«Я буду хорошим мальчиком…»
И Чонгук представляет одного конкретного хорошего мальчика, которого последнее время так хочется испортить… Так хочется нагнуть, сжимая пышные бедра ладонями, оставлять шлепки на упругих ягодицах и трахать наверняка узкий анус, входить, распирая своим членом тугие стеночки. Чонгук думает об одном конкретном хорошем мальчике, который так трогательно кусает подушечки пальцев, когда нервничает, и который водит кончиком ручки по губам, когда задумывается. Чонгук бы хотел заменить этот кончик! Хотел бы целовать эти губы, прижиматься к ним своими, касаться их своими пальцами, да и трахать эти губы наверняка тоже одно сплошное удовольствие!
Чонгук думает об одном хорошем мальчике, которого вчера чуть не поцеловал прямо перед всеми, еле сдержался чтобы не зарычать после жаркого выдоха, который ощутил на своей щеке, еле сдержался чтобы не зашептать грязь ему прямо на ухо.
Чонгук думает о Чимине. О его неловкости и красных щеках, о его дыхании и позволяет себе фантазировать, что это — для него, а не последствия плохого самочувствия. Он позволяет себе думать о Чимине, как о сексуальной фантазии, раздевает его без стыда каждый раз глазами и каждый раз сдерживается, чтобы не зарычать ему на ухо, не впиться в его сочные губы, оставляя пальцами собственнические следы на тонкой коже.
Чонгук думает о пороке.
Чонгук думает о похоти и лучше бы его мысли оставались в пределах его головы, в рамках сознания… Он думает плохо о своем соседе по парте, о друге, которого с каждым днем хочется поцеловать все больше и больше,
трахать все глубже и глубже.
Чонгук облизывает пересохшие губы и запрокидывает голову, поглаживает твердый член и легко сжимает мошонку. Внутри все горит огнем, особенно воспаленные мысли, он кусает нижнюю губу и сильнее зажмуривается, шипит сквозь зубы.
Сегодня утро выдалось слишком добрым и жарким, сегодня с утра пораньше наконец-то опубликовали новую главу к «Мои фетиши начинаются с тебя», позволяя ему с чистой совестью пропустить пробежку и отдаться своим ощущениям. Сегодня он смотрит на то как Чарли сначала игриво подмигивает несчастному новенькому лайнбэкеру, а потом отсасывает Честеру и принимает его толстый член своей сочной задницей в пустующей раздевалке футбольной команды.
«Я буду хорошим мальчиком…»
Чарли скулит голосом Чимина, и в его голове пахнет точно так же, как пахнет Чимин. Чонгук смотрит на рисунки мельком, представляет совсем свое и кончает себе прямо в ладонь, чувствуя насколько сильно сердце стучит в его груди от таких фантазий.
От такого Чимина.
Чон шумно выдыхает и вытаскивает несколько салфеток из картонной коробки, чтобы вытереть член и ладонь от спермы, когда дверь в его спальню резко распахивается на пороге появляется Тэхен.
— О! Дрочлэнд снова заработал!
Ким мразотно хихикает, наблюдая за тем как его друг барахтается на постели, натягивая узкие джинсы с бельем.
— Хен, вообще-то приличные люди предупреждают о том, что припрутся в гости с утра пораньше, — Чонгук хмуро бурчит исподлобья рассматривая парня в широких брюках и кофте.
— Приличные люди… — Тэхен цокает языком. — Сам же говорил, что во мне нет ни стыда, ни совести, а теперь взываешь к высоким идеалам и нормам приличия, это во-первых. А во-вторых, я знаю код от твоей квартиры, че мне под дверью скрестись пока ты со своим проростком возишься, — он смеется, пока Чонгук вымучено стонет, падая прямо на подушки.
— Хен… Почему ты вообще приперся?
— Потому что я — твой любимый хен, который принимает тебя таким жалким, каким ты есть и почти не издевается над этим, — Ким пожимает плечами и подходит к трюмо, выискивая тюбик с охлаждающей мазью в ящике. — А вообще у меня сегодня съемка, а колено как болело, так и болит, вот я к тебя и заскочил по пути.
— Конечно оно болит, ты так ударился, стоило бы сходить к травматологу, может, там что-то опасное, — Чонгук безразлично смотрит в потолок и даже не обращает внимания на вредную улыбку Тэхена, пока тот подкатывает широкую штанину, чтобы смазать больное место.
— Хочешь отправить меня к большому и сильному костоправу? Чтобы я орал в его огромных ручищах? — Ким фыркает и садится рядом с ним на кровать, подхватывая ноутбук.
— Если он не заорет в твоих — я ему руку пожму лично, — Чонгук шумно выдыдает, краем глаза наблюдая за тем, как хен пролистывает страницы манги и кивает слишком картинно.
— Черт! Этот Честер с каждой главой становится все больше похож на тебя! — Тэхен тычет пальцем в экран и смотрит то ли с возмущением, то ли с удивлением.
— Мы уже говорили об этом, хен, — Чон цокает языком и снова прикрывает глаза. — Я ничего не хочу слышать, ты что-то вбил себе в голову и теперь пытаешься вбить это и в мою, основываясь на том, что автор знает корейский и один из его героев отдаленно похож на меня.
— Ну конечно! Твоей упрямости завидуют все ослы мира! — Тэхен фыркает, закатывая глаза, и оставляет ноутбук в сторону. — Но я бы, будь на твоем месте, присмотрелся к своему окружению…
— Как хорошо, что ты не на моем месте, — Чонгук натянуто улыбается, надеясь, что этот идиотский разговор окончен.
***
Чонгук заходит в аудиторию и почти падает от одного вида бедер Чимина в светлых джинсах. Чимина который лежит на столе грудью и… И думать не хочется почему он там лежит. Чон шумно сглатывает и облизывает вмиг пересохшие губы, подходит ближе, замечая, что его сосед по парте рисует какой-то плакат, оставляет рюкзак на парте и мысленно пристраивается сзади. В реальности же складывает руки на груди и обворожительно улыбается.
— Чем занимаешься? — он говорит на полтона ниже и почти смеется, когда Чимин крупно вздрагивает от неожиданности, лежа на столе, а потом обворожительно улыбается и легко дует губы
лучше не надо.
— О, Гук-и, разве не видишь, как качественно и красочно меня трахает схема по конфликтологии, — Чимин уподобляется его тону и шутливо подмигивает, а потом и вовсе смеется, замечая легкий румянец на щеках донсэна.
— Возьмете третьим? — Чонгук усмехается и опускает голову, чтобы окончательно не позориться со своими красными щеками.
— Хочешь быть между мной и конфликтологией? Хочешь меня между собой и конфликтологией? Или хочешь меня и конфликтологию вместе?
— Пак Чимин, с тобой не нужно думать о планах на вечер, — Чон смеется, а сам глаз не сводит с пышных ягодиц.
Он хочет Чимина без конфликтологии, можно здесь и сейчас, вжимать его прямо в этот чертов стол и трахать-трахать-трахать… Он хочет Чимина, хочет сжимать его бедра, целовать его плечи и зарываться каждый раз носом в копну платиновых волос, вдыхая смешанные запахи одеколона и шампуня. Вдыхая Чимина, как настоящую кокаиновую дорожку, чтобы словить кайф и быть где-то точно на грани с раем.
— Да, я затейливый, — Пак весело фыркает возвращая все внимание плакату, хотя у самого уже дрожат бедра и он надеется, что Чон этого просто не заметит. Или хотя бы подумает, что это от напряжения в ногах из-за позы. Хотя напряжение в его ногах не из-за позы.
— А где все наши?
— В учебной части, складывают и печатают рабочие тетради, я рисую плакат, потому что кёсу-ним хочет похвастаться старательными и талантливыми студентами. А ты, гадкий прогульщик, можешь остаться без хорошей оценки, если сейчас же не побежишь к нему и не предложишь помощь.
— Хен, может, ты меня будешь курировать? — Чонгук прищуривается и почти хнычет, когда Пак отрицательно мотает головой и морщит нос.
— Нет, я тоже не хочу портить с ним отношения перед экзаменами. Поэтому попроси у него сам работать со мной, не подводи хена,
будь хорошим мальчиком.
У Чонгука перехватывает дыхание, он кивает и выходит из кабинета, надеясь, что Чимин не заметит его мандраж на это «будь хорошим мальчиком». Он будет! Один раз побудет, один раз притворится, чтобы подобраться к Чимину поближе, а потом испортить его, опорочить и вылепить из него лично для себя хорошего (плохого) мальчика.
Чонгук идет в сторону учебной части, ему кажется, что ноги его в один миг превратились в негнущиеся спицы. Чонгук идет шатко и даже отрицательно кивает головой, когда сердобольные и участливые первокурсники хотят почти на буксире потащить его к медпункту. У него не того рода проблема и не того рода болезнь, чтобы идти к медсестре.
Не того рода головокружение.
Он заходит в учебную часть и выслушивает тираду от профессора, радуясь только тому, что после нее весь его запал все-таки пропадает, а потом таскает ящики с тетрадями в кабинет этажом выше. В конце концов, он наказан, а значит право выбора ему все равно не предоставляется. Из плюсов только то, что пока он выполнял работу, Чимин закончил и принес его сумку… Какой заботливый!
Чонгук закусывает нижнюю губу и внимательно смотрит на дорогу, сжимая руль в руках. И если плавные изгибы Чимина рассеялись в его голове под тяжестью знаний и нотаций, то сейчас снова всплыли, вырисовались, будто издеваясь над ним. Издеваясь над его желанием.
Сочные, аппетитные бедра… Наверняка крепкие и упругие, наверняка их приятно сжимать в ладонях, наверняка о них приятно тереться и уж точно их приятно прижимать к своим собственным. Чонгук думает о них, обтянутых светлой джинсой, думает о том, как они легко дрожали и в фантазиях своих он хочет их вылизать. Опустить вниз штаны и прикоснуться языком к теплой коже, ощутить как плавно напрягаются под ним мышцы и услышать, как Чимин втягивает сквозь зубы воздух.
Чонгук представляет Чимина в желании, представляет его возбужденным, представляет как он горит и плавится на хлопковых простынях.
Вот бы в жизни увидеть это… Подсмотреть и в полной мере насладиться, в полной мере все это ощутить.
Чон кусает щеку изнутри, когда въезжает на подземную парковку под домом и шумно выдыхает, когда глушит машину. Он прислоняется лбом к рулю и почти воет от безнадеги, когда телефон в кармане звенит от оповещения.
Чонгук снимает блокировки открывает сайт с новым постом от любимого автора и стонет в голос, когда видит Чарли. Чарли в черных брюках, которые так плотно сидят на накаченных бедрах, лежит на кухонном столе в доме Честера, смотрит через плечо с картинки и ухмыляется так, что внутри все обдает жаром.
«Чес, кажется, у меня совсем не получается быть хорошим мальчиком.»
