PWP: про тебя и твоих волейболистов

Закрываешь глаза, чтобы не смотреть, ведь не веришь тому, что отражается в них — тому, что собираешься сделать. Немного выпрямляешься и аккуратно касаешься чуть суховатых губ. Бокуто замирает. Шокирован? Удивлен? Скорее просто в замешательстве. На душе заскреблись кошки, а по коже забродила прохлада от безысходности, стараясь уничтожить всю твою решительность. Зачем? — крутилось в голове. Котаро не делает ничего: просто ждет, когда ты поймешь, что это лишнее, однако по-прежнему не отступаешь, целуя в надежде, что все не напрасно. По щекам катятся слезы. Почему опять больно? Они стекают вниз, охлаждая смущенное лицо и попадают на кожу Бокуто, но здесь он бессилен. Лишь сжимает твои плечи сильнее, пока ваши губы касаются друг друга. Он пытается успокоить, но не оттолкнуть, а тебе просто невозможно расстаться с ними. Такие ласковые, даже если ничего не делает — само ощущение их, прикасающихся к твоим, приятно. Прижимаешься к нему чуть больше, и губы Котаро наконец подаются. Сдался. Они нежно приоткрываются, принимая поцелуй, медленно переплетаясь с твоими. Начинает захватывать дух, ведь это намного приятнее, чем просто касаться его. Мягкий язык, аккуратно задевает твой, словно трогает душу: ненавязчиво, боясь навредить. Он все еще не уверен или просто боится усугубить ситуацию, однако продолжает поддаваться твоим чувствам, идя на уступки, которые могут возыметь худшие последствия, но и отказать Котаро тоже не может, ведь это он виноват, что не в силах ответить. Очевидно, его греет лишь одна мысль: если это хоть как-то облегчит твой груз на сердце, то почему бы не разрешить тебе насладиться им? Во всяком случае тем, что он мог дать, пускай и не имея взаимных чувств. На какое-то мгновение в душе расцвело счастье. Оно завопило, затрепетало. Обнимая парня, отдаваясь ему полностью и этому бесподобному чувству единения, ты понимала, что скоро все закончится. И вот он уже отстранялся, обрывая поцелуй и забирая тепло. Сказка закончилась так же быстро как началась, а чувство, что когда-то были друзьями растворилось в подаренной нежности, пестреющей в животе знакомыми насекомыми. — Так лучше? — спрашивает Котаро, недоумевающими глазами рассматривая твое заплаканное лицо. Слез больше нет, но их следы еще присутствуют на девичьих щеках. — Зачем? — Тепло рук согревает и больше не хочется плакать, однако знакомый янтарь пугает, и ты не знаешь, что будет дальше. Конечно хочется большего, но принуждать его опять — разве оно того стоит? Бокуто не откажет. Он слишком хороший друг и, пока в его силах заставить тебя перестать грустить, парень сделает все, что посчитает нужным. Сейчас тебе нужен был поцелуй, который Котаро, скрепя сердцем, подарил. Пускай не искренний или чувственный, но определенно, самый необходимый. Только ради слез, что ты проливала из-за него. Бокуто чувствовал ответственность, о которой никогда не просил, но и ты не хотела влюбляться, просто так вышло, и теперь это бремя на его сильных плечах. Он не мог выбросить его в окно, притворившись, что не замечает. Обидно, что все это превратилось в такого рода чувства, но ты была нужна ему, как никто другой, а потому, Котаро, целуя в ответ, решил, что никогда не оставит ни свою глупую подругу, ни дружбу, что связывала вас. — Разве не этого ты хотела? — искренне не понимает твое негодование юноша. Он сделал то, о чем ты просила, а теперь задаешь нелепые вопросы. Все же любовь странная вещь — никогда нельзя быть точно уверенным в правильности своих действий, будто под ногами совсем нет опоры. Отводишь взгляд в сторону, осознавая свою противоречивость, из-за которой так сложно смотреть в глаза. Над чаем больше не клубиться пар — он давно остыл. Жаль, что ты не можешь так же успокоить свои чувства к Бокуто. Так было бы проще обоим. — Да, но я не думала, что ты все-таки ответишь. — Хрупкие пальчики сжимают приятную ткань спортивной серой кофты сильнее, будто вовсе не хочешь говорить, потому что тебе страшно слышать его ответы. Немеют ноги, а за душой ничего, словно вот-вот и иллюзия закончится. — Странная ты. — Этот добрый взгляд, обращенный на тебя, вмиг привлекает внимание и уже не интересен остывший чай — Котаро кружит голову намного сильнее. — Сначала целуешь, а потом говоришь, что вовсе не нужно было. Как тебя понимать? — Широкая ладонь подкрепляет теплые слова трепетным касанием щеки, что еще недавно покрывали соленые ручейки. — Зато ты больше не плачешь. Да и к тому же, — Бокуто вновь нагнулся к твоему лицу, изучая удивленные глаза, которые явно остерегались его, — если бы я не хотел этого сам, то наверняка бы не стал целовать, верно? Твои зрачки непроизвольно расширились. И почему ты сама не подумала об этом? Но сложить очевидный алгоритм не вышло, — ты просто не успела переключить мысли, ведь Котаро наклонился, а кончик его носа коснулся твоего. Будто поцеловал еще раз, но уже иначе — более дружественно. — Перестань, пожалуйста, грустить, — добавил он, продолжая заглядывать в глубину знакомых глаз, — мне становится неловко. Лучше давай проведем этот вечер вместе и просто повеселимся. Что скажешь? Милый друг, он слишком хорош для этого мира. Такой добрый и понимающий, что в груди сжимались ребра, впиваясь в легкие, отчего становилось просто невозможно дышать. Грусть и радость смешивались воедино, грозясь вызвать новый приступ слез, но ты с усилием подавила его, ведь пока этот неповторимый янтарь наблюдал, ты должна была только улыбаться. Согласно киваешь, ибо не в силах произнести и слова в ответ, а он поднимается над тобой и протягивает руку, предлагая встать. Оставить уже наконец это место для по-настоящему искренних бесед за теплым чаем, что давно остыл, и вместе с ним, пойти в другую комнату, где вы оба, пожалуй, притворитесь, что все как раньше. — Я тут подумал, может, фильм какой-нибудь посмотрим или лучше поиграем? Эх, давно я не играл не во что, кроме волейбола. Может файтинги? Хотя, это по-ребячески слишком, а ты у нас самая милая девочка. Тогда может что-то сюжетное, чтобы как кино и нам было интересно. Недавно же такая игра выходила. Забыл название. У тебя она есть, я точно уверен! Пока Бокуто увлеченно рассуждал о времени, что вам предстояло провести вместе, — неловко это подмечать, но судя по перечисленному, Котаро вовсе не собирался уходить в ближайшее часы, — ты плелась, сжимая его ладонь, следом. Парень точно знал где в твоей квартире что находится, а потому теперь руководил сам. Ему не привыкать, ведь он капитан. Хотя его номер говорил об обратном, но в самом же деле, Бокуто просто принимает ответственные решения по итогу, выслушав каждого, как и сейчас. Ты была не в лучшем настроении и состоянии, чтобы проявлять себя подобно образцовой хозяйке, а потому, дабы не утруждать пережившую стресс тебя, он перехватил инициативу. Также ему не хотелось, чтобы ты чувствовала себя обязанной чем-то пред ним — он того не заслуживал, — а потому будет намного проще, если парень сделает все сам. Ты в любом случае согласишься, чтобы он не выбрал и Котаро это хорошо понимал. Сейчас главное поскорее заглушить этот неприятный осадок, оставшийся в груди после разговора и то, с чем вам придется коротать время не имеет никакого значения — главное забыть. Было приятно наблюдать, как Бокуто, до нелепости высокий и милый, метался из угла в угол, обкладывая тебя, сидящую на полу возле кровати, подушками, стараясь создать максимально уютное гнездышко на двоих. Даже сходил в другую комнату и принес еще подушек. Нашел где-то теплый плед, попутно укрыв тебя, словно ты болеющий ребенок. Невольно в голову пришла параллель с совой, ведь он вел себя как настоящая птица, мечась по комнате и ища все необходимое для создания комфортного лежбища, попутно размахивая широкими рукавами кофты. — Не против, если я сниму толстовку? А то душно, — вдруг спросил Котаро, принося очередную партию подушек. И зачем так много? — Зачем о таком вообще спрашивать? — возмутилась ты, хотя скорее всего он по-прежнему страшился ранить некоторые из твоих обостренных чувств, о которых ты поведала ранее. Будто до этого никогда не видела его без верхней одежды, только вот тогда он даже не задумывался, а теперь был обречен продумывать чуть ли не каждый свой шаг, боясь навредить или еще хуже — влюбить в себя сильнее. Да, похоже он понимал то, насколько притягательно выглядит его тело. — У тебя же там футболка. И не переживай так сильно, а то я чувствую себя неловко. Да и от созерцания твоего обнаженного тела я не умру. Уже по крайней мере… — Точно не умрешь? — рассмеялся парень, но как-то слишком натянуто, а после, его лицо скрылось в складках снимаемой одежды, словно тот уходил в раздумья. Вроде бы и надо подыграть тебе, но вдруг это окажется фатальной ошибкой, и он только расстроит нежную натуру подруги. — Нет, только расплачусь, — пожимая плечами, ответила ты, пока наблюдала за его реакцией. Сначала Бокуто немного удивился ответу, но потом быстро сообразил, что это лишь затянувшаяся шутка, которая не влекла за собой никаких последствий. Вы правда пытались забыть, обратить события на кухне в воспоминание, натягивая улыбки. Не в плохое и не в хорошее, а просто в то, что когда-то случилось. — Нет, только не это! — Котаро сокрушительно рухнул на колени, отбрасывая худи в сторону, и потянулся к тебе в молитвенном жесте. Наигранно, не по-настоящему, но так по-дружески тепло и приятно, а все от осознания, что твои эмоции не проходили мимо его внимательного взгляда. — Только не слезы, прошу! — Боишься, что снова придется меня целовать? — невзначай подыграла его трагедии ты, попутно раскалывая подушки так, чтобы Бокуто мог устроиться рядом. Он не спешил с ответом. Медленно Котаро лег подле тебя, заползая под уютный плед и кладя голову тебе на плечо. Теперь твоя очередь заботится о нем, пускай даже парень об этом и не просил. Приятная тяжесть надавила на руку, и тепло его тела вновь начало согревать. Если бы каждый вечер был таким… Ты смотрела на него сверху вниз, изучая каждую деталь прекрасного лица, и вдруг случайно заметила, что взгляд парня слегка изменился. Он больше не блестел искорками разыгранной шутки, по нему было видно, что тот глубоко задумался, будто воспроизводил минувшие события, решая, как правильно стоило ответить. И наконец нависшая тишина отступила под звук чуть хриплого голоса. — Это похоже единственное, что поднимает тебе настроение. — Он поднял голову вверх, ухмыляясь максимально непринужденно, словно старался компенсировать затянувшееся молчание, развеивая твою тревогу. — Это стоит учесть. Не думаешь? По щекам растекся приятный румянец. Зачем нужно говорить такое, тем более тебе? Ты резко отвернулась, силясь скрыть свое смущение, но Бокуто лишь рассмеялся. Громко и задорно, после чего стало понятно для чего был этот спектакль. — Прости, не смог удержаться. — Включая игру, извинился парень. — Просто мне правда очень нравится, когда ты такая… — он немного задумался, подбирая подходящее слово. Да, сегодня днем Котаро сказал, что ему нравится, когда ты дуешься, но сейчас ты не дулась, однако и такая твоя эмоция была также не безразлична Бокуто. Говорить о твоем смущении, тоже неуместно. Нужно как-то обобщить. — Милая. Вот! Когда ты дуешься или смущаешься ты становишься очень милой. Не отрываясь от загоревшегося экрана с заставкой, Бокуто положил руку тебе на колено и слегка похлопал, желая разогнать нависшее чувство легкого недопонимания, но ты уже буквально кипела от невозможности и игры в эмоциональные ловушки, что ставил друг. — Эй, ну ты чего? — встревожился Котаро, разворачиваясь, когда заметил, что ты выпала окончательно. — Посмотри на меня. Все же в порядке? Ты не видела направленный в твою сторону обеспокоенный взгляд, но весьма четко представляла его, ведь сегодня видела его уже не раз. — Дурак, — наконец усмирив чувства, ответила ты, возвращаясь в исходное положение. — Бросаешься тут такими словами. А что если я восприму их всерьёз? Тогда что? Котаро приподнялся, вытягивая свободную руку вдоль кровати, попутно укладывая ее тяжесть тебе на плечи, а после продолжил: — Тогда ты можешь расплакаться, ведь я не шутил, когда говорил, что впредь буду это учитывать. Шелест крыльев, только что сорвавшейся с обрыва птицы, гулом раздался в ушах. А может это был звук сердца? Обычный шум, который показывает только эхограмма. Но подскочившая пульсация твоего тела говорила об обратном. Орган, непрерывно качающий кровь, переполнялся непонятными звуками, будто в нем действительно поселились птицы. Они хотели поскорее вырваться из клетки, воспарить над миром, рассказывая всем и каждому о том, какой Бокуто Котаро замечательный. Их не показало бы ни одно кардиологическое оборудование, ведь они не существовали. Незыблемые, ненастоящие, но такие реальные, что от их биения в грудной клетке кружилась голова. Он молча смотрел на тебя, ожидая ответа, но ты лишь краснела от неловкости. Похоже, теперь так будет всегда. Раз за разом, Котаро станет подначивать тебя, чтобы видеть это прелестное негодование и смущение, что, несомненно, нравилось ему. Наливающиеся румянцем щеки и поблёскивающие глаза — такая милая, робкая девочка, которая не в силах противостоять своим чувствам к нему. Он не хотел издеваться или причинять боль, но парень отчетливо понимал, что тебе нравится, когда он флиртует. Хоть на долю секунды, но это приносило первозданную радость. — Это слишком… ты не обязан. — Голос немного вздрогнул от неожиданного признания, и ты резко отвела взгляд на экран, попутно прикрывая волосами румянец щёк. — Почему именно Детройт? — Резко перевела тему, в надежде, что все же он переключит своё внимание на что-то другое и, наконец, избавит тебя от ноющего чувства. — Я смотрел прохождения и теперь, пока есть возможность, хочу пройти ее сам. Узнать свой выбор. — Воздушный и легкий, с ним так легко менять тему разговора, однако, понятно, что Котаро слишком вежлив, чтобы настаивать. Из-за проделанной манипуляции ты ощутила себя мерзкой. Крайне неприятно управлять им, пускай даже Бокуто с радостью уступал, осознавая грань, которую ты сама разрушила. И все же она еще существовала, только уже в другом обличии. Котаро вновь повернул голову на белый экран, где уже замерцала знакомая заставка загрузки с диодом, и взгляд его стал чуть более печальным. Он явно не хотел отстраняться от завязанного диалога, но если тебе так было проще, то ему придётся пойти на уступки. — Пока есть возможность. — с усмешкой повторила за парнем, а после тебя накрыла волна из размышлений. Эти слова и правда вызвали смех, если их значение переносить на нечто иное. Допустим: ‘я поцеловала его, потому что была возможность’, — или — ‘я смущаю тебя, потому что могу’. Хотя, если воспринимать эти три слова более откровенно, то мысленно от Котаро хотелось услышать, что-то вроде — ‘я могу сделать с тобой все, что угодно, пока у меня есть эта возможность’. — Я сказал что-то смешное? — поинтересовался парень, силясь понять причину ехидного смешка. — Нет, просто фраза показалась неоднозначной, — продолжая ухмыляться и прокручивать в голове варианты, подходящие под трактовку фразы, ответила ты. — Она забавная. — Хей! Ты теперь все, что я говорю будешь на свой манер воспринимать?! — Негодованию капитана не было предела. Он словно потерял контроль над ситуацией, и теперь смущала его ты. Ему сразу вспомнилась неловкая ситуация с поцелуем и то, как он его воспринял, а главное, то, что это было приятно. — Это неловко… — Неловко? — рассмеялась ты. — Будто разговоры о поцелуях не смущали меня! — И лучше бы ты не говорила этих слов, ведь именно они спровоцировали друга на действие. Он захотел доказать, что только у него есть подобная власть, и ты не должна ее забирать. Звук отлетающего в сторону джойстика на секунду завис в воздухе. Тёплые ладони стремительно заползли под футболку, и уже через секунду тебя захватило непередаваемое щекотливое чувство. Ты заливалась смехом, не сопротивляясь, нахлынувшему ощущению. Такие приятные, даже немного горячие, руки трогали бока, живот, рёбра, вынуждая выгибаться максимально неестественно и инстинктивно стараться, чтобы преодолеть щекотку, но безуспешно. Цепкая хватка Котаро не отпускала. Подушечки пальцев жадно впивались в кожу, чуть царапая ее нежность, и от этих прикосновений хотелось визжать. Слишком тактильные, слишком импульсивные, они вынуждали смеяться все громче. Ты провинилась перед Бокуто, задела его чувства, и теперь обязана заплатить за свою оплошность. Но тогда почему от каждого его прикосновения становилось приятно и тепло на душе? Такой чистый и искренний смех разрывал грудь. Ты немного задыхалась, но очередные потоки мурашек сковывали больше, чем невозможность сделать полноценный вдох. Несмотря на ситуацию, Котаро был нежен. Он трепетно перебирал пальцами под одеждой, вынуждая тебя иногда отталкиваться от него, чтобы хоть как-то пережить накрывавшую истерику. Но на каждый твой толчок в сторону, друг отвечал сближением. Все больше его крепкое и сильное тело наваливалось на тебя, пока ты задыхалась от смеха, не чувствуя ничего, кроме его рук. — Котаро, хватит! — пытаясь отдышаться, взмолилась ты, но воздух так и не возвращался в легкие. — Я не могу больше! — Ну нет, — ответил юноша. Он вновь прошёлся раздражающим касанием по рёбрам, а после сжал кожу на талии, отчего ты тут же выгнулась, силясь прикрыть захваченную зону. — Кто ещё кого здесь смущает?! — Котаро! — визжала ты, выскальзывая из сильных рук, что мучали тело, но парень вовремя перехватил инициативу и рывком потянул тебя к себе, так что ты оказалась под ним. Ладони лежали на мягком животе, а корпус Бокуто расположился между твоих широко раскинутых ног. Одеяло, согревающее вас ранее, давно лежало где-то в стороне, очевидно там же, где и джойстик. Ты чувствовала, как друг тяжело дышал. Неужели потасовка так сильно его вымотала? Однако воцарившаяся пауза и незначительная дистанция, крайне неожиданным образом оповестили о негодовании Котаро. Стало понятно отчего парень так резко остановился. Ощущая под пальцами твою нежную кожу, нервно содрогающуюся от его касаний, его охватило знакомое каждому парню чувство. Ты же, в свою очередь, покраснела до кончиков ушей. Он упирался тебе в бедро и осознание вины вгоняло в краску. Сложно было спрятать глаза, Бокуто же, вовсе растерялся. Даже несмотря на все дружеские узы, что связывали вас, поцелуй на кухне, а после сомнительные намеки, меркли на фоне происходящего сейчас. Ситуация была патовой и максимально неловкой. Он не смог сдержать себя, а ты не то чтобы была особенно против или расстроена. Из телевизора стали доноситься голоса, Конор пришёл на место происшествия, но игра, с самого начала, была лишь на втором плане. Капитан волейбольной команды хотел избежать подобного инцидента, однако, незатейливое дружеское щекотание, с целью проучить негодницу, превратилось в абсурд. Связано ли это с тем, что теперь он знал о твоих чувствах? Возможно. А может просто ранее не придавал этому значения. Правда сейчас, парень, собравшись с силами и усмирив собственный пыл, медленно начал отстраняться. — Я не специально, — проронил он, когда тёплые ладони покидали твою кожу. — Прости. Я теперь, наверное, больше не смогу спокойно касаться тебя. В отличие от друга, ты осталась лежать в той же позе ещё некоторое время, до сих пор осмысливая произошедшее. — Но почему? — немного приподнимаясь, спросила ты, когда восприятие реального вернулось. — В этом нет ничего такого. Просто так вышло, ты же не виноват. — Ха-х, возможно. — Котаро постепенно возвращался на своё место, подбирая джойстик и укрываясь одеялом. — Слушай, а давай, мы больше не будем притворяться, что не флиртуем друг с другом? — Оптимальный компромисс, но так ему будет легче, даже если это и означало проститься с его ненавязчивыми касаниями навсегда. Безусловно, все общение ранее строилось именно на неоднозначности и недосказанности — двойственность в каждой фразе и более ничего. Специально ли он подбрасывал их или неосознанно, наверное, это секрет даже для Бокуто, однако это никогда не мешало, а скорее наоборот, лишь сближало. Скрытые намеки были основой, даже если изначально Котаро полагал, что твоё сердце принадлежит другому. Он не стремился тебя увести или соблазнить, вероятнее всего просто стремился вызвать более сильное чувство эмпатии. Но кто знал, что твоё сердце занято именно им, а подобный флирт лишь усилит чувства. — Нет. Проблема в другом. Мне нравится так с тобой общаться и меня это полностью устраивает. Просто… — Котаро что-то гложило, но он никак не мог сформулировать это, конкретизировать. Слова вертелись на языке, а в голове сотни мыслей, которые хотелось озвучить, ведь в каждой из них была правда. — …ах, — продолжил парень, потирая лоб, словно страдал от головной боли, — мы же всегда так общались, верно? Ты и я. Для нас это нормально, так что не мудрено, что в один момент ты поняла, что я тебе нравлюсь, ведь я сам этому поспособствовал. А теперь, когда ты лежала вот так и… — Он говорил очень тяжело и с усилием, словно в горле стоял ком. — Глупо, да? Думать о таком. Воспользоваться моментом или как там было? — Котаро, — на глаза наворачивались слёзы. Он так трогательно делился своими чувствами, что сердце разрывалось от нежности. Переживал, что всему виной его излишняя фамильярность, а никак не обычная химическая реакция, вызванная синтезацией фенилэтиламина. Когда Котаро грустит, то прическа выглядит иначе, словно его волосы грустят вместе с ним. Глупое сравнение, однако сейчас оно идеально ему подходило. Именно поэтому, поднимаясь, ты в первую очередь пригладила его прическу, и только потом обняла. Нежно и трепетно, словно успокаивала потерявшегося щенка, что ещё секунду назад смотрел на тебя беспомощными глазами. Бокуто тут же ответил на объятия, прижавшись своей щекой к твоей, принимая заботливое утешение. Он понимал, что перегибать или излишне загоняться ни к чему, но внутри что-то ныло и разрывало органы, давая на естество, будто он совершил преступление и теперь его мучила совесть. — Не воспринимай это так, прошу, — поглаживая сильное плечо, начала ты, наслаждаясь запахом тела юноши, когда случайно коснулась носом его шеи. — Я же не говорила, что люблю тебя. Просто ты мне нравишься чуть больше других. — И давай опустим тот поцелуй, двусмысленные фразы, действия. Я притворюсь, что этого не было, только не расстраивайся больше, прошу. — Наверное, это просто новое проявление дружеской эмпатии, а я приняла это за нечто большее. — Странная ты, — повторил Бокуто уже не в первый раз, едва заметно шмыгая носом, — вводишь в заблуждение себя и других. Какая же глупая, — говорил он, а в душе скреблись кошки. Друг разгадал твою ложь, которая была только ради того, чтобы он успокоился. И раз такова цена общего благополучия, что ж, Котаро придётся принять ее. — И что мне с тобой теперь такой неординарной делать? Вопрос был риторическим, но ответ на него уже произнесен ранее. И вы оба это понимали, однако, капитан все равно задал его, будто до сих пор не мог смириться с поставленным итогом. Осадок после всего останется ещё на какое-то время, очевидно, пока Бокуто не закончит школу или пока не случится что-то ещё. — Ладно, — резко переключился юноша, в последний раз шмыгнув носом. Он удобно облокотился на одну из подушек, окончательно обрывая вашу близость, но затем, словно наперекор самому себе или ради вашей дружбы, добавил: — Иди сюда и мы продолжим играть. Ты выпустила его из объятий, но только для того, чтобы вернуться в них вновь. Бокуто слегка раскинул руки в стороны, и ты, обхватывая крепкий торс друга, опустилась на подушку, что он заранее положил себе под бок, специально для тебя. После того, как ты устроилась на нем, парень положил руку поверх твоего тела и обхватил джойстик, намереваясь начать игру. Однако, вовремя вспомнил, что кое-что забыл сделать. Спустя пару неудобных движений ты почувствовала, как к виску прикоснулось уже известное тепло. Губы Котаро ненавязчиво подарили тебе ласковый поцелуй и на душе стало в разы легче. Он словно понял, что сейчас было необходимо сделать, дабы вернуть то преданное чувство уверенности, которое могло связывать лишь тех, кто по-настоящему близок.