Ради бога, потерпи, нам с тобой, видно, вместе терпеть приходится… Ф.М. Достоевский. Идиот
— Как успехи с этим твоим Минхо? Чанбин с Джисоном готовили оборудование к записи очередной группы. Монотонная работа наводила на старшего тоску, так что он решил завязать разговор. — Успехи? — усмехнулся Джисон, сопровождая реплику жестом трагического актёра, и в приступе драматизма чуть не задел дорогостоящую аппаратуру. — Какие уж тут успехи. Он твоему Ликсу пишет чаще, чем мне. Бин покачал головой, отставляя штатив для микрофона подальше от своего неловкого коллеги, и заметил: — Ликсу он пишет чаще, потому что они в одной труппе. А ты, видно, Минхо уже достал своей настойчивостью! — Это ты мне про настойчивость говоришь?! — не унимался Джисон. — Не ты ли постоянно справляешься у него о Ликсе, а? — Прояви уважение, я вообще-то твой хён, — не отрываясь от наладки приборов, бросил Чанбин. Джисон поставил на пол стул, который зачем-то решил перетащить из одного угла студии в другой, чтобы принять наиболее картинную позу, дополнявшую его праведный гнев. — Ты не хён, ты паникёр. Ещё и тихушник. Когда ты расскажешь, что же такого произошло, раз ты заставляешь Минхо-хёна сталкерить за твоим парнем? — Тогда же, когда ты покажешь Минхо свои слащавые текста, — злорадно усмехнувшись, парировал Чанбин. — Ах ты… — младший в шутку замахнулся на друга, но так и не успел перейти к рукоприкладству, потому что в проём между дверью и косяком протиснулась недовольная голова Бан Чана. — Что за шум вы тут подняли посреди рабочего дня? — Он первый начал, — указав пальцем на Чанбина, возмутился Джисон. Бан Чан распахнул дверь шире и демонстративно посмотрел на наручные часы. — Джисон-а, а тебе разве не надо сейчас ассистировать господину Сону? Глаза младшего округлились от удивления, и он пулей вылетел из студии, бросив Чанбину напоследок: — Не думай, что я не допытаюсь у Минхо-хёна о твоих тёмных делишках. — Сначала наберись смелости поговорить с ним нормально, — ответил Чанбин, но Джисон уже не слышал этих слов. — Что вы опять не поделили? — поинтересовался Бан Чан, прикрыв дверь и устроившись рядом с работающим другом. — Эта белка суёт нос не в своё дело. — Даже не хочу вникать в ваши разборки… — Бан Чан потёр переносицу и поспешил перевести тему. — У тебя сегодня разве не выходной? Почему ты здесь? — Планы изменились. Решил отработать пару дней подряд, а выходной взять на следующей неделе. Труппа как раз вернётся из гастролей. Хочется провести время вместе с Ликсом. Бан Чан закивал головой, подмечая резонность плана. — Как Ликс, кстати? — Воет от нагрузок, но, похоже, ему всё также нравится. Старший поднялся, чтобы переставить стул, который Джисон так и оставил посреди студии, а после напряженного молчания всё же решился задать вопрос: — Извини, конечно, что лезу не в своё дело, но что там Джисон говорил про сталкерство? — Он как всегда утрирует, — неохотно ответил Чанбин. — А ты как всегда недоговариваешь. — Ты звуковик или гадалка, хён? Бан Чан грустно улыбнулся. — Я просто хороший друг, который беспокоится за вас обоих — за тебя и за Ликса. — Всё в порядке, — выдавил из себя Чанбин. Он явно не хотел говорить об этом с другом. — Я просто решил подстраховаться на случай, если этот ублюдок вновь захочет навредить Ликсу. — Только не пожалей потом, когда Ликсу станет известно о твоих интригах. Вряд ли ему понравится такое отношение. Меньше всего Чанбину сейчас хотелось, чтобы Бан Чан читал ему нотации. Он решил не скрывать своего недовольства, поэтому ответ получился довольно резким: — А ты думаешь, ему больше понравится, если Хёнджин воспользуется им, а потом втопчет в грязь? Старший осуждающе покачал головой. Иногда Чанбину казалось, что тот знал больше, чем кажется, и это напрягало. Ещё парню казалось, что Бан Чан хотел сказать что-то ещё, но решил промолчать. — Через три дня привезут новое оборудование, — вместо этого сказал старший, ещё раз проверяя готовность записывающих устройств. — Я знаю, что ты хотел бы первым узнать обо всех новомодных примочкам, поэтому замолвил за тебя словечко перед установщиками. Придёшь в нужное время, они тебе всё сразу расскажут и покажут. Можешь не благодарить. С этими словами Бан Чан вышел из студии, оставив Чанбина в странном расположении духа. Загадочное поведение друга не добавляло ему уверенности в правоте собственного поступка. Бан Чан почти всегда оказывался прав, к его советам стоило прислушиваться. А тот факт, что он завёл эту тему, чтобы так больно, пусть и непреднамеренно, ужалить Чанбина, а после также быстро перевёл разговор в другое русло, не мог не оставить на душе неприятный осадок. Парень постарался не думать об этом, решив полностью сфокусироваться на работе. Не хватало ещё из-за личных переживаний налажать при записи. Чанбин устало плюхнулся на сиденье в задней части пустого полночного автобуса. Сегодняшняя смена была слишком изнуряющей из-за вечно мельтешившего под ногами Джисона и записи трека с совсем зелёными музыкантами, которые профессиональное оборудование, судя по всему, видели первый раз в жизни. Чтобы хоть немного расслабить мозги после тяжелого рабочего дня, парень принялся скролить ленту Инстаграма. Обновления он просматривал без особого интереса, разве что фото Феликса, которые он выложил пару часов назад, сразу после выступления, привлекли внимание Чанбина. С отлёта труппы прошло всего четыре дня, а Чанбин уже устал приходить в пустующую по вечерам квартиру. «Приеду домой — запишу голосовое. А лучше видео», — сделал мысленную заметку, бездумно проматывая ленту вниз, когда иконка из списка рекомендаций заставила его остановиться. Приложение советовало подписаться на официальный аккаунт труппы Феликса, о существовании которого Чанбин слышал впервые. Конечно, логично было бы предположить, что у такого распиаренного коллектива есть своя страничка в соцсетях, но почему Феликс об этом даже словом не обмолвился? Чанбин прошёл по ссылке и пристально изучил шапку. В списке подписчиков Феликс не значился, но умное приложение подсказывало, что на аккаунт подписаны аж два знакомых Чанбину участника: тот самый Ли Минхо и Чонин — настырный юнец, который каким-то образом вычислил Чанбина из списка друзей Феликса и тут же подписался. Это подтверждало подлинность страницы, однако парня настораживало, почему Феликс, который подписан даже на страничку своей любимой маленькой кофейни, игнорировал существование аккаунта своей труппы. Чанбин не хотел казаться параноиком, но всё же думал, что подобным образом от него пытались что-то скрыть. Интерес к содержанию странички лишь возрос. На первый взгляд она выглядела достаточно обыденно для аккаунта с подобного рода контентом: афиши, видео с репетиций, фотосессии. Но пролистав немного вниз, Чанбин наткнулся на подозрительное промо, под которым значилось имя Феликса и… Хёнджина. Чанбин напрягся. Феликс обычно делился любыми мелочами из жизни коллектива — от спойлеров к будущим проектам до подробностей из жизни кошек Минхо. Почему же тогда он не упоминал о том, что планирует провести парное выступление, и не с кем-то там, а с Хёнджином? Это был удар ниже пояса. Чтобы не терзать себя лишними подозрениями, Чанбин полез в диалог с Минхо. Их переписка была более чем сухой и официозной, состоящей в основном из однотипных вопросов Чанбина, относящихся к Феликсу, и не менее однотипных ответов Минхо в стиле «всё окей», «он в норме» или «ничего нового». В этот раз диалог предстоял куда более напряжённый и содержательный.Вы:
Не отвлекаю?
Джисонов хахаль: Отвлекаешь.Вы: Удели мне всего пару минут
Джисонов хахаль: Ладно Я весь вниманиеВы: Что происходит между Ликсом и Хёнджином?
Джисонов хахаль: А что между ними происходит?Вы: У них что, был совместный танец???
Джисонов хахаль: Да Тебя это удивляет???Вы: Но ведь они...?
Джисонов хахаль: Тебя как-то смущает совместный танец двух мужчин?Вы: Нет
Джисонов хахаль: Тогда в чём проблема? Не знаю, чем ты запудрил мозги Джисону, но со мной этот номер не прокатит. Либо ты мне рассказываешь, что за интрижки ты строишь за спиной у Ликса, либо, извини меня, я буду вынужден всё ему рассказать За что ты на Джинни зуб точишь?Вы: Откуда знаешь?
Джисонов хахаль: Вся труппа в курсе, конспиратор хреновВы: ?
Джисонов хахаль: Ты, если приходишь Ликса встречать и видишь его, разве что молнии из глаз не метаешь Ты и так выглядишь не ахти как дружелюбно, а в такие моменты и вовсе пиздец какой грозный Так что колись, что у вас стряслосьВы: Я не могу рассказать тебе всех подробностей Но между Хёнджином и Ликсом произошёл один неприятный инцидент. Хёнджин сделал Феликсу очень больно, и я не хочу, чтобы это повторилось
Джисонов хахаль: Мы точно говорим об одних и тех же людях? Потому что Ликси с Джинни очень даже неплохо ладятВы: Ладят?
Джисонов хахаль: Ладят Хорошо общаются Дружат Дошло?Вы: Не может быть…
Джисонов хахаль: Не веришь мне, посмотри влоги Нина Я вообще удивлён, что ты, со своими сталкерскими замашками, ещё не прошерстил все социальные сети знакомых ФеликсаВы: Я…
Джисонов хахаль: Что связывает тебя с Феликсом? Только хорошенько подумай прежде, чем ответить, что ты его лучший друг или заботливый сосед. На дух не переношу людей, которые вешают лапшу мне на ушиВы: …
Джисонов хахаль: Послушай, мне надоели эти шпионские игры. Выясняйте отношения сами, а мой номер можешь забыть.Пользователь «Джисонов хахаль» добавил вас в чёрный список. Вы не можете отправлять ему личные сообщения.
Этого стоило ожидать. После всех недомолвок и переводов темы Минхо обошёлся с ним ещё очень вежливо. Но Чанбин просто не готов был раскрывать перед Минхо все карты. Более того, он намеренно завуалировал всё, что могло вызвать хоть какие-то подозрения относительно их с Феликсом связи. Никогда в незнакомой компании они не распространялись о своих отношениях, потому что Чанбина всё ещё преследовал комплекс неполноценности из-за ориентации. Если Феликс, более раскрепощённый и открытый, никогда не стеснялся напрямую говорить, что он гей, то Чанбина бросало в краску от одного этого слова. Проницательный Феликс понимал, что парню это доставляет неловкость, поэтому, наступая на горло своему желанию растрезвонить на весь мир о своей любви, проявлял осторожность на публике и не говорил о характере их отношений. Для знакомых Феликса из труппы и коллег Чанбина из звукозаписывающей студии они были друг для друга хорошими друзьями, заботливыми соседями, просто братанами, и лишь ограниченный круг самых близких людей знал, что связывает их двоих. И никто из труппы Феликса (даже Минхо) в этот круг не входил. Стоит отдать должное Джисону: тот хоть и был прирождённым треплом, Минхо не проговорился. Однако облегчения этот факт всё равно не приносил. Как и факт того, что, по словам Минхо, Феликс и Хёнджин вовсе не враждуют. Чанбин до последнего не хотел нарушать разумные рамки надзора, если в его случае вообще можно было говорить о разумных рамках. Именно поэтому он обратился к Минхо. Не сказать, что Чанбин сам был в восторге от обращения к третьему лицу (пусть это третьему лицу, по заверению Джисона, можно было довериться). Однако в глазах парня это казалось допустимой альтернативой тотального контроля через соцсети. Как оказалось, утешение было слабым, к тому же, временным. Чанбин просто не мог игнорировать заявление Минхо, а наводка на влог Чонина стала катализатором любопытства, порождённого недомолвками Феликса о взаимоотношениях с давним врагом. Отыскать вышеупомянутый влог не составило труда: стоило лишь зайти в аккаунт Чонина и пройти по ссылке с говорящим названием. В архиве хранилось множество коротких — меньше минуты — видео из залов практики, из-за кулис или с постановок. У Чанбина глаза разбегались от количества материалов, но найти искомое оказалось не так сложно, как парень полагал: Чонин не только подписывал дату съёмки влога, но и его участников. Первое видео, которое содержало имя Феликса и Хёнджина, датировалось сентябрём позапрошлого года. Тогда вновь набранная группа числилась в рядах труппы меньше месяца. Чанбин, не зная точно, чего ожидать, нажал на «старт». Поначалу видео представляло из себя глупые кривляния на камеру с воодушевлёнными комментариями Чонина и перебежками между разминающимися участниками труппы. Из всех остальных танцоров Чонин особенно выделил Феликса. Младший милашничал с Феликсом, тот что-то ласково отвечал, пока в кадре не появился Хёнджин. Чонин продолжал радостно вещать о том, как же им повезло оказаться в труппе, в то время как Феликс заметно напрягся в непосредственной близости от Хёнджина, который навязчиво искал прикосновений. Видео оборвалось чересчур внезапно, оставив Чанбина в некотором замешательстве: то, что он сейчас видел, не соответствовало заявлению Минхо. Парень отчётливо видел, как Феликсу неприятны провоцирующие прикосновения Хёнджина. Но Минхо вряд ли стал бы бросать слова на ветер, так что его утверждение стоило проверить более досконально. Пролистав ещё пару десятков влогов, Чанбин с горечью убедился в правоте Минхо. Взаимодействие Феликса и Хёнджина на камеру нельзя было назвать обычными заигрываниями или скиншипом. Чонин то и дело заставал их явно непроизвольное и непринуждённое общение: то они, стоя особняком от остальной части трупы в углу танцевального зала, о чём-то переговаривались, то игриво друг друга подкалывали, а то и вовсе в обнимку валялись на пуфах, отдыхая после изнурительной практики. Подначивающие комментарии Чонина, который то и дело обзывал Феликса с Хёнджином «подружками» и «неразлучной парочкой», лишь подливали масла в огонь. И если поначалу Феликс пытался отстраняться и отшучиваться, если вездесущая камера младшего ловила их с поличным, то спустя время и вовсе перестал хорониться, взаимодействуя с Хёнджином как ни в чём не бывало. Последний влог, датировавшийся прошлым понедельником, стал последней каплей, переполнившей чашу терпения Чанбина. В этот раз уже начинающий надоедать трёп Чонина сводился к тому, что он ждёт не дождётся грядущего тура, а в преддверье хочет проспойлерить подписчикам «изюминку» их будущей программы. И этой «изюминкой» как раз оказался танец Феликса и Хёнджина. Чанбин не мог назвать себя тонким знатоком пластического искусства, но даже он мог бы признать, что движения обоих танцоров были завораживающе прекрасны. Мог бы, если бы на месте Хёнджина был кто угодно другой. Чанбин так не смог досмотреть до конца: он прервал видео где-то на середине и со всей силы ударил кулаком спинку переднего сиденья. Затем ещё раз, и ещё. Второй пассажир автобуса, сидящий в начале, — тучный мужчина средних лет, — обернулся на шум, изумлённо посмотрел на Чанбина и вышел на следующей остановке. Но парню не было дело до окружающего мира: он будто провалился в иное пространство, в котором существовали лишь закипающая от ярости кровь, отдававшаяся пульсациями в ушах и заглушавшая все другие звуки, размытые силуэты, сплетающиеся и расходящиеся в странном танце, сопровождавшемся ехидным «хорошо смотритесь вместе» Чонина. Чанбин прижался лбом к холодному запотевшему стеклу в надежде, что прохлада отрезвит его. Но это не помогло: всё, о чём он сейчас мог думать, это бьющая через край химия между Феликсом и Хёнджином, которая передавалась даже через экран смартфона. Химия, невозможная между людьми с их предысторией. Чанбин не хотел торопиться с выводами, но сейчас на подкорке его сознания красными буквами выводились слова: «Он всё ещё любит его». Феликс всё ещё любит Хёнджина — чёртова истина, аксиома, которую парень отрицал столько лет. Даже после всего, что Хёнджин морально насиловал младшего, даже после того, как втоптал его в грязь и сделал больно, Феликс имел к нему тёплые чувства, а вовсе не испытывал обиду или ненависть. Это Чанбин виноват. Он проецировал свои эмоции на эмоции Феликса, думая, что именно так должен себя чувствовать парень. Но всё было совсем иначе. Значит ли это, что все эти годы Феликс нагло обманывал его? Скорее, Чанбин сам обманывал себя. Значит ли это, что Феликс никогда его не любил? Феликс любил, совершенно искренне и безвозмездно, просто в его сердце всё это время теплились чувства к ещё одному человеку, которого он не готов был отпустить даже после предательства. Резкое осознание ударило ножом в сердце: Хёнджин был прав, когда сказал, что Чанбин не мог принять правды. Правды о том, что виноваты двое. Чанбин всегда искал проблему в одном лишь Хёнджине, в его дрянном характере, испорченности, но при этом не замечал собственных изъянов. Не он ли так часто давил на Феликса из-за его симпатии к Хёнджину? Не он ли не раз предавал чужое доверие, идя на поводу своих параноидальных мыслей? В конце концов, не он ли подтолкнул Феликса в лапы Хёнджина, воодушевив не сдаваться? Он виноват кругом и рядом, и винить в чём-то Феликса — значит трусливо сместить свою вину на близкого человека. Он смалодушничал и получил по заслугам. Теперь Феликс вновь в хороших отношениях с Хёнджином, а вот его собственный кредит доверия может исчерпаться в любую минуту. Конечно, Чанбин был уверен, что Минхо не станет рассказывать младшему о том, что всё это время тот находился под надзором по просьбе собственного парня, но рано или поздно эта тайна станет явной. Сможет ли Феликс такое простить? Не отвернётся ли он от Чанбина, разорвав былые связи и поставив крест на их отношениях? Сейчас Чанбин не был уверен в этом. Возможно, откровенный разговор мог бы решить сомнения, но Феликс был на другом конце страны, а Чанбин предпочёл молча убиваться, наказывая себя за собственную глупость. Он будет молчать, он не подаст вид, что знает о том, что произошло. Он будет работать до изнурения, чтобы отвлечься от всех этих мыслей, а когда Феликс вернётся — если Феликс вернётся — возможно, тогда они найдут решение.