Погасшие звёзды

      Они были знакомы с рождения. Буквально ходили в соседние горшки.       Удивительно, как наследнику влиятельного, древнего клана Годжо разрешили общаться с кем-то столь незначительным как Хоши. Всего лишь третья дочь (а перед ней два старших брата и две сестры) побочной ветви клана. При других обстоятельствах им было бы не суждено встретиться.       Просто однажды обожаемый наследник клана Годжо сбежал с очередного скучного мероприятия, просто однажды наткнулся на Хоши.       Его всю жизнь целовали в задницу. Он это четко осознавал с самого момента встречи с Хоши, потому что явственно увидел разницу между ними. Между их положением.       Хоши в целом была никому не нужна. Общаясь с ней, он это видел в каждом жесте её родственников, но её ценность резко повысилась из-за их дружбы.       Сатору любили все. Драгоценный наследник, с которым возились как с хрустальной вазой, а на Хоши смотрели как на что-то бесполезное.       Она честно сказала, насколько лицемерно их общение. Все мотивы, все ожидание родителей и старших братьев и сестрёр — всё выложила как на ладони. Ей нужна была эта дружба.       И Сатору нравилась её честность.       Никаких расхаживаний вокруг да около, никаких притворных улыбок или попыток понравиться, лишь абсолютная честность. В ней не было никаких сомнений, когда она говорила о своих целях. И он принял это.       Будь на его месте кто-то другой, он никогда бы не принял такой честности. Люди на удивление обожали ложь, лесть и круг общения, восхваляющие их. Сатору же был уверен, что он идеален, а чужое мнение ему до фени.       Бесить Иноэ Хоши было чертовски весело.       Она доходила до разных крайностей в своей ненависти, за чем он любил наблюдать с мазохистским наслаждением. Чего только стоила её попытка выцарапать ему глаза!       Он действительно наслаждался тем, как его ненавидят и всё активнее старался вывести её из себя.       У него получалось.       Довести её до исступления, до открытых попыток напасть. На шее у него навсегда остался шрам от чужих детских зубов, на удивление острых. Её детские клычки всегда были похожи на акульи, пока не сменились коренными.       Он никогда не забывал напоминать ей об этих случаях, на что она всегда ухмылялась и говорила, что может повторить это в любой момент.       И когда ему навязали невесту (насколько бы обожаемым не был Сатору, жениться должен был по расчету), он нашёл покой в Хоши.       Невеста его — наследница клана Иноэ, но с ней он виделся раз пять за всю жизнь, остальное же время он проводил с Хоши, ребёнком из побочной ветви. И тогда уже настала её очередь издеваться.       Стоило лишь им исполниться по тринадцать лет, совместными усилиями они сбежали из дома. Так по-детски глупо, наивно, но такой искренней радостью, они были окрылены свободой. Словно для них больше не было преград.       Личный счёт наследника никто не замораживал, но по транзакциям пытались отследить. Не заморозили, потому что обожаемый наследник мог в любой момент погибнуть (а то как же, пропадёт наша диточка!).       И они во всю этим пользовались.       Им предстояло вкусить всё прелести «взрослой жизни», о которых они могли видеть лишь в интернете. Шаманы никогда не отказывали себе в человеческих благах, пускай были… не совсем людьми.       Они были совсем молоды, абсолютно точно глупы и даже наивны.       И даже тот факт, что он признанный гений своего времени, не делал его менее наивным.       Тогда он не понимал, что без поддержки детям не выжить.

***

      Их первый секс был… Никаким. Абсолютно никаким.       Всё, что помнит Сатору, — было влажно и неловко. У них не былого никакого опыта в сексе, им никто ничего не объяснял и их единственный учитель по половому воспитанию — интернет. Порнохаб за это время стал даже родным.       Но даже если первый раз у них не вышел, Сатору в себе не сомневался. Ему нужно было всего лишь попробовать, чтобы понять принцип.       Во второй раз Хоши одна оказалась бревном.       Сатору был гением. Учился он невероятно быстро. Даже если он всего вчера познакомился с сексом поближе, ему это не помешало.       — Я тебя ненавижу, — она осталась честной.       — Я себя тоже люблю!       От их перепалок, от искренней ненависти (ладно, не такой уж и искренней) сердце почему-то билось чаще, словно его наконец пустили на задание. Но куда там, он для всех драгоценное сокровище, гениальное, по истине великолепное. И потому над ним так трясутся.       Возможно он просто хотел той свободы, что есть у Хоши. Её не любили, всем было всё равно на какого-то там по счёту ребёнка из побочной ветви, а это открывало для неё новые возможности.       И опять же разница между их положениями огромна.       Сатору усмехнулся.       У него получалось всё если не с первой, то со второй попытки точно, а следом он учил всему Хоши. Она бесилась так, словно одно его существование заставляло мир плыть перед глазами от переполняющей её ненависти…       И знала, что кроме Сатору у неё никого больше нет.       Они сбежали из дома, покинули родной город (всего лишь немного манипуляции проклятой энергией, что умеют даже пятилетние дети, и небольших взяток, они сошли за взрослых), занялись сексом.       И это был не конец.       Они пробовали всё, что только могли.       У Хоши кожа на сгибе руки была покрыта синяками — следами от укола. Сам Сатору снюхивал… После нескольких раз до него дошло, что всё это хрень собачья и оно того не стоит.       И в очередной раз вытянул следом за собой её.       Он отошёл легко, собственная проклятая энергия сжигала все негативные последствия для организма, в то время как Иноэ отходила тяжело. Он впервые видел, как человека (вернее, шамана) выворачивает наизнанку, как безумным желанием горят чужие глаза… Впервые видел, что такое ломка.       Их приключения не закончились на наркоте. Опасные поездки из города в город двух детей, наглость, что не знала границ и… И поиск проклятий. Им обоим хотелось адреналина, великих свершений и побед, настоящих битв.       Малолетние дегенераты.       Наверное, не стоило лезть в битву, не получив полного образования в клане. Наверное, не стоило лезть в битву без опытных наблюдателей…       Потому что он растерялся.       Его растерянность едва не стоила Хоши жизни, а сам он впервые четко осознал, насколько важна была его самоуверенность. Он раньше никогда в себе не сомневался, но стоило выйти в реальный бой и…       Хоши умирала.       Потому что он засомневался в себе и допустил ошибку.       Он больше никогда не будет в себе сомневаться.

***

      Сатору усмехнулся, надкусывая пряник. Российские сладости были весьма и весьма необычными.       Хоши выглядела… разочарованной.       — Я хочу вырвать тебе руки. Выцарапать глаза… — Громко перечисляла Хоши. — Но мне так лень…       «А ещё ты бы не смогла меня коснуться» — иронично подумал Годжо.       Эту историю они проходили не в первый раз. Но она по-прежнему как маленький ребёнок наивно верила, что однажды он всё-таки её убьёт. И всегда это заканчивалось лишь разочарованием и растущим количеством насмешек.       Зверь внутри недовольно рвался с цепи, стоило лишь допустить одну мысль о том, чтобы отпустить её.       В тот переломный момент он понял для себя вещи: он не мог отпустить Хоши и не мог сомневаться в себе.       Это был важный шаг в его взрослении.       Сатору Годжо беспечно улыбнулся и растянул щеки Хоши в разные стороны.       — Не дуйся, звёздочка.       На дне плавленного янтаря её глаз под мутной водой апатии и безразличия вспыхнули тлеющие огоньки когда-то привычного раздражения. Сейчас же что-то кроме пустоты увидеть в этих глазах практически невозможно.       Годжо хмыкнул.       — Язык вырву, — сейчас её шёпот похож больше змеиное шипение.       — Проверим? — насмешка в его голосе стала ядовитой.       — …нет.       Сатору засунул руки в карманы, задумчиво рассматривая Хоши.       — Не хочешь кое-куда съездить?