Лотос

Обжигающее глаза солнце разбудило кицунэ. Аккуратно повернувшись, Мэй увидела, что она одна в спальне. На углу кровати лежит аккуратно сложенное кимоно голубого цвета. Улыбнувшись заботе своего возлюбленного, она стала одеваться. Завершив свой образ любимым кулоном, готовая к новому дню девушка покинула комнату. В доме было тихо. - Такао, - едва громче шепота произнесла она, но ответа не было. Деликатно обойдя комнаты с открытыми дверьми и не встретив хозяина, Мэй решила выйти на улицу. - Должно быть пошёл к лучшему другу, раз не читает книги дома, - рассудила лиса и направилась к Кадзу. Издалека она увидела силуэт синоби, метающего ножи в дерево. Рассекая воздух с мгновенных свистом, они входили в древесину, казалось, по самую рукоять. Удивительно, что не обладая магическими способностями, некоторые синоби казались куда опаснее всех, кого ранее встречала Мэй. Подойдя к дому, она начала: - Доброе утро, Кадзу - Доброе, - обернулся ее друг. И кицунэ выронила веер из рук. На глаза набежали слёзы. - Прости меня, я не думала, - начала шептать девушка разглядывая глубокий шрам на лице ниндзя. - Сам виноват. Заживёт. - Мне невероятно жаль, что ты пострадал из-за меня. - Я не страдал, чего нельзя сказать об этой крысе. Такао с ним уже несколько часов, больше трёх часов не выдерживает никто. - Пытает? - Нет, чай пьет, - усмехнулся Кадзу. Мэй мысленно укорила себя за глупый вопрос. - Как он напал на тебя? - Крыса услышал, что вы ушли, дождался пока мы тронулись и превратился в человека, выскочил из котла и схватил мой нож. Я вёл упряжку, поэтому потерял секунду и кусок брови. - Прости меня, - ещё раз повторила девушка, опустив голову и собирая пальцем слезы из уголков глаз. - Хватит. Разве я стал некрасивый? – шутливо спросил синоби. - Шрамы красят мужчину, - сквозь слёзы улыбнулась кицунэ, - но я теперь твоя должница, обещаю. - Одно твоё обещание мне уже вышло боком. Девушка виновато опустила глаза. - Надо дождаться Такао, будем говорить. У него дома. – перевёл разговор Кадзу. - Сино и Масамунэ тоже должны были подойти, он пригласил их. - Они тут с раннего утра. И если тебе интересно, мне кажется, ронин передумал умирать, - съехидничал синоби, - впрочем мне кажется, не только у него были такие мотивы, не так ли? Мэй поняла его подкол и покраснела, окончательно убедивши этим Кадзу в его собственной правоте. - Иди проведай их, Сино дерется с девушками деревни за шкуры, которые вчера привезли, это недалеко от дома Чонгана, ты увидишь. - Спасибо, до встречи. Он улыбнулся и еще один нож полетел, рассекая воздух протяжным свистом. Шрам Кадзу сильно ранил Мэй. Казалось бы, она поступила правильно, но почему же тогда чувство вины так её захватило. В поисках правильного решения Мэй шла опустив голову, перебирая слова и поступки, которые бы уберегли синоби и не обидели бы ёкая. Госпожа Сумико часто говорила, что нет нужды беспокоиться о том, что уже произошло. Но еще она говорила, что нужно делать выводы, чтобы не совершать одни и те же ошибки несколько раз. Возможно, следовало не брать Масамунэ с собой… -АААААА, - пронзительный крик раздался из леса. Мэй тревожно оглянулась. Люди вокруг ходили, словно ничего не происходит, как будто только что не раздался вопль, который пробрал до дрожи. -ААААААААА, - повторился крик и обеспокоенная кицунэ, кинулась в лес. «Скорее всего страдает какой-то ёкай, поэтому я слышу крики, а люди нет» - размышляла на бегу девушка, отмахиваясь от веток деревьев. Вопли сменились мольбой, всхлипываниями. Опять вопли. Завернув за камни, Мэй увидела синее пламя. Спиной к ней стоял дзёнин. Синий огонь, выходя окружал недзуми, проникая в глаза, уши, рот, вызывая дикие крики. - Я не знаю!!!, - дрожащим криком умолял старик, пока не увидел кицунэ за спиной своего карателя. По его лицу пробежала едва уловимая ухмылка. Голубой огонь поднял деда вверх окутывая его горло и не давая ему дышать, он начал превращаться в крысу, опять в человека, опять в крысу, но ни одно тело не давало сбежать ему из синего огня. Такао обернулся к Мэй: «Найди ронина и ёкая, встретимся дома, я скоро буду». Испуганно кивнув, она быстро пошла обратно, игнорируя крики, от которых хотелось вздрагивать. «Помешала, зачем пришла, поэтому холодно встретил», «Обсудим ли мы события прошлой ночи?», «Повторим ли их?», «Что нашёл в книгах, зачем вернулись?», подступая назад к деревне, Мэй почувствовала, как ее голова закружилась от всех вопросов. Казалось, все её поступки неверные, все ее выводы поспешны, а вся она – сплошное недоразумение. Похожие чувства были у нее, когда она последние разы превращалась. Кицунэ посмотрела на свою руку, которая начала покрываться рыжей шерстью, как будто спрашивая. - Пожалуйста, нет, - сосредоточенно проговорила девушка, и шерсть исчезла. Второй раз получилось противостоять обращению, Мэй радостно улыбнулась, и чуть более бодрым шагом направилась к дому Чонгана, за которым должна была быть Сино-Одори. Ёкая было слышно издалека. - Такой мех нельзя пускать на рукавицы! Быстро сотрется, он должен шею греть, смотри…, - она вырвала шкурку у какой-то женщины и обернула вокруг горла. Мэй рассмеялась заметив, казалось, непобедимые легкость и непринужденность Сино. На ее смех быстро среагировала подруга. - Лисичка, доброе утро, боги, что это такое, ты изменилась, - заглянула лукаво в глаза ёкай. Не увидев желаемого, она начала бегать по телу кицунэ, в поисках чего-то необычного. - Сколько у тебя хвостов, Мэй? - Два. - А ты уверена? Мне кажется, тебе пора проверить их еще раз, лисичка, я чувствую силу в тебе, большую чем вчера. Мэй задумалась, второй хвост появился после первой близости с Такао, вчера была ещё одна. Могло ли это сподвигнуть? Значит ли это, что с каждым разом она будет получать новый хвост? Выдохнув, она решила не думать об этом пока не увидит сама свои хвосты. - Пойдем, нам нужно найти Масамунэ и встретится с дзёнином, чтобы узнать, зачем мы вернулись. - Ну ты-то, понятно, за чем вернулась, - усмехнулась Сино, - ладно-ладно, идём. Мэй устала краснеть от намёков своих друзей и решила сама пойти в атаку: «Неужели у тебя было не столь же ценное возвращение?» - Дерзкая лисичка, - вздрогнула ёкай, - мне кажется ронин никогда не полюбит меня настоящую. А я хочу, чтобы меня полюбили. Меня никогда не любили, лисичка. Знаешь, как я стала ёкаем? Кицунэ внимательно посмотрела на спутницу и отрицательно покачала головой. - Я была человеком, моя семья была бедной и меня рано выдали замуж. Красивая была, меня выкупили за много денег, и родители забыли про меня. Муж все время кричал, чтобы я никуда не выходила. Он думал, я флиртую с другими мужчинами. Мэй невольно отметила про себя, что при таком поведении, это неудивительно. Но виду не подала. - Я была совсем юной, когда мы гуляли по рынку города, продавец подарил мне яблоко, и я ему улыбнулась в благодарности. Вечером муж кричал, говорил, что я вертихвостка, а потом взял и разрезал ножницами мне рот, «чтобы я не была такой красивой, а была только его». Я убежала и умерла той же ночью. Проснулась ёкаем. С тех пор жила в пещере в этом лесу. Глаза кицунэ округлились от ужаса: «Как поразительна бывает жестокость, мне очень жаль». - Не думай, в город я выбиралась, гребень же у меня есть. Мужу я отомстила. Но раз я всё ещё тут, значит суждено мне остаться в этом мире надолго. И я уже провела тут немало, а настоящей любви у меня всё еще нет. Помнишь, как Масамунэ гадал мне на руке? Он гадал по моей одежке, но хватило бы ему сил, гадать по действительно моей руке, - и Сино-Одори протянула ладонь к лисе, показав её настоящий вид. - Я видела тебя целиком настоящей, тебе не напугать меня, и ронина, я думаю, тоже. Мы с Кадзу не раз замечали, как он на тебя реагирует. Кстати, он мне сказал, что Масамунэ сегодня особенно довольный. - Прости за мой рассказ, Мэй. - Мне было интересно. Так что насчёт особо довольного Масамунэ сегодня? - Дерзкая лисичка, мы просто разговаривали всю ночь, а когда легли спать, я чувствовала его руки на теле. - Обнимал, значит, - улыбнулась Мэй. - Я была в гребне… За разговором они подошли к гостевому дому ронина, постучали в дверь, услышали шаги. Сино выпрямилась, чем вызвала ухмылку кицунэ. - Доброе утро, девушки, - вежливо улыбнулся Масамунэ. - Доброе утро, Такао просил собраться у него, будем обсуждать дело, - сообщила Мэй, пока её подруга упорно смотрела на мужчину и улыбалась. - Конечно, я подойду через несколько минут, если вы не против. - Не против, - улыбнулась кицунэ и стала спускаться с крыльца. Краем глаза она увидела, что Сино не спешит за ней, а ронин не торопится закрывать дверь. - Мне нужно спешить, подходите, как сможете, - улыбнулась Мэй и изобразив суету, быстро направилась к дому дзёнина. Так много причин для рефлексии давно не было. Вспоминая обучение в школе, девушка думала, как ее учили считать предметы перед глазами для обретения внутреннего спокойствия. Окинув взглядом окрестности, она решила, что в этот раз будет считать людей. И началось, один под деревом, два и три у колодца, четыре кидает камни в воду…мысли медленно отступали, пока, Мэй не увидела ткачиху на улице, она разрезала простыню ножницами. И сердце кицунэ сжалось. Бедная Сино-Одори. То, что ей удалось пережить и остаться такой доброй и легкой – настоящее чудо. В депрессивных мыслях девушка подошла к дому дзёнина и открыла дверь. Едва заглянув в комнату, она столкнулась глазами с Такао. Он разбинтовывал руки, отрывая запекшуюся кровь от ладоней. - Я помогу, - прошептала Мэй и направилась за водой. - Не нужно. - Я видела, как Кадзу делает, я справлюсь, - утвердительно кивнула Мэй и принялась наполнять водой миску. Дзёнин смиренно сел, раскрыв ладони наружу. Мэй подошла и опустилась перед ним на колени. Смущение захлестнуло девушку и, не глядя на своего пациента, она аккуратно начала действовать. Смочила лоскут ткани в воде и обернула им бинты, после стала нежно разворачивать ладонь, добавляя воду там, где спекшаяся кровь мешала свободно отходить бинтам. Освободив руки, Мэй вгляделась в порезы. Они выглядели действительно пугающе глубоко. Кицунэ подняла глаза на Такао, он следил за её движениями. Очередная удушающая волна стыда охватила девушку, и она взяла флакон с лекарством, отводя взгляд. Набрав несколько капель, она медленно стала капать ими на раны, наблюдая, как едва заметно подрагивает рука, когда жгучий состав касается порезов. - Спасибо, - сухо улыбнулся мужчина. Вставая, он взял чистые бинты и начал сам забинтовывать руки, пока Мэй уносила воду и лоскуты ткани на место. - Нам нужно обсудить условия контракта, Мэй. Холод в его речи стал очевиден кицунэ, сердце разрывалось от его отстранённости, перед глазами то и дело мелькали кадры прошедшей ночи. - Я слушаю. - Я в первую очередь глава клана. И не могу допустить, чтобы мои люди страдали по причине того, что гейша испытала бы некомфортное чувство, в случае иного выбора. Сердце укололось, след на лице Кадзу, возможно, навсегда останется с ним. Кицунэ осознавала свою вину и горько сожалела о своём поступке. - Мне очень жаль и перед тобой, и перед Кадзу, я виделась с ним с утра. - Клан не отказывается от помощи тебе, но больше ты не являешься лицом, принимающим решения. Твоё дело опасное, и думать нужно в первую очередь стратегически, а не о манерах и приличии. Глаза Мэй предательски увлажнялись. Но она глубоко выдохнула, на помощь против глубокого чувства вины пришла злоба на дзёнина. На человека, который был так нежен с ней ночью и так суров сейчас. Она не могла вспомнить, когда в последний раз её так отчитывали. - Какие именно условия нашего договора ты хочешь поменять, Такао? - С этого момента все решения буду принимать я. Если меня не будет рядом, Кадзу. Я хочу согласования каждого более ли менее значительного действия с представителем клана. - Я согласна. - Я знаю. В дверь постучали. Дзёнин поднялся, чтобы открыть её. - Я хотел бы, чтобы ты осталась в этом доме. Но если тебе будет удобнее вернутся к Чонгану, дай мне знать. Сердце перевернулось. «Хотел бы, чтобы осталась», девушка улыбнулась и опустила голову. За дверью стоял Кадзу. - Убил? - Нет. - Говорит? - Мало. - Лучше бы убил, да, виноватая? – улыбнулся синоби и сел рядом с Мэй, - а где голубки? - Должны быть с минуты на минуты, они шли мне вслед, - ответила девушка. Такао взял книгу с полки и открыл разворот с закладкой. На листе бумаги красовался красный дракон: «Этот символ вы видели на ноге у торговца?» - Да, дракон точно такой, но там был круг, черный круг вокруг, - удивленно включилась кицунэ. - Естественно был. Стук в дверь. Масамунэ и Сино-Одори вошли, извинившись за опоздание и сославшись на то, что ёкай не могла не помочь девушке в оформлении мехового ворота у ее накидки. Кадзу ухмыльнулся и ткнул пальцем в книгу Такао. - Дракон прямо как на татуировке, - отметила ёкай. - Это Рюдзин, - начал дзёнин, - последний раз упоминался в этой книге, то есть несколько веков назад. Задачей дракона было поддержание равновесия между миром людей и миром духов. Но не всем хотелось этого равновесия. Так рэйки, чьё имя не упоминается в книге, начинает восстание против дракона, в ходе которого, Рюдзин оказался заперт в круглой пещере между мирами, откуда не может выбраться, пока к нему не вернется печать. А теперь самое интересное: во время боя, отлетев от сражения, из последних сил дракон отдал печать девятихвостой лисице, пробегающей мимо, взяв с нее слово, что она вернет её, когда почувствует, что пора. - У меня только два хвоста, - уточняющее сообщила Мэй. - Три, я чувствую, - перебила Сино и улыбнулась. - Итого мы имеем: рэйки, обеспокоенный властью, который пытается убить всех лис, чтобы оружие против него так и не было использовано. Кицунэ, которая неожиданно начинает отращивать хвосты, хотя двадцать лет вообще не знала, что они у нее есть. И печать, которая нужна дракону для освобождения, - продолжал дзёнин. - Ты хочешь освободить Рюдзина? Я думал, это выдумка, - шептал Масамунэ. - Я уверен, что освобождение дракона значительно проще, чем убийство рэйки своими руками. Татуировка, что вы видели, это символ заточенного дракона. Такая же у нашего пленника. Он назвал мне сходу ещё пятьдесят человек их клана, вся страна кишит ими, не только город. И все они живут одной целью: истребить всех лис на корню. Я ещё не до конца узнал, почему активное истребление началось именно сейчас, но я подозреваю, что Рэйки, убивший твоего хозяина, замышляет то, что сильно качнёт равновесие между мирами. Поэтому Мэй начала бесконтрольно превращаться и отпускать новые хвосты. - Как открыть пещеру, если она между мирами? – спросил Кадзу. - Нужно искать ответы. Пока что я сообщил вам всё, что узнал. - Искать ответы долго…, - начала ёкай. - Ты всегда желанный гость в этой деревне, Сино-Одори, но мой клан не будет рисковать и идти на жертвы ради твоего веселья или её комфорта, - колдун перевел голубые глаза на Мэй, - вы все можете остаться и помогать добывать необходимую информацию, но разумеется, насильно здесь никого не держат. Масамунэ свел брови к переносице в тяжелом выдохе: «Мне нужно подумать, дзёнин». - Конечно, предлагаю встретиться всем заинтересованным завтра. Обсудим дальнейший планы. Кадзу, можешь заглянуть к недзуми. Синоби расплылся в пугающей улыбке, напоминающей кицунэ о том, что она находится среди убийц. - Сино, если ты надумаешь остаться в деревне, то… - Она может остаться у меня, - закончил ронин и густо покраснел. Ёкай лукаво улыбнулась и сказала: «Обожаю уже этого Рюдзина, столько интересного принёс в мою жизнь». Спутники разошлись. Мэй осталась наедине с Такао. Напряжение висело в воздухе, пока он не протянул ей книгу: «Вдвоем мы быстрее найдём что-нибудь». Гейша покорно улыбнулась и взяла книгу. Изначально скованная поза со временем менялась и Мэй сама не заметила, как легла и перевернулась на живот, перелистывая очередную страницу, рассказывающую о победах дракона над преступниками всех миров. Сидящий рядом с ней колдун наблюдал за каждым её движением. Отточенная грация в каждом вздохе завораживала, её перевороты, улыбки, палец водящий по книге, все было настолько идеально, что он никак не мог погрузиться в книгу. - Ты не голодна? - Немного, - улыбнулась девушка, - дракон проглотил за один раз четыре духа, кажется если его выпустить, то проблем у него с рэйки быть не должно, почему же он смог проиграть в первый раз…. - Тогда против него была армия, теперь его появление будет сюрпризом, если мы сможем правильно это реализовать, - Такао поднялся и подошел к двери, через несколько секунд стук. - Спасибо, Азуми, доброго вечера. Забрав поднос из рук синоби, дзёнин остановился рядом с листающей книгу девушкой. - Как они узнали? Мы говорили о еде всего минуту назад. - Это секрет, - улыбнулся он, и жестом предложил кицунэ сесть к столу. Кажется, только в этот момент Мэй поняла, в какой позе она находится. «О боги, надеюсь, госпожа Сумико не видит этого» - подумала гейша и расплылась в улыбке. На столе виднелся тофу, при виде которого девушка обрадовалась еще больше. «Знает, что я люблю, пытается порадовать». - Прости за моё поведение при чтении, я слишком увлеклась, - она начала разливать чай. Он не сводил с неё глаз. Каждое движение продолжало гипнотизировать колдуна. Кицунэ почувствовала это и смутилась. Они ели в тишине, взгляд дзёнина скользил по девушке, изрезая ее вдоль и поперек. Иногда он задерживал своё наблюдение на ее губах, но так ничего и не сказал. Напряжение в воздухе было таким, что казалось, в доме тяжело дышать, не то, что говорить. Мэй несколько раз думала завести непринужденную беседу, но слова останавливались в горле и отказывались идти дальше. Глаза, едва встречающиеся с пристальными голубыми прожекторами, сразу опускались в пол. Не выдержав напряжения, девушка встала и поблагодарила дзёнина, а затем максимально быстро закрылась в спальне. Прижавшись к холодной стене, она начала медленно дышать, постепенно гейша стала чувствовать и разбирать это напряжение. Оно тяжело ныло внизу живота, трепетно распирало грудь, парализовывало руки и туманило голову. Мэй провела руками по своей шее, но это движение, призванное успокоить ее, только разыграло желание. Она жалела, что ушла в спальню, что закрылась тут, когда могла бы быть там, с ним. Девушку распирало желание, казалось, пульсирует каждая клетка ее тела. Она приоткрыла дверь, сдвинула ее буквально на миллиметр и сразу же столкнулась с пристальным взглядом. Не отводя взор, кицунэ тихо сглотнула подступивший комок к горлу. Отложив очередную книгу, медленными шагами он начал двигаться к ней. Дошёл до двери, широко раскрыл ее, между ними не оставалось ничего. Зайдя девушке за спину, Такао положил руки ей на талию и стал развязывать пояс её кимоно, щекоча своим дыханием шею. Кицунэ забыла, как дышать. Расплетенный пояс с грохотом упал к ногам кицунэ. Колдун нежно достал палочки, удерживающие прическу Мэй, после чего он сразу зарылся носом в её волосы. Руки продолжали раздевать девушку, обнажая её плечи и грудь, роняя кимоно вслед за поясом. Еще мгновение и спиной к нему стоит абсолютно нагая девушка. Холодные руки сзади начинают обнимать горячее тело девушки. При первом же прикосновении к голой коже, Мэй не удерживается от глубокого стона, откинув голову немного в бок, она подставляет свою шею под обветренные губы Такао. Первый поцелуй запускает такую волну мурашек по коже, что она немного вздрагивает. Удовлетворенный такой реакцией, дзёнин позволяет своим рукам больше, обхватывает одной рукой грудь девушки, зажимая между пальцев сосок, а другой спускаясь медленно к низу ее живота. Дыхание Мэй мешается со стонами, и парализованная руками колдуна девушка, подается назад и немного втирается в его тело, ощущая его желание. Рука Такао резко опускается вниз. Её обдает жаром и влагой. Медленно надавливая, он проскальзывает в нее двумя пальцами. Оставляет большой палец на клиторе. Мэй невольно начинает насаживаться и тереться о так удачно предоставленную руку. Поднимает обе руки и притягивает к себе лицо колдуна, облизывая его губы и проникая языком в его рот. Он отстранился. «Неужели спугнула?! Слишком настрына?!» - паникой пронеслись мысли в голове девушки. Но звуки падающей одежды успокоили девушку. Руки возвращались на и в ее тело. Прижавшись к кицунэ, Такао медленно приподнял ее, держа ее шею и оставляя в ней свои пальцы. Прижал ее лицом к стене. Опустил свои губы к ее ушку: «Ты восхитительна, Мэй». Нежно прикусил. Гейша повернула голову с умоляющим взглядом и красными запыхающимися губами сказала «пожалуйста…», потеревшись бедрами о дзёнина. Последнее, что она услышала, была легкая усмешка, за которой последовало моментальное проникновение. Дальше всё как в тумане, холодная стена дразнит грудь, пока горячее тело сзади жесткими и быстрыми толчками разгоняет удовольствие по всему телу девушки. Он кусает ее шею, рычит ей в волосы. Прижимает девушку к себе одной рукой. Вторую возвращает ей на шею, и начинает мягко придушивать. Женский стон срывается на крик. Она чувствует, что вот-вот взорвется, ноги дрожат, колени трясутся. Краем глаза девушка замечает голубые искорки, которые напористым потоком начинают бежать по ее ногам и щекотать и покалывать тело, они нацелено мчатся к клитору и соскам девушки, заставляя девушку взорваться криком, едва достигнув цели. Трясущуюся и кричащую девушку, настигает новое ощущение мягкости, оглядываясь она видит три ярких и оранжевых пушистых хвоста с белыми кончиками. Задыхающаяся кицунэ еле выговаривает: «пожалуйста, нет, не сейчас» и они исчезают. Обуздав свое нутро, девушка подошла к едва отстранившемуся колдуну и страстно заглянув в глаза прошептала «можем продолжать». Такао озорно хмыкнул, подхватив девушку под бедра, он заставил ее обхватить его ногами и сразу же вошел, сливаясь в поцелуе. Удерживая ее на весу, колдун схватил ее за горло, вытягивая девушку вверх, открыв себе доступ к ее груди. Покрывает ее поцелуями и укусами. С глубоким рычанием подносит девушку к кровати и роняет на нее, немедленно наваливаясь сверху. Мэй не успела перевернутся на спину, как слышит «Останься так. Так, как ты читала книгу». Теперь настала очередь кицунэ ухмыляться. Он хотел ее, хотел весь день. Думал о ней. Закусив губу, она обернулась и кивнула. В тот же момент Такао вошёл в нее и начал вколачивать девушку в кровать. Стоны заглушали всё, запах тел перебивал всё, казалось, в этом мире ничего нет кроме них. Только они и есть и этот мир. Его суть. Ещё один взрыв. В этот раз вместе. Покрытая испариной девушка разворачивается к своему возлюбленному и смущенно опускает глаза: «Был так холоден днём, думала, совсем не понравилась тебе». Такао улыбнулся и погладил её щечку. - Я не думаю, что есть в мире что-то, что нравилось бы мне больше чем ты.