***
Драко занял место под дубом, некоторые листья которого уже поржавели на краях. Земля была привычно влажной, но Малфоя мало это волновало. Легкая зябкая дрожь охватила его тело, но парень не стал накладывать согревающее. Ему нравилось чувствовать осень. Кожей, прикасаясь к усыхающей траве и ощущая влажность воздуха. Слышать её в тоскливых криках птиц и шуме сухой листвы. Глазами, подмечая желтеющие с каждым днём деревья и свинцовые тучи в хмуром небе. Драко не любил весну, но ему нравилось сидеть на этом же месте в окружении остальных слизеринцев и украдкой любоваться Поттером, что неизменно устраивал игрища в озере с остальными гриффами. Слушать его смех и впитывать улыбки. Драко многое бы отдал, чтобы вернуться в те дни. Он вновь развернул письмо от Блейза, скользя взглядом по строкам, написанным привычным мелким почерком. Приятно было знать, что у Забини всё хорошо и что в академии он один из лучших студентов. Всё-таки Блейз всегда хотел стать колдомедиком. Приятно было получать новости о Панси, что медленно, но шла на поправку. Благо, Блейз не забыл о школьной подруге, навещая её в лечебнице. Приятно было знать, что тебя помнят и тебя всё ещё любят. Неприятно было думать о том, как отреагирует Забини на весть о его кончине. Потому Драко об этом не думал. Он думал о том, что можно написать в ответном письме. Может, о том, что он извинился почти перед всеми, у кого так хотелось попросить прощения? Или о том, что гриффиндорцы — замечательные ребята, из-за которых он за последние дни улыбался больше, чем за долгие месяцы. Или о том, что порой кажется, будто Поттер с ним флиртует? Хотя Драко всё ещё думал, что это всё проделки его неуемной фантазии. Возможно, стоило написать о том, что Гермиона Грейнджер умна настолько, что порой Малфою немного стыдно обсуждать с ней научные темы. Или о том, что он все же может кое в чем ей помочь. Пожалуй, одним из немногих существенных плюсов чистокровности было именно это — огромный пласт различных знаний, что нельзя получить никак, кроме как родившись в чистокровной семье, чтущей традиции. Можно было написать о том, что Невилл, кажется, знает о растениях больше, чем постижимо уму Драко. И что он, кажется, стал жертвой рассказов и восхищений Лонгботтома. Очевидно, Рон с Гарри уже продинамили его, и этот фанат флоры решил компостировать мозг Малфоя. Точно нельзя было писать о том, что у него до сих пор не получается есть. Драко питался исключительно фруктами, сладостями и водой, опасаясь, что в конечном итоге вновь окажется в больничном крыле. Нельзя было писать, что кошмары и приступы не становятся более редкими. Что в каждом темном закутке ему все еще видится он. Что изредка Драко просыпается с криком и сбегает в туалет, где его долго рвет и колотит. Блейзу не стоит знать, что прошлое ледяной рукой держит его за горло. И нежелательно было писать о группе «мстителей», что от слов перешли в нападение, подрезая Драко в коридорах, «обливая» его и его семью «помоями», грозясь когда-нибудь прижать его и наказать так, как он этого заслужил, на что Малфой лишь молчал, стиснув зубы и стараясь поскорее уйти. Ему оставалось лишь надеяться, что их обещания не перерастут в действия, ведь отпор он все равно не мог дать. Да и не слишком хотел, когда дело не касалось чести его почивших родителей. Тогда сдержаться казалось чем-то почти невозможным. Драко шумно выдохнул. Он понятия не имел, что написать другу. Малфой сложил письмо в карман теплой мантии, поправив шарф и подняв с земли плоский камень. Он подошел ближе к берегу и, присев и замахнувшись, пустил снаряд вскачь по водной глади. Раз, два, три, четыре, пять, шесть… С негромким бульканьем камень пошел на дно. Драко вновь вспомнил крестного, и сердце его сжалось. А что подумает он, когда выйдет из комы?.. Малфой тряхнул головой, решительно разворачиваясь к замку. Он всё равно не изменит своего решения, так к чему тогда себя изводить ненужными, горькими мыслями? Ужин только-только начался, когда Драко вошел в Большой зал. За столом сидели только Дафна и Парвати, что переговаривались, не обращая никакого внимания на еду, зато уставившись в книгу. Малфой почувствовал какую-то радость за бывшую слизеринку. Приятно было видеть, что Гринграсс не стала аутсайдером. Тем более, Дафна была неплохой девушкой. Они когда-то общались более тесно. Тогда Драко ещё был помолвлен с её сестрой Асторией. Малфой занял своё место в «уголке изгоя», что с каждым днём всё меньше соответствовал своему названию. Теперь по правую руку от него всегда сидел Поттер, своим присутствием неизменно заставляя сердце сбиваться с ритма, напротив сидели Рон с Гермионой, а не так уж и далеко обосновывались остальные экс-гриффиндорцы и порой Луна с Джинни. Драко нравилась их компания, но теперь накладывать на еду проверяющие чары так, чтобы никто не заметил, стало проблематично. В прочем, он все равно не ел, так что это было некритично. Малфой тут же подхватил яблоко, проверяя его на добавки и яды, пока не объявились его новообретенные товарищи (Драко всё ещё не был уверен, что может их так называть). Фрукт, как и всегда, оказался чист, но парень не спешил его есть. Он заполнил пустой кубок Агуаменти. Холодная вода неприятно омыла пустой желудок, но так он, по крайней мере, будет не слишком голодным. — Привет, — Драко уже привычно дернулся, вызвав на лице Гарри слегка грустную извиняющуюся улыбку. Он всегда сникал, стоило Малфою испугаться. — Извини. — Всё нормально. Ты рано, — Гарри был один, хотя обычно экс-гриффиндорцы перемещались дружной толпой. — О, ну Рон с Гермионой пошли готовиться к экзаменам, если ты понимаешь о чём я, а остальные пошли посмотреть на какое-то странное злобное растение Невилла, а я не большой фанат всего этого. — Жгучая антенница африканская, он рассказывал. Надеюсь, она никого из них там не схватит, — Малфой смотрел, как Поттер выжидающе уставился на его тарелку с картофелем, словно взглядом подбадривая его поесть. Драко очень надеялся, что взгляд, которым он стрельнул в еду, был не слишком испуганным. — О, ну, если схватит, то у Невилла появятся новые заметки в его этом толстом журнальчике. Например, «Жгучая антенница африканская откусила Симусу жопу, а обычная так не умеет». Малфой фыркнул, а потом не выдержал и засмеялся. Гарри тут же ответил ему такой лучезарной улыбкой, что сердце в панике срочно решило ретироваться из груди, выломав себе путь наружу, раскрошив ребра. Лучше обычного Поттера был только улыбающийся Поттер. Драко, чтобы хоть на что-то переключиться, схватился за вилку, но, осознав, что сделал, поспешил положить её обратно. Тогда улыбка сползла с губ Гарри, который, подхватив ложку, зачерпнул картофель из тарелки Малфоя, тут же отправляя её в рот. Блондин заметно побледнел, едва прикусив язык, с которого чуть не сорвалось: «вдруг он отравлен!» — Что… Что ты?.. — Картошка сегодня очень вкусная, — Поттер, как ни в чем не бывало отрезал себе кусочек отбивной из всё той же тарелки, отправляя его вслед за картофелем. Драко буквально потерял дар речи. — Отбивная тоже ничего. Кушай. Малфой продолжал удивленно таращиться на брюнета, не зная, что сказать. Гарри громко вздохнул, неловко объясняясь: — Драко, все мы знаем о твоих… проблемах с едой. Я не знаю, чем могу помочь, кроме как живым доказательством того, что с ней всё в порядке. Я же вижу, как ты без конца её проверяешь. Я не знаю, с чем это связано, и не стану выпытывать у тебя, если ты сам не захочешь рассказать, просто… просто позволь мне помочь тебе, хорошо? Малфой всё молчал, сжимая в руке неизвестно когда поднятую ложку. Еда действительно стала внушать больше доверия, когда её попробовал Гарри. Конечно, яд мог иметь отложенное действие или… Поттер продолжал просяще смотреть на него, и Драко был откровенно слаб перед этим щенячьим взглядом. Какая-то часть его сознания верещала, что с едой всё нормально, и на подсознательном уровне он осознавал это, но та его часть, что примерно год назад корчилась на полу, надеясь поскорее умереть, лишь бы не мучиться, не отпускала. — Зачем тебе это? — выдавил Малфой, тут же уточнив. — Помогать мне. Зачем? Гарри залился трогательным румянцем, зарывшись рукой в и так растрепанные волосы, но взгляда не отвел. — Мне казалось, это очевидно… Ты мне нравишься, Драко. Очень сильно. И я не прошу от тебя взаимности или ещё чего-то, я просто… просто хочу быть рядом, ладно? Внутри Малфоя, кажется, лопнула натянутая до предела струна. Если бы не честные-честные зеленые глаза честного-честного Поттера, он никогда бы не поверил в услышанное. Но Гарри смотрел на него с такой надеждой и легким страхом, что не оставалось выбора: верить ему или нет. Это многое объясняло, но вопросов вызывало не меньше, но все они казались такими глупыми и неуместными, что даже в мыслях их воспроизводить было странно. О каких вопросах может идти речь, когда Гарри Поттер, в которого ты влюблен едва ли не со дня знакомства, признается тебе в симпатии? И все метания и «но», созревавшие в блондинистой голове, были снесены любовным стуком глупого сердца. И Драко вспомнил, что он может жить, не вглядываясь слезящимися глазами в будущее. А когда для тебя нет будущего, есть ли смысл оглядываться на прошлое? Клетка больше не тюрьма, когда имеет решетку лишь с одной стороны. Ты можешь её покинуть. Справедливо будет оставить лишь настоящее, лишь момент, лишь вздох, взгляд, слово, чувство… Малфой едва заметно улыбнулся, решительно отправляя в рот ложку с картофелем. Гарри улыбнулся так солнечно, что хотелось зажмуриться. Порой самые простые поступки звучат громче любых высокопарных слов.***
Драко стоило прислушаться к наставлению Блейза «всегда быть начеку». Правда стоило. Жаль, вспомнил он про него слишком поздно. Закончив эссе чуть позже Гермионы, которая предлагала подождать его, но наткнулась на железобетонное «я приду через десять минут», Малфой, всё ещё мыслями витая среди замордовых замаров* и историй тех, кому не повезло быть ими укушенным, брел по наиболее освещенным коридорам, время от времени отвлекаясь на темные углы, чтобы проводить их настороженным взглядом, пока они не скроются из его поля зрения. А сосредоточиться всё же стоило на реальных опасностях, а не тех, что мозг подбрасывал ему в неограниченных количествах уже который месяц. Пожалуй, если бы он заметил угрозу раньше, все закончилось бы благополучнее. Удар о стену был неожиданным и неприятным. Волна колючего страха, что тут же сковала тело, заметно отступила, когда Драко увидел перед собой уже привычную шайку «мстителей», что мерзко ухмылялись, обступив Малфоя полукругом. Их предводитель — гриффиндорец с пятого курса, удивительно похожий на Барти Крауча Младшего, усмехнулся, наставив на Драко палочку. Ну конечно же. — Такие люди и без охраны, — выплюнул парень, на что блондин лишь вздернул бровь, сохраняя скучающее выражение на лице. — Потерял своих друзей. — Вам совсем заняться нечем? — Ну отчего же нечем. Мы занимаемся восстановлением справедливости. — Если очень хочется заняться благотворительностью, вступите в ГАВНЭ, хотя вряд ли Грейнджер примет таких отморозков в свою-ох!.. — Драко прервался от прицельного удара под дых, всеми правдами и неправдами сохраняя насмешливое выражение лица. Последнее, что можно позволить этим пираньям, — это почувствовать вкус его страха. — Ты слишком болтливый для позорного изгоя, знаешь? — прошипел взбешенный дерзостью парень, приставляя палочку к горлу Малфоя. Тот свою доставать даже не пытался — использовать её даже против таких маленьких засранцев будет огромной ошибкой с его стороны. Непростительной ошибкой. — И что ты сделаешь? Заткнешь меня и оставишь остывать среди коридора? Драко тут же пожалел о своих словах. «Мстители» многозначительно переглянулись, и двое самых крупных из них, не сговариваясь, скрутили Малфою руки, не давая и малейшей возможности вырваться. Липкий страх пополз вдоль позвоночника, ударив наотмашь, когда предводитель раскрыл дверь в зияющую темнотой пасть заброшенного кабинета. Драко забрыкался, отчаянно пытаясь совладать с паникой, окутывающей его при одном лишь взгляде на зияющий темнотой дверной проход. Его реакция, кажется, только подстегнула захватчиков. Малфой вслепую лягнул одного из них ногой и, судя по сдавленному вскрику, попал в цель. В голове не было ни одной связной мысли, кроме как «сбежать-скорее-свет». Бугай, злобно зарычав, грубо втолкнул Драко в кабинет, где тот повалился на грязный пол, дрожа от боли и страха. Ему срочно нужно было уйти отсюда. Помещение было целиком и полностью поглощено тьмой, в которой угадывались силуэты парт, стульев и стеллажей, что стали искажаться, приобретая пугающие фигуры и вводящие в ужас силуэты. Задиры, посмеиваясь и бросая стоящему на четвереньках Малфою «остроумные» замечания, ввалились в кабинет, запирая за собой дверь, забирая вместе с этим последний источник света и путь наружу. Паника уже стояла в горле. Драко даже не мог встать на ноги или закрыть глаза. Он беспомощно дрожал, пытаясь считать вдохи и выдохи. Мерлин, если он хочет сбежать, то ему нужно взять себя в руки. Но он не мог. Тьма обступала его со всех сторон, тянула свои грязные руки к его лицу и шептала на уши сводящим с ума голосом. Кровь ревела в ушах. Драко совершил над собой усилие, чтобы хотя бы повернуться к обидчикам лицом. Стоило ему это сделать, как, судя по голосу, небезызвестный пятикурсник сказал: — А чтобы нас никто не прервал… Муффлиато. Драко повалился на пол. Ему показалось, что сейчас его сердце взорвется. Перед глазами потемнело. — Здравствуй, Сладкий. Драко отчаянно пытается не дрожать. Он правда старается, но все тело мелко колотит, стоит ему только увидеть в проходе грозную фигуру Пожирателя. Одного из тех, кого обернул Сивый. Одного из тех, что всегда облизывались на него, похотливо стреляя глазами, но ничего не делали, зная, что схватка на палочках ничем хорошим не обернется. Не делали, пока у Драко была эта самая палочка. Теперь же палочки уже больше недели у него не было. Он был беззащитен и слаб. Прошло лишь несколько дней с тех пор, как он смог встать с кровати. За побег Поттера и его друзей Малфой был наказан в полной мере. Пожалуй, если бы его пытали на пару минут дольше, он бы уже никогда не встал с грязного, залитого кровью пола. — Ты знал, что не отвечать на приветствие — грубо? Драко по привычке потянулся за палочкой, поспешно одернув руку. Мужчина, к сожалению, заметил этот жест, и лицо его тут же приобрело ещё более хищное выражение. Малфой судорожно искал пути к отступлению. Очевидно, что этот оборотень, обладающий огромной силой и похотливо скользящий по нему взглядом, пришел не погоду за окном обсуждать. Да даже его кличка Художник, что досталась ему за любовь к вырезанию на ещё живой жертве разных слов и рисунков, не сулила ничего хорошего. — Ч-что вы хотите? — Драко весь похолодел, увидев, какое удовольствие Пожирателю принесла его запинка. В полумраке комнаты его жёлтые глаза голодно блестели. Страх уже не просто колотился птицей в груди Малфоя - он пригвоздил его к полу. — О, я очень много чего хочу, Сладкий, причём очень давно. И теперь ты мне всё это дашь, — взмахом палочки он потушил все свечи, погружая спальню во тьму. За его спиной зловеще захлопнулась дверь. Драко все никак не мог пошевелиться. Осознание того, что он оказался в ловушке в собственной спальне, не имея шанса спастись, страхом связало его по рукам и ногам. — Но мы ведь не хотим, чтобы кто-то помешал нам, верно? А твои крики могут привлечь много лишнего внимания, но я не хочу отказывать себе в удовольствии от их прослушивания, так что, — он хищно оскалился, бросая дёрнувшегося вперёд, чтобы сделать последний отчаянный бросок к двери, Драко на постель. Художник взмахнул палочкой себе за спину и перед тем, как прижать Малфоя к постели, спокойно произнес: — Муффлиато. Малфой сидел посреди все того же кабинета, громко и истерично глотая воздух, вцепившись в собственные предплечья мертвой хваткой. Он не замечал, как по его лицу текут слёзы, как вокруг неуверенно топчутся дезориентированные его поведением «мстители». Паническая атака, поглотила его, и он мог лишь выть и трястись, шарахаясь от теней, что, как ему мерещилось, тянулись к нему со всех сторон, а в уши лился шепот. Сладкий-Сладкий-Сладкий. Драко закричал, закрыв уши и зажмурив глаза, чтобы не слышать и не видеть его больше. Испугавшись, храбрые борцы за справедливость выбежали из кабинета, через минуту оставив за собой лишь эхо шагов. А Малфой все сидел, беспомощно скукожившись в полосе света, падающей на него из дверного проёма. Он не мог успокоиться, не мог взять себя в руки. Он даже не мог перестать кричать, бесплодно пытаясь заглушить мерзкий шепот. В таком состоянии его нашел Рон. Уизли, что, как и все остальные, пошел на поиски Малфоя, когда Гермиона заволновалась, что его слишком долго нет, услышав в конце коридора крик, ринулся туда. Он сразу узнал паническую атаку. Не раз и даже не десяток он сталкивался с ней за прошедшие годы, потому знал, что делать, и не позволил шоку сбить себя с толку. Он сразу призвал Люмос, прекрасно зная о никтофобии Драко. Тот все равно сперва попытался отползти от Рона, глядя на него безумными, испуганными глазами, явно не узнавая своего однокурсника. Прошли минуты перед тем, как узнавание пришло к нему. Долгие минуты Рон держал Драко за руку, помогая тому восстановить дыхание и прийти в себя. Успокаивающие, порой даже бессмысленные слова лились бурной рекой из его рта, и это правда помогало. Малфоя всё ещё трясло, когда он наконец пришел в себя и решительно отказался от медицинского крыла. — Мне нельзя к Помфри ни в коем случае. А умиротворяющий бальзам есть у меня в сундуке. Пошли в комнату. И Рон не стал ему перечить. Драко выглядел ужасно. Он, сам того не замечая, испуганно старался держаться ближе к Рону, без конца вздрагивая и глядя по сторонам. Моментами его взгляд пугающе стекленел, так что Рону приходилось одергивать его. Уизли едва сдерживал себя от того, чтобы взять упрямца в охапку и потащить к медиведьме. Малфой был рад, что Рон ничего не стал выпытывать. Парень не был глуп и знал, что сейчас расспросы могут лишь навредить, а никак не помочь. Но десятки предположений и опасений вертелись у него в голове. Он даже представлять не хотел, как отреагирует Гарри. В общей гостиной из стороны в сторону ходила Гермиона и сидели на диване Дин и Симус, что, видимо, вернулись, ничего не обнаружив. Еще у входа Рон показал им жестом, чтобы они молчали. Он знал, что, стоит им скрыться в комнате, как девушка отправит Гарри и остальным патронус. Рон ненавязчиво помогал Драко, что почти бегом влетел в их комнату. У того так тряслись руки, что он не мог открыть чемодан, а потом вытащить пробку из флакона, позволив сделать это Уизли. Выпив зелье, переодевшись в пижаму и поблагодарив экс-гриффиндорца, не уточняя за что именно, Малфой скрылся за пологом. Лишь тогда Рон покинул их комнату, спускаясь в гостиную, где его тут же насквозь прошил не один взгляд. Уизли наконец выдохнул с некоторым облегчением, начиная рассказ: — Это пиздец.