел, как с лица Джемина пропала улыбка, притворился, что не понял, что новая улыбка была ненастоящей.
— Мне пора, — сказал он. — Но я был честен. Я никому не скажу.
Ренджун кивнул.
— Спасибо.
Джемин направился к двери.
— С Рождеством, Вэй.
И наверное, тогда все и начало меняться. А может быть — все менялось уже очень давно.
Примечания:
спасибо за прочтение!! ваш фидбек всегда невероятно приятен <3