Рыцарь Кадош.

- Молодой господин, посмотрите сюда! - Ах, какой красивый... - Молодой господин, не хотите ли локв? - Молодой господин, мои груши лучшие во всём Юньмэне! - Не желает ли даочжан слив? - Я хочу убивать, - признался Ши Ло, и Усянь с ним, в общем-то, согласился. Виданое ли дело - да Усяню, чтобы выпросить фрукт-другой, приходилось усердно флиртовать, а Сяо Синченю достаточно на горизонте мелькнуть, как его уже все встречные к лоткам зазывают. По улицам Юньмена, взяв главу Ордена странствующих заклинателей в плотное оцепление, шли красавцы на любой вкус и цвет. Не нравится Второй Нефрит - пожалуйста, вот вам Сун Лань. Нравится кто помоложе - смотрите на Мо Сюаньюя, так схожего внешне с Вэй Усянем, что у того порой возникали вопросы к покойному главе Цзинь. Всё равно не нравится? Ну, вот, ещё два Ланя. Пусть пока они младшие адепты, через несколько лет они ни в чём не будут уступать Лань Ванцзи. Да что там, Вэнь Нин тоже очень мил - особенно теперь, когда они с Ши Ло вернули его глазам цвет весенней зелени, а мышцам подвижность - теперь его от живого совершенно не отличить. Но пялятся-то всё равно на Синченя! Это даже неприлично. На самом деле, Вэй Усянь понятия не имел, как будет разговаривать с Цзян Чэном. В их прошлую встречу любимый шиди огрел его Цзыдянем и хотел забрать домой на опыты, и только вмешательство Ордена странствующих заклинателей с Синченем во главе спасло Усяня от, как минимум, жёсткого избиения руками, ногами, Цзыдянем и подручными предметами. Не сказать, чтобы Усянь прям так уж совсем не заслуживал хорошего пинка, но ведь им брат не ограничится! Словом, заклинателю одинаково хотелось и не хотелось идти в Юньмен. Но, во-первых, они должны передать Цзинь Лина дяде в руки, а во-вторых, они с Лань Ванцзи неделю как приняли твёрдое, взвешенное решение отбить два поклона здесь и один в Гусу. Почему именно так? Да просто монетку подбросили, как Ши Ло посоветовал, иначе бы дело до драки дошло. Опять же, ностальгия пробила. Всё-таки именно здесь прошли его лучшие годы, омрачаемые разве что мадам Юй на горизонте. Хотя, когда Усянь вспоминал себя в том возрасте, то всё больше понимал бедную женщину и почти жалел, что она так редко его порола. Итак, они пришли к Главе Юньмен Цзян, Цзян Ваньиню. Тот, встав в воротах поместья, смерил их пёструю компанию презрительным взглядом. Но презрение вмиг испарилось, стоило вперёд выступить Сяо Синченю. Вот ради этой реакции Вэй Усянь был готов хоть на псарню зайти: Цзян Чэн, никогда раньше не интересовавшийся мужчинами, уставился на Сяо Синченя как на небожителя - то есть реакция была стандартной, но в исполнении Цзян Чэна выглядела прикольно. - Эй, Цзинь Лин, а твой дядя ничего, - послышался громкий шёпот Сяо Хоувэя. - Характерный! Это он тогда Усяня хлестал? - Вы что, не запомнили? И не говорите так, он вас услышит! - тем же громким шёпотом возмутился мальчишка. - Конечно, я его не запомнил. Было темно, я тогда устал, да и этого придурка закрывал. А вот сейчас рассмотрел - хлыст ему подходит. По счастью, комплимент от Ши Ло Цзян Чэн прослушал, потому что всё ещё пялился на его супруга. Тишина становилась неловкой. - Добрый день, Глава Цзян, - поклонился Сяо Синчень, и ошалевший Цзян Чэн смог в ответ кивнуть (хорошо, что ниц не пал, а то видели они одного сельского старосту...). - В районе Цинхе Не мы встретили вашего племянника... - Так этот паршивец у вас! - Отошёл от шока Цзян Чэн. - Цзинь Лин, а ну немедленно ко мне! - Дядя! - За этим последовала крайне трогательная сцена, во время которой Цзян Чэн на несколько мгновений застыл столбом, а Цзинь Лин обнимал его. Вэй Усянь едва подавил хохот - нет, он определённо не зря припёрся! - Где ты так долго пропадал? Пороть тебя надо. - Хорошо, дядя, я согласен, - закивал Цзинь Лин. Цзян Чэн отшатнулся от мальчишки как от прокажённого. "Говорила мне мама - аккуратнее с Цзыдянем, а то некоторым начинает нравиться!" - в ужасе думал Цзян Чэн. - "С другой стороны, когда это я его Цзыдянем-то порол? Да я и руки на него почти не поднимал! Что с ним делали эти бродяги? И что с ними делают Ханьгуан-цзюнь и младшие адепты Гусу? Так, я решительно не понимаю, что здесь творится и откуда у их главы такие...такие глаза, так что им придётся мне много чего рассказать". - Я требую объяснений. Вы что, пытали моего племянника? - Строго вопросил Цзян Чэн, старательно глядя куда угодно, но не на Синченя. - Дядя, они ни при чём, я сам во всём виноват. А они меня спасли, и даже не дважды. - Так, ну и что он натворил? - Нахмурился Цзян Чэн. - Ваш племянник случайно использовал сильный артефакт, от чего испытал тяжёлое потрясение. Мы постарались вернуть ему душевное равновесие, поэтому, пожалуйста, не надо его ругать, - с лёгкой улыбкой попросил Синчень. Окинув взглядом их пёструю компанию ещё раз, Цзян Чэн решил не задавать дурацких вопросов и лишь порадоваться, что племянник жив, пусть и не особо адекватен. Возведя глаза к небу и, похоже, помолившись Небесам, он пригласил их на обед. Вэй Усянь твёрдо решил обожраться. Всё равно юньменскую кухню переваривает только он. О-о-о, да. Конечно, перца недоложили, пришлось добавлять самому, но это всё равно была любимая с детства еда, которую он мог жрать мисками. Успехи остальных в этом деле были куда скромнее: красные лица, слезящиеся глаза, пустеющие чайники...впервые на памяти Усяня Ши Ло и словом не попрекнул Синченя за отсутствие аппетита, потому что сам ел и рыдал, рыдал и ел, и пил чуть ли не из носика. И судя по широте улыбки Цзян Чэна, его садисткие наклонности с годами лишь прогрессируют. Ладно, Хоувэя понять можно: в Цинхе Не тот тоже съедал столько, сколько в нём вообще помещалось, пусть и с куда большей радостью. Небось ещё украдкой тырит со стола, ворюга несчастный. После обеда Вэй Усянь и Лань Ванцзи пошли в храм предков. Переодеваться в красное они не стали, да и не было у них алых одежд. Зато была красная лента, купленная ещё к свадьбе Сяо Синченя, и куча людей в свидетелях. Даже шиди пришёл поддержать его. Правда, скажи ему это кто, быть ему битым - Цзян Чэну просто забыли сказать, зачем идут в храм, так что тот увязался следом из интереса или беспокойства, а когда до него дошло, два поклона уже были отбиты. - Пользуешься тем, что я не могу тебя прогнать? - Смерил его Цзян Чэн холодным взглядом. - Ага, - улыбнулся Усянь. Как и Лань Цижень, его несчастный брат в присутствии Сяо Синченя из грозного Саньду Шэншоу превращается в удивлённого цыплёнка. Тоже сбит с толку и не представляет угрозы, а только мило попискивает. - Вам нельзя бить члена нашего ордена, - впервые обратился к Цзян Чэну Сяо Хоувэй (надо сказать, долго терпел). - Во всяком случае, Цзыдянем. Ногами можно. Так, стоп, что?! - Точно можно? - Улыбнулся Цзян Чэн. - Конечно. Он же ваш брат. Немного попинать брата - святое дело. Ничего личного, Вэй Усянь, ничего личного... Из Юньмэна они валили на мечах. Ещё раз идти через весь город, обороняя Сяо Синченя от настырных девушек, Цзинъи бы не выдержал. Было даже как-то жаль расставаться с Юной Госпожой. За долгие недели путешествия они сдружились с Цзинь Лином, и тому явно хотелось ещё немного постранствовать в их компании. Но ещё он хотел позаботиться о дяде, и это желание перевесило тягу к приключениям. Правда, он всё равно пообещал встретиться с ними на какой-нибудь ночной охоте. Они идут в Гусу. Там ещё не знают, но Лань Ванцзи только отобьёт поклоны и заберёт вещи, после чего покинет Гусу Лань и станет членом Ордена Странствующих Заклинателей. Когда он признался в этом, Лань Сычжуй поздравил его с решением и признался, что тоже покинет Орден. Потому что для него семья - это Лань Ванцзи и, почему-то, Вэй Усянь, и он пойдёт с ними по одному пути (тактично отставая, когда те будут вечером уходить в лес). И тогда Лань Цзинъи, хмыкнув, тоже решил покинуть Орден. Ибо нефиг. - У-у-у, твой брат пытался нас отравить, - жаловался Ши Ло (никто не заставлял его пробовать ВСЕ блюда, Лань Цзинъи кое-как умял одно и всё равно объелся). - На столе было хоть что-то без перца? - Чай, - отозвался Сун Лань. - А-Ло, а мне показалось, что тебе очень понравилось. - С чего бы? Да мы на этом перце год бы прожили. Между прочим, я выбирал еду для тебя! Ты острое не ешь, вот я и искал что попреснее. - Увы, я непривычен к кухне Юньмена, - с лёгкой улыбкой признался Синчень. - Зато ты лопал за двоих, и ещё стырил кучу всего, - сдала Ши Ло с потрохами Сун Цин (ещё бы, это ведь в её рукава Хоувэй прятал снедь). - Просто у меня есть правило: обожри дальнего своего. - А ближнего? - Заинтересовался Усянь. - А ближний пусть жрёт вместе со мной. Цзинъи посмеялся со всеми, хотя и понимал, что Сяо Хоувэй не совсем шутит. Просто этот тёмный заклинатель слишком хорошо знает, что такое голод и чего стоит досыта накормить весь их не такой уж и маленький Орден. И если выдаётся случай заполучить еду даром, в Хоувэе просыпается жадность. Есть много людей гораздо красивее Сяо Хоувэя, но Цзинъи не знал человека щедрее к ближним и прижимистее к чужим. За время пути он понемногу проникся уважением к тёмному заклинателю и больше не спрашивал себя, что такой светлый и добрый человек, как Сяо Синчень, нашёл в этой клыкастой пакости. В конце концов, эта пакость о нём заботилась. Опять. Небеса всеблагие, за что Лань Циженю такое наказание? Ему ведь не пятнадцать и даже не двадцать, он давно вышел из возраста, когда позволительны вольнодумство и подрыв устоев, так почему же одно появление ЭТОГО человека ставит под сомнение все правила Гусу Лань? Почему он, почтенный учитель не одного поколения достойных мужей, после краткого разговора с ЭТИМ человеком впал в умопомрачение и вот уже в третий раз пересматривает устав? Да вы хоть понимаете, как на него смотрят другие старейшины? Известие, что Гусу покидает Лань Ванцзи, его ничуть не удивило. Он уже давно смирился с тем, что этот племянник никогда не принесёт ему внуков и вообще связался с недостойным человеком. И ладно бы с женщиной - всё-таки, бывали прецеденты, и что делать с недостойными жёнами, они знали. Но мужчина! Но тёмный заклинатель! Но бастард Цзинь! Ладно, Цижень всё, что мог, высказал ещё десять лет назад. Теперь он лишь вздохнул с облегчением: по крайней мере, Ванцзи будет счастлив. Хуже, что Орден вместе с ним покидает ещё и Лань Сычжуй. На него Цижень возлагал большие надежды. Даром что юноша был не Лань по крови, по воспитанию он был истинным наследником Лань Аня и чем-то напоминал Сиченя. Словом, его терять было жаль. Остаётся лишь надеяться, что дурное влияние Усяня и зов крови всё же не испортят мальчика. Что до Цзинъи, то тут Цижень выдохнул с облегчением. Сплавили придурка. ЭТОТ человек опять пошёл смотреть на Стену Правил. Лань Цижень, оказавшись рядом, начал было перечислять упразднённые правила, однако одного только взгляда Сяо Синченя хватило, чтобы Цижень понял: он срезает сорняки, оставляя в земле корни. "Кажется, сейчас будет ещё один срыв," - подумал тот почти облегчённо. В самом деле, это уже становится традицией: Сяо Синчень приходит и разрушает мир Циженя, а потом Цижень разрушает Гусу Лань. По крайней мере, так говорят другие старейшины, но что они вообще понимают? Лань Цижень посмотрел на Стену Правил. Ещё ни одно не было убрано, непорядок. Он ведь уже отменил почти тысячу правил, ещё пятьсот хотел пересмотреть в течение месяца. Но ровные столбцы иероглифов так разозлили Лань Циженя, что тот вдруг понял главную свою ошибку. И всё встало на места. - Позови Главу Лань, - велел он первому же пойманному младшему адепту. - Передай ему, что Стена Правил разрушена, и остались только двадцать самых первых правил. - Но учитель, Стена же ещё стоит! - Непонимающе уставился на абсолютно целую стену ученик. - Зови моего племянника. К его приходу проблема будет решена.