Шахматы и другие афродизиаки (Chess and Other Aphrodisiacs)

В следующие два дня он ни разу не видит Спока. На что он вообще-то не должен был обратить большого внимания. - Чего это с тобой? – спрашивает Леонард, отвлекая Джима от его размышлений тем, что толкнул его ногой за обедом, во время которого на сей раз его томатный бутерброд выживает. Хотя он скорее отщипывает от него кусочки, а не ест толком. - Ничего, – отвечает Джим, быстро улыбнувшись, и сует остатки сэндвича в рот. - Ты два дня как в тумане ходишь. - Это стресс от финальных экзаменов, – он пожимает плечами. – Ты уже готов к завтрашнему тесту? – отвлекающий маневр хуже некуда, он просто ужасен, и Леонард уже открывает рот, наверное, намереваясь именно об этом и сообщить, но тут экран ПАДДа Джима загорается, показывая новое письмо. Нахмурившись, он начинает его изучать. - Зачем тебя Пайк зовет? – интересуется Леонард, потому что он умеет читать вверх ногами. - Без понятия, – бормочет Джим. «1700. Офис Пайка». – Наверное, чтобы пропесочить меня по поводу симуляции. - Но Спок же отозвал жалобу. Джим закусывает губу. Он ненавидит то, что в его животе поселяется неприятная тяжесть при мысли о неодобрении Пайка. Он, мать их, жутко это ненавидит. Пайк просто еще один человек; его разочарование ничего не должно значить. Но его предательские внутренности все равно сжимаются. Он отодвигает от себя остатки бутерброда. Пять часов спустя он сидит в приемной Пайка, на шестьдесят минут раньше назначенного и выбивая большими пальцами бессвязный ритм на коленях. Йомен капитана продолжает предлагать ему кофе, и все же того факта, что она просто шикарной внешности, недостаточно для того, чтобы он согласился. Он просто отрицательно качает головой и мечтает о том, чтобы дверь Пайка открылась уже. Когда это наконец происходит, желудок Джима сжимается заново. Он различает голос Спока: - …мою благодарность, капитан. - Если он не против, я вас полностью поддержу, коммандер. И я знаю, что радости вы не испытываете, но ее испытываю я. Они пересекают порог вместе, и Джим поспешно выпрямляется, его глаза устремляются на Спока, который моргает. - Здравствуйте, коммандер, – приветствует его Джим; ему хочется надеяться, что какая-то призрачная неловкость существует только в его мозгу. - Джим, ты рано, – произносит Пайк. - Простите, сэр. У меня был перерыв. - Что ж, хорошо. Я хотел обсудить с тобой твое назначение. Спок может остаться. Если ты не против. - Эм… нет, сэр, – и причина тому, что он соглашается, вовсе не в том, что Спок опять врубил свой губоподжимательный режим. - Йомен Тии, когда прибудет коммандер Марч, попросите ее подождать. Проходите, джентльмены, – он пропускает их вперед и запирает за собой дверь. – Обычно такие беседы проходят в частном порядке, но Спок только что согласился занять место моего первого помощника, так что у нас тут семейный круг. Джим улыбается коммандеру. - Поздравляю, – искреннее говорит он и получает короткий кивок. Не то чтобы Джим ожидал ответной улыбки, но он начинает задумываться, какого черта он натворил, что так очевидно оскорбил и разозлил вулканца. Джим поворачивается к Пайку, и его улыбка становится несколько более натянутой. – Так вам достанется «Энтерпрайз»? - Сарафанное радио, похоже, все еще работает, – хмыкает Пайк, – но да, «Энтерпрайз». И я хочу, чтобы ты стал моим офицером по тактике в звании лейтенанта. Ты будешь отчитываться непосредственно перед коммандером Споком. Подойдет? Джим не в силах удержать расползающуюся по лицу довольную усмешку. - Ага. Да, сэр, – поправляется он. – Спасибо. - Не благодари меня. Ты заслужил. Облегчение Джима вырывается у него быстрым выдохом. Он косится мельком на Спока, но коммандер абсолютно невозмутим, ни единого отблеска чувств ни на лице, ни во взгляде. На плечи опускается знакомое ощущение некой потери в пространстве, и Джим снова смотрит на Пайка, который продолжает: - Она не будет готова еще несколько недель, так что у тебя будет время для отдыха после твоих экзаменов, – Пайк протягивает ему руку. Джим пожимает ее, все сейчас кажется ему невероятным и невозможным. – Я тобой горжусь, Джим. И только между нами: твое решение мне понравилось. Оно было совершенно уникальным. - Спасибо, – снова выдает Джим, потому что он не знает, что еще ему сказать. Пайк хлопает его по плечу и отступает, после чего снова открывает дверь, и Джим следом за Споком покидает его офис. Он вытирает ладони о ткань брюк, не уверенный в том, должно ли все быть таким странным и неловким. - Мои поздравления, – Спок первым нарушает безмолвие в приемной. Йомен на мгновение отвлекается на них, но потом снова погружается в документы на своем терминале. Джим сжимает пальцы в кулаки, разжимает их и сует в карманы. - Спасибо, – в третий раз повторяет он и уже готов развернуться, когда никакой реакции не следует, но Спок спрашивает: - Вы играете в шахматы? Джим растерянно хмурится. - Эм… ну да. - Не согласитесь на партию? - С тобой? - Вы можете отказаться, если хотите. Сглотнув и почти кашлянув, Джим лихорадочно пытается определить, что произошло со Споком, что он так стал себя вести. Это напоминает ему о Т’Кал. Он чертовски напряжен. - Когда? - В данный момент у меня нет каких-либо иных планов. - Где? - Комната отдыха для офицеров подойдет. - Тогда показывайте дорогу, коммандер. Технически Джиму не позволено там показываться, потому что он сам офицером не является. Но он, конечно же, там бывал и не раз. И, возможно, есть какие-то лазейки, позволяющие офицерам брать кого-то за компанию. Джим не в курсе, да ему в общем-то все равно. Он направляется за Споком, и они молча добираются до места. В комнате уже есть четыре офицера, двое из них вовлечены в тихую дискуссию, а остальные двое работают над чем-то; ни один из них внимания на них не обращает. Они все так же безмолвно расставляют фигурки. - Я надеялся попасть на «Энтерпрайз», – наконец делится с ним Джим. – А что насчет тебя? - У меня не было никаких ожиданий. Джим опускает свою последнюю пешку, а когда поднимает голову, понимает, что Спок уже закончил и наблюдает за ним. Джим старается улыбнуться. - Что, совсем? – подначивает он. – Не хотел служить в глубоком космосе? - Я не делал подобных запросов, – у Спока голос все такой же скованный и жесткий, как и с того момента, когда Джим ступил в офис Пайка. - «Энтерпрайз» достанется много лакомых миссий. Куча возможностей для научных исследований, – Джим начинает заверять его, прежде чем ловит себя на этом. Он даже не уверен, что это работает. Молчание Спока обозначает, что нет, нифига. Когда наступает его очередь изучать доску после того, как Спок делает первый ход, Джим интересуется: - Ты в порядке? – он смотрит на него, когда не получает ответа; лицо Спока бесстрастное. – Очень уж неразговорчивый, – Джим перемещает пешку. - Как выражаются люди, у меня многое на уме, – спустя две секунды поясняет Спок. - А. Ясно, – мямлит Джим. – Если ты не хочешь играть, мы можем… - Я нахожу, что шахматы способствуют благотворному мышлению. Джим невольно улыбается. - То есть, они помогают тебе думать? - Утвердительно. Кивнув, Джим ждет действий Спока. Когда он передвигает свою фигурку, Джим предлагает: - Ну, если захочешь поболтать об этом, – взгляд Спока устремляется к нему, – чем бы оно ни было… Хотя я и не шибко хороший собеседник, – Джим поводит плечами. – Просто на заметку. Ему очень хочется зарыться под коврик от такого пристального внимания. Но все же он расслабляется, когда коммандер тихо благодарит его: - Я ценю ваше предложение. Усмехнувшись, Джим делает ход. - Это Пайк убедил меня присоединиться к Звездному флоту, – замечает он, просто чтобы заполнить тишину. – Хотя скорее он просто меня на «слабо» взял. - Капитан Пайк объяснил мне обстоятельства, связанные с вашим поступлением, – бормочет Спок. - Правда? Снова семейный круг и все такое? А у тебя какая история? Почему ты записался? Или это вроде как была твоя судьба с самого начала? Спок наклоняет голову, пустоту в его чертах сменяет задумчивость. - Полагаю, это будет верной формулировкой, – он захватывает одну из пешек Джима. – Мой отец однако же желал, чтобы я продолжил обучение в Вулканской Академии Наук. Мое решение ему не понравилось. - Так вы у нас бунтарь, коммандер? - Действительно, – и вот оно, легкое подергивание уголков губ, которое у любого другого человека назвать улыбкой было бы нельзя. - А что насчет твоей матери? – продолжает Джим, постукивая кончиком пальца по своему коню. – Она как отреагировала? Лицо Спока смягчается. - Моя мать, – совсем негромко отвечает он, – выразила свою гордость за меня. Она человек. Джим поднимает брови. - Серьезно? - Это вас удивляет? Джим ухмыляется. - Вообще-то нет. Она, должно быть, потрясающая. В темной глубине глаз Спока загорается что-то, какой-то огонек. - Она уникальная женщина. Джим улыбается. - Я бы хотел с ней познакомиться. - Она вне всяких сомнений разделит ваше желание. Джим старается притвориться, будто это ничего не значит – потому что он понимает, что не значит, – но ему это дается не так легко, как должно было.

–О–

Спок появляется на завтраке, как раз когда Джим ковыряет ложкой свою овсянку. Леонард и Гэри, которые устроились на двух сидениях напротив него за узеньким столом, смотрят на него во все глаза. - Коммандер, – нервно начинает Гэри, – я… - У меня дело к кадету Кирку, – спокойно перебивает его Спок, не отрывая взгляда от Джима. – Я закончу всю работу сегодня вечером к 2100, если вы захотите реванша. Джим улыбается. - Я приду. Спок коротко кивает, после чего без единого слова уходит. - Реванш в Suus Mahna? – уточняет Гэри. – Ну хотя бы ты не совсем неуязвимый, – усмехается он. - Он имел в виду шахматы. - Ты играл с ним в шахматы? – если бы их жизнь была бы старым мультфильмом, отвисшая челюсть Гэри пробила бы пол. – Я знал, что там был подтекст, – победно восклицает он, – когда он заявил, что найдет тот опыт стимулирующим. Поверить не могу, что ты с ним кувыркаешься. - Захлопнись, – шипит Джим, быстро озираясь, чтобы убедиться, что никто это не слышал. – Не кувыркаюсь я с ним. - Да-да, ну конечно. Шахматы, – ну, спасибо, что хотя бы голос понизил. – Ты играешь в шахматы с вулканцем. Ты точно с ним кувыркаешься. - И как так получилось, что я единственный, кто не в курсе, что шахматы - это вулканская эротика? – ворчит Леонард. - Бред все это, – фыркает Джим, продолжая свой диалог с Гэри, – ни капли правды. Серьезно, Гэри, перестань быть засранцем. Я не с ним. Это против правил. - Ты не его студент. Джим сдвигает брови. - Ну и что? Всем кадетам нельзя развлекаться с профессорами. - Нет, не всем, – Гэри с громким хрустом откусывает ломтик бекона. – А по-твоему, почему я не взял ни одного из курсов Шоу в мой первый год? - Ты спал с Шоу? – рычит Леонард, а потом впечатывает лицо в ладони. – Какого черта я вообще с вами вожусь? Джим его игнорирует. - Ты хочешь мне сказать, что устав действует, только если ты и впрямь посещаешь его уроки? Или ее, – поспешно добавляет он. Гэри дергает бровями. - Ага, именно это, Джимми. А теперь ничем со мной не хочешь поделиться? Приведенный в полнейшее замешательство и слегка паникующий Джим отталкивает машущую перед его лицом руку. - Иди ты, Гэри. Повторяю в сотый раз: я с ним не сплю. - Ну-у пока, может, и нет… - Пойди-ка нафиг, Митчелл, – вклинивается Леонард, и Гэри хмурится. - А что? Почему? Я ж просто дурачусь. - У тебя лекция, идиот, – Леонард тыкает пальцем в сторону большого хронометра на стене, и Гэри выругивается. - Вот же блин. Спасибо. Если я опять опоздаю… – он запихивает остатки бекона в рот и, невнятно расшаркавшись, присоединяется к трем своим сокурсникам, после чего они пулей вылетают из столовой. Джим возвращается к своей каше, не в последнюю очередь из-за того, как Леонард на него смотрит. - Итак, что у вас там за история, Джим? Тот улыбается, пережевывая овсянку. - Ты ж знаешь Гэри. Он придурок. - Я не это имею в виду. Странно как-то, что он взял и появился тут. - А почему странно-то? - Просто странно. Какого черта у вас двоих творится? Джим невинно пожимает плечами. - Ничего. Абсолютно ничего. Мы друзья, ну или типа того. - Ах, ну да-а, теперь мне все ясно. Джим опять уклоняется от прямого ответа. - Ты уже что-нибудь слышал о своем назначении? - Нет, и не пытайся поменять тему. - Боунс, слушай, ничего не происходит, ладно? Я просто сомневаюсь, что он знаком еще с кем-то своего уровня, вот и все. Он не ухаживает за мной за шахматами. - И с чего бы это ты так уверен в этом? Яростно воткнув ложку в свою кашу, Джим огрызается: - Может, хватит уже? Повисает короткая пауза, тихий гудеж кадетов в кафетерии – как раздражающий гул. Он отпускает ложку, после чего та громко бьется о край миски, и дергается, когда Леонард тянется к нему и кладет ладонь на его руку. - Ладно, – привычно ворчливо сдается он, – я умолкаю. И, кстати о птичках, у тебя тоже урок. И у меня. Джим улыбается от знакомой доброй колкости в его голосе.