Одно желание Александра Нильсена

      Сажусь за барную стойку и в ту же секунду ловлю на себе взгляд молодого бармена.       — God kväll, får jag bjuda på en Martini? — он игриво улыбается, расставив ладони на поверхности стола, и я мягко улыбаюсь ему в ответ.       — Привет, надеюсь, ты не предложил мне ничего дикого, я ведь совсем не понимаю по-шведски, — вижу, как парень коротко вскидывает брови. — Но всё же последнее слово я поняла, — утыкаюсь кулаком в щёку, закусив нижнюю губу.       — Ох, мадам, простите, я не знал, — бармен быстро переключается на английский и, развернувшись, достаёт с нижней полки бутылку Vermouth Secco. — Сделать вам напиток покрепче или вы хотите запомнить сегодняшний вечер?       Удовлетворённо усмехаюсь, облокотившись на барную стойку локтями, понимая, что мне повезло с барменом, потому что он чертовски красивый, а ещё, оказывается, умеет шутить, что моментально в комплекте с прекрасной внешностью растопит любое женское сердце. Только моё уже растоплено другим шведом. Но симпатичный бармен этого не знает, верно?       — Да, я бы, вообще-то, выпила что-то покрепче... — сквозь выдох произношу я, слегка подавшись корпусом вперёд, и замечаю, как парень опускает глаза вниз по моему телу, а потом...       — Не отвлекайся, — мои попытки заполучить бесплатный коктейль прерывает голос Александра и его ладонь на моём плече. — Ты сюда не побухать пришла, а по делу, — холодный властный тон заставляет меня повернуть голову, и я вижу, как Александр бросает пренебрежительный взгляд на бармена, недовольно дёрнув уголком рта.       — Раз мы здесь, почему заодно я не могу немного выпить?       Голубые глаза моментально находят мои, и я буквально читаю в них гневное: «Не нервируй меня, иначе я не сдержусь и хорошенько накажу тебя так, что ты потом не сможешь спокойно сидеть на одном месте». Ладно, кое-что я додумала сама, а почему бы и нет? Александр прожигает меня злостным взглядом, а я пытаюсь хоть как-то избежать этой адской пытки, придумывая в голове эротические картинки с его участием, и, знаете, это действительно помогает.       — Ну, хорошо, — мягко говорю я, продолжая смотреть ему в глаза, и тут же замечаю, что его взгляд смягчился. — Не сегодня, красавчик, — коротко пожимаю плечами, взглянув на бармена, а он поджимает губы, легко улыбнувшись.       Рука Александра обхватывает меня, развернув на 180 градусов, и я поворачиваюсь спиной к барной стойке. Шведский ревнивец придвигает свой стул ближе ко мне, накинув на меня руку, а второй указывает на парня, стоящего в паре метров от нас.       — Может быть, он? — поворачиваю голову, чуть не задев губами мужскую щёку, в секунду позабыв о том, что здесь происходит, а голубые глаза сверкают азартным предвкушением, разглядывая кого-то. А почему ты так вкусно пахнешь? — Агата?       — Что? — наверное, уже целую вечность изучаю глазами губы Александра, мечтая прикоснуться к ним своими, и не замечаю, что он повернулся ко мне, и имеет теперь прекрасную возможность увидеть, как беспардонно я пялюсь на него, приоткрыв рот, и как с каждым выдохом моё дыхание становится всё тяжелее и тяжелее.       — Может быть, ты на секунду отвлечёшься от мыслей обо мне и выберешь для меня мужчину на этот вечер? — хрипло шепчет Александр, вынуждая мой взгляд переместиться от расплывшихся в злорадной ухмылке губ выше, к дьявольским глазам.       — Выберу, — так же тихо произношу я, а Александр коротко вздыхает, сжимая пальцы на моём плече, и слегка наклоняет голову, опустив взгляд ниже.       Чувствую непреодолимое желание поцеловать Александра прямо сейчас и забыть об этом глупом споре раз и навсегда, но я ведь не привыкла сдаваться. А, может, изменить своим принципам сегодня? Я ведь так сильно этого хочу...       Слышу шумный выдох и замечаю, как грудь Александра начинает размеренно двигаться то вверх, то вниз. Он наконец возвращается глазами к моим, и его немигающий, пронизывающий меня всю насквозь взгляд заставляет всё вокруг нас меркнуть, превращаться в пыль, быть настолько незначительной частью моей жизни, что я и вовсе перестаю замечать окружающие нас предметы, события и людей. Музыка замолкает, яркий свет приглушается, люди останавливаются, голоса слышатся через плотный слой облачной пелены. Существует только он. Существую только я. Существуем только мы вместе...       — Katten... — родной голос врывается в сознание, побуждая туман в мыслях заклубиться ещё сильнее. — Я очень хочу... — Александр приближается ко мне, склонив голову набок, но не успевает договорить, и я слышу звук входящего звонка. — Fan, — мужская рука сбрасывается с меня, скользя в карман чёрных брюк, а мир оживает вновь. Очень жаль. — Ja, lyssnar jag?* — раздражённо кидает Александр, ответив на звонок, и, привстав на ноги, коротко смотрит на меня и отходит в сторону.       Наконец, я имею возможность немного перевести дыхание и провожаю широкую мужскую спину глазами. Уныло развернувшись на стуле, снова утыкаюсь локтями в поверхность барной стойки, заметив, что бармена уже нет рядом.       А я сейчас, между прочим, хорошенько выпила бы. С горя.       — Ну, как успехи, Агата? — внезапно слышу знакомый женский голос и поворачиваю голову влево. — Помогаешь Александру найти ту самую крепкую мужскую любовь или решила взять ответственность за его счастье в свои руки? — губы Рэйчел образуют ехидную ухмылку, и я тяжко вздыхаю.       — Помогаю, ищем, — сухо отвечаю я, заметив в поле зрения появившегося бармена. Отворачиваюсь от женской версии Нильсена, направив свой усталый взгляд в глаза на данный момент самого приятного человека в моём окружении. — Можешь сделать мне Дайкири, пока папаша не видит? — карие глаза сверкают игривостью, и парень тут же принимается за изготовление алкогольного напитка. — Можно даже ром не разбавлять, если ты понимаешь, о чём я, — бармен кидает броский взгляд через плечо и кивает, коротко улыбнувшись.       — Ты правда будешь пить?       — А что такого? — беру изящный фужер в руки, отпивая спиртное. — Я утомилась. Хочу отдохнуть.       — Просто на тебя это не похоже, — вижу в изумрудных глазах толику озабоченности, смешанной с лёгкой тревогой.       — Всё в порядке, Рэйч, — видимо, я звучу слишком неуверенно, потому что сразу же после моей реплики Рэйчел нахмуривается, продолжая рассматривать меня и мои попытки напиться как можно быстрее.       Опустошаю бокал слишком стремительно, поставив его на поверхность барной стойки и кинув небрежное «Повтори» бармену, и он послушно выполняет мою просьбу. Потихоньку рассудок начинает мутнеть, в глазах двоится, и мне становится жарко. Стягиваю с себя толстовку Александра, оставаясь в одном коротком топе с завязками, и выгляжу уже более расслабленно и так, как должны выглядеть люди, приходящие «тусоваться» в клубы. В ход идёт второй бокал Дайкири, в составе которого один лишь ром и ничего больше, и я внезапно чувствую желание оказаться где-нибудь далеко отсюда, в идеале — в спальне Александра вместе с Александром...       Зачем я вообще это всё затеяла? Да, он невыносимый, раздражающий, несносный, невозможный, и иногда я красочно представляю, как душу его подушкой, и эти мысли приносят мне неимоверное наслаждение, но... Но он заставляет меня почувствовать себя в безопасности. Спокойно, тепло, уютно и просто... Просто хорошо. Когда он всего лишь сидит рядом или играет на гитаре, тихо подпевая себе под нос. Могу часами наблюдать за тем, как он работает, уткнувшись сосредоточенным взглядом в экран ноутбука, слегка сведя брови к центру, а его губы в этот момент забавно поджимаются. Когда он заметит, что я смотрю на него, то нежно улыбнётся, а потом обязательно пошутит на тему того, что я не могу отвести свой взгляд от такого красавчика, как он. Но дело тут не в его красоте, а в нём самом. В том Александре, который не видит, что кто-то смотрит на него, который не пытается выглядеть самовлюблённым, напыщенным придурком, но даже в эти моменты я чувствую моментально дурманящее моё сознание тепло, исходящее от него за километр.       Зачем я вообще это всё затеяла? Я не хочу, чтобы он был с кем-то, кроме меня. Это так глупо, почему я просто не сказала ему об этом? Почему я не могу признаться ему в своих чувствах? Может быть, потому что... Потому что не знаю, что он чувствует ко мне? И меня это пугает? Вдруг он не относится ко мне так же, как я отношусь к нему? Вдруг это для него шутки, лишь игра в любовь? Зачем бы он согласился на такой спор, если бы у него были ко мне чувства?       Слишком много вопросов и слишком мало ответов для моей пьяной головы, и я пытаюсь отвлечься от неприятных мыслей, дальше закидываясь алкоголем, а Рэйчел изо всех сил старается спасти меня от спуска на самое дно, шепча бармену, чтобы он больше мне не наливал. Резко встаю на ноги, моментально пожалев о таком решении, потому что меня шатает, но я успеваю ухватиться за край стола. Всё под контролем (ага, как же). Меня тянет на танцпол, и я, утащив Рэйчел за собой, выплываю в центр зала, начиная танцевать и веселиться так, как не делала уже очень долгое время, позабыв о том, с какой целью мы вообще сегодня прибыли в это чудесное заведение.

От лица Александра

      Интересно, а без меня могут решить хоть один рабочий вопрос? Видимо, нет, потому что даже в субботний вечер мне звонят подчинённые, спрашивая совершенно идиотские вопросы, которые заставляют меня усомниться в том, что я сделал правильный выбор, приняв этих людей на работу.

Вообще-то, я занят. Я в поисках мужчины, которому сделаю минет в мужском туалете шведского бара. Разве не у всех бывают такие выходные?

      Со злостью сбрасываю звонок, длящийся по ощущениям целую вечность, и выхожу в зал, завернув за угол, и сталкиваюсь лбом ко лбу с Питером. Неужели это знак? Что, малыш, может, уединимся тут, неподалёку, что скажешь?       — Воу, ты откуда такой нервный? — небрежно закатываю глаза, проходя мимо Питера, и машу рукой.       — Оттуда. Со звонка по работе, — Питер морщится, выражая полное понимание моего вмиг испортившегося настроения. А что, значит, до этого у меня оно было прекрасное? Когда мы с Агатой искали мне мужика? А я точно не гей? — Пошли искать девочек. Я оставил Агату у барной стойки. Это было ошибкой, — видимо, слишком раздражённо произношу я, потому что слышу мягкую усмешку сзади.       — Переживаешь? — разворачиваюсь, пронзив эти наглые карие глаза злостным взглядом, и Питер поднимает руки вверх, наклонив голову. — Извините, больше не буду, — на его лице возникает виноватая улыбка, и я поворачиваюсь обратно, делая два шага вперёд, и резко замираю.       Вижу в центре зала котёнка, а рядом с ней Рэйчел, которая, по ощущениям, нуждается в экстренной помощи спасателей. Вид у неё не очень, лицо напряжено, а Агата будто заставляет её танцевать, хватая за руки и вытаскивая в толпу людей. Агата крепко обнимает Рэйчел, притянув к себе, и широко улыбается. Закидывает голову назад, порывисто рассмеявшись, а я не могу пошевелить ни единым мускулом на своём прекрасном теле, потому что наблюдаю за каждым чертовски красивым движением этой девушки, настолько внезапно появившейся в моей жизни и практически сразу занявшей слишком значимое в ней место.       Не сказал бы, что Агата умеет танцевать, но я вижу, что она по-настоящему наслаждается моментом, и из-за этого становится в разы красивее и сексуальнее, чем она есть в обычной жизни.       Хотя, я думал, что красивее Агаты Харрис нет никого. Оказывается, есть. Счастливая Агата Харрис.       А зачем я вообще согласился на этот цирк с конями, в котором я должен на пару минут сделать вид, что мне нормально взять в рот член, чтобы выиграть в сомнительном споре? Почему я просто не сказал: «Малыш, что за бред? Я не хочу, чтобы мой язык касался члена, я могу показать тебе, по чему я действительно хотел бы провести своим языком, поэтому раздевайся, и я с радостью покажу тебе...»?       Почему я такой горделивый идиот? Почему я не могу признаться ей в том, что… в том, что она мне не безразлична? И я не просто хотел бы показать ей, на что способен мой язык, но ещё и проводить с ней унылые вечера или слушать то, как она смеётся с моих дебильных шуток, а после легонько бьёт меня в грудь... Нет, вы вообще её видели? Это какое-то безмерно милое сверхъестественное существо, в котором сочетается холодная серьёзность, дерзкая харизма и детское смущение. Три чертовски полярных понятия, которые я ещё никогда не встречал вместе в одном человеке.       Чувствую внезапное желание очутиться где-то совсем далеко отсюда, улететь на край света, прихватывая за собой Агату. А что? Поселимся на необитаемом острове и будем жить там, не зная бед и разочарований. Сделаю гамак из листьев и крепких стебельков, буду ходить на охоту, а Агата — разжигать огонь для готовки, и не только для готовки, а ещё для поддержания меня в форме, потому что, когда я представляю её в одном белье, огонь в моей груди разжигается сам по себе, да и не только в груди...       Замечаю, что моя кофта свисает со стула около барной стойки, а на поверхности стола стоят пустые бокалы. Понятно. Мне всё понятно. Её даже на минуту оставить нельзя, сразу пьёт и раздевается. И что мне с ней делать?       — А я говорил, что она идеальна, — по звуку мужского голоса возвращаюсь из мира сладких мечтаний, где в красках рисую картину, словно Пабло Пикассо, только эротического характера: со мной, моей плёткой и одной непослушной девочкой.       Перевожу взгляд на Питера, а он мечтательно улыбается, следя за пьяными танцами Агаты, и коротко выдыхаю, снова вернувшись глазами к нашим подругам, которым завтра с утра будет очень-очень плохо.       — Питер, ты влюблён в неё? — серьёзно произношу я, не смотря на Питера, продолжая рассматривать практически полностью голую спину Агаты, и сжимаю челюсть.       — Слушай, Алекс... — встречаюсь глазами с мужскими карими, наполняющимися сожалением. — Я знаю, что между вами что-то происходит, это за километр видно, поэтому, я бы не хотел...       — Влюблён? — грубо перебиваю его бескорыстный монолог, чувствуя внутри желание услышать чистую правду, без ненужной мне на данный момент поэзии.       — Да.       М-да, я и не думал, что услышать это будет так трудно. Несмотря на мою великую любовь к собственной персоне, я всё же считаю, что Питер — прекрасный человек. И, возможно, даже лучший вариант для Агаты. Они бы образовали крепкую, здоровую пару, он бы никогда не издевался над ней, не заставлял её нервничать, мог бы сказать ей напрямую, какие чувства она у него вызывает. Я не знаю, как Агата относится ко мне, она никогда не говорила мне о том, чего она действительно ждёт от наших отношений. Может быть, для неё это всё лишь приятное времяпрепровождение с шикарным мужчиной перед тем, как она встретит своего будущего мужа? Эдакий любовный тест-драйв?       Должен ли я уступить место Питеру? А вдруг она тоже тайно влюблена в него и просто-напросто пытается заполнить пустоту внутри через жаркий секс со мной? Ещё раз задам себе насущный вопрос: почему я такой придурок? Чего я жду? Почему не скажу ей, что она чертовски мне нравится, и что я бы хотел и дальше ходить с ней в душ, желательно так же, как сегодня утром?       Слишком много вопросов и слишком мало ответов для моей больной головы, и вот я уже плетусь рядом с Питером, чтобы утащить с танцпола только начинающую разогреваться Агату и страдающую от происходящего Рэйчел. Дотрагиваюсь до обнажённого плеча Агаты, мягко толкая её в сторону барной стойки. Она совсем замёрзла. Глупый пьяный маленький котёнок, как же мне хочется оградить тебя от всего, что тебя тревожит... Резко хватаю свою кофту, накинув её на хрупкие плечи, и сжимаю их ладонями, уводя Агату на выход вслед за ребятами.       — Алекс... — поворачивает голову назад, взглянув на меня через мутную дымку изумрудных глаз.       — Да?       — А как же спор... наш спор... — кошачьи глаза начинают бегать по помещению, и я на секунду останавливаюсь, развернув её полностью к себе, и продолжаю крепко держать кофту на её плечах, чтобы она не съехала вниз. Или просто хочу прикасаться к ней?       — Я... — наши глаза встречаются, и я делаю один тяжёлый вздох. — Я не хочу этого делать. Я хочу только тебя. Ты мне очень нравишься, Агата Харрис, — понимаю, что она не запомнит ни слова из того, что я сейчас сказал, поэтому, уверенно продолжаю: — Мне даже кажется, что я влюблён в тебя. Ревную тебя постоянно, ко всем, к кому только можно, — она прищуривается, будто оценивая, шучу я или нет.       — Пойдём погуляем? — не ожидал я такой реакции, но это лучше, чем услышать что-то типа: «Извини, я влюблена в твоего друга».       — Пойдём, katten, — сбрасываю толстовку с её плеч, надевая её на Агату, и, сняв с себя пиджак, нежно накидываю его сверху.       — Зачем? Мне и так тепло, — Агата касается тёмной ткани, проведя пальцами по лацкану сверху вниз.       — Не хочу, чтобы ты мёрзла, — ненавижу сам себя за непредвиденный прилив романтичности, охватывающий меня каждый раз, когда рядом со мной находится Агата. — Пойдём, — беру её за руку, бесцеремонно утаскивая на улицу.       — Алекс... — она делает пару шагов, волочась за мной, и резко дёргает мою руку, остановившись. Разворачиваюсь, в претенциозном недоумении взглянув на свою пьяную вдребезги спутницу. Агата шагает вперёд, прильнув ко мне всем телом, и обвивает мою шею руками. — Ты тоже мне очень нравишься...       Женские пальцы зарываются в мои волосы, скользя по шее вверх, и через мгновение я чувствую губы Агаты на своих. Стремительно притягиваю её ближе, опустив ладони на изящную талию. Агрессивно углубляю поцелуй, проникнув языком в её рот, и в ту же секунду слышу мягкий, едва слышный стон. Агата резко выдыхает, начиная извиваться в моих объятиях, а я только сильнее прижимаю её к себе, как будто боюсь, что это всё сон. И что она вовсе не настоящая, а лишь очередная эротическая фантазия.       Не понимаю, что со мной происходит, мы ведь уже целовались, и не один раз, но сейчас я чувствую, будто это происходит впервые. Мысли смешиваются, мозг отключается, а мир вокруг нас перестаёт функционировать, превращаясь в белый шум. Хочу вечность жить в этом моменте, обнимая её за талию и даря её губам горячие прикосновения.       Кажется, я знаю, какое желание я бы выбрал, если бы всё-таки выполнил условия договора. Моё единственное желание — это быть рядом с Агатой Харрис, пока смерть не разлучит нас, или пока я не перестану разговаривать, как недоделанный поэт эпохи романтизма.       Но знаете, что? Мне совершенно наплевать, если в эти моменты меня будут так же обнимать самые нежные на свете кошачьи лапки, принадлежащие лучшей женщине на планете.       Говорил ведь, что становлюсь невыносимо романтичен рядом с этой дерзкой особой.

И мне это чертовски нравится.