***
– Вот ты какая, кицунэ, – улыбнулась девушка за столом и пригубила чашку. Мэй пробежала по ней взглядом. Красные губы, светлые волосы, мурлыкающий голос – глаза лисицы зло сжались, шерсть невольно встала дыбом, она понимала, кто эта девушка. – Не бойся, я не к тебе, где твой хозяин? – хихикнула гостья. Внешне проигнорировав подкол лиса направилась в спальню и уже через минуту вернулась в человеческом обличии. – У меня нет хозяина, но он есть у дома, в который ты, как я понимаю, без приглашения проникла. – Я всегда желанная гостья тут. Где Такао? Он сможет подтвердить мои слова, – продолжала приторно растягивать звуки внезапная проблема. Говорить правду было бессмысленно, а придумать ложь не хватало времени. – Я не знаю, но я могу передать, что ты заходила, если представишься. – Кийоми, – еще один глоток чая, небрежный приглашающий жест к столу, – не составишь мне компанию? Почему-то ватные ноги сами понесли гейшу к ней. Медленно опустившись на табурет напротив, Мэй выждала несколько мгновений, давая возможность гостье проявить себя согласно этикету. Но Кийоми даже не шевельнулась. Кицунэ сама поставила чашку и аккуратно налила чай. Она чувствовала, как её сканируют и изучают, следят за каждым движением. Позволяя напитку остыть, Мэй опустила ладони на колени и встретилась взглядом с незваной гостьей. Её лицо было буквально кукольным, если бы не хорошо замаскированный большой шрам от виска вдоль уха и до самого подбородка. Темные глаза приятно контрастировали с золотыми прядями и сочетались с насыщенно яркими губами. Гейша недовольно про себя отметила, что Кийоми была очень красива. – Знаешь, особенность главы клана заключается в том, что он всегда должен его охранять. Люди чувствуют защиту и зависят от нее. Ты думаешь, как я узнала, что сегодня это не так? Всё просто. Посмотри в окно. Фонари не горят, а они гаснут только когда он настолько далеко от деревни, что не сможет уберечь ее в случае беды. И я, признаться, удивлена, что мы встретились. Ведь я была уверена, что он ушел опять за тобой. – Я уверена, что дзёнин всегда действует в интересах клана, и если он сочтёт нужным, то наверняка поделится тем, где он сейчас. – То, что ты уверена, к сожалению, ничего не значит для клана. Люди не уверены, и люди не довольны. Я всегда помогала Такао и буду продолжать, но я не всесильна. С твоим появлением стало слишком много проблем. – Моё появление не более чем очередной заказ, скрепленный договором. Думаешь, твой дзёнин согласился бы на условия невыгодные всем вам? – Я думаю, что ты хочешь получить больше, чем попросила, – уголки красных губ хитро поплыли вверх, – Все знают, что ты не богатая дворянка и видят через эти окна, как ты расплачиваешься за услуги клана. Щёки Мэй вспыхнули. Легкий тремор коснулся пальцев и коленей. – Если ты хочешь, чтобы к тебе относились как к заказчику, то и веди себя соответствующе. Всё что ты делаешь сейчас вредит и твоей, и его репутации. Я, конечно, как близкий человек, постараюсь в очередной раз всё сгладить. Но, я уже говорила, я не всесильна. Хотелось кричать, вывалить на нее все то, что происходило сейчас. Рассказать, что Такао и ёкай тащат двух запытанных до полусмерти монстров к реке, чтобы как раз защитить клан. Что магические существа хотят восстать и поработить людей. И что им предстоит освободить настоящего дракона, в которых уже никто не верит. Виски пульсировали, язык горел. Кийоми с ее проблемами вроде фонариков и репутации…Мэй подумала, что было бы неплохо отрезать и её язык, благо, опыт у нее уже есть. – Спасибо за мнение, Кийоми. Думаю, тебе пора. – Мне и вправду пора. Подчищать за вами. Передай ему, что я заходила и это, – алые губы вытянулись, слегка коснулись концов пальцев и воздухом направили поцелуй прямо в лицо кицунэ. Довольная ощутимым напряжением девушки, гостья наконец-то покинула дом. Солнце уже начало показываться из-за горизонта, роса выступила на траве. Взбешенная комментариями красногубой и обеспокоенная судьбами Сино и Такао, Мэй не находила себе места в доме. Она загадала, что как только первые лучи выйдут из-за деревьев и коснутся крыльца, уже начнется утро и можно идти к Кадзу, а пока продолжала вышагивать круги по комнате, смиряя эмоции. Сама себе удивлялась кицунэ. Шокирующие и опасные события окружают ее, а она только и думает о том, что было между Такао и его кукольной подружкой. Пыталась отвлечься, пыталась читать, но в голове звучал её голос «всегда желанная гостья», «как близкий человек, постараюсь», «я всегда помогала» …гневно отвернулась гейша, стряхивая дурные мысли с головы и увидела солнце в загаданном месте. Пора.***
У дома синоби тишина. Не тренирует в саду, придется идти в дом, беспокоить, возможно, будить. Раньше она бы не осмелилась на такие поступки. Но теперь ей нужно исполнить наказ главы клана синоби, который, выполняя их договор, где-то перемещается по лесу с двумя обожжёнными ее руками калеками. Невольно усмехнувшись красочности своей жизни гейша смело постучала в дверь Кадзу три раза. Прислушалась. Ничего. Прижалась ухом к двери, но та резко открылась. – Пытаешься подслушать ниндзя? Не лучший план, хитрая. – Доброе утро, Кадзу. – Не особо доброе, раз ты так рано. Что случилось? Рассказ вышел скомканным, как и вся прошедшая ночь. Но благо синоби уловил суть. – День — это недолго, справимся, мог бы и подольше отдохнуть. Пойдём. – Куда? – К вам. Пока Такао нет, я новый дзёнин. Буду сидеть и молиться, чтобы никто не пришёл с жалобами и вопросами. Проверим, должен ли сегодня кто-то вернуться или отчитаться. И посмотрим, назначены ли какие-то встречи. Работы много. Мэй не особо слушала, так как после формулировки «к вам» сердце приятно защипало. Девушке нравилось осознавать, что есть люди, которые видят их как пару и не осуждают. Но, конечно же такие мысли не могли не привести снова к Кийоми и её рассуждениям. – Когда я пришла домой, там был человек… – Кто? – моментально насупился Кадзу, сведя брови к носу. – Кийоми. Глаза синоби закатились, а руки невольно скрестились на груди: «я уж думал, кто важный». Гейшу распирало от вопросов, но спутник, как назло, никак больше не поддерживал беседу. Не выдержав напряжения, она всё-таки продолжила сама – Кадзу, … – Ревнуешь? – уголок губ полез вверх Мэй сердито посмотрела на него, но неожиданно для себя осторожно кивнула. – Зря. Старые дела у них. Шрам видела на лице у нее? – Да, вдоль уха. – Верно, когда Такао только учился магии, она всегда была рядом. Восхищалась его фокусами. Но однажды он что-то там не рассчитал, и поток магии сорвался в сидящего на земле щенка. Кийоми спасла его, приняв удар на себя. Кинулась прямо под его голубые волны. – Добрый поступок. – Так и не скажешь, что её, да? – хмыкнул синоби, – С тех пор он считает себя виноватым перед ней. А она только и делает, что пользуется этим. – Как? – Сама знаешь. Не каждый ночью может у него дома так сидеть. – Не каждый. Кадзу внимательно смотрел за лицом кицунэ. Печаль осела в её глазах, история синоби раскрыла Кийоми как добрую и действительно близкую для дзёнина девушку. – Не унывай, пушистая, ему другая нравится. Мэй немного покраснела и слегка кивнула ему. – Придём, у тебя два часа на сон, потом помогать мне будешь. – Я не буду спать. Не проси. Сны тяжелые. Если нужно время одному разобраться, я пока навещу Масамунэ. – Хорошо, и зайди к Мидори, возьми еды на двоих. Глаза испуганно округлились. Гейша редко контактировала с другими членами клана, а теперь, когда она знала, как они к ней настроены… Скажем прямо, поголодать было легче. – Трусливая, просто зайдешь и попросишь 2 завтрака с собой, не загрызут. – Я не трусливая, – вымученно улыбнулась Мэй и свернула в сторону дома Чонгана.***
Приятно было видеть, что вокруг дома лекаря уже никто не толпился, не заглядывал в окна. Сам дедушка колол дрова во дворе, и едва увидев Мэй приветливо помахал ей рукой. – Совсем ты мне не доверяешь, только ушла, а уже опять тут с проверкой. – Доброе утро, дедушка Чонган. – Доброе, Мэй, доброе, иди, может даже поговорит с тобой. Вдохновленная таким обещанием гейша скорее прошла в дом. Но ронин спал. На его лице застыла мертвая бледность и выступила болезненная испарина. Пока Мэй аккуратно протирала его лицо, Масамунэ немного простонал, чуть дернул телом и снова уснул. Слезы невольно наполнили глаза девушки, но она отказывалась моргать, чтобы не позволить себе расплакаться. – Надеюсь, ты меня слышишь. Сино и Такао уводят пленников, мы им за тебя достойно отплатили, не сомневайся. У меня всё еще пять хвостов, но скоро будет шесть, я уверена. В нашей жизни столько всего происходит, что мне кажется, об их количестве вообще не стоит переживать. Пещеру я еще не нашла, но… Мэй вспомнила свой сон, как нашла и спрятала в кармане своего кимоно цветок. Пальцы немедля скользнули в карман и с губ только сорвалось «Ах…», она держала в руках белую хризантему из своего сна. – Не нашла, но скоро найду, я так чувствую, – и вложила цветок в безжизненную руку ронина, – пока дзёнина нет, Кадзу главный в клане, он просил меня зайти за завтраком, а мне неловко. Кажется, меня не особо полюбили в этой деревне…Прости за такие разговоры, не этим должна развлекать гейша, надеюсь, ты спишь и не слушаешь. – Мэй, что ты творишь? – сердито подошел Чонган и достал цветок из ладони Масамунэ, – что это? – Подарок, – смущенно ответила кицунэ, давая понять, что абсолютно не понимает, в чем проблема. – Белые хризантемы — это похоронные цветы. Забери это, а лучше сожги, в нашей деревне они считаются дурным знаком, – протараторил лекарь и всучил цветок в ладонь гейши. – Прости, я не знала. Но Чонган сердито молчал в ответ, оглядывая своего пациента. – Ступай, Мэй, тут ты уже наворотила дел.***
Устыженная и подавленная девушка шла к Мидори, пытаясь понять, что означают эти проклятые лепестки и почему именно они пришли за ней в этот мир из её сна. Хотелось обсудить это с Такао, хотя после реакции лекаря было страшно. Не было желания разочаровывать и пугать его. Невольно Мэй снова задумалась о том, какие эмоции и чувства дарит она дзёнину, а какие его светловолосая подружка. Против вечных проблем и путаниц Мэй шли вечная поддержка и забота от Кийоми. Неприятно закололо в груди. Щемящая тоска снова поселилась в сердце и начала разъедать изнутри. У Мидори было много посетителей, многие, к счастью кицунэ, проигнорировали ее приход. Девушка не знала, как выглядит хозяйка, но мгновенно вычислила ее по недовольным выкрикам в сторону детей, ругавших поданный завтрак. – Добрый день, можно, пожалуйста, два завтрака с собой забрать? – поклонилась Мэй и вежливо улыбнулась. Строгие глаза изучающе побежали по девушке от ног до причёски. Недовольно фыркнув, Мидори заключила. – Я кормлю только синоби. Для чужих ничего нет. Сзади послышался гогот и смех. Гейша нервно сглотнула и собиралась было уйти, как ее озарило желание ответить. – Простите, видимо я обозналась, меня просили зайти к самой гостеприимной и хозяйственной синоби этой деревни. Очевидно, вы не Мидори. Где я могу её найти? – Я Мидори. – Разве? Мне вы грубо отказали, а судя по лицам тех молодых людей, – Мэй стрельнула глазами в детей, кидающихся едой, – вы и готовите не особо. Гул столовой стих, жители деревни наблюдали. Кухарка злобно уставилась на девушку, сверля ее взглядом, но кицунэ не сдавалась и не отводила глаз. – Ладно, раз уж такая дерзкая, бери, – булькнула женщина и вложила два свертка в руки Мэй. – Спасибо, доброго дня. Едва покинув дом Мидори, гейша облокотилась на стену в попытках успокоиться и отдышаться. До этого момента ей удавалось избегать прямых контактов с людьми, которых раздражало её присутствие в деревне. За последние сутки их было как минимум двое, ещё и Чонгана разозлила. В сопровождении собственных тоскливых вздохов Мэй побрела к дому. Казалось, что все ее разглядывают. Хотелось спрятаться, она даже подумала, что можно бы было и обернуться лисой. Но в пасти неудобно тащить завтраки. Дома царил хаос. Кадзу ничего не мог найти и сходил с ума. – Не лучший день он выбрал, скажу тебе прямо, рыжая, – выхватывая завтрак у кицунэ, – я главный около часа, а мне кажется, что меня уже обманули как минимум двое. – Как тебе помочь? – Боже, это что пустые лепёшки? Ты что, плюнула в глаз Мидори? Мэй грустно опустила голову: «меня не особо жалуют в вашей деревне, Кадзу, и это с трудом досталось». – Прости, не подумал, – понимающе кивнул синоби, – нужно найти календарь Такао, так разберемся, черная книга, поможешь? Девушка кивнула, и они принялись за работу. Синоби много чертыхался, но работа продвигалась, Мэй помогла подготовить несколько писем. Вечерело. То и дело девушка поглядывала на дверь. – Может и ночью прийти, дверь просверлишь. – Ты прав. – Уже долго не спишь. Мучаешься, шла бы отдыхать. Всё лучше, чем себя изводить. – Тяжелые сны, – грустно выдохнула кицунэ. – Как будто бодрствование лёгкое. Иди. Признавать правоту Кадзу не хотелось, но усталость действительно чувствовалась в каждой клетке тела. И хотя и с недовольными комментариями, но Мэй отправилась на ноющих ногах в спальню. Вопреки её ожиданиям, сон пришёл быстро, едва голова коснулась подушки.***
– Сатоши выпросил денег, говорил раз в год в соседней деревне торговец с его побрякушками. – И ты поверил? – Не беси, пропадать надо с предупреждениями. – А остальное как? – Остальное получила на завтрак пустую лепешку от Мидори и встретилось с Кийоми. – Что? Зачем? – в голосе послышалась тревожность, которая вызвала у заспанной Мэй сначала радость, а позже печаль, видимо, ему хотелось скрывать. – А как её избежать? Она как домой вернулась, эта тут сидела, чай пила, сказала, что желанный гость тут всегда. Мэй злая была потом, болтливая. Кицунэ невольно нахмурилась под одеялом, обещая припомнить Кадзу эти слова. – Что рассказал? – Про щенка и про осла. – Какого осла? – Которому на шею сели и ездят. Смеются. – А с Мидори что? – Говорят она вообще отказалась её кормить, но лиса не пугливая, настояла на своём, принесла два свертка. Сказала, что её не жалуют в деревне. Это ей всё твоя подружка напела наверняка. Разобрался бы с ней. – Да… – Ронин не говорит, в себя не приходит. Я если сейчас спать не лягу, буду таким же. Лучше бы сотню человек убил, чем твои каракули разбирать. Опять смеются. Прощаются, уходят.***
Мэй проверяет себя. Хочет выглядеть спящей, не показать, что слышала разговор. Руки спокойно лежат у головы, ноги расслаблены, веки не дрожат. Вроде всё хорошо. Дверь в спальню медленно открывается. И невольно тело моментально сжимается, электрический разряд пробегает от кончиков пальцев. Кицунэ не сдается и надеется, что её напряжение останется незамеченным. Колдун аккуратно сел на кровать, вглядываясь в спящее лицо девушки. И с легкой улыбкой спросил: – Ты голодна? – Даже чуть-чуть не похоже, что я сплю? – Ты по-другому спишь. Есть хочешь? – Нет. Как…как всё прошло? – Завтра расскажу, чтобы все вместе сразу обсудили, хорошо? – Да. Мэй вспомнила о цветке в кимоно. – Я хотела бы кое-что показать тебе. Но боюсь расстроить или напугать. Чонган наругался на меня из-за этого. – Показывай. – Может лучше просто рассказать… – Показывай. Кицунэ откинула одеяло и выбралась из плена кровати. – Я сорвала его во сне, и во сне же, спрятала в карман. А днем, он оказался там в реальности, понимаешь? – пальцы с легким тремором протянули цветок к колдуну. – Интересно, – покрутил растение в руках дзёнин, – Попробуй принести ещё что-нибудь. Камень, землю, что угодно. Пещеру нужно искать. А это мы пока спрячем. Такао провел рукой над цветком, и он исчез. Мэй продолжала стоять перед ним в ночном халате, разглядывая и любуясь, пока глаза не опустились на его ладони. Кровоточили сильнее обычного. Видимо день был тяжелый, не зря не хочет сейчас говорить о нём. Мужчина разглядывал её в ответ. Бесстыдный взгляд ползал по изгибам шёлка, но столкнувшись с неспокойствием на лице, разговор продолжился. – Ты хочешь спросить меня о чём-нибудь, Мэй? Вопрос смутил девушку. Как будто в комнате невольно появилась Кийоми, нарушая всю близость и интимность момента. Вопросов было как обычно много, и задавать их, тоже как обычно, было нельзя. Смиренно выдохнув, кицунэ опустилась на кровать рядом с Такао и потянулась к его губам. За секунду до поцелуя мягко выдохнув – Нет. Нежность захлестнула обоих. Поцелуй медленно склеивал их, сначала её руки оказались на его шее, затем его ладони подтянули её к себе за бедра. И вот легкая нежность уже растворяется, уступая место всепоглощающей страсти. Мэй аккуратно сползает с мужчины, опускаясь на колени. Тянет руки к его поясу. Глаза Такао стремительно чернеют, внимательно наблюдая каждое движение со стороны гейши. Пылкость и рвение с лихвой компенсируют неопытность девушки. Начиная, как по учебнику, вспоминая советы и книги, с каждым движением она всё больше расслаблялась и доверяла себе и звукам своего мужчины. Скользнув глубоко, она подметила тихое рычание и почувствовала ладонь на своей голове. Не давящую, но направляющую. Звуки захватывали её всю и незаметно для самой себя, Мэй опустила одну руку между ног. Только прикоснувшись к себе, она поняла, насколько возбуждена и подняла молящий взгляд на мужчину. Легкая ухмылка пробежала по его лицу, и он поднял девушку к себе. Не давая ей одуматься, развернул к себе спиной и повалил на кровать. Кицунэ хотела что-то сказать, но все мысли покинули её голову, как только он вошёл. Резко и на всю длину. Бинтованные ладони откинули волосы в бок, и губы, все чаще уступающие зубам, начали терзать шею девушки. Она выгибается в спине, кусает губы, пытаясь подавить стоны, но сдается и выдыхает так громко и протяжно, что получает легкий шлепок по ягодице. Темп ускоряется, шлепки, стоны и рычание наполняют комнату. Его рука переползает на шею девушки. Ещё пара движений и Мэй закатывает глаза от волны удовольствия, что судорогой идет по телу, обхватывая и сжимая находящегося внутри мужчину. Укус в плечо. Облегченный выдох. – Не поранил? – оглядывает плечи и шею. – Нет, – улыбается гейша, вжимаясь в уже привычную позу дня сна. – Ещё успею, – смеётся Такао и опускает лицо в шею кицунэ, щекоча и покусывая всё на своем пути. Сон.