Gamm leið - Путь Неба

— С удовольствием — Аполлон дарит мне ослепительную улыбку и проводит рукой по белой глади воды — присоединишься ко мне, Лодур? Я скептически поджимаю губы: — Не люблю мужское синхронное плаванье. Феб заливисто и звонко смеется. И вот как у такого зловещего типа может быть такой красивый и искренний смех? Он медленно встает из воды, белые капельки стекают по совершенной безупречной коже. Да, Феб безупречен и если вам нужен эталон мужской красоты, то вам именно к нему. Орлиный нос с тонкими ноздрями, чувственный рот, копна серебристо-золотых волос, вьющихся крупными кольцами, олимпийские сине-васильковые глаза, длинные ресницы, трепещущие как пугливые бабочки. Сильное мускулистое тело, в котором гибкости все же больше чем животной мощи. Но это понятно: Феб не воин, но танцор и лучник. Картинка великолепна и чарующа, но только если не вглядываться в нее слишком пристально. А если все-таки сделать это, то можно увидеть вечные снега на вершинах Олимпа, ледяную сталь выпущенной стрелы, яд чумы, растекающийся по венам и стремящийся к сердцу. Лучник накидывает на себя белоснежный шелковый халат и вновь улыбается: — Пройдем в кабинет, Лодур, выпьем и поболтаем. Мы идем по коридору и попадаем в кабинет, в котором я уже был. Тут уютно: дерево, камин, удобные кресла. Я располагаюсь в одном из них, не дожидаясь приглашения. Феб открывает бар, прячущийся за полкой с безделушками, которые кажутся обычным китчем, но только кажутся: каждая из них бесценна. Я узнаю нефритовую голову древнего и забытого морского божества из утонувшей Атлантиды, перстень с рубином первого Миноса, браслет Александра Македонского, хрупкие статуэтки из дворца императора Цинь Шихуанди, свитки, написанные жрецами Менеса. Это сокровища, за которые коллекционеры и ученые не только отдали бы все свое имущество, но и продали бы свои души. — Что тебе предложить, Лодур? У меня есть все, кроме пива и эля. Не держу у себя плебейского пойла. Легонький камень в огород северной традиции. — Я доверюсь твоему вкусу, Феб — отвечаю я и он довольно кивает головой. Берет два стеклянных высоких бокала и наполняет их чем-то темным и густым. — Кипрское, неразбавленное, из личной коллекции моего драгоценного брата. А брат у нас Дионис, подаривший миру виноградную лозу, вакханалии, похмелье и алкогольную зависимость. И все это он устроил без участия мифотворцев, потому что Дионис сам мифотворец. Рожденный человеком, он стал богом… Но об этом как-нибудь в другой раз, пока отвлекаться нельзя. Феб подходит ко мне, отдает бокал и садится в кресло, напротив. Я делаю глоток: вино действительно вкусное, с сочным, переливающимся на языке послевкусием, в котором причудливо смешаны нотки трав, фруктов, цветов и солнца. — Божественно — констатирую я и Аполлон вновь смеется своим переливчатым, музыкальным смехом. — Ты всегда был остроумен, мой друг, Лодур. И кстати, образ брюнета тебе очень к лицу. О, эта белая кожа, черные волосы, зеленые голодные глаза… Я впечатлен, но ведь ты здесь не за тем, чтобы впечатлять меня? Я киваю: — Да, я уступаю эту честь Бальдру. Он профи. А я… Я дилетант, который пришел с вопросом. Как лишить мифотворца таланта? — Никак —Феб отвечает, не раздумывая и я понимаю: он говорит правду. — Талант бог у человека отнять не может, но вполне можно сделать так, чтобы человеку стало не до творения — продолжает Феб — и тут я большой мастер. Ты обратился по правильному адресу, Лодур, это так, но я не стану помогать ни тебе, ни Гермию с Аидом, которые явно стакнулись с тобой. Или стану, в зависимости от твоего решения. — И что я должен решить? — Ничего особенного, сущий пустячок. Исполни одну мою маленькую просьбу, и я исполню твою. Хорошенькое начало, особенно учитывая то, что, я-то еще ничего и не просил. Вопрос не просьба. Но и просьба не обязательство, поэтому ее стоит выслушать. Я поднимаю брови, показывая, что я весь внимание и Феб довольно улыбается, потому что думает, что все козыри у него на руках. Он тыкает своим длинным изящным пальцем в мой перстень и произносит: — Ты одолжишь мне ЭТО, а я уберу с твоей дороги мифотворца. Вот и вся просьба.