≪Ты притягивать то-чего ты больше всего боишься≫
≪Чем дальше от чего-то отходишь, тем ближе оно к тебе≫
≪Проблемы как собаки, кидаются на тех кто их боится≫
Эти чёртовы заявления просто преследовали, и каждый раз на душе становилось жутко. Будто знак судьбы это какой, раз в каждой дырке эти слова. И чем больше видишь-тем больше таких мыслей. Как бы невроз не открылся. А ещё Захар подозревает, что у него сотрясение Уж откуда и когда он понятия не имеет, может на том митинге в бубен и влетело. Но к врачу не спешит, подозрения это всё-таки ещё просто подозрения. Да али так, само как-нибудь заживет, раньше ж как-то всё встало на место правильно? Отопления с какого-то чёрта не было, вроде бы оно и ясно, весна на пороге. Но тут такой порог.в снегу ещё, и холодрыга постоянная, вообщем весной и не пахнет. А отопления нет! Бормочет что-то злое, кутаясь в тёплое одеяло, что тянется следом по полу. Сегодня выходной, а он по привычке встал аж в шесть, за окном ещё только птицы встали, а он кофе готовит. «Это ещё что?» Рассеянно подумал он и отшатнулся от грязного босого следа на полу. И как сначала не заметил? — блять, кто тут?! — заорал он на всю хату. Прячется тварина, но скрип слышен. — выходи, иначе пристрелю! — врет как дышит, огнестрела у него с собой нет. В последнее время на работе он был не нужен, вот и нет с собой. Скрип усилился, будто кто-то захотел сбежать через окно, или дразнил. Захар конечно и руками может завалить, но на этот раз взял нож. Мало ли, может у этого некто в отличие от него есть пистолет. И начал двигаться в комнату, с которой шёл скрип. Этот кто-то видимо услышал, что к нему направляются. Но вот только патрульный совсем не ожидал, что с комнаты раздастся медвежий рёв. Шарахнулся как от огня ударившись о стену, и сжав покрепче нож. «Пиздец, да не может быть что это медведь, на моем то этаже! А раз не может так и боятся нечего, я в конце-концов комендант или кто?!» Решительно подумал он и с ноги распахнул белую дверцу в одну из пустых комнат. И тут что-то шерстяное и тяжелое как упадёт сверху! Понять ничего не успел, но закричал так, будто убивают, попутно падая на пол. Так мало этого, сверху упало ещё что-то более тяжёлое и не давало встать! А из-за странной шкуры и не видно ничего. Барахтается как может, абсолютно забыв про нож и попутно матерясь, как вдруг слышит смех. Раскатистый такой, обладатель прямо ухохатывается теряя воздух в процессе. И тут доходит. — Женя блять ты совсем ебанулся?! — орёт Захар пытаясь высвободить голову, что на удивление получается. Да, как и ожидалось сверху расселся этот бешенный, руками лицо со смеху закрывая. — твоя реакция это лучшее что со мной было за этот месяц! — придурок, арап, идиот, бажбан, балагас*! — кроет всем что вспомнил мужчина, окончательно выбираясь из-под шкуры. Что к стати очень не очень воняла, будто только что была снята с владельца. — а вот за балагаса спасибо- резко серьёзно ответил Жива, сделав умное лицо. Патрульный сначала растерялся, мол чего он радуется так, а потом вспомнил. — да блять, хер с тобой, зачем пугать то вообще? Я б тебя не погнал- хмуреет мужчина и оба подымаются с пола. Оглядывает стоящего перед собой, и ещё больше лицо тучами заволокло. Женя босой, штаны выше колена изорваны, а ноги исцарапаны в ужасные полосы. С руками то же самое дерьмо. — в прошлый раз погнал- пожимает плечами он и подымает принесённые с собой остатки добычи. — это еще когда было? — и ведет того на кухню, гадать где он так умудрился. Хотя где где, в лесу, постоянно там шариться, снимает свою программу с очень звучным названием. Пеньки всякие ворочает да ежедневно чуть ли не дохнет. Может ему сейчас и не больно? Сколько всего пережил, может для него это как для нормального человека пара царапин? Впрочем, Захара это не заботит, он просто достаёт аптечку. — в воскресенье прошлой недели. Мою хату захватили удмуртские гладкозубные каракатицы. Но ты что-то заорал непонятное и закрыл дверь- отвечает он совсем не удивлённый, далеко не первый раз ведь. С пьяну чекист просто ничего не помнил, да и слава богу. Оба молчат и заняты одним делом, обработкой всех этих царапин и ран. Кое-где и забинтовать неплохо бы. Пластыри, бинтики, спиртику — и всё более или менее готово, заживет ёпрст. На нем всё как собаке заживало! Даже то, на что многие врачи только взглянув лицо руками закрывали да охали. Спустя довольно долгое молчание Захар наконец спросил: — не мне правда интересно, зачем ты меня пугал? — я думал ты поймёшь, что это я- отвечает Женя и хмыкает- кто ещё полезет босиком и со шкурой к тебе на четвёртый этаж? Мужчина на удивление задумался, будто перебирая многочисленные варианты. — ну не босиком, а вместо шкуры с оружием. Пуля в лоб и всё- пизда. Ты же знаешь как меня не любят. Смотрят друг на друга, и снова повисла тишина, только на этот раз неловкая. Патрульный руками по собственной спине проходится, хрустит и морщится. — как-то я об этом не подумал. Неужели тебя и впрямь так ненавидят? — меня всегда не сильно любили. А теперь я у власти, и могу показать этим выблядкам, где раки зимуют! Так ещё и этого, режим не чтут, вот и все их проблемы! Оттуда и ненависть фся! — бах по столу, аж искры с глаз летят. — ну знаешь, режим этот стольким навредил, стольким жизнь Та-ак испортил. А ты его своим руками творишь- Телевизионщик знает, видел эти толпы выгнанных с дому, видел побитых на асфальте. Видел всех тех, кто теперь вынужден по мусоркам якшаться. — и правильно, хоть работать начнут, сидели ни хера не делали зато все удобства и богатства им подавай! — всё пыщщет он, настаивая на своём как на истинной правде. Жива вздыхает грустно и протяжно. У него детство было не сладкое, бедное, перебивались чем могли и как могли. Родители болели, а этот раздирающий лёгкие кашель за пустым столом. — а детей, детей тебе хоть жалко? Стариков немощных, что теперь во многом перемрут- руки на столе сложил, подобно школьнику на первом уроке. Перед Захарьими глазами сразу пронеслись отмороженные руки того деда, что так жадно пил принесенный им какао. Вздыхает, оперевшись рукой на этот же стол и заметно поникнув. — я делаю то, что мне говорят. Я исполняю Её власть, кто-то же должен это делать правильно? Люд во многом зажрался, никто их без крыши над головой не оставлял. Теперь в городе появилась настоящая работа, пахай да и всё тебе будет! Не преувеличивай. — и вообще, не хочу об этом. Лучше вот, хочешь кофе? Незаметно тоска дымом заполнила помещение. Тяжело легла на веки, зажала горло, пробилась под кожу. Стучат кружки, мелется кофе, на улицу вышла ребятня играть в футбол, тихо жужжит радио. Раньше оно запрещено было, но через годик забастовок, уговоров и криков это всё разрешили обратно. И правда ведь, люди без музыки жить не могут. Без вот этого шума на заднем плане, без того, что внушает уверенность, и даёт силы встать. И Нателла Наумовна это поняла. Есть там какие-то запреты, например ничего революционного не слушать, и громко не врубать после комендантского часа. Но оно и понятно, и раньше такое было, просто не следил никто, а теперь следят. — с молоком? — молока не было, были сливки. Деньги появились да и купил наконец, раньше всё попробовать хотел, а не по карману было. — гадость, обычный конечно- вышел из задумчивости Женя, до этого погрузившийся в попытку определить вид птиц, что летали за окном. Тольк-только потепление, снег ещё не сошел, а они уже тут как тут. — наш человек- задорно отвечает Захар, так бы сливок ему налил, он всё равно по вкусу их до сих пор не отличает. Так что и Жива бы и не понял, а может бы и понял, этого мы не узнаем. Две чашки с грюком были поставлены на стол, а после них и пряники тульские, и баранки в железной чаше, и даже хурму достал. Как-то Женя пришёл к новому коменданту уже после всей этой кутерьмы с алкоголем и опух: и коврик тебе тут, и чай и кушать хочешь? Не ожидал он такой гостеприимности, обычно как не придешь так максимум что охватишь это пиво да селёдку. — это чегой ты такой гостеприимный? — ёрзал он на стуле, вечер уже, комната желтым светом залита, Захар у раковины чего-то моет, голову поворачивает и отвечает: — тотож я бедный был, бедный и пьяный. А сейчас у меня и деньги есть, и не пью я больше стока- поворачивается уже весь, руки от воды отряхивая- спасибо те Жень, что помог тогда- а сам выживальщик голову опускает, стыдно. Тогда ведь случайно пришёл и вообще с какой-то просьбой, а тут такое. И ведь в голову не приходило навестить, знал ведь что уволили юродивого. Знал что пить будет как чертина, а не пришёл ни разу. Только когда самому что-то понадобилось тогда и пришёл. — да не надо. — да надо! Чего скромничаешь? — улыбается и рукой по плечу друга хлопает. — я должен был раньше прийти, помочь должен был, сразу- глаза в пол уводит руки сложив. — чего уже, хорошо что тогда пришёл. если б не пришёл я б тут не стоял наверное.- полотенцем руки вытирает да тоже садится наконец за стол.