⊹──⊱✠⊰──⊹
Кагеяма сидел на крыше школы, наслаждаясь свежим воздухом и, так сказать, «уединением с природой» в компании самого себя. В классе бы слишком воняло, а это сильно портит аппетит, ведь и без того мерзкий букетик ароматов хорошенько подшлифовывался запахом жареных овощей, готового мяса, омлета, риса. Его бы точно стошнило прямо на месте, уж такой вот у него чувствительный нюх, ничего тут не попишешь. Достав из сумки пару покупных онигири и упаковку сока, Кагеяма пристроился на невысокой лавочке слева от входа и уже был полностью готов приступить к своему скромному обеду, как звук от уведомления на телефоне прозвучал, словно гром средь бела дня, в этой спокойной обстановке. Раздраженно цокнув, Кагеяма мысленно выругался в попытках выудить телефон из плотно зажатого в полусогнутом состоянии у бедра кармана. Взглянув на экран, он озадаченно нахмурил брови, все же откладывая еду в сторону. Рыжий придурок.[12:13] «Пожалуйста, помоги мне. Я в туалете 3-го корпуса.» — Что бл... — вырвалось у Кагеямы. — Он уже поссать сам не может? Конечно, он считал все это полным абсурдом, но в глубине души закрадывалось волнение, совсем крошечное, но нарастающее с каждой секундой и, само собой, нарушающее прекрасный душевный покой , заставив его лениво подняться на ноги. Сколько бы гадостей он не говорил Хинате и каким бы тупым не считал, рыжая бестия — не из тех, кто бы писал ему что-то подобное без веской на то причины, предполагал Кагеяма. Хината вообще ему не писал, если дело не касалось тренировок, и вся их история переписки состояла лишь из четырех коротких сообщений в духе: «Сегодня тренировку отменили», «Нам завтра на девять , а не на восемь, Суга-сан просил передать», и сообщение с просьбой о помощи, естественно, сильно выделялось на фоне остальной обыденной массы. Да и, в самом деле, от Кагеямы не убудет ведь, если он просто проверит, в чём дело, едва ли только останется голодным. «Может, мелкий идиот просто не может найти что-то, или ему какая-нибудь книга нужна. Это же Хината, что вообще может с ним произойти серьёзного?» — негодовал Кагеяма, складывая обратно в сумку так и не начатый обед и раздраженно фыркая себе под нос. Дорога между корпусами, по факту, много времени не отнимала, но для Кагеямы этого хватило, чтобы вдоволь надумать себе всякого. С каждым шагом приближения к третьему крылу беспокойство и раздражение всё сильнее стягивали тугой узел в области желудка. Сперва лестница с крыши, пустующий коридор, тянущийся через его учебное крыло, второе, опять переход, коридор, лестница со входа на улице, местами побитая. Вот он уже прошёл кабинет, где обедал чей то класс , за ним был ещё один кабинет, и ещё, и ещё. Кагеяма шёл размеренно, с тихим ритмичным шарканьем школьных кед об пол, вдоль почти незнакомого коридора, пока по правую сторону не закончился ряд с дверьми и табличками сверху, подписанными тем или иным номером. Но там вовсе не было людей, они были пусты. От такой тишины в школе, да ещё и во время обеда, становилось не по себе. Но, по сути, в третьем крыле и было рабочих всего четыре кабинета, остальные же пустовали от ненадобности. Вот уже был лестничный пролёт, вход на очередной коридор по-странному длинный, и лишь в середине виднелся номер класса Хинаты, как флажок. До места назначения оставались считанные метры, но ударивший по обонянию аромат заставил альфу замедлиться еще сильнее, а точнее даже просто замереть на месте. Грянула тревога. Не та, что ранее, она была словно туман внутри груди. Теперь же это был настоящий страх и ужас. Кагеяма моментально задумался о злосчастных таблетках. Выпил ли он их утром — да, выпил. Пускай, как и было запланировано, меньше обычного. Он почти уверен, что сможет себя сдержать. Несколько секунд отходя от удара по обонянию, и он сорвался на бег. Этот аромат был ему знаком. Слишком сильно, но в то же время был и какой-то новый, необычный, никогда не слыханный им ранее. Внутри юного тела всё кипело и бурлило, и даже, казалось, щеки слегка покраснели, хоть это и не важно, он уже летел прямо на запах. Кагеяма буквально ворвался в туалет, со всей силы дернув на себя за ручку, отчего бедная дверь чуть и вовсе не слетела с петель, но тут же об этом пожалел. Внутри запах был настолько концентрированный и приторный, что вдохнуть было просто больно, а в каких-либо попытках это сделать легкие просто сдавливало, они отказывались сокращаться, заставляя отступить на пару шагов назад, прикрывая нос рукавом, будто это действительно могло чем-то помочь. Тело будто сковало раскаленными цепями, что, шкварча, прожигали кожу насквозь, — только с этим можно было сравнить судорожную боль в теле. Мозг просто отказывался принимать действительность, и впервые Кагеяма мог поблагодарить пилюли за сохранность хоть какой-то части рассудка. «Неужели это от Хинаты? Что? Может он кому-то помочь хочет и это... Это не может быть от него» — Кагеяма мысленно вел с собой дискуссию, всё так же без возможности сдвинуться с места. И он бы действительно рад стоять так и дальше, с чего вообще бы ему не развернуться и не пойти себе на обед. Но, чёрт возьми, он же пришел сюда помочь, а не пораженно смотреть на туалет в состоянии полного оцепенения. Как же не хотелось ничего решать, брать за чьё-то состояние ответственность. Боль в теле — похуже «жалких» побочек. Выдохнув, Кагеяма сделал ещё пару глотков свежего воздуха и постарался расслабиться, ведь паника с его стороны сделает ситуацию лишь хуже, да и, вроде, ничего ужасного пока не произошло. Кагеяма сделал пару решительных шагов навстречу разряженному сладостью воздуху, от безысходности приходилось понемногу к нему привыкать, хоть это и не отменяло того факта, что сердце колотилось как ненормальное, а дыхание никак не желало становиться размереннее. — Эй! Хината! — голос раздался несильным эхом, и в конце ряда кабинок в ответ послышался шелест от форменного пиджака или ещё какой части одежды, хлопок ладошки по кафелю. Но Кагеяма всё понял и уже более живо и уверенно направился в конец. Лишь чуть привыкнув к витавшему в воздухе аромату, Кагеяма стал различать в нём схожесть со знакомыми ему ароматами. Сладкий бисквит, пропитанный мёдом и крошкой лесных орехов, — где-то отдалённо это даже напоминало липу. Странно, сладко, но ничуть не мерзко и не тошнотворно. Это хорошо, приятный бонус к ситуации, когда нужно быть действительно готовым ко всему, а не думать, куда бы сблевануть по-быстрому. При приближении становилось ясно, что в крайней кабинке кто-то был, и скоро Кагеяма абсолютно и полностью убедился в этом. — Что за хрень, приду... Р... — и он не договорил, не смог, ведь, заглянув в последнюю кабинку, увидел неоднозначную картину, отчего тело вновь скрутило страхом и паникой. На кафеле, спиной к тонкой деревянной стене кабинки, сидел Хината, уже почти без сознания, просто развалившись жидкой кашицей, лишь время от времени как-то неестественно рвано делая вдохи и выдохи. Конечно, Кагеяма растерялся, увы, но в школе его не учили, что делать, если перед тобой — уже явно омега — кажется, умирает? По крайней мере, так это выглядело. Бросившись на колени рядом с товарищем, он схватил его за плечи, начав несильно трясти, чтоб тот хоть немного пришел в чувство. Кагеяма чувствовал, как сильно трясутся от волнения его руки, а лицо всё сильнее заливает вскипающей кровью и, ощущая это, он, не задумываясь, время от времени, смущенно утыкался в собственное плечо. — Почему ты никого не предупредил, идиотина?! — Кагеяма, наконец, вспомнил, что злился, но его голос скорее был жалобным. Рыжие ресницы напротив, наконец, дрогнули, и в считанные секунды взгляд Кагеямы встретился с карими глазами напротив, просто молящих о помощи, где-то отдаленно, но, по большей части, взгляд был замыленный. Хоть Кагеяма и понимал свою задачу, он не знал что делать! — Таблетки... — голос Хинаты был не лучше, чем у него, по шкале жалобности, даже более тихий, неразборчивый. Он не отводил взгляд с товарища, будто боялся потерять из виду. Со стороны выглядело так, будто сказанное им слово было как шифр, который Кагеяма точно должен был понять. По факту же это лишь сильнее озадачило Кагеяму. — Таблетки? — процитировал тот, отрывая ладони от тощих рук, уже готовясь куда-то бежать. Хината поспешно кивнул пару раз, стараясь привстать, кряхтя от боли, но был остановлен. — Да-да, в сумке... Принеси мою сумку из класса... Пожалуйста? — Хината вдруг скривился, как бы что-то недопонимая — и тому были причины. Хината не был уверен на сто процентов, что брал хоть какие-либо препараты с собой, но шанс таков был, и, не успел он даже договорить, как тот сорвался с места, захлопывая за собой держащуюся на добром слове дверь. Кагеяма правда летел как не в себя и даже не задумывался, отчего так старался. Хотя и пытался удерживать в голове то, что времени до конца обеда оставалось не так много. Буквально ворвавшись в класс спокойно обедающих учеников, он перепугал своим внезапным появлением добрую часть коллектива, не говоря уже о внешнем виде и, осмотрев всё в кабинете на сто восемьдесят градусов, заметил всего одно пустующее место, где на маленькой ручке парты висела сумка с парой значков. «Точно Хинаты» — всплыло моментально в голове , и он так же без лишних слов подошел, выхватил её и снова скрылся в коридоре, переходя на бег. Все эти кроссы заняли не более пяти минут, благо, всё находилось на одном этаже, но, правда, в разных его концах. На этот раз на дверь уже пришло меньше урона, и, пройдя к ожидающему товарищу, он опять присел напротив, еще на лету начиная расстёгивать молнию сумки, пытаясь восстановить лёгкую одышку. — Ну и где?! — Кагеяма уже психовал и злился. Он сунул сумку на колени Хинаты, который с координацией сейчас особо не дружил, увы, но воспитание и, отчасти, брезгливость не позволяли Кагеяме рыться по сумкам. Вяло всё просмотрев, Хината тихо выругался про себя, не желая поднимать взгляд от сумки на «спасителя». Не было. Ничего там не было, и оставалось только готовился к урагану злости и оскорблений в свою сторону. — М, я... Я их не взял, чёрт... — Хината сожалел, был напуган, хотя выражать это эмоциями не хватало сил. Конечно, Кагеяма разозлился пуще прежнего, хотя сейчас не то положение и не тот момент, чтобы высказывать всё накипевшее. Так что в ответ он лишь какое-то время загадочно помолчал, пытаясь всё сильнее и сильнее нахмурить брови, а затем выхватил обратно к себе в руки сумку Хинаты с его же колен, застегнул молнию и закинул на свободное плечо — на другом была его сумка. — Придурок, когда ты жить научишься спокойно... Не то чтобы это прозвучало злобно и угрожающе, но стоило собраться. Кагеяма старался придумать, что делать дальше. Нет таблеток, а если и есть, то в мед кабинете, однако сам Хината на своих двоих не дойдет. Поток мыслей был прерван пронзительным и жалобным воем. Казалось, Хината стал дышать ещё тяжелее, чем ранее. Он скрутился клубком, схватившись за живот, судорожно ерзая ногами по полу и шепча что-то невнятное под нос. Далее Кагеяма думать не стал и, щёлкнув пару раз пальцами у самого уха Хинаты, попробовал привлечь к себе хоть немного его внимания, шипя сквозь зубы, ведь жар во всем теле никуда не девался. «Чтоб тебя, идиот, омега несчастный». Кагеяма подтянул мученика за тощую икру к себе поближе, протащив при этом по кафелю с кротким скрипом. Хинату поразило то, что крепкие руки напарника вдруг начали поудобнее располагаться под его телом, немного грубо подминая под собой ткань одежды. Одна рука — под колени, а другая с легкостью обхватила спину. Хината запаниковал, не чувствуя под собой опору, хотел было возразить, но, оторвавшись от пола, почувствовал, что слова так и застряли в глотке, а руки автоматически обхватили шею связующего, хоть, как назло, внизу живота боль переросла в самую настоящую агонию. Средний коэффициент между жжением и грузной тяжестью. — Держись крепко. И только посмей дёрнуться, — как и ранее, прошипел Кагеяма, чуть подкинув его на руках и уже попутно направляясь к выходу. Он держался уверенно, хоть в голове и была каша, смотрел прямо, исключал вероятность хоть на долю секунды пропустить в мозг слабость от горячего дыхания на шее, хоть по спине и бежали мурашки. Следовало уже наперёд по пути прокладывать себе маршрут до медкабинета, выносить колени почаще вперед и оглядываться по сторонам каждый раз, надеясь не застать лишних свидетелей. Хината был молчалив. Это непривычно, но так же и к лучшему. Его задача — крепко вжиматься в тело спасителя, надеясь, что тот знает, что делает. От движений телом боль, как отёк, распространялась на бёдра, крестец и поясницу. Кагеяма же буквально летел, спешил на всех парах, расталкивая прогуливающихся после обеда учеников, если уж такие попадались, грозно крича им «Разойдитесь!» или «Не мешайтесь!». Естественно, слухов было не избежать, но Кагеяма искренне надеялся, что их это обойдет. Хината был легким, довольно компактным и стройным. В другой ситуации Кагеяма бы не обратил на этого никакого внимания, но так уж сложились обстоятельства, и именно эти характеристики давали ему возможность переходить на небыстрый бег. Уже вскоре виднелись двери с табличкой сверху, подписанной в трёх иероглифах как «МедКабинет». У двери стояла какая-то девчушка, что только надумывала сделать туда визит, Кагеяма окликнул её издалека, чтоб та открыла дверь. Перепуганная девочка чуть растерялась и, прежде чем отреагировать хоть как-то, оглянулась по сторонам, а рука её, словно по своей воле, потянулась к ручке, рывком вдавливая её вниз. Следом распахнулась дверь, как от удара, и школьница оказалась за ней. Видимо, идти в медкабинет ей уже явно перехотелось. Такое появление двух парней, да ещё и один на руках в около предсмертных конвульсиях, сопровождающееся всхлипами и скулением, явно застало медсестру врасплох, что та аж подскочила на месте, широко раскрыв глаза. Благо, женщина быстро пришла в себя и сразу указала, куда положить Хинату, что Кагеяма безоговорочно выполнил, заодно скидывая рядом и сумку, пока старшая медсестра давала распоряжение помощнице, выбежавшей из смежного кабинета на шум, далее подозвав Кагеяму к себе. — Так, — женщина вытерла якобы выступивший пот с матово-гладкого лба и, нависнув над толстенным журналом записей, кинула взглядом сквозь линзы очков сперва в сторону Хинаты, что завывал все громче, и следом вновь на Кагеяму перед собой, что неотрывно и обеспокоенно оборачивался в сторону воплей, глубоко и часто дыша. Она прокашлялась. — У меня есть к тебе пару вопросов. Сперва скажи имя и фамилию того парнишки, а затем свою. Он глубоко вздохнул и назвал класс и имя с фамилией Хината, а затем и своё. Записав, медсестра кивнула. Вопросы, кажется, были обыденные, но следующий явно застал врасплох: — Так. Вы пара? — сестра поправила на переносице очки. Стенания за её спиной стихли. — Эм, нет. Просто приятели, — Кагеяма стрельнул взглядом на женщину, грозно сведя брови у переносицы. По выражению лица женщины было ясно, что она, мягко говоря, удивилась, сделав пометки в журнале. Далее последовало ещё несколько вопросов о Хинате, ответы на которые Кагеяма не мог даже примерно предположить, и, поняв что это дело бесполезное, медсестра вызволила его, вручив на прощание стакан воды с несколькими каплями валерианы. Поклонившись, он поспешил покинуть кабинет. Сердце бешено колотилось, даже не думало умерить пыл, просто так невозможно было от этого отделаться. Тело зудело и ныло то ли от боли, то ли от лёгкого возбуждения и блаженства. Вроде не произошло ничего ужасного, но это... Волнительно, кишки сводит. «Почему он никого не предупредил о течке? Хотя, наверное, ему было сложно о таком говорить. Но если бы что-то случилось? Если бы на его феромон пришел другой альфа... Что бы с ним было? Нет, чёрт, не хочу об этом думать!» — Кагеяма крепко сжал руки в кулаки, оставляя на ладонях след от ногтей в форме багровых полумесяцев. Скрипя, заиграла мелодия звонка. Конец обеда, но Кагеяма не шелохнулся. Какое-то время он просто стоял у двери в медпункт и, когда коридор достаточно заполнится учениками, потерялся в толпе, направившись на последние пару уроков.⊹──⊱✠⊰──⊹
Хината очнулся в абсолютно незнакомом для себя месте. Прямо напротив был белый потолок, по правую сторону — ширма. Ярко выделялся кисловатый запах медикаментов. Осознание того, что он лежит в медпункте, дошло до него как факт — из-за окружающей его обстановки. Попытавшись поднять руку, Хината почувствовал, как с сокращением мышц по всему телу растеклась слабость и неприятная ломка в области тазовых костей. От неприятных ощущений он зажмурился, через силу поднес к лицу кулаки, протер глаза и, вновь широко их распахнув, заметил, что левый рукав худи был вздернут до локтя, а в месте его сгиба красовался полупрозрачный пластырь с мордашками «Hello Kitty», среди которых затерялись пятна крови. Вывод был сделан моментально: ему что-то вкололи, и сейчас он чувствует себя лучше. Хината неспеша присел, вновь огляделся, замечая рядом на тумбе свою сумку. В голове отрывками всплывали события последнего часа, хотя всё было как в тумане. Присев на край койки, он вспомнил, как был в туалете, затем пришел Кагеяма, что-то сказал, затем подхватил на руки, неся его чуть ли не через всю школу, лишь бы быстрее добраться, как стало ясно, до медпункта. От неловкости всей ситуации Хината слегка нахмурил брови, залившись краской, а ладошки сами потянулись постыдно прикрыть щеки. — Уже очнулся! Ну, как ты себя чувствуешь? — незнакомый женский голос был такой внезапный, что Хината даже подскочил на месте, расслабляя мышцы лица и поднимая на даму в халате удивлённый взгляд. — Н-нормально, — ответил он негромко, слегка кивая как бы в подтверждение своих слов. — Боли уже прошли? — женщина приблизилась, присев рядом. В ответ Хината вновь кивнул и, опустив взгляд на помятый школьный пиджак валявшийся поверх тумбы, раскраснелся пуще прежнего, на что сестра усмехнулась. — Что ж ты так не контролировал свой цикл? Если бы не твой парень, это могло закончится плохо. Да и вообще чудо, что альфа помог течному омеге. Ты, видимо, близок с этим альфой. Обязательно поблагодари его. — Прошу прощения, — перебил её Хината, теперь уже бледнея. — Но что за «мой парень»? — Ну тот темненький, Тобио Кагеяма. — Вы ошиблись, — твердо сказал он. — Это мой товарищ по команде. — П-понятно. Прости, — смущенно отмахнулась медсестра, которая явно была болтлива и нарушила грани приличия, что осознала поздно, поэтому в воздухе повисла напряженная пауза, но ненадолго, и вновь женский голос её разорвал. — Ты, в принципе, можешь идти. Рекомендую пойти сейчас домой, а оставшийся день в школе и кружки пропустить. Боль прошла, но это ненадолго, к тому же, ты сейчас слаб. И да, будь сейчас подальше от альф, скоро течка даст второй звоночек, поэтому будь внимательным, — подкрепляя свои слова, женщина пару раз кивнула, скорее всего даже сама себе. На этот счёт Хината моментально подумал, что желания пропускать тренировку вовсе не имеет, он был готов на всё, чтоб на неё пойти, но здоровье тоже не игрушка, да и живот неприятно ныл, и тут уж, если честно, выбора у него не было. — Хорошо, я пойду домой, — подытожил омега уже раздраженно и встал с кушетки, сунув обе ноги в школьные туфли, игнорируя заломанную пятку. — Спасибо большое, до свидания, — добавил он, подхватывая с тумбы сумку и пиджак, следом направился к двери, не дав более сказать женщине и слова, хотя и отдаленно было слышно, как та кричала что-то о рукаве. Выходить сейчас из медпункта хоть и не хотелось — и даже было как-то страшно — но и вечно быть там он не мог. Однако страх был вовсе не из-за каких то там «течек» и «альф». Хината не представлял, как смотреть теперь в глаза Кагеяме. Хотя ничего и не было, кровь просто закипала в жилах от мыслей, что сейчас они могут как-то по глупости пересечься. «Он нёс меня по школе, и все это видели. Он видел меня в таком состоянии. Я бы никогда не позволил увидеть Кагеяме себя в таком слабом состоянии, но он уже это видел!» — собственными мыслями Хината буквально загонял себя в угол, ещё и незаметно для себя бормоча их вслух и демонстративно хватаясь за волосы. «Блин! Я не должен ему проигрывать ни в чем. Хотя... почему это проигрыш? Это ведь нормально, что он мне помог... Нужно просто отбросить ненужные мысли в сторону и отблагодарить своего товарища, потому что он мне помог, вот и всё! Надеюсь, эта ситуация никак не повлияет на нашу игру в волейбол, да и вообще на общение...». Вдохнув побольше воздуха, Хината осмелился толкнуть дверь, но за ней никого не оказалось. Коридор пуст, время явно уже не учебное, а с окон дверей напротив прожигал ржавый свет от прячущегося за горизонт солнца. «Значит, уже давно ушел» — подумал он, даже как-то грустно вздыхая и, тихо прикрыв за спиной дверь медкабинета, прошаркал к выходу из школы.⊹──⊱✠⊰──⊹
После всего произошедшего, конечно, «оставшемуся наедине с собой» Кагеяме идти на тренировку было в какой-то мере не по себе, да ещё и встретить там Хинату было бы очень некстати. Что он ему скажет? «Плохо, что ты в школе потек», да? Ему нужно было время просто разложить всю полученную информацию по полкам. Запахи, жалобное лицо Хинаты, просящего принести таблетки, его теплое и маленькое тело, нежащееся у него на груди. Увы, «копание в себе» — не особо важная причина пропускать тренировку, так что гордость и любовь к спорту служили долговечным топливом, приводящим тело в движение. И каково было облегчение, когда Хинаты в зале не оказалось. Большая часть команды искренне удивилась отсутствию рыжего энерджайзера рядом, отчего накинулись на Кагеяму с вопросами. Почему он-то? Кагеяма же не личный менеджер рыжего придурка, чтобы знать где он и как, однако некоторую часть информации следовало всё же оставить в тайне, и, раз товарищи не знали, возможно было предположить, что слухов нет. В итоге он отмахнулся от лишних вопросов, навесив им лапшу на уши о том, что тот съел чего не ладного, отчего скрутило живот, поэтому мелкий пошел домой, заранее извиняясь. По окончанию тренировки убираться остались Танака, Нишиноя и Асахи. Иногда они могли вот так оставаться посменно, особенно во время предэкзаменационного периода, так что Кагеяме, в итоге, даже удалось уйти немного раньше. Короткий путь домой, он было подумывал написать Хинате сообщение, спросить о состоянии, но затем отогнал от себя эту мысль, понимая, что и так достаточно для него сделал. Да и не так уж они близки были, по правде, чтоб Кагеяма за него так сильно трясся. Придя домой, Кагеяма осознал, что сил, пожалуй, вполне обосновано не было вовсе, и у порога кеды остались валяться кто-куда наугад, ещё и обматеренные за нежелание слезать с ноги уставшего от всего и всех Кагеямы Тобио. Тот первым делом завалился на кровать, тяжело вздыхая. «Ненормальный день», — подытожил он в голове, но после надо было как-то заставить себя подняться с кровати и переодеться. К вечеру действие препаратов ослабевало. Так всегда, но он всё ещё достаточно ощущал слабость, которая была основным из побочных эффектов, в букете с мигренью и легкой тошнотой от перенесенных за день нервов. «Боже», — он кряхтел и рассыпался как старик, поднимая свою тушу на обе нижние конечности. «Как же так?». По привычке нахмурившись, Кагеяма стал переодеваться, лениво и неспеша, попутно успевая зевнуть раза три. Сперва сменил школьные брюки на домашние спортивки, за ними последовали худи и пиджак, которые сразу полетели на пол, а на их место была надета простая домашняя футболка. Затем был жест усталости, чуть согнутые ноги, голова опрокинута сонно назад в мечтаниях о мягкой подушке, а руки болтались как два каната, и так несколько секунд. Вздохнув, Кагеяма потянулся, начал уже поднимать вещи с пола, решая, что с ними делать, стирать или нет. Когда на руках уже были штаны и кофта, он повертел их в руках, проверяя на наличие грязных пятен, но всё было чисто. Недолго думая, он поднес их плотным комком к лицу, сделал неспешный глубокий вдох и нахмурился. Вещи пахнут как-то странно. Нет, не неприятно, а «странно» — сладко и вкусно. Кагеяма произвел ещё пару глубоких вдохов. Это что-то знакомое, он пытался отыскать в уставшем сознании, что же это. Запах был слаб, но этого вполне хватило, чтобы в момент, когда кончик носа был глубоко погружен в ткань, прочувствовать легкий удар в виски и узнать тот самый десертный феромон, что он слышал, находясь рядом с товарищем. Это точно феромон Хинаты. Оно и неудивительно. Его худи и пиджак впитали в себя, словно губка, этот вычурно-сладкий запах и держали все его нотки в себе так крепко, как могли. Как он этого раньше не заметил? Хотя, в школе и без того всё вокруг воняет, это-то и не давало пересечься нежному аромату с его острым нюхом. Но сейчас они с ним одни. Кагеяма, кажись, не особо отдавал отчет, как абсурдно это выглядит со стороны, и зачем он вообще это делает. Рыская кончиком носа в местах, где запах был ярче всего, предположительно останавливаясь в области, где располагалась грудная клетка, он сделал очередной глубокий и неспешный вдох, прикрывая глаза. Хината. Этот рыжий идиот. Как же этот феромон ему подходил, если уж судить по примитивным внешним признакам. По телу пробежались мурашки, а следом мышцы в области пресса судорожно сжались. Животная сущность, что просыпалась в нем редко, особо ярко проявляя себя в период гона и вот сейчас, тянула, как кукловод за ниточки, органы чувств, посылая в мозг самые дикие желания. На щеках появился неловкий румянец, а всё тело так и продолжало сводиться в судороге. «Такой сладкий и приятный... И так пахнет Хината...», — Кагеяма буквально таял от этого феромона, хоть в этом себе не признавался. Никогда ранее он не ощущал подобного. Пальцы сами с каждой секундой всё сильнее сжимали ткань, впиваясь в неё ногтями, а представлялось ему мягкое и хрупкое тело, а ладони его бы сжимали кожу... Почему же этот запах не казался ему таким уж мерзким? Ведь Кагеяма же обещал себе держатся, чуть ли не клялся, что сильнее. Но он ещё пока не знал о всех своих слабостях. Полностью сомкнув веки, Кагеяма расслабился, в памяти довольно отчетливо мелькали моменты, как у него на руках был на редкость молчаливый Хината. Вспоминал, как тот обхватил его крепко, утыкался лбом где-то в область ключицы, прячась, словно напуганный котенок, от посторонних глаз, как рыжие кудряшки слегка щекотали его шею. Тело уже даже слегка охватило возбуждение, когда в мозг дошло осознание того, что он творит, и эмоция удовольствия сменилась отвращением, а кофта полетела в другой конец комнаты. — Фу, чёрт, твою мать... Мерзость, что я творю?! — Кагеяма пару раз стукнул ладонью по лбу и сделал глубокий вдох чистого воздуха, потребовалось время, чтобы остыть. — Надо скорее кинуть это в стирку. Кагеяма сделал так, как и сказал сам себе, затратив ещё какое-то время, чтобы банально вновь собрать вещи в кучу с углов комнаты и следом отнести, держа на расстоянии вытянутых рук, в стиральную машину. Закинув вслед за формой еще и горку грязной одежды, что была в корзинке рядом, включил стиралку на стандартный режим. По телу время от времени пробегали мурашки, просто из ничего и в самый неподходящий момент, заставляя чуть вздрагивать в попытках хоть немного вникнуть в текст учебника. Это отвлекало, и сам Кагеяма то и дело вертел головой, касался тыльной стороной указательного пальца до кончика носа от того, что чудился якобы витавший вокруг сладковатый запах, и, конечно, с такими успехами сидеть за уроками — абсолютно пустая трата времени. Около половины девятого он поужинал питьевым йогуртом, принял душ, помыл голову. В десять лежал в кровати и всё так же отмахивался носом от невидимых мушек, фыркал и психовал от взвинченных с полудня нервов, вновь давших о себе знать именно в то время, когда Кагеяма хотел было лечь спать. «Нужно успокоиться», — Кагеяма выдохнул, звуча у себя в голове настоящим тренером-мотиватором. «Я альфа и для меня свойственно «так» реагировать на феромон омег, да? Да. Вот и всё. Нужно тренировать в себе выдержку. И вообще, больше подобных случаев не будет! Пусть только попробует мне снова написать что-то подобное, и хер там плавал — ни за что не поведусь! Завтра скажу этому рыжему придурку пару ласковых!», — утверждал он сам себе, искренне веря в убедительность собственных мыслей. Кагеяма мог внушать себе сколько влезет, что вскоре обо всём забудет, и что на Хинату ему плевать с высокой колокольни. Но подсознательно он не на шутку беспокоился о мелком придурке, и не только потому что тому было плохо днем. Ведь Хината — омега, и теперь никто понятия не имеет, как дальше они будут уживаться в команде вместе.