Стрельниковский режим

Понедельник день тяжёлый. Начало не очень. На пути к штабу Захар вдруг застыл, пытаясь понять что за чертовщина случилась. Но сердце бьётся так быстро, а уши закладывает и не думается ничего нормально. Просто становится комом сдержав унизительный вскрик. По обе стороны от дороги лежат патрульные, чёрные плащи блестят на солнце, а застекленевшие глаза никогда больше не моргнут. С плеч варварски, кое-где прямо с кусочками формы сорваны повязки режима. Руки и ноги вывернуты в неестественные углы, а с кого-то даже сняты сапоги. Мужчина в ужасе пятится, невольно разглядывая лица и с не меньшим страхом находя знакомые, из своего отряда. Вон Стёпа, вон Аркадий-он не успел снять очки и их осколки вонзились прямо в глазные яблоки. Вон Марья, её били в лицо до мяса. Это всё больше похоже на украшения к забугорному Хэллоуину или к какому-нибудь фильму. Но пахнет кровью. Внутри торкает и чекист бегом направляется в часть «Меня не было всего блядский день! Что за херня, что за херня» и перебирает в мыслях что ж такое могло случится, и каждый из вариантов ещё то дерьмо. Врывается как ураган, сразу направляясь ко всем кто может знать что это за пиздец. А точнее к тому, кто в единственный выходной его замещает. Кажется Павел Кировенков, так-то зам кого-то из комендантов второго или третьего штаба. Тот сидит в его коморке за отдельным столом, ибо за свой мужчина не пускает, его место. — арестованные на том митинге вырвались, был у них какой-то план. Ибо когда они сбежали, подоспели их дружки и устроили, устроили то что вы видели- странный какой-то акцент, а вот какой именно хрен поймёшь. — и вы ничего не сделали?! Как какая-то кучка людишек без боевой подготовки могла разманать столько ССАЗ-овцев?! — аж зубы скрипят, хочется повырывать рёбра всем тем, кто осмелился напасть на них. А ещё Павелу этому тупорылому, само спокойствие блять. — их было значительно больше. Воскресенье же, нас тут немного было. На подмогу пришли вторые, могло быть хуже. Хочется материться, разбить что-то об его дебильную головёшку. Так холодно об этом говорит, будто это в порядке вещей. «Ну разьебали кучу из взвода, ну и хуже бывало хуле!» Всплеснул руками своим мыслям и было начал отвечать, но не успел. Как же бесило когда перебивали. — но мы выследили тех, кто напал, точнее кучку из них- опять торкнуло, сразу похолодел Захар смотря бешеными глазами на Павелку. — за улицей Грозного, около моста и бывшего дома быта, что сейчас заброшен- отчитался, стоят смотрят друг на друга, зам косится в пол от этого ошалевшего взгляда. — отслужился? — едко спрашивает Захар, кулаки уже сжаты, а костяшки побелели. — а? — оробел патрульный. — моя смена- кажется вот-вот и он кинется то ли на стоящего впереди, то ли на ближайшие предметы. Поэтому Кировенков кивает и быстро отваливает радуясь, что и правда смена то закончена. «Пиздабол» думает ему вслед комендант. И уже через десять минут бурной, даже слишком бурной деятельности сзывает весь отряд. Такого он терпеть не станет, что б этот жалкий народишко резали Его людей! А если они окончательно без контроля обуреют? Так и на саму Нателлу Наумовну накинутся! Просто необходимо показать им кто тут хозяин. Не этим человечишкам смотреть на трупы тех, кто должен их же держать в ежовых рукавицах! Хотя сейчас на трупы насрать, потом попохоронят. Потом подобно весточкам с войны придут их семьям и матерям записки о смерти. Перед Захаром Стрельниковым стоит взвод за пятьдесят человек, все как на подбор, как на поле брани. Хотя так оно и будет. Все видят какой командир нервный, а он же в свою очередь ели держится чтоб не ёбнуть кому-то в рыло. Приказ о нападении звучит громко, эхом отлетает от стен которыми окружено место сбора. С собой не брать только раненных. В страхе расходятся люди, что проходили мимо части. Чёрная река выходит, садится по машинам, перехватывает поудобнее оружие. Люди поняли, что эта небольшая армия движется давить кого-то. Кто-то сфотографировал, а кто-то пустился бежать дабы предупредить всех кого знают. Но машины быстрей, и гнев в чёрных плащах мчится похлеще любых весточек и предупреждений. В своей машине Захар звонит двум другим комендантам, чтоб Александр отправил немного своих им в штаб, а второй чтоб вдруг что мог отправить ребят на подмогу. Стёпы нет, а он был рядом, одним из приближённых, самых преданных режиму. Стёпа лежит там, совсем недалеко от части. Машины на дороге тормозят, обьежают пропуская чёрный взвод. Люди смотрят и охают, это они еще всей их мощи не видели! Это то ещё цветочки! За улицей Грозного, где мост. Через небольшой промежуток времени там уже грязь месят берцы. Задержать, избить и если надо убить ВСЕХ Он идёт впереди, экий вестник смерти, в руках зажата дубина, на поясе своего часа ждёт пистолет. И уже настоящий, с настоящими свинцовыми пулями. Вчера он говорил Жене что кто-то это должен делать, вчера они пил с ним чай. А теперь его ребята врываются во все заброшки, откуда как тараканы бегут люди. Сталкивается с одним из них и смотрит так, будто вот-вот убьет. А глаза блестят дьявольски огнём. — УБИВАТЬ ВСЕХ КТО СОПРОТИВЛЯЕТСЯ! — кричит он, и тут же ловит этого мужика впечатывая мордой в асфальт. Всё слаженно, одни дубасят, вторые охраняют, третьи кантуют всех задержанных. Люди разбегаются, кричат и молятся, и конечно бьют в ответ всем что у них было. Захар мочит каждого кто попадёт под руки, женщина или мальчишка, дедуля или чья-то мать, достанется каждому. Он спустил себя с ручника, и остаётся просто надеется, что он не забьет до смерти каждого попавшего в руки. Щитами и дубинами, чего это они не такие смелые? Когда ебошили чекистов были явно посмелей! Конечно их и меньше было, чем людишек! В тяжёлых руках рвётся дряблая одежда, рвётся и кожа и судьбы. Пусть знают что будет если разозлить тех кто у власти, пусть рассказывают о всех этих зверствах. Бьют нещадно, отбивая почки, ломая рёбра, где-то уже лежат трупы. Но не только «мирного» народца, но и ССАЗ-овцев, значит не всё так плохо. Прекрасно отбиваются! Один, второй, третий всем коленом в морду, всем берцами по бокам. От криков кажется можно оглохнуть, кровь уже капает с лица, своя или чужая уже не понятно. «Как-то слабовато для сопротивления, маловато» кривит рожей Стрельников. Боковым зрением замечая как один из ребят бьёт женщину в живот, кажется та беременная. Была беременна. Внутри вроде что-то щёлкает, но тут слышится стрельба. Сначала не понимает какого хрена, команды не давал. А потом понимает- стреляют оппозиционеры. И тут крышу сносит опять. — ОГОНЬ В НЕБО! — кричит своим, известный уже приём, показать этим псинам что они при огнестреле. А когда это делают человек пятьдесят это конечно очень эффектно. Пули одна за другой пронзают небо, и те пятятся. Неужели поняли, что они со своими пукалками да ножичками против них ничто? Чекисты уловили эти движения и сразу кинулись на редеющую толпу. Камеры точно будут набиты. Сам так же хватает всех кто попадается, на лопатки и в руки тех кто тащит по машинам. Сваливают на землю, да так быстро что не успевает вытянуть руки чтоб не упасть прямо головой вниз. И бьют, бьют так же нещадно, так же садистки. Черт поймёшь кто тут за добро, а кто за зло. Прямо по морде, наступают на руки чтоб не мог встать. И тут чувствует как капает что-то холодное. Успевает только понять этот факт, как внутри всё мигом холодеет, а сердце пропускает удар. Миг только, как форма вспыхивает, и люди разбегаются. Пахнет палёной кожей и волосами, тут же, даже не обработав информацию поручик срывает с себя плащ и кепку, это всё что можно быстро снять. После чего валится на землю и катается, пытаясь затушить всё что горит. Вовремя сориентировались и другие поручики, наконец плеснув воды, а после и помогли встать. Хорошо подпалили волосы, обжог руки да шею, в остальном остался удивительно целым

— Бог прейдёт спасти, всех проклятых, проклятых, чтоб навести мосты Над пропастью, пропастью

Словно в вакууме слышится тихая песня, видимо одного из народа. Вызывает смешанные чувства, которые Захар понять не успевает. Поднявший его на ноги падает, и его тут же тащат куда-то в толпу, пытаются снять бронежилет. Он кричит как резаный, отбиваясь руками и ногами, совсем близко, прямо в лоб ледяным дыханием дышит смерть. Она тут, собирает души и ждёт новые. Хоп и уже держат по рукам и ногам, а где-то на заднем плане замирает истошный крик. На секунду Захар выпадает с реальности. А открывая глаза видит как один из его ребят с такой силой бьет какую-то даму, а может и не даму об землю, что голова разлетается в дребезги. И в этот момент разум становится на место, дыхание окончательно спирает. Слишком быстро и сильно кто-то вырывает его с чужих рук, Бычков. Смотрит своими слишком ясным для этого побоища глазами, ставит на землю и пускается в толпу. Оглядываясь Стрельников замечает, что людей в чёрной форме стало значительно больше, кто-то вызвал подкрепление. И теперь они, свежие и полные сил бойцы проносится мимо источая запах коканной формы. А он стоит как вкопанный, перед глазами всё плывёт. А по небу летят самолёты И клубъя коричневой пыли летят в лицо Воздухом дышать невозможно, а в руках не сжать винтовку Глаза болят от пыли, кажется совсем рядом разрывается бомба