Dionysus

Он не исполин, а только пестрая птица, запертая в клетке собственного существования. Франц Кафка Игорь лежит лицом в постель, уткнувшись в пахнущий соломой и молоком член сидящего Дениса. Тюлевая занавеска играет на ветру. В космическом пространстве, разрастаясь ластоногими щупальцами, образовываются новые вселенные. Кузнечик сидит на цветке адиантума, он как-то залетел в открытое окно. После утренней сессии они выпустят его на свободу. Денис водит членом по искусанным со вчерашнего вечера Игоревым губам. Жилин пристроился сзади, схватил за худые бедра, и трахает его. — Единственное, о чем я сожалею, что в вас так мало отверстий, куда можно засунуть член. Вы двое храните в своем амбаре ключи от моего наслаждения. Я люблю вас. Я развиваюсь с вами. Я благодарен каким-то невидимым высшим силам за это прекрасное земное путешествие. Раньше я не мог себе представить, что буду говорить слово «люблю» двум мужчинам сразу. Сергей, вбившись в него до состояния сцепки, схватив его за плечи, обильно кончил в него. Вытерев на лбу и над верхней губой испарину, сказал короткую фразу: — Хочу его еще. Ты его подержи, Дионис. Денис садится за Игорем позади, трется грудью о его евангелическую спину. Обхватывает его ноги под коленями, и выставляет на обозрение алеющий розой анус. Наклоняется, целует своего суженого в уголок губ. Двое омег, переиначивших законы всего земного, кажутся Сергею Лютнистом и Вакхом с полотен Караваджо. — Держись за меня, сладкий, пока этот маньяк будет затрахивать тебя. Игорь заводит руки назад, и обхватывает его корпус руками. Денис просовывает пальцы ему в рот, трахает его рот пальцами, потом одержимо выкручивает соски. Жадно наблюдает, как он мечется под ним, выкрикивая имена двух близких мужчин, сомлевший и мокрый. Как член Сергея врывается в тесное лоно дикого лесного бога, и каждый раз образует выпуклость под кожей изнутри. — Держи ноги сам, я помогу тебе быстрее улететь. Денис дрочит Игорю член, потом оставляет его, и кончиками ногтей стимулирует апокалиптические горящие соски на подергивающейся груди. Когда кончает, Игорь выгибается — и стонет ему в рот. Потом Сергей и Дионис целуются, кузнечик упархивает в окно сам, — а активные партнеры, поиграв переплетающимися языками, меняются местами. — Хватит меня вытрахивать с утра пораньше. Ни стыда, ни совести. — бормочет Игорь, привычно проглатывая гласные звуки. Пытается соединить ноги и вырваться, но ему не дают это сделать. — Ты даже не догадываешься, глупый, насколько сильно я тебя люблю. Потерпи меня несколько минут. Потерпишь? Денис закидывает его ногу себе на плечо, втягивает в рот его дрожащие отзывчивые губы, и плавно входит в разработанный анус, залитый спермой Сергея. Жилин сзади покусывает выступающий Игорев позвонок. По карнизу окна ходит любопытный клювастый ворон. *** После душа втроем Игорь сидит на стуле у кухонного окна, толкает и сминает окурок в пепельнице. Денис укладывает голову ему на колени, ища у него заботы и внимания. Мокрые глаза прячет в складках его одежды, похожей на хламиду Христа. Вселенная молчит, Денис молчит, птицы за окном перестали перешептываться разными голосами. Игорь гладит Дениса по влажным волосам. Игриво укусив его за мякоть на ладони, Денис поднимает голову: — Ты меня любишь? — Очень. — Я тоже тебя люблю. Дионис гладит свое лицо его рукой, и следом целует ласкающую руку. — Мне важно знать, что ты любишь меня. Игорь начинает целовать его в губы, быстро двигая челюстью. Попутно выясняя между поцелуями: — Почему ты мента не трясешь за отворот кителя с такими же вопросами? — Мент и так от меня никуда не денется. — Ладно тебе. Не забивай свою чудесную светловолосую голову, никто от тебя никуда уже не денется. Лежи у меня на коленях. Так люблю гладить тебя. Сергей сначала замирает в проеме двери, потом раздвигает нитяные гирляндовые занавески, и направляется к ним обоим чеканным солдафонским шагом. — Обожаю наблюдать, как вы нежитесь, не смотря на припадки ревности. Возьму на себя смелость сказать, что это самые эстетичные картины в мире. — Что еще в жопу за ревность? — Тебя ревную к нему, его к тебе. — хохотнул Жилин. — Мой мальчик, разве ты не знал? — Он до ебанутости ревнивый. — встревает Игорь. — Но любовник поистине гениальный из него. То, как этот хищник разделывает свою добычу в постели, не укладывается ни в какие рамки понимания. Он сумасшедший гений. Полковник Жилин потащил Дениса на постель, толкнул лицом на контрабандную темно-зеленую простынь, помял его спину коленом. Наигравшись, резко перевернул его на себя. — Ты сводишь меня с ума. — Я вижу. — Заткнись, пока я тебя не прибил. Сергей трахает Дениса, подняв его ногу вверх, чуть согнув, и большой палец его ноги засунув себе в рот. Кончиком ногтя слегка щекочет его яйца. В глазах одержимость и немного отчаяния. — Он бесится, что ты любишь меня больше его. Но он сам знал, что так будет. Не верь ему, он никогда не поднимет руку. Просто будет курить и выть на кухне раненым зверем, пытаясь содрать кожу с собственного черепа. За много лет он ни разу меня не ударил, хотя я попил с него гораздо больше крови. Не препирайся с ним, Денис, уступи. Позволь ему во всем быть главным. Дай ему всего себя, а не только тело. *** Денис не помнил, как заснул. Лунный свет втекал в окно и ласкал его мягкие светлые волосы, разбросанные по подушке. Во сне он видел себя ранним подростком, одетым в шорты и майку, купался в реке, а другой мальчик, черноглазый и темноволосый, дул на свою длинную челку и бегал рядом с ним. Когда проснулся — Дионис начал обцеловывать худые плечи Игоря. — У меня на него стоит ежесекундно. — жалуется он Сергею, потирая член. — Ты не представляешь, насколько прекрасно я тебя понимаю. — тут же отзывается Жилин. — Прости, что вчера вел себя как псих. Мир? — Мир. Денис быстро поцеловал его в нижнюю губу, слегка покраснев, и снова принялся обжимать Игоря. — Чего ты постоянно тискаешь меня? Неужели тебе правда настолько приятно? — в полусне мычит Игорь, и разворачивается к нему своей выразительной задницей. — Прикосновения к тебе лечат мою грязную, оплеванную душу. Морально чувствую, как от меня отваливаются куски грязи, и я всесторонне исцеляюсь, свет мой. Мне так хорошо с тобой. — Он сам бывает чернее сажи. Наш преподобный с соблазнительной тощей жопой. Но душа самая ясная, самая чистая у него. Окончательно сбросив с себя морок сна, Игорь схватил Жилина за плечи: — Так где ты его, все-таки, откопал? — По нему плачут все подиумы мира, а он продавал себя другим мужчинам и шлялся на панели. Денис переводит взгляд то на одного, то на другого. Светлые волосы рассыпаются по его плечам и блестят. Пушистые ресницы бросают на щеки длинные тени. Между ягодиц упадочного Бога Виночерпия торчит пробка с искусственным мехом лисы. — Пока по мне плачут только ваши члены, но я не жалуюсь на судьбу. — Если к тебе прикоснется кто-нибудь кроме нас, я сверну твою красивую шею и сломаю тебе позвоночник, так и знай. — Он сумасшедший ревнивец, местами больной на голову, нереальный собственник. Но он самый прекрасный любовник и нет ему равных на всем белом свете. Со временем ты это поймешь, Денис, и не захочешь променять его ни на кого другого. Он каждый раз удивляет меня. Как работает и срабатывает его феноменальный мозг — так больше не работает и не срабатывает ни у кого другого. С двух разных сторон Игорь и мент отправились к белокурому ангелу по полу уже на коленях. Потом оплели его тело, словно корни деревьев, коснулись губами его колен, и в таком положении почти замерли. — Перестаньте. Перестаньте. Я просто человек, а не арт-объект. *** В обеденные часы Игорь и Денис снова намертво приклеились друг к другу. Мент с трудом расцепляет их между собой, чуть откидывает в разные стороны, словно неживые предметы, и демонстративно укладывается посередине. С кухни пахнет травяным чаем, ферганским пловом и специями. Вымытая посуда лежит на полотенце аккуратными стопками. Холодильник «Самарканд» порыкивает в углу, качается на металлических ножках и даже пытается танцевать. — Да ты ревнуешь, оборотень в погонах. — Он и правда ревнует. Но ты не смейся. Ты еще не понял всю глубину его любви к тебе и ко мне. Не обижай его. Он только с виду такой сильный, но у него полно своих слабостей. Перестань его мучить. Не обижай нашего Серегу. Двое омег синхронно наползают на на своего доминанта с двух разных сторон, бодаются головами, соперничая за его губы. Потом стаскивают с него трусы, и в два разработанных рта поочередно отсасывают ему. — Сколько лет ты пил из меня кровь, Игорь Натальевич, пока мы с тобой притирались друг к другу. А теперь этот белокурый дьявол перенял у тебя эстафету. Не бережете вы меня. Не куплю вам больше «Юбилейное» печенье. Сергей кончает Игорю в рот, когда Денис отлизывает его яйца.