Лотос

Огромные черные камни, пылающие жаром, снимают кожу с пальцев Мэй, стремительно разгребающую заваленную пещеру. Она уже была здесь, она помнит эти чувства. Попытка осознания сна. Кицунэ глядит на оплавившуюся кожу, отодвигает рукав и смотрит на место, где должен быть оберегающий лотос, который оставил ей колдун. Но его нет. Безысходность проникает в сердце. Девушку охватывает паника от осознания того, что сейчас ей снова предстоит сгореть. В истерике ее ладони непроизвольно раскрываются под гнетом исходящего из них потока огня. Мощный фонтан пламени отталкивает Мэй назад, но ее взгляд успевает зацепиться за булыжник, в который попал её выстрел. Он подвинулся. Паника отступает перед нахлынувшей эйфорией. Она может двигать камни не руками. Вдохновленная маленькой победой лисица начинает стрелять по камням изо всех сил, наслаждаясь медленным, но всё же движением камней, плавно отступающих перед её магией. Увлеченная гейша не замечает, как созданные ею языки пламени, сжигают всё вокруг, подбираясь к подолу её кимоно. Едва огонь касается её щиколотки, она пытается выбежать из зоны поражения, но бежать некуда. И она снова сгорает. Открывает глаза. Снова всё тело в испарине. За окном луна освещает мир, сообщая, что еще не время просыпаться. – Мэй. Девушка поворачивает голову и видит тревожные синие глаза, медленно указывающие на ее руку. Она опускает взгляд и видит, что вцепилась в ладонь Такао. На его бинтах проступило много крови. Испуганный вдох и резко убрала руку. – Прости. – Всё нормально. – Это не так. Одеяло запуталось в ногах, мешая девушке подняться. Кицунэ потянулась за одеждой и наспех запахнув кимоно, направилась за водой и свежими бинтами. Несмотря на стыд за произошедшее, думала она только о своем сне, стараясь запомнить всё в мельчайших деталях. Взгляд скользнул на локтевой сгиб. Лотос на месте. Набрала воду в ковш. Бинт, заживляющие капли, болезненный укол в сердце из-за того, что ранила его – всё на месте. Дверь с небольшим скрипом отодвинулась в сторону. Мужчина неподвижно лежал с закрытыми глазами. Тихими движениями Мэй подкралась к окровавленной ладони, и опустила теплую и влажную ткань на бинты. – Это совсем не обязательно, – шепчет, но не размыкает веки колдун. Но увлажненные бинты продолжают разворачиваться в нежных руках гейши. Когда последний слой ткани слетел, открылись раны, которые она нанесла ему. Глубокие три полумесяца её ногтей сочились кровью. В странном порыве нежности и вины девушка прижалась губами к его ладони. Обожженный этим касанием дзёнин приподнялся на кровати и мягко переключил её поцелуй с ладони на свои губы. Долгий, балансирующий на грани страсти и нежности, а главное успокаивающий поцелуй позволил Мэй отвлечься. Почувствовав это, Такао опустился назад. – Не заснешь больше? – сонные веки колдуна молили об обратном. – Постараюсь. Кицунэ прижалась к мужчине, но испугавшись своей навязчивости немного отдалилась. – Вернись, как было. Улыбка невольно проявилась на её лице и с удовольствием и небольшим мурчанием девушка снова подвинулась к нему. Мысли бродили по всему происходящему в её жизни, но как только страх или тоска касались её души, она поднимала глаза на лунный свет, оглаживающий силуэт её…кого…кем он был для нее…А кем она была для него? Щемящее чувство всегда преследовало Мэй, когда она думала о Такао. Есть ли у них будущее? Да разве у них есть хотя бы настоящее…Рефлексия погрузила её в сон. В следующий раз гейша открыла глаза уже когда солнце начало сжигать её лицо не хуже, чем дракон во сне. Несмотря на недовольство поздним пробуждением, она с облегчением почувствовала, что выспалась и готова к новому дню. Тишина сообщила, что она в доме одна. Наметив план в голове, кицунэ стремительно отправилась на улицу, но взгляд зацепился за проклятый сборник стихов, который так и остался лежать на полу. С минуту она пристально сверлила его глазами. Глубокий выдох. И Мэй всё-таки покинула дом. – Лисичка, привет, выспалась? – звонкий голос сообщил всей деревне о том, что гейша спит до полудня. С широкими объятиями Сино-Одори бросилась на неё. Казалось, что поиски информации о драконе займут больше одной ночи. Но кицунэ постеснялась озвучивать эти мысли. – Я рада, что ты так скоро вернулась. – А я, не поверишь, нет, мне не удалось ничего толком узнать. Стоило только найти своих знакомых, как они начали прятаться, ведут себя как в полнолуние, хотя до него ещё много дней. Мэй не смогла скрыть разочарования на своём лице. – Не бойся, лисичка, я еще всё разведаю. Но не в ближайшие ночи, что-то пугает ёкаев. Я сама чувствую темноту приближающуюся. Что-то приближается к лесу, но такое бывает, и это пройдёт. – Что приближается, Сино? – Когда как, иногда просто злые тучи, иногда война, трудно описать, но старые ёкаи, которые больше всех знают, они и больше всех боятся, позакрывались в своих панцирях и прячутся. Кицунэ невольно поежилась, понимая, что Сино-Одори не фигурально выражалась о панцирях. – Зато ты, лисичка, ты не перестаешь меня радовать, сколько у тебя хвостов? От тебя так и пышет энергией и силой. – Пять. – Много! Уже сильная колдунья, можешь творить чудеса…и беды, – загадочно улыбнулась подруга. – Я хотела проверить недзуми, мы теперь сторожим его, ожидая того, кто придет к нему за моей шкурой. Прогуляешься со мной? – Конечно, прогуляюсь, что за вопрос. А кто сейчас его охраняет? Я еще никого не видела, как выбралась из леса, сразу направилась к тебе. Ехидная ухмылка поплыла по лицу Мэй. Она знала, кого ждёт Сино-Одори, но не была уверена, кто дежурит. – Если что, тебе не обязательно со мной идти… – Ясно, чего уж, раз он был там ночью, значит сейчас спит, не буду тревожить, лучше погуляю с подругой, так ведь? Гейша одобрительно кивнула и девушки направились к пещере. – А он спрашивал про меня что-нибудь? Скучал? Мэй восхищалась, как ёкай не стеснялась никаких своих эмоций и чувств. Казалось, любая мысль, появившаяся в голове Сино-Одори, сразу зарождалась на языке. Эта свобода вызывала зависть у лисицы, хоть и отдавала легкой невоспитанностью. – Чего молчишь? Неужели даже капельку не скучал? – Скучал, сильно, мы говорили об этом. – Боги, как я рада, скорее расскажи, как сильно он тосковал. Смех вырвался из девушек и окружил их, приятная беседа о нежности и чувствах скрашивала дорогу. Кицунэ с сожалением ловила себя на мысли, что вглядывается в лица всех встречных девушек, в поисках красной помады, оставленной на книге раздора. Одна даже показалась похожей, хотелось поделиться с подругой, но воспитание не позволяло, и они продолжали непринужденный разговор. Пока ёкай не замерла. – Чем ближе мы идём, тем опаснее чувствую. Как будто в темноту окунаемся. Неужели сама не видишь? – Злое место. Пытки. Пленник. – Не то, лисичка, не то. Синоби тут долго живут, не первого несчастного мучают сейчас. Что-то другое должно быть. Уффф, – взбрыкнулась и потрясла плечами напряженная ёкай, – скорее идём, наверняка, будет что-то интересное. С такой сильной колдуньей мне ничего не страшно. Мэй попробовала сконцентрироваться на своих ощущениях и почувствовать то, что чувствовала её подруга. Внутри начал собираться комок переживаний, расположенный в солнечном сплетении, он сжался, демонстрируя кицунэ своё существование. Девушка сосредоточилась на нём и продолжила движение к пещере. Каждый шаг стал даваться сложнее, она поняла, о чем говорила ёкай. Узел разрастался как снежный ком, начиная давить и душить изнутри. – Сино, я чувствую. Мне страшно. – Нечего бояться, мы с тобой сильные, со всем справимся. Нам еще дракона из пещеры доставать, а ты тут трусишь. Идём. Но открывшая для себя новое чувство гейша невольно замедляла шаг. Казалось, что они идут прямо в ловушку, непременно попадут в беду. – Зря ты меня научила видеть опасности. Нервничаю сильно. – Чем больше знаешь, тем лучше, не так ли, милая? Мэй храбро кивнула и попробовала ускориться. Вдалеке виднелась пещера, и отсутствие драки и криков возле неё немного успокаивало разум, но давление продолжало разрастаться внутри. – Понимаю, почему твои друзья попрятались в лесу, если они ощущают это также как и я. Сама бы убежать хотела. – Лисичка, ну что ты? Совсем побледнела. Если очень плохо, можем вернуться. – Нет. Молча они следовали дальше. Сино-Одори то и дело бросала обеспокоенные взгляды на подругу. Она знала, что кицунэ чётче предчувствуют беды и мысленно готовилась к проблемам. Гнетущее напряжение взорвалось криком, когда у входа в пещеру Мэй увидела на земле тело. Наплевав на все порядки, она сорвалась с места и устремилась к нему. Ёкай мчалась за ней, в человеческом обличии их скорости были равны. – Масамунэ! Ронин лежал у входа в пещеру с рваными ранами на животе, не подавая признаков жизни. Сино сквозь собственный плач коснулась его шеи. – Жив! – обезумевшая ёкай скинула гребень и бережно подняв ронина помчалась к деревне. Руки Мэй дрожали, чутьё не исчезло, она знала это ещё не конец. Трясущимися пальцами она достала нож и резко запрыгнула в пещеру с недзуми, как она и предчувствовала, пленник был не один. В туже секунду она разрезала себе руку, возлагая все надежды на действие оберега, лотос на предплечье отозвался покалыванием. Время остановилось. Из голубых волн появлялся образ дзёнина. – Что случилось? – но мертвецки испуганное лицо кицунэ заставило его замолчать и оглядеть пещеру. Существо, полностью скрытое черными тканями, замерло в броске на кицунэ, рядом лежал наполовину освежеванный, но еще живой недзуми. Такао вернулся глазами к Мэй, слёза побежала по её щеке, когда едва раскрывая губы она произнесла: «Масамунэ…» Колдун медленно подошёл к фигуре в чёрном. Разглядывал и изучал противника. – Мэй, это Мудзина. Почти то же, что и кицунэ, только он превращается в барсука, а не лису, – вернул глаза к покалеченному пленнику, – и барсуки едят крыс, от этого ты его и отвлекла. – Масамунэ… – Он мёртв? – Я не знаю, – слезы снова упали из глаз девушки. – Сконцетрируйся на враге, ты должна его обезвредить и желательно не убить. – Я? – Если я начну идти к тебе физически, то оставлю тебя с ним один на один, – кивнул он в сторону тела, спрятанного за чёрными одеждами, – я могу только давать тебе энергию, помнишь? Я готов отдать хоть всё. Но если ты убьёшь его, мы потеряем ниточку, которая ведёт к привратнику. Кицунэ не билась в истерике, но слёзы то и дело капали из её глаз. – Но как? Что мне делать? – Бей с двух ладоней по его рукам. Сильно. Я смогу направить тебя. Потом обеими в ноги. Уже сама. – Пожалуйста, помоги. – Магия лотоса позволяет взаимодействовать только с теми живыми существами, на которых есть сам оберег. Прости. Я не могу причинить ему вреда сейчас, только усилить тебя. Дрожь пробивала всё тело так, что дзёнин едва заметил кивок гейши. – Скажи, когда будешь готова, – он обошёл девушку сзади и позой повторил её контур, обхватил ладони девушки. Направил их на плечи врага. Мэй почувствовала, как сила колдуна бежала по её жилам. Растянула пробные шары огня пальцами, убеждаясь, что её способности никуда не исчезли и неожиданно громко крикнула: «Сейчас!» Время пошло. Два гигантских оранжево-голубых шара огня впечатались точно в руки врага. Громкий крик, ещё один выстрел, в этот раз только оранжевого, но не менее мощного шара в его ноги. Мудзина отлетел спиной к пещере и ударился. Кажется, потерял сознание. Не перестающая плакать Мэй пускала из ладоней беспрерывные потоки огня, стараясь сжечь его конечности до тла. Булькающе молящий стон пленника, треск пламени, запах паленого мяса, влажность пещеры, кицунэ почувствовала, как из носа побежала кровь. Но опустить руки и прекратить поток пламени она панически боялась. Атмосфера продолжала давить пока девушка не упала, потеряв сознание. – Я заберу её. Зафиксируй обоих. Будь здесь пока не вернусь. Аккуратнее. Мэй слышала его голос как будто вдалеке, но чувствовала руки дзёнина, нежно обхватывающие её тело. – Ты справилась. Немного перестаралась, но всё будет хорошо, – сухие губы прикоснулись к её лбу, и гейша окончательно отключилась. – От неё одни беды, это всё в нескольких шагах от деревни. Там могли гулять наши дети, – кричали за окном. – Монстр гуляющий по улицам с этим почти трупом на руках! А сам полумёртвый ронин требует лекарств, которых бы на год хватило бы клану, – подхватывал другой не менее разъяренный голос. – Кадзу уже изуродован, а с неё даже денег нормально не взять, – продолжал третий. Все силы девушка приложила, чтобы расслышать ответ Такао жителям деревни, но спокойный и тихий голос был не различим с улицы. Она ставила под удар весь клан и знала это, её ненавидели почти все его участники. На миг показалось, что надо бежать. Обернуться и жить лисой в норе столько, сколько получится. Но внезапно всплывшая картина освежеванного недзуми в голове отмела эти мысли, теперь в кицунэ было только одно. Страх. Обернувшись лисой, она спрыгнула с кровати и забралась под нее, забившись в угол. Тяжелые вздохи помогали обдумывать все возможные варианты поступков. Пока она не услышала, как кто-то зашёл в дом. – Я не буду это обсуждать, – всё еще невозмутимый голос раздавался из-за перегородки. – Я хотела лишь поддержать тебя, уверена, что ты знаешь, как правильно поступить. Попробую образумить их. Всех не смогу, но хотя бы посею сомнения в их головах. Только объясни мне, зачем. Зачем ты делаешь это, и я донесу им эту мысль. – Речь идёт не о заказе на защиту от одной девушки. Есть вероятность массового истребления, я не думаю, что стоит сеять панику этими заявлениями. Но она – единственная, кто может его остановить. – Неужели она настолько уникальна? – Да. – Не могут ли твои мысли быть окутаны чем-то ещё? Вчера вся деревня наблюдала за тем, как танцевали ваши тени в окне. – Это не причём, – голос Такао стал жестче и громче. – Я поняла, милый, не злись. – Хватит. – Помни, я всегда рядом. Шаги, закрывающаяся дверь. Мэй не видела эту девушку, но точно знала цвет её губ. «Милый» - даже в лисьем обличии ей удалось фыркнуть от такой пошлости. Как наивно было полагать, что он будет помогать ей по доброте душевной. Боится истребления. Боится за себя и свой клан, иначе бы отказался от заказа. Выгнал бы. Был бы «милым» для этой невоспитанной, зато синоби. Кицунэ злилась. Кицунэ ревновала. Но открывшаяся причина успокоила, она поняла, дзёнин не оставит её, пока они не разберутся с делом. «Тени танцевали в окне» прокрутилось в голове. Стыдно. Весь клан видел, наверняка думает, что она какая-то девка, платящая по контракту телом. «Полумертвый ронин» – значит полуживой. Количество эмоций зашкаливало, она не успевала их прочувствовать, мысли сменяли одна другую, несвязно перепрыгивая друг на дружку. Дверь в комнату стала тихо приоткрываться. Лиса не была к этому готова и поэтому рефлекторно вжалась в угол ещё сильнее. Мужчина замер, увидев пустую кровать. Синие искры подняли всю мебель к потолку. Такао опустил взгляд на испуганное животное, ледяные глаза врезались в лисьи. – Что ты слышала?