PWP: про тебя и твоих волейболистов

Это была самая долгая ночь из тех, что тебе когда-либо удавалось пережить. Протяженная, темная, освещаемая лишь одним голубым экраном телевизора, она навсегда отпечаталась в памяти, как нечто мечтательное, словно воспоминание из детства. Но она не воспоминание, она была настоящей, живой, происходящей именно сейчас. Тогда откуда это ощущение, будто все окружающее лишь сон? Ты лежала у Бокуто на коленях и его тепло согревало лучше всякого одеяла. Он приобнимал тебя все это время крайне опасливо и нежно, словно боялся потревожить покой. Игра тянулась мимолетно и знакомый сюжет вырисовывался новыми красками, но эта палитра никак не шла в сравнение с той, что была перед тобой все это время. Котаро, сосредоточенный на процессе, внимательно следил за диалогами и действиями, что подбрасывал ему геймплей. Его лицо было спокойным, янтарные глаза наливались голубоватым светом отчего световая иллюминация в них напоминала караты брильянтов. Ровная кожа, чуть поджатые от раздумий губы, покрывались бархатным потоком света, отчего выглядели, подобно только что выбеленному фарфору, и только непослушные брови выдавали импульсивный характер юноши. Он выглядел, словно герой из сказок — чистый, светлый, нереальный. Широкие плечи и ровное дыхание, вынуждающее их приподниматься, напоминало о том, что рядом с тобой живой человек, не плод воображения. Иногда Бокуто отпускал шутки, а иногда гладил тебя по голове, заботливо интересуясь не уснула ли ты. Но его опасения ни разу себя не оправдывали. Сон не шёл ни в одном глазу. Утопая в приятных руках, наслаждаясь тёплом его дружбы, ты смотрела за игрой лучшего друга. Не сложно было догадаться отчего парень вдруг изменил свои планы и простой визит в гости, превратился в ночевку. Он переживал за тебя. И дело вовсе не в беспокойстве, что ты наложишь на себя руки или проплачешь всю ночь. Нет. Котаро хотел, чтобы ты как можно скорее забыла об этом разочаровании. Стремился перекрыть плохие эмоции новыми — светлыми, хорошими, ласковыми. Оказывал максимальную поддержку, не выпуская из рук, только бы не загрустила, не оставила в памяти этот плохой вечер — пускай он лучше станет по-хорошему особенным. Точно также как уже стал особенным для него. Когда ты призналась в чувствах, Котаро растерялся. Ему попросту не хотелось верить, что все так обернулось, ведь все это время он тешил себя мыслью, что ты влюблена в другого. Акааши, на взгляд Бокуто больше всего был достоин любви — добрый, отзывчивый, верный. Да, он полагал, что ты будешь для него достойной девушкой — милая, робкая, нежная, — той самой, которая станет истинным вознаграждением за все, что парень когда-либо делал. Возможно, Котаро и сам любил Кейджи… нет, он и правда его любил, а потому был готов идти на жертвы. Почему именно на них? Эта мысль пришла к капитану не сразу. Ранее он полагал, что дружба есть нечто иное, как связь между людьми, которую каждый поддерживает и поощряет, а потому в первую очередь, когда ты появилась в их компании, Бокуто задумался о чувствах Акааши. Поставил его выше себя. Но услышав твои слова, вспомнил, что никогда ранее не задумывался о своих собственных. Получить признание в любви от случайной знакомой и получить это же признание от человека, которым он дорожил — абсолютно разные вещи. Его нельзя просто взять и забыть. Нельзя перебороть или оставить. Нельзя оставить тебя. А этот поцелуй? До нелепости глупый и предсказуемый, отчасти из-за того, что Бокуто сам его спровоцировал. Нарушил дистанцию. Да, он хотел поцеловать тебя сам, но остановился, решив, что это будет совсем не по-дружески. Однако, тебя остановить парень уже не мог. Он дал достаточно поводов сомневаться и, так уж вышло, что их хватило на небольшую горстку решимости, которой ты воспользовалась. Пусть будет так, главное, чтобы больше не плакала — думал Бокуто про себя, а задний ум подсказывал, что все не так просто, как ему хотелось. Смена обстановки повлияла на ситуацию куда лучше поцелуя. Приятный разговор, поиск необходимых предметов — все это оттянуло время и дало ему возможность подумать. Немного, но все же этого было достаточно, чтобы взвесить события и разделить их обстоятельства, причиной и следствием которых он стал. Уходить нужды не было, да и зачем? Когда можно провести время с подругой, которая нуждается в нем, его тепле, заботе и, возможно, хотя бы немножко, в его любви. Да, Бокуто был растерян, но одно знал точно — сейчас ему нужно быть с тобой, а остальное, пускай подождёт до утра, когда он уже точно сможет сказать о принадлежности дружбы и что ты для него значишь. На середине игры в комнату, сквозь плотно зашторенные окна, начали прокрадываться ещё неокрепшие солнечные лучики. Они еле ощутимым светом ползли сначала по потолку, а после и по полу, иногда, с потоком залетавшего ветра освещая все своим утренним приветствием. Бокуто слегка морщился с непривычки и напрягал взгляд — тьма ночи, ещё присутствовала рядом с вами, вынуждая отвергать наступление рассвета. Вы мало говорили после последнего разговора. В основном из-за того, что оба погрузились в игру. Конечно, ты проходила ее много раз до этого, однако, тебе были интересны все сюжетные линии и развития, что происходили в прохождении друга. Поэтому, устало, но все же ты неотрывно продолжала наблюдать за каждым действием, происходящим на экране, а в душе по-прежнему было неспокойно. Пару раз ты ходила заваривать новый чай и к утру вы сидели в компании шести кружек. Было мило слушать робкие просьбы Котаро и ещё милее чувствовать его благодарность, слушать как он пьёт то, что ты ему приготовила, смотреть как облизывает губы, старательно пытаясь не замечать постороннего взгляда. До абсурда забавно, но и вместе с тем бесконечно мило. На вопрос: «Почему ты так смотришь?» — отвечала: «Да просто так» — и в мире все вдруг резко становилось на места. Твоё место было рядом с ним и этого не отнять. Пусть сомневается, пусть даже не любит, но спасибо, любимый, что позволяешь быть рядом. Пускаешь на колени, очень робко принимаешь объятия, однако ни в коем случае не прогоняешь и от счастья хочется плакать. Нет предела его доброте и ласке. — Может, сделаем перерыв? — Пока ты нежилась на уютных ногах друга, спросил Котаро, невзначай вырывая тебя из сонных рассуждений. — А то эта революция отнимает слишком много сил. — Что ты хочешь? — Поднимаешься и немного потягиваешься, восстанавливая кровоток в слегка онемевших мышцах. — Во-первых у меня все затекло, я очень хочу пройтись — хотя бы до кухни. Во-вторых, чаем уже не взбодришься, так что предлагаю выпить кофе. — Тогда идём? Бокуто поставил игру на паузу, а сам поднялся, но с большим трудом. Его мышцы действительно одеревенели от сидения в одной позе, что, очевидно, было крайне непривычно для спортсмена. Однако он весьма быстро пришёл в себя, сделав пару четких разминочных движений спины, рук, ног и шеи. Ты слышала, как хрустят его кости и чувство неловкости застыло внутри — неужели он терпел этот дискомфорт из-за тебя? — Все хорошо? — Вопрос сам сорвался с губ. Тревожно и обеспокоено, ты не могла сдержать его, ведь невыносимый звук скрежетал по нервам. — Вполне, идём. Он подошёл к тебе и легкими похлопываниями по пояснице, мол, двигайся быстрее, задал направление. Со стороны вы были немного похожи на пингвинчиков: высокий пингвин подгоняет маленького, медленно продвигаясь вперёд, попутно пританцовывая. Активность Котаро вполне можно объяснить, ведь его тело все ещё изнывало от тянущей боли, а потому странные движения были вызваны ничем иным, как очередной попыткой снять напряжение. — Тебе с сахаром? Молоко? Сливки? — Чайник оперативно наполнился водой, Котаро полез за кофе, а ты доставала последнюю пару чистых кружек. — А ты как пьёшь? — Весьма неожиданно спросил друг, чем вызвал легкое замешательство. — Ну, — ставя кружки на стол начала ты, — я люблю с молоком и сахаром, но с сахаром очень часто перебарщиваю, поэтому предпочитаю не пить кофе вовсе. Котаро рассмеялся. — Зато чай завариваешь на ура! Хотя по факту даже кофе себе сделать не можешь! А ещё живешь одна, как ты ещё не умерла здесь? — По приготовлению кофе, людей не судят, Бокуто-сан. — Слегка покраснев ответила ты. Его подначивания всегда были острыми, но признание тебя недееспособной обескуражило более всех. — Или это был намёк, что хочешь остаться со мной подольше? — Пока не знаю. — Засыпая кофе в кружки, как-то задумчиво произнёс капитан. По его лицу можно было догадаться, что тот ещё терзает себя за твои чувства или же думает о чём-то далеком, глубоком, ведомом только ему. — Я так понимаю, что оптимальным вариантом для нас будет, если всю ответственность за приготовление я возьму на себя, да? — Если вы настаиваете, Бокуто-сан. Обезоружено ты вскинула руки и отошла от стола, где происходил важный процесс. Котаро же покачал головой и ехидно ухмыльнулся. Ему нравилось, что ты снова в норме и готова шутить, однако мысли, что терзали его, задавали парню встречный вопрос: а кто вернёт в норму тебя? Воспоминания о твоих губах, коже, что касались его ладони, запахе, исходящего от неё, казалось уже больше не оставят. Их так сложно выкинуть из головы. Ранее Котаро не замечал насколько была привлекательна его подруга. Не видел очевидной красоты, однако теперь вынужден сдерживать подступающие импульсы, потому что нынче они неуместны. Может пару часов назад, когда он был просто другом — когда он хотел быть просто другом, — это было бы уместным, но теперь Бокуто лишь больше запутывался. Ему нужно ещё немного времени, но сдерживаться становилось все тяжелее. Натягивать улыбку, шутить, будто ничего не произошло, а в голове сплошной бардак. И хочется все выбросить, чтобы просто вернуться к тому с чего начали, но зачем, когда достаточно только протянуть руку. Аромат тёплого напитка вмиг заполнил помещение. От этого запаха на душе стало уютнее и, казалось, вы даже немного проснулись. Только сейчас ты заметила небольшие впалые круги под глазами Котаро — последствия бессонной ночи и непрерывной игры. Учеба, тренировка, — события минувшего дня, — также отпечатались на его лице. В тенях, окутывающих комнату их не было заметно, а вот на свету, на обагрённой утренним заревом кухне, они себя проявили. Не сказать, что данная усталость не украшала Котаро — так он выглядел более мужественным, настоящим. Акааши рассказывал, что Бокуто очень часто превозмогает плохие эмоции — попросту им не поддаётся. Он никогда не станет делать то, что не вызывает у него интерес, однако временами, парень все же грустил, правда никогда этого никому не показывал. «Все, что Котаро нужно — близкий человек рядом и тогда даже его минутная слабость уходит прочь» — говорил Кейджи не скрывая улыбки. Сейчас же друг полностью погрузился в готовку. Стройный и высокий силуэт возвышался над кухонным столом, на котором выжидающе стояли две кружки и пакет кофе. Котаро аккуратными движениями засыпал в фарфоровую пустоту коричневые зернышки, а после, узнав примерную нормальную для тебя дозировку, добавил сахар. Он был мил в своей сосредоточенности, ведь, судя по его лицу, парень хотел порадовать вас идеальным утренним напитком, даже если вы не спали всю ночь. Широкая спина отчасти скрывала по-ночному усталую палитру на его лице, однако, ты вполне могла ее представить, так как знала все черты и мимику друга наизусть. Он явно был куда более изнеможен, чем показывал, но заставить пойти его спать, когда на носу назревала революция, спасение ребёнка и выполнение важной миссии, тебе не представлялось возможным. Оставалось только наблюдать за тем, как юноша старательно избегает чувства усталости. — Ты как-то притих, — интересно, а смогу ли я однажды стать для него близким человеком? — все нормально? Бокуто потупил в кружку, размешивая компоненты, и сделал небольшой глоток. — Уф, и правда слишком сладкий. — Просмаковал друг, облизывая чуть обожженные от кипятка губы. — Я в порядке, просто немного утомился. Да и ты, я погляжу, уже тоже на пределе. Его рука потянулась к тебе и легкое прикосновение разогрело кровь. Приятное, тёплое, заботливое — он аккуратно поправил твои спутанные волосы, а после выразительно прошёлся кончиками пальцев по ключицам. Раньше Котаро так не делал. Да, конечно, он мог играть с твоими волосами, подергивая их в разные стороны, но не так. Что-то было в этом прикосновении — загадочное, скрытое, трепетное. Прижимая горячую кружку к себе, обхватив ее двумя ладошками, ты невольно насладилась его близостью. Набирая в легкие побольше воздуха, запечатляя момент, ты чуть выгибала шею, позволяя Бокуто убрать лишние локоны, а после коснуться кожи. — Ты правда, — с тяжелым вздохом начал парень, убирая руку, — запуталась в своих чувствах или же они настоящие? Мимолетное ощущение наслаждения в миг покинуло, ты растерялась. Продолжить врать или признаться? Ощущение его пальцев ещё оставалось на ключицах и так не хотелось расставаться с этим чувством. Чтобы его тактильность подольше задержалась на тебе, но это было невозможно. «Я больше не смогу тебя касаться» — слова сами пришли на ум, и ты никак не могла прогнать их, ведь понимала, что ему сложно принять новую тебя. Все оказалось слишком запутанным и бессвязным, словно несколько клубков, что никак не могут соединиться в одну нить, однако на данный момент янтарные глаза ждали ответа, изучая встревоженное девичье лицо. Ты так не хотела расстраивать его дальше, ухудшать ситуацию, вешая на него новые цепи ответственности. — Не знаю, — единственное, что смогла вытащить из себя. Короткая фраза не о чем, способная ранить до глубины души и как на зло, тебе от неё было больнее всего. — Понятно, — Котаро сделал ещё один глоток, — прости за вопрос, просто я сам хочу в этом разобраться, поэтому и спрашиваю. С досадой он облокотился на кухонную столешницу, попутно уходя в раздумья все глубже, туда, где заканчивались границы твоего понимания. Бокуто тяжело выдохнул и выпил ещё немного кофе. Напиток был сладким и вкусным, однако горечь на губах оставляла неприятный осадок. — Пойдём обратно или ещё здесь постоим? — Вернулся к делам более насущным Котаро. — Хотя, мне и тут не плохо. Устал в потёмках сидеть. Но его слова так и не проучили должного внимания. — А ты, — голос предательски дрожал и хоть Бокуто и перевёл тему, но предыдущая, тянувшаяся с самого вечера, никак не оставляла, — действительно хочешь узнать правду? Прячешь глаза, смущаясь от того, что приходится произносить вслух. Котаро же ставит кофе на стол и разворачивается к тебе, едва наклоняясь. Твоя решительность его заинтересовала, и он даже сначала подумал, что слегка ослышался, ведь до сего момента ты, по большей части, все отрицала или недоговаривала, а тут осмелилась рассказать, да ещё и самопроизвольно. — Ну конечно, — произносит он с такой доброй и искренной улыбкой, что сердце тает под ее воздействием и хочется рассказать ему обо всем. Как есть, по-настоящему, без догадок, намеков и подводок — три простых слова уже готовы сорваться с уст, но страх сковывает горло невидимой проволокой — ты все ещё боишься их произносить. Ставишь кружку рядом с той, что оставил Котаро и делаешь шаг навстречу к нему, маленькими пальчиками хватаясь за широкую футболку друга, будто это придаёт уверенности. — Знаешь, — постепенно себя успокаиваешь, ведь в этом нет ничего криминального, просто главное перестать нервничать, — я не могу ответить на твой вопрос о том, как это все получилось. Иногда мне кажется, что это было всегда. — Котаро смотрел на тебя внимательным взглядом, понимая, что сейчас будет озвучена долгая история. — Или, как это обычно называют «с первого взгляда». Я помню только, что однажды, проснувшись рано утром и осознав, что сегодня я тебя не увижу, мне стало очень грустно. У тебя тогда соревнования были или типо того. Тогда ещё в школе почти никого не было. — Ты пыталась не смотреть в лицо человека, что возвышался над тобой, перебирая в пальцах мягкую ткань. Старалась отвлечься на все, что угодно, даже если это узор переплетающихся нитей. — Потом мы встретились, ты обнял меня и все вдруг стало как раньше. Пустота, ранее мучавшая меня, заполнилась и я больше не захотела отпускать тебя. Ты всегда был таким замечательным и отзывчивым, что мне казалось я тоже тебе нравлюсь. Но все мы видим только то, что хотим, верно? — На глаза наворачивались слёзы, оседая на хрупких ресницах. Постепенно тяжелело в груди и в горле формировался ком, вынуждающий голос дрожать ещё больше. — Тогда мне казалось, что я видела достаточно ясно, но теперь, я уверена лишь только в одном — я люблю тебя, Котаро, и это по-настоящему. Футболка на пару размеров больше (почти того же, что носил Котаро) не могла удержать то буйство чувств, кипящего в тебе. Она была тяжелой и неподъемной, словно груз свалился на плечи или это только взгляд Бокуто. Хотя ты его не видела. О чем он сейчас думает? Ему противно? Или он растерян? Сил нет, чтобы посмотреть на него — страшно взглянуть правде в глаза — в его глаза. Однако, вместо слов, эмоций, вопросов, чувствуешь, как нечто несравнимое окутывает тело, увлекая на пару сантиметров вперёд, вынуждая соприкоснуться с белоснежным цветом Котаро, что стоял перед тобой. Это были его объятия. Такие мягкие и ласковые, они согревали лучше кофе, что напоминал о себе ароматом, но запах, исходящий от Бокуто был сильнее. Чуть терпкий, ягодный, очень сильно похожий на свежесобранную ежевику летним солнечным днём — так пах Котаро. Солнце и ежевика. Погружаясь в его объятия, эти два аромата пленяют разум и мир перестаёт быть частью тебя — солнце и ежевика. Смиренно выдыхаешь накопившейся воздух и наконец поднимаешь голову вверх, чтобы увидеть лицо друга. Оно ничуть не изменилось — ровные черты, вздернутый нос, брови и поблескивающий янтарь. Бокуто совсем не растерян и даже не удивлён. — Это все мои чувства к тебе. — Подкрепляешь ранее произнесённое очевидным итогом, как бы принимая свою сущность, будто до этого она не имела к тебе отношения, а жила где-то далеко, внутри. — Любишь, значит. — Наконец отвечает Бокуто, но он лишь повторяет твои слова, будто ему совсем нечего сказать — объятия лучше слов смогли передать его чувства. Однако, после небольшой паузы, словно немного подумав, парень продолжает: — Такие чувства не появляются на пустом месте. Должно быть я действительно где-то перешёл черту, но это неплохо, потому что отчасти ты права. — Кладёт подбородок тебе на макушку, и приятная тяжесть давит на голову. — Иногда наступает такой момент, когда ты осознаешь, что не хочешь кого-то терять, даже если расставание на пару дней. От этого не убежать и отрицать, пожалуй, тоже невозможно. Я прекрасно тебя понимаю, мне это знакомо. — Выпускает из объятий, но только для того чтобы поцеловать в щеку, моментально обагрившуюся румянцем. — Спасибо за честность. Ему было не тяжело говорить, как пару часов назад, казалось, он будто давно проанализировал этот момент и просто ждал удобного случая, чтобы сказать. Стало ясно, что друг не повелся на ложь, а лишь притворился, что таковая приемлема. Но тогда это было нужно. Сейчас же, когда вы оба успокоились, а в виду недосыпа мозг функционировал несколько апатично, делиться эмоциями стало несколько проще. Больше не было нервных барьеров и панического страха, только факт, который не оспорим — ты его любишь и это все, можно поставить точку. — Котаро, — зовёшь из раздумий друга ты, — спасибо, что дал высказаться. Мне теперь намного легче. Незатейливая усмешка украсила красивое лицо капитана. Он бросил короткий взгляд, продолжая поглаживать девичьи плечи, на две одинокие кружки и поинтересовался: — Тогда, может пойдём обратно? — Конечно, я возьму кофе, а ты пока можешь взять что-нибудь похрустеть на свой выбор. Беззаботно улыбаешься ему, словно ничего не было, а тревога не оставляет, ведь его последняя фраза прозвучала крайне туманно, хотя и эти раздумья незамедлительно оставили разум, вытесняемые новым соприкосновением со знакомым запахом. — Давай лучше наоборот. — Предложил парень, прислоняясь сзади, согревая твоё тело вновь. Он определённо понимал, что делает и от принятия этого, неведомое ранее ощущение, плавно начало растекаться внизу живота, потягивая, расслабляя, возбуждая. Ладони нежно накрыли твои руки, а шёпот, воздушной пеленой ложащийся на затылок, разогнал волнительную пульсацию по телу. Напряжение от соприкосновения с ним на мгновение вскружило голову, и ты невольно замерла, выжидая дальнейших событий, однако парень лишь деликатно забрал кружки, аккуратно высвободил их из твоей хватки, тайно наслаждаясь подаренной реакцией. Да, Котаро точно знал, что делает — его выдавала неоднозначная ухмылка. — Но зачем? — Невольно вырвалось из тебя, когда мир вокруг снова обрёл краски, а запах солнца и ежевики отдалился. — Просто так! — Бросил друг, уходя в коридор. — Решил немного взбодрить тебя, а то ты скоро уснёшь! — Это ты так на больное давишь, Бокуто-сан? — Кто бы мог подумать — использует твою влюбленность против тебя. А ещё говорят, что связующий разрабатывает стратегию! Этот капитан, пожалуй, в состоянии опровергнуть данное утверждение. Слегка недовольная, но и воодушевлённая, ты, прихватив пачку шуршащего чего-то (ты не обратила внимание, так как пачка, так и не была распечатана), направилась вслед за другом. Намереваясь хоть немножко, но отомстить. Однако, войдя в комнату и увидев, как Котаро уже успел вернуться на своё законное место, мстительный пыл слегка угас. Заметив твоё промедление, Бокуто настойчиво похлопал на место рядом, приглашая устроиться подле него. Было приятно осознавать, что парень не избегает тебя и этих чувств, а наоборот, сопереживает, разделяет. Он понимал, что сейчас оставлять подругу большая ошибка и даже несмотря на чистосердечное, будет лучше, если он продолжит вести себя с тобой как раньше, иногда балуя невинным флиртом. Беззаботно, дружественно, естественно. Но Котаро не мог. Делать вид, что все осталось между вами на своих местах, после такого трогательного признания, твоего тяжелого дыхания под ним, — он просто не мог. Его переполняли чувства, хоть капитан их и не показывал. Еще на кухне, после всего сказанного тобой, он хотел ответить чем-то, кроме объятий, сказать, что тоже любит и боится потерять. Но было бы это правдой? Вряд ли. Ведь о своих чувствах к тебе, парень начал задумываться всего пару часов назад — они все ещё были загадкой. А что если Котаро сейчас ответит и позже поймёт, что ошибся? Тогда ты расстроишься или вовсе перестанешь с ним общаться — этого он не мог допустить. Пускай сейчас и тяжело сдерживаться, однако идти на поводу у ситуации такая же глупость, как и ответить взаимностью, чтобы потом сомневаться в искренности. Ему нужно было доказать саму себе, что он не ошибается и ты никак не могла его переубедить. Ты просто даже не догадывалась о происходящем у него в душе. Умиляясь миловидной позе, нетерпеливому призыву, ты отпускала все сомнения прочь. Ну и что такого в том, что не любит? Главное, пока он рядом, можно не думать ни о чем, а потому, едва его ладонь похлопала по мягкому пледу, ты тут же кинулась к нему в объятия, игнорируя все препятствия и возможные последствия. — Кофе! Осторожно, прольёшь! — Занервничал друг, когда ты прыгнула на гнездо из подушек, прямиком на расположившегося в нем Бокуто. Вот она сладкая месть — тот, кто сыграл на чувствах, теперь обречён страдать от внезапной атаки. — Ты пару минут назад едва не засыпала, что случилось? Передоз сахаром? — Нет! — Ответила ты, ворочаясь среди кучи подушек, устремляясь подползти к Бокуто как можно ближе. — От любви. — твоему довольству не было предела, а потому, копошась на одном месте, игнорируя попытки Котаро защитить кружки с кофе, ты стремилась поскорее его обнять. — Черт, Т/И, ты сейчас мне какой-то обратный массаж делаешь. — Терпя неоднозначные попытки устроится, продолжал капитан, попутно помогая тебе ползти по нему. — Давай уже, ложись, я играть хочу, пока совсем не уснул. Наконец-то ты легла рядом, проваливаясь в место между Бокуто и стеной из подушек, но в это маленькое пространство поместилась лишь твоя нижняя часть — голову пришлось уложить на грудь парня, а одну свободную ногу, поверх его. Это была самая удобная поза в мире! Словно тело покоится среди облаков, обнимая нечто невероятно тёплое и несравнимо приятное. Вжимаясь в Котаро все сильнее, ты не могла контролировать нахлынувшие эмоции, а исходящий от него запах вновь дурманил. Благодарность переполняла тебя, а нежные руки в ответ ласково поглаживали хрупкое тельце, старающееся захватить друга полностью, будто он какой-то трофей. — Ну что тут начинается? — Спросил Бокуто умиляющимся голосом, обнимая тебя крепче. — Я играть хотел, а не обниматься. — Ещё чуть-чуть, Бокуто-сан. — Говоришь вслух, а сама утыкаешься ему в грудь ещё больше, отчего слова уходят куда-то глубоко, превращаясь в вибрацию. Солнце и ежевика… Обреченно Котаро откидывает голову назад, ощущая затылком мягкую материю кровати, хотя ты для него была мягче. Маленькие ручки, обхватывали его талию, фигуристая ножка, плотно прилегала к его ногам, а весь девичий корпус обволакивал, словно игрушка под боком. Поглаживая твои плечи, парень невольно задумывался над тем, что он может сделать. Мысли сами начали посещать его разум, но Бокуто не собирался их воплощать. Ты была его другом, а потому ранить твои чувства приравнивалось к преступлению, однако, язык как-то неудачно повернулся сам и Котаро, совсем неожиданно для себя, позвал тебя. Ты тут же развернула голову на звук любимого голоса и в груди предостерегающе защемило. Что-то было не так в твоём имени, но никак не разобрать что именно. Опираясь на руку, ты чуть приподнялась, навстречу к Бокуто, что выжидающе рассматривал тебя. — Да? — Отзываешься нерешительно, но любопытство берет верх. — Что-то не так? Легкое касание руки вместо ответа. Захватывало дух, он так близко, что не передать словами восторг. Подушечка большого пальца поглаживает щеку, а ладонь придерживает шею, он смотрит и никак не может себя пересилить. Хочет остановиться, но твоя кожа, такая бархатная под его касанием, не отпускает. Манит к себе, но все ещё не может решиться. Смотришь в глаза, ожидая что скажет Котаро, но вместо слов, парень слегка наклоняется к тебе. Губы так близко. Опять. Ты чувствуешь, как согревает его дыхание, оно ровными потоками ложится на твои уста. Он хочет поцеловать — это так очевидно. Невольно замираешь между прошлым, где никогда ранее его не целовала и будущим, где целуешь сейчас, а в настоящем лишь ждёшь первого шага. — Можешь сказать это ещё раз, — попросил вдруг Котаро, перенося взгляд с одного твоего глаза на другой. Зрачки дрожали, а совесть одолевала слегка помутнённое сознание. Бокуто чувствовал, как под его ладонью тихо пульсирует кровь, и то, как эта пульсация участилась, стоило капитану только попросить. Мягкая, сладкая, нежная, ты практически лежала на нем и Котаро просто не мог больше противиться. — Пожалуйста. Для меня это очень важно. Поднимаешься ещё чуть выше, поднося свои губы к его, и легким шепотом, наслаждаясь запахом солнца, ежевики и кофе, произносишь: — Я люблю тебя, Котаро. Словно взрыв его последний выдох, прохладным потоком, падает на твою покрасневшую от чувств кожу. Приятно. Губы быстро находят твои и влажное соприкосновение, плавно перетекает в поцелуй. Сладко. Хочется прочувствовать всю нежность Бокуто и невольно ты приподнимаешься ещё на пару сантиметров выше, углубляя поцелуй. Сначала Котаро лишь робко придерживал, но после твоих решительных движений, помогает устроится выше — позволяя расположиться сверху. Чувствуешь, как его тело под тобой напрягается и ему становится сложнее дышать. Нельзя сказать точно, что послужило причиной этого лишения — то ли это была ты, то ли слишком глубокий поцелуй, — однако, парень явно не придавал значения ничему, кроме тебя. Руки, освободившись от поддержки, медленно растекались по тебе. Любопытство овладевало их владельцем и его интерес становился все требовательнее. Невольно, ты начала задумываться, а что если это не просто поцелуй? Что если Котаро попросит о большем? Ты готова ему это дать? Ответом на озвученные мысленно вопросы стали стремительно разбегающиеся мурашки и леденящий холод возможного будущего. Ты позволила себе представить, как друг, уже знакомой твердостью, разрывает изнутри, проникая все глубже, пока его бедра не упрутся в тебя. «Это должно быть приятно» — думаешь, а в животе просыпается ураган. Хочешь его, но боишься открыться — страх захватывает и от него не спрятаться. — Я слишком тороплюсь? — Ты перестала отвечать на поцелуй с былой страстью, очевидно плохие мысли все же взяли верх, убавив решимость, что Бокуто конечно же заметил. — Прости, должно быть это нужно было сделать иначе. Сползаешь чуть ниже, но вовсе не покидаешь его, слишком приятно сидеть на нем сверху и смотреть, как щеки парня горят от переполняемой нежности. Он гладит твои плечи, успокаивая встревоженные нервы. Отводишь взгляд и тихо отвечаешь ему: — Все в порядке, просто это к чему-то идёт, и я немного сомневаюсь готова ли я. Придерживая тебя, аккуратно, воспользовавшись удобной позой, Бокуто поднимается и теперь он снова выше тебя, а ты, хоть и сидела у него на ногах, ощущая тепло и жар тела напротив, казалась, самой себе, ещё меньше. — Могу себе представить, хотя я ни о чём таком и не думал. Просто захотел поцеловать тебя, — рассматривая чуть влажные глаза, поглаживая нежную кожу, говорил парень, успокаивая, — как целовал бы, будь ты моей. — Кладёт ладони тебе на лицо и возвращает взгляд. — Тебе достаточно только попросить. Притягивает к себе и целует — сначала робко в губы, потом в уголок рта, затем скулу, а после, его дыхание вожделенной волной растекается по шее и следом идёт касание губ. Обжигает сильнее, чем предыдущие. Мурашки бешено пробегаются по коже, и ты выгибаешься, издавая стон удовольствия. Приятно. Очень. Запах солнца и ежевики кружит голову, а соски начинают более отчетливо ощущать ткань футболки. Котаро пытается завести тебя, но только так, чтобы ты сама его попросила. Нетерпеливые поцелуи становятся более настойчивыми, и ты уже чувствуешь, как на коже остаются отметины. Его зубы, хоть и нежно, но все же царапают шею до появления ссадин. — Бокуто-сан, — протягиваешь неуверенно. — Да? — Он ни капли не отвлекается от процесса, словно это обычный разговор. Медленно дарит ласковые поцелуи, чуть прикусывая кожу, постепенно опускаясь все ниже — к тому, что было скрыто под футболкой. — Посмотри на меня, — послушно капитан поднимает голову и в его глазах читалась легкая печаль, будто он сожалеет. Возможно это связано с тем, что со стороны все выглядело так, словно Котаро решил воспользоваться влюблённой в него девушкой, а может, потому что так же страшился окончательно разорвать узы дружбы. — Ты уверен? — Не знаю, — выдохнул он, опуская взгляд на нежную кожу перед ним. — Тогда зачем? — Сдерживая подступившие эмоции отчаяния, спрашиваешь ты. — Потому что ты хочешь. Его губы вновь соприкасаются с твоей шеей, произнесённые слова вскруживают голову. Под напором чувств, ты понимала, что не в силах ему возразить. Бокуто раскусил тебя — проанализировал все взгляды, намеки, прикосновения. Он знал, о чем ты мечтала и о чем фантазировала, а потому, не в состоянии пока что ответить взаимностью, решил подарить лишь то, что мог — себя. Все это время, пока вы были вместе, Котаро думал и решал. Сначала о том любит ли он тебя также, а после о том, что он может тебе дать в ответ на чувства. Вариантов было слишком много и все имели смысл, но ни один из них не устраивал волейболиста. Он хотел — в своей привычной манере, — вознаградить тебя сполна. Свалить на голову цунами эмоций, чтобы ты ни в коем случае не расстраивалась, а наоборот, порадовалась. Любовь — это не плохо. Из-за неё не нужно плакать — ей нужно наслаждаться. Неровное дыхания ложилось на нежную кожу. Нос утыкался, сквозь густые ниспадающие на плечи локоны, и волнительное чувство трепыхалось в груди, готовое вот-вот вырваться ему на встречу. Ты, невольно, пододвинулась бёдрами вперёд, соприкасаясь с твёрдым прессом юноши. Волнение постепенно превращалось в возбуждение и поцелуи на чуть выгнутой шее, становились куда более требовательными. Они ласкали тебя, будто конфету и на эти действия хотелось ответить. Его руки сжимали тонкую талию и постепенно забирались под футболку. Длинные пальцы, впиваясь в плоть, аккуратно задирали ткань и касались того, что ранее было скрыто. Соски давно наливались от переполняющих чувств — Бокуто был слишком ласков в своей последовательности. Наконец губы, оставив едва ощутимую дорожку из поцелуев, добрались до твоего подбородка и предвкушая вкус парня, ты последний раз посмотрела в его глаза, что несмотря на свой цвет, были весьма холодными, но ты знала — Котаро очень тёплый. Вновь подавшись вперёд, отдаваясь его прикосновениям, параллельно запустив пальцы в непослушные серые волосы, ты наконец осмелилась поцеловать его первой. И этот поцелуй, ознаменовал твоё согласие. Просто так — без слов, — отвечая одним только телом, ты согласилась отдаться ему. Развязно, страстно и глубоко. Ведомая только одним желанием. Язык углублялся и соприкасался с его. Он принимал тебя с таким же нетерпеливым вожделением. Разве человек не испытывающий чувств может быть столь увлечённым? Длинные руки нащупали под твоей футболкой упругую плоть и наслаждались ее нежностью, зажимая между пальцев соски, силясь завести ещё больше, пока ты в достаточной мере не ощутишь его желание, что постепенно деформировало спортивные штаны Котаро. Они сжимали и разжимали, разгоняя кровь. Каждое прикосновение кололо, словно это вовсе не пальцы, а раскалённые иглы. Было сложно дышать, когда маленькие сосочки находились в плотных тисках между фаланг. Щекотливое чувство волнительным потоком разливалось по телу, беря своё начало от зоны соприкосновения. Бокуто надавливал и гладил их упругость нежными подушечками, захватывая объем груди полностью. Но едва слыша одобрительные стоны, тут же усиливал своё воздействие. Напряжение, создаваемое другом, раскаляло изнутри. Не ясно почему, но тебе хотелось большего. Внизу живота заныл требовательный сгусток чувств, что постепенно вытекал из тебя, делая трусики неприятно прохладными. Хотелось поскорее почувствовать Бокуто в этой влаге, ощутить, как он плавно скользит по ней, проникая все глубже. Она вынуждала тебя приподниматься все выше, забираясь на самый твёрдый выступ, что, очевидно, причинял Котаро дискомфорт, но стоило тебе подарить ему непередаваемое тепло, как парень тут же ответил на него легким стоном в губы. — Как там жарко, — шепнул он на секунду разрывая поцелуй, очевидно намекая на зону между твоих бёдер. — Все это принадлежит тебе, Бокуто-сан. — С насмешкой бросила ты и воспользовавшись замешательством друга, сняла с себя футболку, под которой не было ничего, кроме девичьего трепета, а после вновь вернулась к губам любимого. Предаваясь поцелую, Котаро обнял тебя, с силой прижимая к себе, стараясь в должной степени насладиться соприкосновением с нежной плотью. Его корпус был таким твёрдым и напряженным, что ты теряла голову. Хотелось почувствовать всю его плотность и силу, на которую он только способен. Широкие ладони ласкали поясницу, лопатки, выемку позвоночника — пальпируя каждый миллиметр тела, — и медленно опускались ниже. Однако, это происходило весьма нерасторопно, будто парень ещё сомневался. Не исключено, что после того, как ты разделась, его восприятие реальности пошатнулась. Подруга больше не являлась той, кем он представлял ее до этого. Теперь, будучи в мужских руках, ты изгибалась и ластилась, как настоящая женщина — это тревожило, ведь, если Котаро сейчас пойдёт дальше, то дружбе однозначно настанет конец. — Пожалуйста, — проронила ты, рассматривая янтарь глаз и эти слова стали спусковым крючком для Котаро. Все резко встало на свои места — это должен быть именно он. Здесь и сейчас, никто другой просто не в праве быть с тобой, кроме него. Такая простая истина, такая робкая мольба, и такие сильные чувства разрывали грудь, когда девичье тело прижималось к его. Ловкие пальцы скользнули под резинку домашних шорт, игнорируя наличие нижнего белья. Ты немного приподнялась, помогая ему избавить тебя от лишней одежды и села среди подушек рядом, молча наблюдая как ропотно и аккуратно шорты покидают твои ножки. Затем, парень торопливо стянул футболку с себя и воспользовавшись сменой местоположения, устремился у подруги. Вид обнаженной тебя ударил в голову сильнее, чем Бокуто мог себе представить. Фигуристые ножки, плоский живот и вздымающаяся от напряженного дыхания грудь, возбуждали его. Он раньше никогда и представить не мог насколько ты сексуальна. Свет от мерцающего экрана, лишь придавал твоим формам загадочной притягательности, маня к ним прикоснуться. Чему капитан, явно собирался подчиниться, идя на поводу у постепенно раздвигающихся ног. Ты звала его нежно, протягивая одну руку, а другой чуть прикрывала обнаженные части тела. Все ещё было неловко, но мысль о нем истомно просила близости, от которой не хотелось отказываться. Хотя, Бокуто прекрасно все понимал, а потому, вновь возвращаться к твоим губам, показалось ему недостаточным. Он мечтал дать тебе все самое лучшее, и сейчас, его горячее дыхание волнительно соприкоснулось с твоей кожей, что тут же покрылась мурашками с внутренней стороны бедра. Затем, чуть ниже, Котаро подарил ещё один поцелуй из-за чего страх перед неминуемым будущим холодным цветком, расцвёл в груди. Однако тебе все равно очень хотелось, чтобы друг прикоснулся губами именно там и прогнал наконец это противное чувство страха. Но Бокуто не спешил. Он с наслаждением изучал открывшийся ему вид обнаженного тела и понимал, что ты боишься его. Боишься того, что он собирался сделать. Склоняясь над пестреющим от возбуждения лоном, Котаро бросил на тебя последний взгляд. Ты слегка дрожала, однако не сопротивлялась. Ведомая лишь одним предвкушением его губ на чувственной зоне, что вопила от вожделения перед капитаном. Сначала он нежно завершил свою дорожку, оставив последний поцелуй на кожице над пульсирующей зоной. Затем спустился ещё чуть ниже и тебя обдало первозданным жаром, идущим от его дыхания. Медленно, словно выжидая соответствующей реакции, Котаро прошёлся кончиком языка по требующему прикосновений клитору, вздергивая капюшон, немного в игривой манере. От нового ощущения ты резко выгнулась и слегка отскочила в сторону, но парень тут же зафиксировал твои бёдра перед собой, обхватив руками. Легкая истерия с твоей стороны ничуть не смутила его, а потому, приняв более удобную позу, Бокуто продолжил. Его язык обжигал, вынуждая тебя ещё не раз дернуться в сторону, однако и хватка парня ничуть не ослабевала. Котаро активно продолжал играть с твоим чувствительным цветком, чередуя поцелуи с резвыми движениями. От острых ощущений ты закрывала лицо ладонями, силясь не смотреть на Бокуто — было стыдно, но и приятно одновременно. Вожделенное чувство то подступало, то отступало волнительным потоком. Ты не могла подавлять стоны, что рвали тебя изнутри. Приятно, горячо, влажно — ты чувствовала каждое его движение, которым он покрывал клитор. Тело болело, но ты не придавала этому значения — почти все органы чувств сосредоточились внизу, постепенно сливаясь в одно. Оно охватывало, завоёвывало каждый участок, вынуждая все мышцы напрягаться, по мере того, как Котаро двигал языком. Он ускорялся, прислушиваясь к твоим возгласам и когда они стали разносится эхом по комнате, капитан принял радикальное решение. Он хотел большего и не мог позволить тебе иссякнуть сейчас. Ему было важно сохранить твое желание до последнего. Оторвавшись от раскрасневшегося цветка, Бокуто бросил взгляд на твоё изнеможённое тело. Чувство, возбужденное им, постепенно начало покидать тебя, однако ты понимала — стоит только прикоснуться, как буйство красок, вновь захлестнёт с головой. Он смотрел на место, где ещё недавно были его губы, на то каким влажным и желанным оно сейчас казалось. После медленно перевел взгляд на грудь — от неё веяло жаром даже на расстоянии, — а после румяное лицо, что выражало негодование. Девушка перед ним совсем не была той, с которой Котаро дружил в школе. Горячая, сладкая, словно героиня сказок, обреченная ожидать своего принца — теперь Бокуто здесь и больше он никогда допустит, чтобы ты осталась одна. Взволнованный и нетерпеливый, парень наклонился к тебе вновь. Сначала его губы коснулись живота, потом ложбинки между грудью, после легкий поцелуй в шею, — своего рода ритуал, оповещающий о его движениях. С другой стороны, Котаро просто не мог вести себя иначе. Каждое касание он ощущал максимально ярко — запах, нежность и гладкость, твои мурашки, что напрягали соски, делая их ещё тверже. Он прикасался к ним с большой внимательностью, ведь на это ты реагировала куда громче, задыхаясь от наслаждения. Щекотал нервы — средним пальцем вздергивая их и чуть надавливая после — что было несомненно приятно, пока эта игра продолжалась. Внутри все разгоралось от буйства новых чувств, а его поцелуи на коже становились куда более глубокими, оставляя после себя красноватые отметины. — Котаро, — простонала ты, когда очередной сосок оказался в тисках, а выступ из спортивных штанов упирался в лоно с такой ощутимой требовательностью, что голова опухала от возбуждения. — Я хочу… Ощущение улыбки юноши на коже вызвало небольшое биение где-то на границах тревоги и волнения. Ты понимала, что именно этого Бокуто и ждал — он хотел, чтобы ты сама попросила, ведь во всем, что происходило со вчерашнего вечера, виновата лишь ты, а потому именно тебе решать, чем все закончится. Котаро не мог скрывать переполняющей радости — от мысли, что он кем-то по-настоящему и сильно любим. У капитана просто разрывалось сердце и в последний раз он слегка прикусил нежную кожицу шеи, прощаясь с приятными играми. Он оперся на руки, поднимаясь, все ещё не в силах отвести взгляд. Его лицо было также покрыто румянцем и осознание, что он испытывает такие же чувства, вынуждало цветы внутри распускаться и краснеть от восхитительной любви. Ты потом ещё ни раз думала о том, как тебе повезло с ним, ведь человека лучше, чем Котаро просто не найти. Его забота и ласка сейчас достигали своего предела — ранее подобную эмпатию было сложно перенести на что-то более осязаемое, но отдаваясь ему, теплу и чувственности Бокуто, ты наконец-то в полной мере могла сказать, что поистине любила лишь его одного. Другие на фоне волейболиста просто теряли смысл для существования. Он один — других, не надо. Не в силах сдерживать этот букет пестреющих цветов, ты поднялась вслед за волейболистом, только ради того, чтобы подарить ему очередной поцелуй благодарности. Он ответил на него незамедлительно, хоть и был увлечён несколько иным действием, которое ты очень скоро ощутила, и оно было самым прекрасным и самым не забываемым. Котаро медленно входил в тебя, пока ты судорожно переживала каждое его движение. Он старался сделать это максимально мягко, избегая резких устремлений. Конечно, его член давно горел от напряжения и ему безумно хотелось почувствовать твоё тепло, но парень понимал — первый раз должен стать самым запоминающимся. Котаро никуда не спешил, а потому позволял себе в полной мере насладиться тем, как гладко и влажно твои стеночки его принимают. Головка постепенно продвигалась все глубже и твои ноги начинали дрожать. Чувство наполнения сковывало движения, ты просто не могла позволить себе двинуться, пока Бокуто не войдёт до основания. Напряжение зашкаливало, а сердце было готово выскочить из груди — он трепетно и бережно входил, ненароком возобновляя покинутые ощущения. Почувствовав их возрождение, твоя рука невольно спустилась вниз, стремясь все же довести это все буйство до конца, зажимая клитор между пальчиков. Поток из разыгравшихся от прикосновения фейерверков тут же напомнил о колкости и требовательности расцветающих в животе искр и, именно в этот же момент, бёдра Бокуто ударилась об твои. Невыносимое давление его тела обрушилось на тебя — достигнув предела проникновения. Котаро напряжённо выдохнул, ранее сдерживаемый воздух, словно не на долго ему пришлось задержать дыхание. — Прости, — все ещё восстанавливая циркуляцию в лёгких, выпалил капитан, — но я не хочу сдерживаться. Протягивая свободную руку к лицу юноши и поглаживая его щеку, ты согласно прошептала кроткий ответ. Сердце давно провалилось куда-то в бездну и умерло на ее рубеже, ведь чувства, что переполняли Котаро сейчас, ощущались внутри тебя. Они пульсировали и заполняли, не давая возможности хоть немного задуматься о чём-то другом. Но когда Бокуто все же осмелился отстраниться, выходя, тебе вдруг стало невероятно тоскливо, а в животе образовалась сосущая бездна. Она требовала ещё и ещё. Как можно больше и чаще. Вцепляясь в сильное плечо ноготками, ты приготовилась к очередной волне наслаждения, которая накрыла тебя незамедлительно, стоило только члену вновь растянуть прекрасный цветок. Как Котаро и предупредил, он не сдерживался. Каждое его движение было сильным и глубоким, от чего несознательно ты приподнимала ноги, освобождая ему проход, тем самым вынуждая его член входить все глубже. Бокуто бился о стенки живота, будто сотни тупых ударов по наковальне и после каждого ты чувствовала искры наслаждения. Он тяжело дышал, обостренный запах ежевики и солнца забивал ноздри — так близко, почти как единое целое, которое связывало пульсацией интенсивных движений. Ты хватала ртом воздух, ощущая, как пальцы на клиторе ускоряются, подобно Котаро и казалось, что это мгновение длилось всегда. Постоянно и вечно — непередаваемое наслаждение, растекающееся по утробе, прямиком к мозгу, разогревая серотонин. Сложно было концентрироваться, подступающий предел, все чётче формировался в теле. Ты выгибала спину, резво шевеля пальцами по воспалённому участку, синхронизируя своё удовольствие с удовольствием парня, который наваливался на тебя все сильнее, сокращая интервалы между толчками. Ты начала понимать, что он скоро кончит, а потому ускорила и себя, зажав свободной рукой грудь, надавливая на сосок. Это действие возымело практически моментальный эффект, ведь ты сразу же почувствовала, как из самых трепещущих недр организма вырывались нежные потоки оргазма. Словно маленькие ручейки они распространялись по телу, чтобы в последний раз вспыхнуть, а после медленно угаснуть, растворяясь в чувстве все ещё присутствующего в тебе члена Бокуто, что до сих пор растягивал секунды удовлетворения. Ты не могла сдерживать в себе разрывающие грудь стоны, а потому, продолжая интенсивно массировать клитор, громко начала выдыхать накопившийся воздух. Котаро вслушивался в каждую ноту и желая разделить с тобой наслаждение, наконец позволил себе также звучно кончить, оставляя остатки своей страсти на твоём бедре. Ты четко почувствовала, как резко он вышел, а после прохлада растеклась по распылённой коже. Котаро очень устал — ночь вышла поистине долгой. Поправив спортивки, он обессиленно лёг рядом с тобой, стараясь отдышаться. Его тело было таким горячим и все ещё манящим, что невольно ты прильнула к нему, рассматривая чуть розоватое от пережитого напряжение лицо. — Я очень люблю тебя, Котаро, — говоришь шепотом, будто боишься спугнуть признание. — Обещаю, — Бокуто вдруг резко развернулся к тебе, кладя ладонь на обнаженное девичье тело, а в янтаре его глаз пылал огонь, что гипнотизировал и заставлял верить каждому слову, — однажды, я скажу это тебе также от всего сердца! Обещаю!