Пару слов о Чарли Дженкинс

Дом Констанс Дженкинс стоял на окраине Литтл-Вью, почти на границе с лесом. И да, видимо, предыдущую хозяйку такое соседство вполне устраивало. Шарлотта Дженкинс же, глядя на фотографии довольно опрятного, но всё же удаленного от остальных дома, только поморщилась. — Полагаю, вы захотите его продать, — сказал мистер Аркинсон — пожилой седой нотариус в круглых огромных очках и старомодном твидовом костюме. — Ваше поколение не любит маленькие городки. Эта странная розоволосая особа не понравилась ему примерно со слов “не называйте Констанс моей бабушкой”, а это было на третьей минуте ее нахождения в кабинете. И да, несмотря на многочисленные слухи, миссис Дженкинс была чудной женщиной, всегда готовой выслушать за чашкой ее особого травяного чая, и нет, она не заслуживала, чтобы собственная внучка от нее… отрекалась. — Не факт, что я захочу вообще вступать в права наследования, — ответила мисс Дженкинс, откидываясь назад в кресле для посетителей. — В этом случае дом перейдет Джинджер? Она смотрела с какой-то странной надеждой, словно не хотела… наследства? Это было весьма неожиданно. С ее-то кочевым образом жизни деньги могли пригодиться, а тем более — легкие деньги, которые она получит просто за то, что просто поживет в доме. И сам дом, кстати, тоже получит она, а не младшая дочь миссис Дженкинс, позабывшая о матери точно так же, как Шарлотта Дженкинс. — Джинджер Дженкинс не входит в список наследников миссис Дженкинс, — поджал губы мистер Аркинсон. — В случае вашего отказа от права наследования, дом перейдет в собственность города. — О, — ответила мисс Дженкинс, потирая переносицу. — Это плохо. — Простите? — вздернул брови мистер Аркинсон. — Я понятия не имею, что могла оставить Констанс в своем доме, — усмехнулась мисс Дженкинс. — И нет, я не могу подставить этот городок, оставив его разбираться с этим… всем. Она словно боялась найти под порогом мину, право слово! Это же был дом обыкновенной пожилой женщины, а не притон наркоманов! — Дом пригоден для жизни и абсолютно безопасен, — сообщил мистер Аркинсон, сдерживая злость на эту нахальную девчонку. Он должен быть профессионален настолько, насколько это возможно. Да, мисс Дженкинс ведет себя неуважительно по отношению к покойной, что откровенно раздражает, но опускаться до ее уровня он не имеет морального права. — Это вам так кажется, — хмыкнула мисс Дженкинс так, будто действительно ожидала найти мину под порогом. — Ладно. Хорошо. Какие условия? — Как я уже сказал, — продолжил мистер Аркинсон, сдерживая свой тон, — вы должны прожить в доме семьдесят три по Сансет-Стрит девяносто дней. Это значит, что вы не можете жить в гостинице или у знакомых, лишь изредка приходя в дом. Вы должны полноценно прожить в нем девяносто дней. И только в этом случае в наследство вам достанется этот дом, а также сберегательный счет, сумма на котором не будет оглашена до окончания… испытания. Голос под конец сорвался немного, но он справился. — Наверняка, там цент, — усмехнулась нахальная девчонка. — А если мне придется покинуть город по независящим от меня причинам? Например, похороны или свадьба? — Вы сообщите мне время, необходимое для того, чтобы уладить формальности вне города, и время вашего отсутствия будет прибавлено к испытательному сроку, — кивнул мистер Аркинсон. — Это также оговорено в завещании. Ваша бабушка предусмотрела то, что вы можете уехать на некоторое время из города. — Констанс могла предусмотреть почти всё, — вздохнула мисс Дженкинс, — кроме своей смерти. — Завещание это отрицает, — прищурился мистер Аркинсон. — Завещание подтверждает, что у нее были пути отступления, если она решит скрыться, — покачала головой мисс Дженкинс. — Полагаю, вы в восторге от Констанс, но я-то знаю ее лучше. Покажете мне дом? — Только после подписания всех бумаг, — поставил условие мистер Аркинсон. — Как я понимаю, вы решили вступить в права наследования? — Я проживу в этом доме, — серьезно посмотрела на него мисс Дженкинс, — ровно столько, сколько придется. Если я смогу разобраться со всем, что оставила Констанс раньше, чем за девяносто дней, я с удовольствием подарю этот дом городу. Я готова подписать. Она смотрела как-то странно, чуть жутко, словно в душу могла заглянуть, но не хотела связываться со всем, что было в его душе, и от этого становилось… почти обидно. Может, поэтому мистер Аркинсон довольно мелочно просматривал каждый документ, пока не поймал на себе насмешливый взгляд мисс Дженкинс. А потом она сказала странно и очень мягко: — Это нормально. — Простите? — нахмурился мистер Аркинсон. — Это нормально, — повторила мисс Дженкинс. — Вы не понимаете и не хотите меня понять, потому что вы знали Констанс с той стороны, с которой она позволила вам ее узнать. — Она приютила вас, — смотрит на нее мистер Аркинсон. — Когда ваша матушка погибла в автокатастрофе, она приютила вас. Вырастила, воспитала. И только вас она указала в завещании. — А я не могу ее даже бабушкой назвать, — кивнула мисс Дженкинс. — У меня есть для этого причины, мистер Аркинсон. Просто примите это. Она отводила глаза, словно не хотела видеть что-то в нем, что-то хрупкое и неожиданно укрепленное ее словами, ее мягким тоном, она... отводила глаза, словно давая ему возможность скрыть от чужих любопытных глаз что-то сокровенное. — Хотите взглянуть на дом? — спросил мистер Аркинсон. — Не отказалась бы, — кивнула мисс Дженкинс. Путь к дому семьдесят три по Сансет-стрит занял двадцать минут неспешным шагом. Мисс Дженкинс смотрела только вперед, изредка поправляя лямки рюкзака или теребя кончик розового хвоста, но при этом легко подстраивала свой шаг под удобный мистеру Аркинсону темп. Словно она делала это совершенно неосознанно. — У вас есть знакомые пожилые люди, с которыми вы совершаете прогулки? — уточнил мистер Аркинсон. — У вас так легко получается идти рядом со мной. Вы даже не сбиваетесь на быстрый шаг, хотя можете. — Нет, — хмыкнула странно мисс Дженкинс. — У меня нет знакомых пожилых людей. Есть… одна девушка. Она… — Мисс Дженкинс колебалась, словно не решаясь открыть страшный секрет. — Она калека. Мы вместе оказались в одном природном бедствии, только я спаслась, а ее спасти полностью не получилось. Я часто ее навещаю. Она только недавно начала снова ходить. — И вы привыкли идти в ее темпе, — кивнул мистер Аркинсон. Мисс Дженкинс только плечами пожала, но не ответила ничего. А он хотел ответа, хотел понять, почему добра и желания помочь хотя бы долгой прогулкой на ту девушку хватило, а на родную бабушку… Мистер Аркинсон не понимал. Вот и всё. На рассвете дом семьдесят три по Сансет-стрит казался блеклым, похожим на черно-белый снимок. Темно-серая черепица, светло-серые стены, черные дверь и оконные рамы, темного дерева забор и калитка, а еще — не было растений, которые раньше цвели и росли почти круглый год, делая этот дом… прекрасным. — Констанс сделала это сама или наняла кого-то? — уточнила мисс Дженкинс, стоя у калитки, но словно не решаясь открыть и войти. — Наняла мальчишку Робинсонов, — вздохнул мистер Аркинсон. — Он выкорчевал тут всё, что посадила миссис Дженкинс. — И случилось это месяца за полтора-два до смерти, — кивнула мисс Дженкинс, уже не спрашивая. — Откуда? — нахмурился мистер Аркинсон. — Вы мне не поверите, — покачала головой мисс Дженкинс. — Но и не успокоитесь. Она вздохнула, и было в этом что-то почти обреченное. — Говорят, — осторожно начала мисс Дженкинс, кладя ладонь на калитку, — в растениях, что вырастила ведьма, остается часть ее силы, часть ее энергетики, поэтому с их помощью можно приготовить поисковое заклятье. Если уничтожить растения чужими руками, то земля еще три луны будет хранить силы ведьмы. Это звучало… бредом. Как слухи, которые разносили по городу глупые кумушки, для которых главной новостью было, что у Оливии Майлз завяли розы после того, как миссис Дженкинс похвалила ее старательность в садоводстве. — Вы мне не поверили, — улыбнулась ему мисс Дженкинс и протянула ладонь. — Ключи. В дом первой должна войти я. У мистера Аркинсона отчего-то не хватило духа спорить. Он достал из кармана ключи и вручил их мисс Дженкинс. Та посмотрела на связку, подкинула ее в руке как-то привычно, а потом легко нашла замаскированную под выбоину от сучка замочную скважину на двери калитки. А потом по ключу побежала кровь. — Мисс Дженкинс! — встревоженно позвал мистер Аркинсон. — Порезалась, — спокойно ответила та. — В доме должна быть аптечка. И она пошла вперед, не пытаясь перемотать рану или хотя бы взять ключи в другую руку, словно… она открывала эти двери своей кровью. Нет. Бред. Глупость. Чепуха средневековая. Мистер Аркинсон помотал головой и решительно направился за мисс Дженкинс в дом. — Я на кухне! — крикнула мисс Дженкинс. — Здесь есть аптечка. И почему в доме не перекрыли воду? — Перекрыли, — вошел на кухню мистер Аркинсон. — Но я попросил вчера открыть ее, чтобы показать вам дом… полностью. — Спасибо, — кивнула мисс Дженкинс, смывая кровь с ладони. — И да, я определенно останусь здесь на девяносто дней… или на полгода. Примерно. — Полгода, — повторил мистер Аркинсон. — То есть вы… — Да, планирую разобраться с наследством Констанс, — кивнула мисс Дженкинс. — Мне нужно будет подписать еще какие-то бумаги? — Пожалуй, нет, — покачал головой мистер Аркинсон. — Сейчас, по крайней мере. И… Я могу оставить вас на этом? — Это было бы идеально, — как-то фальшиво улыбнулась ему мисс Дженкинс, а потом закатила глаза и вздохнула. — О, ладно. Констанс собиралась бежать, но не успела. Может, это был сердечный приступ. Может, ее нашел кто-то из ее врагов. Если я узнаю, я вам расскажу, хорошо? — Я не спрашивал, — осторожно заметил мистер Аркинсон. — Но вы хотели спросить, — хмыкнула мисс Дженкинс, разглядывая свою ранку. — Кровит. В этот раз она сделала очень глубокие шипы на ключах. И вот это “в этот раз” отчего-то убедило мистера Аркинсона, что, да, он знал миссис Дженкинс, но явно не с той ее стороны, где шипы на ключах и побеги — это норма. Это всё было довольно… запутанно. И требовало осмысления. — Захлопните дверь, — напоследок сказала ему мисс Дженкинс. — А за ответами приходите не раньше, чем через месяц. Мистер Аркинсон с ней не спорил. Он знал, что вернется в этот дом через месяц. Определенно вернется.