Погасшие звёзды

      Всё вокруг на мгновение окутало чёрное пространство, но после взорвалось тысячью ярких искр, вызывая бесконтрольную улыбку и необьяснимую радость.       Под ногами распустилась тёмно-синяя трава, лаская ноги мягким ковром. Над головой замерцали яркие кристаллы — то прекрасные звёзды, один взгляд на которые завораживает взгляд и порождает бурную фантазию… Тёмное полотно с блеском звёзд разрезали яркие ленты северного сияния…       Хоши нервно усмехается. Из горла рвётся крик, но распадается в пустоте.       Когда-то собственные владения приносили такое счастье… Её личный, умиротворённый уголок, где она пряталась от всего мира. Здесь не было Сатору, здесь не было семьи, здесь не было ледяных рук собственных демонов, что рвали внутренние органы и ломали рёбра, пытаясь найти выход.       Здесь были лишь надежды и мечты… Навечно похороненные.       Сейчас её владения обхватывают весь рой. Бесчисленное множество жутких чудовищ, отвратительных для глаза проклятий, были заперты в могиле всех её стремлений.       Бесит.       Она не использовала расширенную территорию, когда умирали люди, безразлично смотря на их страдания. Она не утруждала себя лишний раз, она не пыталась прыгнуть выше головы… Пусть умирают, пусть страдают, главное она была в безопасности.       Выбора не было. Работа есть работа…       Бесит. Бесит. Как же бесит…       — Сделайте одолжение… — Она устроилась на небольшом камне под сиянием небесных тел. — Умрите.       Хоши говорила сама с собой. В груди зарождалась всепоглощающее, горячее пламя, словно там выплясывал чечетку весь Ад. Она лишь пыталась облегчить свою тяжёлую ношу… Как давно она не чувствовала такое раздражение? Раньше грудную клетку часто пекло из-за Сатору, но сейчас всё по-другому.       — Ничтожества… — Хоши прокусила себе нижнюю губу.       Кровь тёплым потоком стала стекать по подбородку, капая на и так запачканную одежду. Кожа на лице натянулась, обнажая острые углы… Её глаза презрительно сощурились, придавая лицу надменное выражение.       Проклятья были оглушены непонятными чувствами… Её территория искусственно вызывала лишь самые положительные, самые светлые эмоции… Погружала в ложные сны.       То, чего ты так хочешь… То, чего ты никогда не достигнешь.       Хоши ломано ухмыляется, когда те начинают просыпаться от прекрасных снов. У большинства проклятий нет самоосознанности, большинство из них просто животные, не способные мечтать. Иногда Хоши им даже завидует… Им не приходится хоронить свои грёзы.       А людям приходится. Жизнь редко когда идёт ровной, радужной дорожкой, а если и идёт — на тебе просто розовые очки, не позволяющие разглядеть подводные камни и окровавленные когти… Зачастую идеальная жизнь бывает лишь у тепличных цветочков, которых вечно оберегают родители.       Жизнь шамана — путь к саморазрушению. Твои надежды, твои мечты, твои стремления… Положи всё это ради силы. Отдай всего себя ради защиты людей.       И героем ты никогда не станешь. Ты просто выполняешь свою работу…       Мерзко.       Шаманы только теряют. Теряют родственников, друзей, возлюбленных, теряют право зваться людьми… Теряют самих себя в бесконечном пылу битвы, выковываясь подобно клинку. Всего лишь оружие. Стражи на границе миров.       Поэтому тот, у кого остаётся рассудок бежит. Бежит подальше от мира шаманов, от границы миров, от проклятий… Бегут от всего, оставляя несчастных сумасшедших сражаться дальше.       У Хоши была возможность сбежать. Оставить всё и зажить нормальной жизнью, подальше от всех этих кошмаров. И тогда её надежды были бы живы, и тогда не было бы этой расширенной территории…       Но ведь обычная жизнь так скучна. Так ужасна. Как можно спокойно жить мирной жизнью, когда проклятья расползаются по улицам города? Как можно спокойно спать, зная, что твой сосед погиб не из-за несчастного случая, а из-за проклятья?       А как же Сатору? Оставила бы его одного?       Она осталась.       Осталась, потому что ей всё равно на человеческие жертвы. Осталась, потому что ей всё равно, насколько отвратительно выглядят проклятья. Осталась, потому что она такая же сумасшедшая, как и все остальные шаманы.       Шаманы — не люди. Ей действительно всё равно, когда умирает человек. Но не плевать, когда умирают шаманы.       Их так мало, так мало… Как бы тяжело пришлось другим, если бы она ушла?       Те кто бегут из мира шаманов не только спасают свой рассудок и самих себя, но и подставляют оставшихся.       Хоши вздохнула.       Расширенная территория прорвала плотину, что годами сдерживала за собой все мысли и эмоции… Та старательно ограждала Хоши от прошлого, которое она хотела бы похоронить. Хоши никогда его не забывала, но все эмоции были когда-то зарыты в могиле…       Прошлое должно остаться прошлым. Жизнь продолжается.       Как больно. Как горько. Как тошно.       Удастся ли запихнуть всё обратно за плотные задворки дубового шкафа?       Не о том думаешь, Хоши.       Расширенная территория пожирала невероятное количество проклятой энергии и перегружало тело. С каждой минутой удерживать эту могилу, присыпленную прахом ей жизни, становилось труднее… Она слишком долго сюда не возвращалась. Слишком.       Хоши насмешливо усмехнулась, когда проклятья начало выворачивать наизнанку… Когда объединенные ранее одной болью и ненавистью монстры стали бросаться друг на друга, стараясь вернуть себе внутренний покой. О, как жестока её техника!       Хоши хлопнула в ладоши и захохотала.       — Это ваши надежды и мечты! — Она развела руки в стороны. — Хоть на мгновение ощутите себя людьми!       Карнавал безумства там, где она пряталась когда-то от всех.       — О, Ками… Какой же я монстр!       Но из горла вырывался лишь безумный хохот. Всего на мгновение ей показалось, что красивый серебряный диск в её владениях окрасился в кроваво-алый, освещая своим жестоким светом безумную бойню… Но ей лишь показалось. Наверное, потому что чужая кровь встала перед глазами…       Хоши выдохнула, развеяв технику.       Мобильник тут же затрезвонил, не позволяя ей растечься по ближайшей стене усталой лужей… Она цыкнула, желая выяснить, кто решил её потревожить на задании… И странно от того, что это был не Сатору.       — Что случилось, Иджичи? — Она устало откинула голову назад.       — …       — Вот же пиздец! — Хоши рыкнула, сбрасывая трубку.       Перед ней в то же мгновение оказалась дверь, в которой Хоши и пропала.

***

      Её сразу же оглушила чужая, давящая сила… Та была подобна вязкой смоле, в которой застревали насекомые.       Дело было не только в её силе, нет. Дело было в её происхождении. Та была настолько тёмной и древней, что ноги буквально подкашивались. Инстинкт самосохранения (вернее то, что от него осталось) твердил не своим голосом, что отсюда пора бежать.       О, безусловно это была бы прекрасная идея!       …если бы Иноэ Хоши не была наглухо отбитой.       Где-то там были её ученики, которых без ведома учителей отправили на опасное задание… Как же зол будет Сатору, когда до него дойдут такие «чудесные» новости.       Хоши уже собралась бежать туда, чётко понимая, что с Сукуны спустили поводок…       Но увидела Мегуми в полёте.       Сердце невольно екнуло, когда появился сам Сукуна. Тело чудесного мальчика Итадори было «украшено» тёмными линиями, две пары кроваво-красных, алчно горящих глаз… Демон в истинном его виде.       У неё на виске запульсировала жилка, когда она заметила огромную дыру в груди сосуда.       Как же можно так с ребёнком*…       — Ублюдок.       Она успела поймать Мегуми прежде, чем тот болезненно впечатается в здание…       — Эй, эй. Теперь можешь отдыхать, — недвусмысленно намекнула Хоши о том, что ему бы бежать отсюда.       На прямой отказ Хоши лишь закатила глаза.       — Я должен сам его убить…       На объяснение времени не было, ибо перед ними предстал сам Сукуна.       — Женщина! — Его глаза заинтересованно блеснули.       Хоши скривилась.       — Иди-ка ты нахуй.       В воздухе повисла тяжёлая тишина.