Behind Blue Eyes

Инсомния, также известная как бессонница, чаще всего бывает вызвана психогенными расстройствами, к которым можно отнести тревожность, эмоциональную напряженность или перевозбуждение, стресс. От расстройств сна страдают около 45% населения планеты, и только чуть больше 10% из них действительно нуждаются в медицинской помощи. Почти две трети из тех, кто жаловался на бессонницу — женщины. Так учили в колледже. Именно поэтому, лежа в кровати рядом с блаженно посапывающей Евой, которая спала сном праведника, я была ничуть не удивлена тем, что мне не удается отправиться в царство Морфея, если выражаться чуть более поэтично. Почти смешно. В моей жизни за последние месяцы происходило столько ужасных событий — я помогла преступнику бежать из тюрьмы, проводила операции практически в полевых условиях, попадала в перестрелки, на моих глазах гибли люди — но заснуть я не могла именно после того, как наметились проблемы в личной жизни. Пора менять расстановку ценностей. Новость о том, что Рэйчел не совсем девушка меня не успокоила, а только внесла еще больший хаос в мысли. Меня мотало из стороны в сторону на эмоциональных качелях, которые никак не хотели останавливаться. Я ничего не понимала, и от этого было только хуже. Наверно, нужно было поговорить хоть с кем-то, что-то выяснить, но я пока предпочитала прятать голову в песок и тихо набираться мужества. Мне вообще начинало казаться, что я больше не выйду из этой комнаты, потому что не отважусь посмотреть в глаза Сэму. Но встать все же пришлось. Нет, на нас не напали, моя профессиональная помощь не потребовалась ни одному из членов нашего маленького коллектива, и даже пожар не начался. Все просто и банально. Мне нужно было посетить ванную комнату. Прокравшись мимо гостиной, где сегодня Сэм сторожил Рэйчел, которая все еще находилась на положении подозреваемой, я зашла в ванную и с облегчением выдохнула. Чувствовала себя невероятной трусихой, но была пока не готова встретиться взглядом с Макото. Может быть, позже ко мне вернется подобие порядочности, и я смогу поговорить с ним… или хоть с кем-то. Но набраться мужества мне так и не удалось. Жизнь, как всегда, внесла свои коррективы. Уже на пути обратно в спальню, все так же стараясь передвигаться бесшумно, чтобы никого не потревожить, я практически натолкнулась на Рэйчел, которая вышла мне навстречу и застыла в дверях гостиной. Увидев ее, я почувствовала, как мой желудок снова скрутило спазмом. Нет, во мне уже не пылала та злость, как при разговоре с Александром. И даже болезненное отчаяние отошло на второй план. Осталось какое-то опустошение из-за того, что я не знала, как поступить дальше. Не знала вообще ничего. Но видеть ее все же было неприятно. А мне ведь придется постоянно находиться с ней в одном маленьком доме и даже, наверное, общаться. — Агата, можно с тобой поговорить? — Эмм… Не думаю, что сейчас подходящее время, — осторожно уточнила я. Конечно, мне хотелось разобраться в этой ситуации, но я уже приняла решение — сначала я все же поговорю с Александром и выслушаю его. Если ему вообще есть что сказать. Осталось только набраться достаточно храбрости для того, чтобы начать этот разговор. Я уже начала обходить ее, пытаясь снова спрятаться, но Рэйчел не дала мне этого сделать. — Это я его поцеловала, — выпалила она мне в спину, заставив остановиться. Ну да, это не классический случай из голливудских фильмов, когда один герой умоляет его выслушать, а другой уверенно отказывается и в итоге информация, которую можно было донести всего в двух словах, так и остается тайной. Рэйчел явно не смотрела мелодрамы и не стала действовать по проверенному шаблону. — Не похоже, чтобы он сильно сопротивлялся, — выдохнула я, сжимая кулаки. — На самом деле, он оттолкнул меня, ты просто этого, наверное, не видела. И снова я замерла, ничего не понимая. Я ведь смотрела на это несколько секунд. А сколько требуется, чтобы оттолкнуть человека? Почему сейчас Рэйчел пытается выгородить Александра? Казалось, мозг сейчас взорвется. Пытаясь собраться с мыслями, я начала бездумно обводить взглядом пространство и натолкнулась на Сэма, который сидел в гостиной и пристально наблюдал за нашим разговором. — Может быть, поговорим на кухне? — Не думаю, что меня отпустят, — хмыкнула Рэйчел, а затем понизила голос и зашептала. — Я понимаю, как это выглядит со стороны, но поверь, Александр никогда не испытывал ко мне ничего, что можно было бы хоть отдаленно назвать влечением, — в ее голосе послышались горькие нотки. — Между нами никогда не было романтических отношений, и этот поцелуй тоже не его вина. — Но он тебя все же не оттолкнул… Я ведь видела, на что он способен. Если бы он не хотел этого поцелуя, ты бы к нему даже прикоснуться не успела. — Я… я не знаю… Но он не отвечал. Просто застыл. Тогда я почти не обратила на это внимания, а сейчас понимаю, что это был даже не поцелуй. С таким же успехом я могла бы целовать мраморную статую, — грустно улыбнулась она. — Пожалуйста, не отталкивай его. — Это он просил тебя со мной поговорить? — Нет, — она мотнула головой, как будто вспоминая что-то неприятное. — На самом деле он был против. — Тогда почему ты мне все это рассказываешь? Почему пытаешься его оправдать? — Он мой друг, — снова слишком грустно протянула она, а потом хмыкнула. — Звучит неубедительно, да? Я всегда любила его. Это ни для кого не секрет. Я и сейчас люблю, но понимаю, что со мной он не будет никогда. И я просто хочу, чтобы он был счастлив. Агата, я бы ни за что не сделала этого, если бы знала, что вы встречаетесь, — ее речь была обрывистой, как будто с надрывом. — Поверь, я знаю его очень хорошо. Почти всю жизнь. И вижу то, чего не видят остальные. Сейчас ему очень плохо. Он уже начал сходить с ума, обвиняя себя во всех смертных грехах. Но я здесь помочь не могу. Только ты. — Хм… — Я не знаю, почему он не оттолкнул меня сразу. Но, пожалуйста, поговори с ним. Дай возможность объясниться. Нельзя сказать, что этот разговор что-то сильно поменял во мне. Легче не стало. Понятнее тоже. Точнее некоторые вопросы вроде прояснились, но делать однозначные выводы было рано. А еще я понятия не имела, как к этому относиться. — Спасибо, Рэйчел, — кивнула я ей, так и не пообещав поговорить с Алексом, и поспешила обратно в свою спальню. Тихо прикрыв за собой дверь, я не спешила ложиться в кровать. Зачем, ведь мне все равно не удастся заснуть? Все, что сказала Рэйчел, постепенно улеглось у меня в голове, создавая почти понятную картину происходящего. Я не знала, можно ли ей верить, но в то же время не находила ни одной причины, по которой она могла врать. Для нее я совершенно посторонний человек, а значит, успокоить она стремилась вовсе не меня. И то, что Алекс никогда не испытывал к ней влечения тоже выглядело правдоподобно, учитывая… некоторые подробности. Оставалось выяснить только одну деталь — почему Александр ее не оттолкнул. Внезапно я поняла, что не верю в то, что он мог действительно мне изменить. Это не было отрицанием. Просто сейчас, когда злость и отчаяние уступили место полной эмоциональной отрешенности, я, наконец, могла мыслить если не здраво, то очень близко к этому. И именно сейчас я поняла, насколько же глупо я поступила. Хотелось взвыть и вцепиться в волосы. Останавливало только то, что рядом спала Ева. Кому я сделала лучше тем, что так психанула? Себе? Если бы я сразу выяснила все, пусть бы даже правда оказалась горькой, мне было бы легче. Даже знать об измене, наверное, лучше, чем додумывать ее подробности у себя в голове. Но вместо того, чтобы сразу разрубить этот узел, я захотела отомстить, попутно проехавшись не только по Александру, но и по Сэму. Я рассорила нашу маленькую компанию, а еще окончательно запуталась в своих чувствах. Еще раз взглянув на пустующее место рядом с Евой, я поняла, что не смогу лечь рядом, снова погружаясь в свои мысли. Мне нужно было выяснить все и именно сейчас. Наплевав на то, что за окном ночь, а Алекс наверняка спит, я снова выскользнула из спальни и отправилась в единственную комнату, где он мог находиться. Слабый лунный свет едва проникал сквозь маленькое окно, но я все же смогла рассмотреть его фигуру. При виде Александра, который сидел на кушетке, низко опустив голову и сжимая кулаки, сердце в очередной раз сжалось. На секунду захотелось его обнять, а в следующее мгновение пришло желание снова сбежать. Но затем он вскинул голову, смотря на меня своими голубыми глазами, в которых сейчас не было ни грамма привычной насмешки, и поняла, что уйти все же не смогу. — Алекс… — начала я нетвердым голосом, но быстро взяла себя в руки. — Я думаю, нам нужно поговорить. Я была готова ко всему. К тому, что он начнет что-то доказывать, выставит меня за дверь, накричит, начнет язвить, попытается оправдаться. Но он просто молча кивнул, отводя от меня взгляд. — Л-ладно, — собрав волю в кулак, я закрыла за собой дверь, отрезая все пути к отступлению и привалилась к ней спиной. — Я разговаривала с Рэйчел. — И как? Нашли общий язык? — Не так хорошо, как вы с ней, — съязвила я. — Туше, — хмыкнул Алекс. — И что она тебе рассказала? — Какая разница? Я хочу услышать, что мне скажешь ты. Впервые за время нашего разговора он повернулся ко мне. Во взгляде была решимость, которой я не видела у него раньше. Мне кажется, даже убивал он с более отстраненным лицом. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но запнулся на полуслове, продолжая вглядываться в мое лицо. Я не понимала, что с ним творится, но решила не мешать, подталкивая его к разговору. Было видно, что он пытается решиться на что-то и от этого зрелища у меня по коже пробежал холодок. Всегда максимально собранный, насмешливый и нахальный Александр сейчас выглядел откровенно потерянным. И чем дольше он смотрел на меня, тем меньше отчаянной решимости оставалось в его глазах. — Скажу, что я идиот, — выдохнул он, кажется, спустя целую вечность. А потом начал рассказывать. По мере того, как он говорил, тугой комок в районе солнечного сплетения закручивался еще туже. Только теперь я переживала не только о своих растоптанных чувствах, но и о нем. Конечно, рассказ не был приправлен эмоциональными подробностями, но я смогла додумать и сама. Все же предательство Фредерика сильно подкосило Александра. Я знала об этом, но все же не могла представить, через что он проходит. По мере его рассказа меня уже привычно кидало из стороны в сторону, а мысли путались. И когда он дошел до поцелуя, я так и не смогла полностью разобраться в своих чувствах. — Я… не знаю как на это реагировать, — честно призналась я, присаживаясь рядом с ним. — Хочешь, подскажу, — невесело усмехнулся он. Я действительно не знала. Осадок остался очень неприятный и картина того, как эти двое целуются, все еще всплывала перед глазами. Но… когда можно считать поцелуй изменой? Актеры регулярно делают это на съемочной площадке, а вечером возвращаются к семье. Я и сама целовалась с Кристофером, уже находясь в отношениях с Александром. Конечно, тогда была другая ситуация, но все же… Так при каких же обстоятельствах можно смело утверждать, что поцелуй — это измена и разрывать отношения? Наверное, только тогда, когда в него вложены чувства. Да, он поступил как идиот, но я понимала почему. Причем сама я повела себя ничуть не лучше. — Пожалуй, обойдусь без подсказок, — отмерла я. — Все что могла, я уже сделала, — скривилась я, вспомнив разбитый нос Сэма. — Наверное, мне тоже нужно объясниться. — Это необязательно. — Нет, я хочу. Послушай, я поцеловала Макото потому что… — запнулась я, не зная, какие подобрать слова. — Черт, я не собиралась этого делать… Я просто… — Хотела сделать мне больно, — подсказал он. — Да, — выдохнула я. — У тебя получилось, — ухмыльнулся Александр. — Я… — Агата, только не начинай оправдываться. Я понимаю, почему ты это сделала, — сказал он, и я уже хотела улыбнуться, но затем Алекс добавил. — Наверное, это к лучшему. — Что ты имеешь ввиду? — Я… — он тяжело вздохнул и какое-то время молчал, а затем продолжил, но, кажется, совсем не так, как планировал изначально. — Я хочу отдать тебе кое-что. Александр достал из кармана подвеску. В темноте ее рассмотреть не получалось, но все же было видно, что это женское украшение. Он протянул мне тонкую цепочку с кулоном, но я не спешила забирать неожиданный подарок. — Откуда это у тебя? — Купил, когда мы ехали сюда. Это обычная бижутерия из супермаркета, — хмыкнул он, а затем приблизился, самостоятельно надевая подвеску мне на шею. — Важно то, что внутри. Алекс нежно убрал мои волосы, положив их мне не левое плечо, а затем придвинулся почти вплотную, застегивая цепочку у меня на шее. Щекой я чувствовала его дыхание, от которого по коже побежали мурашки. Я все еще понимала, что нам нужно продолжить разговор. После того, как я узнала, почему он не оттолкнул Рэйчел, тяжелый камень на груди, который не давал нормально дышать, ослаб. Но я продолжала находиться в растерянности. Как простить человека, которого, как оказалось, прощать-то особо и не за что? Как отпустить столь непростую ситуацию и просто жить дальше? Впрочем, мое тело решило все за меня. Почувствовав его близость, его аромат, жар его кожи, мое дыхание участилось и мне просто захотелось, чтобы все было как раньше. Впиться в его губы и не думать ни о чем. Но он мне не позволил. Застегнув замок, он отстранился, серьезно глядя мне в глаза. — Носи его, не снимая. Внутри логин и пароль от почты, на которой лежат данные об оффшорном счете. Ты сможешь перевести деньги, какой бы паспорт ты не сделала. И да, еще там контакты нескольких специалистов из разных стран, которые помогут оформить хорошие документы. — И зачем это? — я замерла, в который раз за эту ночь растерявшись. — Ты уедешь отсюда как только появится возможность, — уверенно начал Александр, сообщая мне об этом, как об уже свершившемся факте. — Сделаешь новый паспорт. Снова закончишь медицинский, а может быть, просто купишь диплом — как тебе будет удобнее. И заживешь обычной, нормальной и спокойной жизнью, — он говорил это спокойно, безэмоционально, отрешенно. — А ты… — я не смогла договорить до конца и задать вопрос. Впрочем, это было и не нужно. В его взгляде снова появилась та же решимость, которую я заметила как только вошла в эту комнату и наконец поняла, что это значит. — Ты… — голос подвел, срываясь, — сейчас пытаешься расстаться со мной? Еще недавно я сама ему заявила, что мы даже не встречались, и оборвала эти отношения одной хлесткой репликой. Но сейчас, только предположив это, я испугалась. — Да, — ответил он, плотно сжимая губы и отворачиваясь. — Это из-за того, что я тогда сказала? — Нет, — отрезал он. — Просто… — Что – просто? Ты мне тоже скажешь, что я тебе надоела? Извини, но я в это не поверю. Не после того, как ты вручил мне это, — я подцепила пальцами цепочку на своей шее, указывая на кулон. — Черт, Агата, — почти закричал он, вскакивая с кушетки. Маска отрешенности разлетелась на куски, обнажая эмоции. — Я ведь пытаюсь поступить правильно! Как ты не понимаешь? Я не из тех, чьи отношения заканчивается фразой "жили долго и счастливо". Ты хоть представляешь, на что похожа моя жизнь?! — Ну… Примерно на то, что я наблюдала последние три месяца, — я нашла в себе силы улыбнуться. — Агата, это совсем не смешно. Да, я понимала, о чем он говорит, я ведь и сама раньше думала об этом. Он контрразведчик. Не лучшая профессия для тех, кто хочет насладиться тишиной и спокойствием. Я размышляла о том, что мне всегда придется за него переживать, гадать, не попал ли он в перестрелку, не находится ли в эпицентре очередного теракта, не раскрыли его прикрытие. Это действительно беспокоило меня. До этого момента. Теперь я поняла, насколько все это ничтожно. Внезапно стало плевать на тот поцелуй, который я видела, на возможную опасность, на неопределенное будущее. — Если ты перестал смеяться, то дела и правда плохи, — улыбнулась я. — Алекс, — я встала и приблизилась к нему, подхватывая его руку, — ты не поверишь, но я знаю кто ты такой. — Ты ведь понимаешь, что рядом со мной всегда будет опасно? Да что б тебя, Агата! А если я не смогу разобраться с Фредериком в частности и с "Эквинор" в целом? Ты осознаешь, что охота на меня продолжится? Даже если я решу спрятаться, меня будут искать. И могут найти в любой момент, где бы я ни был. Я не позволю, чтобы ты была рядом в этот момент. — Мне все равно, — мотнула я головой. — Можешь считать, что я стала адреналиновой наркоманкой или сошла с ума. Но меня это не пугает. — Меня пугает, — совсем неслышно, одними губами шепнул он. Но мне не нужно было слышать, я и так это знала. А еще не могла придумать, что сказать. Нет, я могла бы рассказать о том, почему мне нужно остаться рядом, причем в подробностях. Но глупо навязываться мужчине, который решил с тобой расстаться, пусть и по такой причине. Да, я не хотела этого. Но умолять его остаться не собиралась. Во-первых, у меня все еще есть гордость. А во-вторых… у меня просто не получится. Это ведь Александр. Настолько упрямого человека я еще не встречала. Это качество бросалось в глаза сразу, даже раньше, чем его сарказм. Именно поэтому я просто стояла рядом, продолжая держать его за руку и вглядываясь в лицо, как будто пытаясь остановить этот момент. Мне не верилось, что все может закончиться вот так. А еще очень не хотелось уходить, ведь это будет означать, что все происходящее — правда. Как только я выйду за эту дверь, эти отношения оборвутся. Но и Александр не спешил прогонять меня. Какое-то время он молчал, глядя мне в глаза и, наверное, пытаясь найти еще какие-то доводы. Но постепенно в его взгляде оставалось все меньше той самой решимости. Он мотнул головой и уже собирался что-то сказать, но запнулся, так и не выдавив из себя ни звука. А затем резко выдохнул и притянул меня за талию, впиваясь в губы жестким, страстным поцелуем. Это было неожиданно, но я ответила сразу, не раздумывая ни секунды. Только вцепилась ему в плечи, притягивая его к себе еще ближе. Руки Александра сжались на моей талии почти до боли, а затем скользнули вверх, запутываясь в волосах, пока он заново изучал мой рот, прикусывал и оттягивал губы, скользил языком по небу, краешку зубов… щеке… шее… ключицам. Я вспыхнула спичкой мгновенно, как только он первый раз коснулся моих губ, и сейчас уже пылала так, что казалось, этот огонь распространится по всему дому. Внизу живота скручивался тугой узел, заставляя сильнее сжимать ноги, а пальцы уже пробрались под футболку, царапая выпирающие кубики пресса. Внезапно стало плевать на все — на Рэйчел, на всю эту неприятную ситуацию, на то, что он только что пытался расстаться со мной. Даже если это в последний раз, мне необходимо было это почувствовать. И если бы кто-то попытался меня остановить, я бы убила этого человека, не раздумывая. Даже отсутствие контрацептивов уже не пугало меня. Все, что было важно — его тело, которое начинало мелко дрожать от моих прикосновений, его руки, которые заставляли выгибаться и плавиться, сходя с ума. Футболка Александра уже давно отлетела в сторону, и я с удовольствием исследовала его тело, как будто заново, не в силах насытиться им. Не смогла оторваться даже тогда, когда Александр подхватил меня под ягодицы, заставляя обвить его талию ногами, и прислонил спиной к стене. Снова поцелуи, которые заставляют все мысли раствориться под напором невыносимого возбуждения. Он как будто задался целью окончательно свести меня с ума, то целуя медленно и нежно, то оставляя почти болезненные отметки на моей шее и груди. Я уже откровенно ерзала, пытаясь сильнее вжаться в его пах, несмотря на то, что Александр, по какому-то недоразумению, все еще был в брюках. — Алекс… — я нашла в себе силы оторваться от него во время очередного поцелуя. — Сними эти чертовы брюки! — Какая грозная, — рассмеялся он низким, грудным смехом, от которого по телу прошла оглушающая волна возбуждения, сосредотачиваясь внизу живота. Я уже хотела возмутиться, но он оторвал меня от стены и всего в один шаг достиг кушетки, опуская меня на нее. Все же есть плюсы в настолько маленьких комнатах. Нависнув надо мной, Алекс заглянул в мои подернутые пеленой возбуждения глаза, как будто хотел что-то сказать, но я больше просто не могла ждать и, вцепившись ему в волосы, притянула к себе, накрывая губы поцелуем. Тело горело и требовало немедленных действий. Вот только Александр не спешил. Он снимал с меня одежду нарочито медленно, как будто распаковывая дорогой и долгожданный подарок, осыпая поцелуями каждый новый оголившийся участок кожи. А когда на пол, вслед за остальной одеждой полетел мой бюстгальтер, и его губы накрыли напряженный сосок, я начала задыхаться. Алекс играл с моей грудью, распаляя меня сильнее с каждой секундой, перекатывая возбужденные горошины между пальцами, всасывая их в рот, прикусывая и оттягивая. Казалось, я не выдержу и кончу только от этого. Я то и дело пыталась вжаться и потереться своей промежностью о его бедро, но он каждый раз останавливал меня, вжимая в кушетку. Не знаю, сколько это продолжалось. Мне казалось, что вечность. Голос окончательно охрип, а тело дрожало и не слушалось свою хозяйку. Но оказалось, что это были цветочки. Когда его пальцы опустились на уже давно мокрые трусики, сделав пару круговых движений, а затем снова вернулись на внутреннюю сторону бедра, лаская кожу, я поняла, что он собирается меня убить. — Але-е-е-е-екс… — Ммм… Мне нравится, когда твой голос звучит так… умоляюще, — почти мурлыкнул он, ненадолго отрываясь от моей груди. — Но сейчас просить бесполезно. Я недовольно заерзала, пытаясь самостоятельно насадиться на его пальцы, но он только хрипло рассмеялся, не позволяя мне проявлять инициативу. — Тише, каттен. — Хочу тебя, — выдохнула я, уловив в своем голосе хнычущие нотки. Он поднялся на локтях и, проведя губами от шеи до уха, шепнул, щекоча дыханием нежную кожу прямо за мочкой: — Капризный маленький котенок, — Алекс прикусил мочку, слегка оттягивая, при этом снова возвращая руку к трусикам и пробираясь под тонкое кружево. — Нетерпеливая каттен. — Пожалуйста… Но в ответ я в очередной раз услышала тихий, невероятно возбуждающий смех. Боже! Как можно настолько эротично смеяться? Почему от этих звуков внутри живота все начинает пульсировать еще сильнее, посылая сладкие спазмы через все тело? Как будто мне мало того, что он творит с моим телом. А он не собирался останавливаться, продолжая ласкать в самых нужных местах, но замирая, стоило мне подступить к грани оргазма слишком близко. Я металась по кушетке, давно сбросив на пол подушку и перестав сдерживать стоны. Кажется, я выкрикивала его имя, грозилась убить, умоляла, впивалась в его плечи так сильно, что оставляла кровавые царапины… Только когда я подумала, что действительно сойду с ума, услышала, как он расстегивает ширинку, а затем ощутила такое долгожданное и необходимое проникновение. Войдя на всю длину так медленно, что казалось, я почувствовала каждую венку, он ненадолго замер, а затем начал плавно двигаться. И больше не осталось ничего. Только всепоглощающее, почти болезненное удовольствие, которое сейчас пульсировало не только внизу живота, а во всем моем теле, даже на кончиках пальцев. Каждое его движение вызывало все новые сладкие спазмы, заставляя что-то сбивчиво шептать ему в губы. И когда напряжение стало невыносимым, меня пронзил оргазм такой силы, что казалось — внутри что-то взорвалось. Я выгнулась под неестественным углом до боли в суставах, которую я наверняка почувствую позже, и громко застонала, продолжая пропускать через себя волны удовольствия. Наверное, это и для Алекса стало последней каплей, потому что в следующую секунду он выскользнул из меня, изливаясь на мой живот с тихим низким стоном. Только спустя несколько минут, я чувствовала, что лежать не очень-то и удобно и завозилась, пытаясь лечь хоть немного комфортнее. Александр отмер, перевернул меня, устраивая мою голову на своем плече, а затем потянулся, доставая откуда-то салфетки, и аккуратными, нежными движениями вытер мою испачканную кожу. —Агата… — начал он, когда я заняла удобную позу, практически забравшись на него. — Если ты сейчас еще раз скажешь, что нам нужно расстаться, то я возьму свой любимый скальпель и отрежу тебе что-нибудь ненужное, — пригрозила я, зарываясь носом в ложбинку между плечом и шеей. — Хм… А жалеть потом не будешь? Вдруг это самое ненужное тебе еще пригодится? — Пошляк! — Не переживай, каттен, — тихо рассмеялся он, а затем обнял меня, еще сильнее прижимая меня к себе. — Знаешь, я ужасный эгоист. Я больше не отпущу тебя. Этого хватило, чтобы мои губы растянулись в широкой улыбке, а тело окончательно расслабилось. Инсомния, которая одолевала меня всю ночь, отступила как по волшебству, а я поняла, что вот-вот провалюсь в глубокий сон. И уже задремав, краем сознания я услышала тихое: — Не смогу отпустить… По крайней мере до тех пор, пока ты сама не захочешь уйти.

***

Проснулась я в том же положении, что и засыпала — на узкой, короткой и жутко неудобной кушетке, практически полностью забравшись на Александра. Но мне было плевать на ломоту в мышцах и затекшие конечности. Я снова была счастлива вопреки логике и здравому смыслу. И когда я подняла голову, меня встретили такие же улыбающиеся глаза. — Пора вставать, каттен. А то малыш Сэмми меня потеряет, ревновать начнет. — Зарегистрируйте уже ваши отношения и живите счастливо, — фыркнула я, поднимаясь. — Наша любовь слишком прекрасна и не нуждается в низменных проявлениях бюрократии. С трудом удержавшись от смеха, я оделась и выскользнула из комнаты, чтобы почти сразу попасть в куда более напряженную атмосферу. Традиция собираться в гостиной осталась, несмотря на то, что наша компания расширилась. Все пили кофе и что-то негромко обсуждали, резко замолчав при моем появлении. Ева посмотрела одобрительно и подмигнула. Сэм и Рэйчел вымученно улыбнулись и отвели взгляд. Было безумно неловко, но я ничего не могла поделать. Что бы я ни сказала, это не поможет и никак не повлияет на их чувства. — Всем привет, — вошел следом за мной Александр, обведя взглядом компанию. — Сэмми, — он подошел к другу, присаживаясь рядом, — прости за вынужденную ринопластику. Но позволь заметить, ты стал еще прекраснее. Настолько, что мое сердце может не выдержать. — Да иди ты… — начал Макото, а потом коротко выдохнул и махнул рукой. — Ладно, не ломать же тебе нос в ответ. К тому же, насколько я знаю, над ним еще в тюрьме поработали. Я бы предположил, что тебе и мозги там отбили, но знаю, что ты с детства такой. Тебя в младенчестве уронили? — Угу, мне так и говорили – как увидят, какой я хорошенький, так и выпускают из рук от восхищения. Хочешь посмотреть мои детские фотки? — Мальчики, сцена вашего примирения настолько трогательна, что я плачу в три ручья. Но у меня назрел вопрос, — заявила Ева. — Сколько нам тут еще торчать? — Присоединяюсь к вопросу, — подала голос Рэйчел. — С меня вроде как сняли подозрения, поэтому мне бы хотелось вернуться на работу. — Я не говорила, что с тебя сняты подозрения. Я всего лишь сказала, что не нашла связи с террористами. Но это еще ничего не доказывает. — Она права, — кивнул Александр. — Прости, Рэйч, но до конца этого… — он запнулся, как будто пытаясь подобрать адекватное название для нашей ситуации, — дела… тебе придется остаться под нашим присмотром. — Замечательно! — буркнула девушка, отворачиваясь. — А насчет того, сколько нам тут торчать, я как раз хотел поговорить. Ева, у тебя получится влезть в "Эквинор"? — Да я уже, — пожала плечами брюнетка. — Но если тебя интересует что-то помимо отчетов из белой бухгалтерии, то ничем не могу помочь. Их внутренний сервер защищен круче Пентагона. — Значит, придется нанести визит лично. Сэмми, как ты смотришь на то, чтобы отправиться со мной на романтичную прогулку в офис этой чудесной компании? — Ты в своем уме? Ты представляешь, какой там уровень охраны? Да наши лица еще на парковке засекут. И как ты собираешься пробраться в здание? Промышленным альпинистом прикинешься и влезешь в окно или доставщика пиццы изобразишь? Даже если у тебя это получится, все окружающиеся, конечно, будут столь любезны, что позволят нам несколько дней спокойно перерывать всю документацию и предоставят доступ к компьютерам вместе с паролями. — Мальчики, тут я могу вам помочь, — загадочно улыбнулась Ева. — Дам вам флешку с вирусом. Если подключить ее к местной сети, я ее взломаю, так что можете не оставаться там с ночевкой. — Допустим, — поджал губы Сэм, все еще выражая неодобрение всем своим видом. — Но это не отменят общей проблемы. Как мы попадем в здание так, чтобы нас не узнали, да еще и позволили продвинуться куда-нибудь дальше вестибюля? — А с этим, кажется, могу помочь я, — тихо произнесла я, после чего на меня сразу же направились четыре изумленных взгляда. — Каттен, я чего-то о тебе не знаю? У тебя в сумочке завалялись маски Итана Ханта*? Или ты собралась по-быстрому нам пластические операции сделать? Если что, я против! Я слишком красив, чтобы идти на это! — Нет, — улыбнулась я. — Но у меня есть план.