Истории, которые никогда не закончатся.

      Не то, чтобы Цзинь Цзысюань жаловался, не в его духе это, но уставал он изрядно. Да, он с детства привык к тому, что от него требовали полной отдачи. В конце концов, будущий Глава Клана. Но он не ожидал, что в столь скором будущем, а если быть точным, с этих пор, его будут привлекать к управлению Орденом и приглашать на Совет Кланов.       Госпожа Цзинь нарадоваться за сына не могла, ведь у того было всё, о чём он мог только мечтать: родители, нежно любимая супруга и крошка сын. Не молодая женщина давно мечтала о внуках, которых можно понянчить, потискать за пухлые щёчки и Цзинь Цзысюань это прекрасно понимал. Он сам хотел почувствовать на себе, каково это — быть отцом. Мужчина безумно хотел быть рядом со своей супругой — Цзян Яньли — и заняться воспитанием малыша. Ему тоже хотелось чаще держать его на руках, сюсюкаться, видеть, как ребёнок растёт, познаёт заклинательский мир. Но, к его глубочайшему сожалению, сейчас ему эти возможности практически недоступны. Цзысюань уходит от семьи рано и приходит почти затемно, когда сын уже сладко спит.       Молодой человек молча стоял перед покоями своей супруги. Нет, он не стыдился за постоянное отсутствие, он боялся, что если он зайдёт, то сын проснётся и будет плакать. Когда А–Лин начинал плакать, у Цзысюаня начиналась паника. В первые разы, когда ребёнок начинал плакать, мужчина чуть ли не по потолку покоев бегал, не зная, как успокоить малыша. Спасали положение служанки и А–Ли — любимая супруга. В такие моменты он чувствовал себя бездарностью.       Наконец, собравшись с духом, Цзинь Цзысюань дотронулся до двери и отворил её. В покоях было темно, хоть глаз выколи, но тут возле окна зажглась свеча. Яньли сидела прямо под приоткрытым окном и, судя по всему, ждала его. Эта мысль согрела душу молодого человека и он поспешил к жене. Сел рядом, взял за руки, поцеловал обе и мягко улыбнулся. — А–Лин давно спит? — Спросил Наследник, смотря в сторону кроватки сына. — Час как уложила. Он не хотел ложиться, думала, воевать будем, — Она усмехнулась, — Вы похожи. Ты тоже с боем спать ложишься. — И вовсе нет. Клевета! — Они тихо рассмеялись, чтобы не разбудить сына.       Некоторое время они сидели в тишине, нарушаемой лишь посапыванием и причмокиванием А–Лина, да криками ночных птиц. Ночи они оба по своему любили. Именно в это время суток они могли побыть наедине, чтобы никто не отвлекал. Просто посидеть и насладиться обществом друг друга. Цзысюань не был нужен никому, Яньли не отвлекалась на Госпожу Цзинь и прочих людей. Ночь стала по–своему любима. — А–Сюань, я тут подумала… — Нарушила тишину Яньли, — Скоро праздник. Я бы хотела, чтобы А–Сянь присутствовал. — Старейшина Илина? — Переспросил мужчина, словно не расслышал. — Да. Пусть он и стал Тёмным заклинателем, но он по прежнему мой Сянь–Сянь. Он любит своего племянника и был бы рад возможности увидеть его. Но, — Дева Цзян посмотрела на супруга, — я бы хотела, чтобы ты проследил за тем, чтобы его никто не обидел. У Сянь–Сяня и Цзиней взаимная неприязнь, все остры на язык… — Не переживай, А–Ли, я за всем прослежу.       Яньли улыбнулась. Для неё это было очень важно и Цзысюань это прекрасно понимал. И он также понимал, что это будет великолепным решением для многих кланов, и прежде всего для Ордена Цзинь. Сближение с Вэй Усянем решило бы множество проблем: от изгнания заклинателя до Вэней, которых он забрал с тропы Цюнци. Если другие кланы узреют, как они контактируют с представителем Тёмного пути, то все конфликты бы в скором времени сошли на нет. Приглашение Старейшины Илина изменило бы многое и Наследник был готов прямо сейчас начать заполнять послание для шиди Цзян Яньли, но его удержали сама Дева Цзян и сын, которого мужчина мог своими хаотичными движениями разбудить. — Знаешь, что я думаю, — Спросил он, поворачиваясь к супруге.       Та же вопросительно приподняла бровь. — Присутствие Вэй Усяня, конечно, возмутит иных присутствующих, но это станет первым шагом к примирению всех нас с ним. В лице единственного Тёмного заклинателя все должны видеть надёжного союзника, а не врага всей Поднебесной. И единицы Вэней, которые сейчас находятся под его крылом, не должны стать огромной помехой. Я не говорю о том, что их нужно предать суду, как того требует отец, нет… Я готов встать на их защиту, если твой шиди говорит правду о том, что там только старики, дети и женщины, которые не участвовали в войне. Но не только мы должны идти навстречу… В этом деле нужна самоотдача, а я пребываю в сомнениях, ведь памятуя о нашей молодости, он вряд ли пойдёт нам навстречу…       Цзинь Цзысюань выдохнул. Он выговорился и чувствовал, что, отчасти, камень с его души упал, ведь теперь он мог спокойно поразмыслить о самом празднике, хотя был уверен, что его матушка уже обо всём позаботилась. — Не переживай, А–Сюань. Я поговорю с братом, меня он послушает и постарается не расстраивать, ведь будет понимать, что это важный день для всех нас. Письмо с приглашением я ему напишу, но отправим его не с гонцом. Будет лучше, если ты сам его принесёшь, ведь так ты будешь уверен, что он его прочитает, а после, если он согласится, сопроводишь Сянь–Сяня. Всё будет хорошо.       И Цзинь Цзысюань даже спорить не хотел на тему того, что он будет исполнять роль гонца и защитника. Обнимая жену, он поглядел на А–Лина и улыбнулся, прикрывая глаза.       Всё будет хорошо.