Back to blue side

      Несмотря на то, что любой другой человек мог бы обидеться на подобную реакцию Чонгука, Чимин выглядел на удивление удовлетворённым, с интересом наблюдая за тем, как морщится нос Чонгука, а глаза превращаются в щёлочки.       «Этот человек очень красивый» — промелькнула мысль в голове Пака, и полукровка не мог не согласиться, чувствуя, как его грудь наполняется теплом.       Наконец-то отдышавшись после приступа смеха, Чонгук провел ладонями по лицу, а затем вновь взглянул на Титановца, что с каким-то благоговейным трепетом наблюдал за ним, откинувшись на спинку сиденья, прижав соломенную шляпу плечом к темной обивке.       — Нужно срочно всё исправить, — хихикнул черноволосый, потянувшись к рюкзаку на заднем сиденье. — Увидев тебя, люди подумают, что Хэллоуин наступил раньше времени.       — Что такое Хэллоуин? — вскинул брови полукровка, отталкиваясь от сиденья, чтобы принять иное положение.       — М-м, это мистический праздник, — начал Чон, закусив губу. Парень развернул влажную салфетку и приложил к раскрытой ладони, а затем другой рукой аккуратно приподнял лицо Чимина за подбородок. — В этот день, по древнему поверью кельтов, миры живых и мёртвых открывают свои двери.       — Это весёлый праздник? — нахмурился Пак, поинтересовавшись.       — Ну… да? Обычно в этот вечер люди одеваются во всевозможные наряды и ходят на вечеринки, — аккуратно стерев с лица Чимина небольшую часть крема, младший скомкал салфетку и принялся нежно размазывать остатки эмульсии по лицу полукровки, мягко надавливая. — Хотя раньше, ну… пару тысяч лет назад? Тогда были совсем другие традиции и даже обряды.       — Пару тысяч лет назад? — склонил на бок голову Чимин. — В книгах на Титане указано, что вашей Земле не более двух тысяч лет.       — О? — удивлённо вскинул брови Чонгук, переместившись руками на шею полукровки, размазывая крем. — Это странно, так как нашей земле более четырёх миллиардов лет. Но если говорить о человечестве, то годы принято считать с рождения сына божьего, то есть сейчас на Земле четыре тысячи тридцать седьмой год. Или… Подожди, а в этой книге Земля называлась Землёй, или же…       — Новая Земля, — немного подумав, поделился Чимин.       — Ах, тогда это всё объясняет, — хихикнул Чонгук. — Видимо, на Титане посчитали правильным отсчитывать время от перерождения Земли.       — Под перерождением ты подразумеваешь… ту глобальную катастрофу?       — Да, — опустив руки, кивнул Чонгук. Он выудил из пачки ещё одну салфетку, чтобы вытереть ладони, а затем поднял голову, взглянув на полукровку. — Скорее всего, Титановцы не хотят признавать раннее существование человечества, потому что люди были слишком тупы и эгоистичны, из-за чего довели Землю до ужасного состояния.       — Люди для них — ошибка природы, — с каким-то сожалением признался Чимин.       — Может быть, они и правы, — печально усмехнулся черноволосый, упаковав две использованные салфетки в пакетик, чтобы позже выбросить их в урну. — Постой, а на Титане все еще используют книги из бумаги?       — О, это была очень старая книга, — поделился с человеком Титановец. — В главной библиотеке их огромное количество, и они постоянно реставрируются.       — Не знал, что Титановцы так бережно относятся к вещам, принадлежавшим Старой Земле, — хмыкнул Чон, застегнув ремень безопасности, а затем обернулся к Паку, чтобы помочь тому справиться с ремнем, который он крутил в руках, рассматривая.       — Для чего это? — ткнул полукровка указательным пальцем в ремень, плотно застегнутый вокруг него.       — Для безопасности. Если мы столкнемся с другой машиной или еще чем-то, он сможет удержать тебя на месте, — Чонгук схватился левой рукой за руль, а правой вставил ключи в зажигание, поворачивая.       — Мы столкнемся с другой машиной?! — округлил глаза Чимин, выглядя, как испуганный щенок.       — Нет, мы не сделаем этого… это просто мера предосторожности.       — Ладно, — кивнул Пак, а затем откинулся на спинку сиденья, вздрогнув, как только машина завелась.       Чимин был, на удивление, очень тих первые двадцать минут, пока они выезжали на дорогу, минуя дома-одиночки, расположенные друг от друга на довольно большом расстоянии, окруженные со всех сторон зелёными полями, цветущими деревьями и скотом.       Полукровка зашевелился только тогда, когда вдалеке начала виднеться голубая вода, поблёскивающая в лучах утреннего солнца. Так как справа от воды была лесополоса, то действительно хороший вид заслоняли высокие деревья, что, по всей видимости, совсем не нравилось Титановцу, и он, нахмурившись, чуть ли не вскарабкался на Чонгука, игнорируя пыхтение водителя.       — Чимин-а, — застонал младший. — Впереди ты увидишь действительно много воды и скал. Сядь на место.       — Ты обещаешь? — надув губы, поинтересовался Пак, в то время как его соломенная шляпа медленно сползала с головы.       — Обещаю… эй! Ты должен был надеть респиратор! — отругал его Чонгук, медленно сворачивая на ходу влево, минуя автобусную остановку. — Ну же, мы договаривались.       — В обмен на воду и скалы? — прищурился Пак.       — Ты со мной торгуешься? — вскинул брови младший, не веря своим ушам.       — Я стараюсь, — гордо заявил тот, вскинув подбородок, что мгновенно вызвало на лице черноволосого улыбку.       Мило.       — В обмен на воду и скалы, — кивнул Чон, наблюдая за тем, как тот тут же заёрзал на сиденье, потянувшись назад, чтобы достать из рюкзака человека респиратор. Натянув его на лицо, Пак вернул соломенную шляпу на место, затягивая шнуровку так, чтобы та больше не покинула его головы. — Молодец.       Чонгук с большим сожалением смотрел вперед себя, на пустую дорогу и ничем не примечательные зелёные поля по обе стороны от них. Он надеялся, что по дороге до Маяка Чимин увидит много нового, но совсем позабыл, что обычно трасса идёт не через сердца городов, а по пустынным полям и просёлкам.       Черноволосого охватило недолгое облегчение, когда по левой стороне от него вновь показалась вода, на этот раз без преграды в виде деревьев. Он даже мог остановиться для того, чтобы Титановец осмотрелся, но идея не показалась ему хорошей, так как уже наступил полдень и солнце было в наилучшей точке для того, чтобы нанести тепловой удар или ожог.       — Вода выглядит такой синей, — прошептал Чимин, не сводя взгляда с открывшегося ему вида.       — М-м, как твои глаза, — не задумываясь, пробормотал Чонгук, следя за дорогой.       — Мои глаза? — перевёл взгляд с воды на профиль младшего полукровка.       — Да, гм… твои глаза. Они ведь тоже синие. И иногда светло-голубые. И они искрятся…       — Тебе они нравятся? Мои глаза.       — Напрашиваешься на комплемент? — хихикнул Чон, стараясь скрыть нервозность в голосе.       — Может быть, — откинувшись на спинку сиденья, Пак растянул пухлые губы в хитрую улыбку, в это же время постукивая указательным пальцем по подбородку, взглянув на младшего. — Мне нравятся твои глаза.       — Ого! — откашлялся Чонгук, кинув быстрый взгляд в сторону Титановца. — Что тебе нужно, маленький подлиза?       — Обмен коктейля на комплимент.       — Ты кто, пикси?       — Кто такие пикси? — заинтересовался Чимин, полностью оборачиваясь к человеку.       — Это сказочные существа, — объяснил черноволосый, заворачивая влево и минуя магазин тканей. — Разновидность Фей или Эльфов. Обычно они похожи на крошечного ребёнка с нежным ангельским лицом. Необыкновенно красивые. Они не умеют лгать и часто заключают сделки.       — Я необыкновенно красив?       — Я совру, если скажу, что это не так, — выдавил из себя Чонгук, чувствуя, как горят кончики его ушей. — Но речь сейчас идёт о сделках. Кто тебя этому научил? Хосоки-хён?       — Человек с широкой улыбкой? — задумался Пак. — М-м, может быть.       — Кого-то ждёт серьёзный разговор, — пробормотал себе под нос Чон, концентрируясь на дороге, в то время как полукровка продолжал смотреть на профиль человека, ожидая ответа. — Ты можешь взять коктейль и немного вздремнуть, так как ближайшие сорок минут на горизонте не будет ничего интересного. Я разбужу тебя, как только мы будем проезжать порт.       — Обещаешь?       — Я тебе когда-нибудь лгал? — вскинул бровь Чон, взглянув на полукровку, что рылся в рюкзаке младшего.       — Нет. А если попробуешь — я почувствую.       — Звучит как угроза, — хихикнул черноволосый, а затем расслабился, как только Титановец вернулся в сидячее положение, стянув респиратор с лица и пропустив трубочку сквозь пухлые губы.       Забыв, когда он в последний раз покидал ферму, Чонгук был удивлён многим новым постройкам на их пути. Парень несколько раз вытягивал шею, заметив то или иное здание, чтобы прочесть название магазина или даже тренажёрного зала, находившегося в центре небольшого городка.       Как только они начали подъезжать к воде всё ближе, младший повернул голову вправо, чтобы разбудить Титановца, но тянувшаяся до этого рука остановилась над плечом полукровки, пока её хозяин, поражённый неземной красотой, наблюдал за тем, как посапывает самое милое существо на свете.       Губы и щёки Чимина надулись, немного порозовев, в то время как маленький, аккуратный нос изредка подёргивался, сморщиваясь.       Чонгук был в полном дерьме и даже не собирался оттуда выкарабкиваться.       Бросив быстрый взгляд на дорогу, парень медленно опустил руку, коснувшись мягкой кожи щеки, а затем смахнул серебристую прядь с одного глаза, заправляя её в шляпу.       — Чимин-и, — мягко позвал он, сбавляя скорость на городской дороге, на что в ответ получил лишь причмокивание пухлых губ. — Вода и скалы в обмен, помнишь?       Нехотя открыв глаза, стоило младшему мягко встряхнуть полукровку, Титановец медленно огляделся, соображая, где находится вообще. Они только-только начали подъезжать к мосту, когда старший выпрямился на сиденье, поправив шляпу на голове. Его левая щека была более розовая, так как именно на ней он спал, а глаза немного припухли.       Как только они заехали на мост, украшенный симпатичными белыми фонарями, Пак высунул голову в окно, приоткрыв рот в изумлении.       — Чимин! Сейчас же надень респиратор! — всполошился Чонгук, заметив, как сильно бьёт по лицу полукровки морской бриз. — Эй! — шлёпнул он человека со спутника Сатурна по заднице, чтобы привлечь к себе внимание.       Тут же вздрогнувший Пак обернулся, взглянув на Чона в замешательстве, потирая рукой ушибленное место.       — Ты должен надеть респиратор, — более мягко напомнил ему Чон, боясь, что сделал больно. — Если ты упадешь в обморок, то наша поездка закончится прямо здесь, ты меня понимаешь?       Надув нижнюю губу, Титановец опустился обратно на сиденье и натянул на лицо респиратор, взглянув на человека.       — Улыбка за комплимент? — осторожно спросил он, протянув руку в сторону черноволосого.       Чонгук тяжело вздохнул, оглянулся назад, а затем остановил машину на обочине, проведя левой рукой по спутанным из-за ветра волосам.       — Идёт, — согласился младший, пожимая худую ладонь Титановца.       — У тебя красивые губы, — совершенно искренне поделился Чимин, в то время как в животе младшего запорхали бабочки. Улыбка действительно сама по себе расцвела на его аккуратных губах, а кончики ушей вновь воспламенились.       Этот парень собирается его убить.       Позволив Чимину еще некоторое время понаблюдать за лодками, что рассекали синие волны, Чонгук перепроверил содержимое рюкзака и отпил немного воды из бутылки, смочив горло.       Как только высунутая из окна голова, усыпанная серебристыми волосинками, стала привлекать к себе внимание прохожих, младший попросил Титановца вернуться на место и пристегнуться ремнем, так как ему не нужна была толпа зевак, собравшаяся у машины, в самом сердце города.       — Ты готов? — поинтересовался Чон, крутанув ключ.       — Да, — кивнул полукровка. — Могу я оставить окно открытым?       — Можешь. Только не снимай респиратор.       — Ладно, — согласился Чимин, поправив белые резинки за ушами и натянув соломенную шляпу еще ниже, чтобы скрыть глаза.       Пак, казалось, не сильно был заинтересован мелькающими между деревьев домами или любыми другими зданиями. Человек со спутника Сатурна оживлялся только тогда, когда на горизонте виднелась вода или скалы. Он так же возбуждённо подпрыгивал на месте, стоило ему увидеть нескольких чаек, круживших над толщей воды.       Чонгук был не прочь оставить парня в покое на время поездки, тем более что Чимин, казалось бы, погрузился в собственные мысли, наслаждаясь видом тоннеля, освещённого всеми цветами радуги , в который они только что заехали.       Используя сенсорную панель для того, чтобы найти любимый плейлист на стриминговом сервисе, Чонгук быстро напечатал «Cottagecore» и ткнул пальцем, наслаждаясь мягкой мелодией, что моментально заполнила салон пикапа.       Откинув голову назад, черноволосый взглянул направо и был встречен милейшей картиной того, как полукровка подобрал под себя ноги на сиденье, заключив пальцы в замок, а голову уронил на колени, повернув её к открытому окну.       Всю оставшуюся дорогу Чонгук молчал, сосредоточившись на вождении, так как малейшее превышение скорости грозило огромным штрафом или несколькими днями в тюрьме.       Да, казалось бы, Новая Земля должна была изменить законы старой Земли, но некоторые вещи остались прежними, так как были довольно эффективны.       Спустя полтора часа младший размял пальцы, что были сомкнуты на руле в течение всей поездки, и взглянул в сторону пассажира, на этот раз поймав Чимина уже в ином положении.       Полукровка вытянул ноги, а руки скрестил на окне, где стекло было полностью опущено. Его голова покоилась на собственных ладонях, а лицо было спрятано за соломенной шляпой и респиратором.       Послушный мальчик.       Проезжая указатель, на которым белым по красному было написано «Lindesnes fyr», Чонгук вытянул руку и нежно сжал плечо полукровки, вырывая того из кратковременного сна.       — Мы на месте, — чуть более взволнованно, чем он ожидал от себя, прошептал черноволосый.       Казалось, не сразу сообразив, Пак нахмурился, медленно выпрямляясь из своего положения, а затем округлив глаза, начал вертеть головой из стороны в сторону.       — Где же маяк? — нетерпеливо, словно маленький ребенок, поинтересовался Чимин, стягивая соломенную шляпу с головы, чтобы открыть себе лучший обзор.       Прожив в Норвегии почти всю свою жизнь, даже сам Чонгук был очарован открывшемся ему видом: зелёные поля, скалы, покрытые травой и цветами.       — Впереди. Нам нужно спуститься по горе вниз, — сверившись с навигатором и убавив звук исходящей из динамиков музыки, проинформировал черноволосый.       Слева от дороги расположился палаточный лагерь, усеянный домами на колёсах, чем тут же привлёк внимание полукровки, что нетерпеливо перегнулся через приборную панель и опершись левой рукой о бедро Чонгука, попытался выглянуть в открытое окно автомобиля, но был остановлен шипением младшего.       — Чимин-а, святое кимчи, — выругался Чон, притормаживая и ощущая как горит то место, где все еще оставалась ладонь Титановца, давящая на зону, близкую к паху. — Пожалуйста, вернись на место. Позже ты сможешь рассмотреть всё как следует.       Надув свои пухлые губы, человек со спутника Сатурна отступил назад, всё так же не сводя взгляда с палаточного лагеря.       — Хорошо, — облегченно выдохнул Чон, проведя рукой по волосам и сворачивая на стоянку возле кафе, где, к его удивлению, было очень мало машин. — Теперь ты можешь отстегнуть ремень и выйти из машины. Спокойно.       — Мы вернёмся в то место? — ткнул пальцем Пак, указывая на палаточный лагерь.       — Мы так и сделаем, но сейчас у нас другая миссия. Ты готов посетить Музей?       — Музей? — склонив голову на бок, поинтересовался полукровка.       — Да, это место, где хранятся данные о маяке. Нам нужно узнать, не подвергался ли он изменениям за последние тридцать лет.       — Ладно, — послушно кивнул Пак, а затем схватился за ручку на двери и открыл её, выходя на улицу.       Только что опомнившийся Чонгук отстегнул ремень безопасности и выбрался наружу, хлопнув дверью. Он обошел машину спереди и, настигнув полукровку, схватил соломенную шляпу, тут же натянув её на голову Титановца.       — Ой? — удивился Чимин, когда младший аккуратно потянул за резинки респиратора, снимая его с лица полукровки.       — Извини, но нужно его снять, чтобы не привлекать внимания, — мягко пояснил Чонгук, заталкивая респиратор в карман спортивных штанов. — Как себя чувствуешь? Кружится голова?       — Нет, я в порядке, — заверил его Пак, напрягаясь и опуская шляпу чуть ниже на глаза, стоило незнакомому мужчине пройти рядом.       — Хорошо, — кивнул Чон, оглядываясь по сторонам. — Если почувствуешь себя неважно, просто дёрни меня за рукав… или хочешь взять меня за руку? — робко поинтересовался черноволосый, надеясь, что такой жест заставит человека со спутника Сатурна чувствовать себя в безопасности.       — Да! — молниеносно ответил Чимин, вздернув голову, глядя в глаза человека.       Чонгук и подозревать не мог, что просто взять кого-то за руку будет таким приятным и нежным чувством. Но глядя на то, как худые пальцы Титановца переплетаются с его собственными, мозолистыми, стоило ему протянуть ладонь, сердце младшего затрепетало странным образом.       Улыбка сама по себе растянулась на его аккуратных губах, и он усмехнулся, наблюдая за тем, как остальная часть руки Пака скрывается за длинным рукавом его футболки.       — Мило, — нежно прошептал он, качнув их сцепленными руками, а затем поднял глаза и застыл, казалось, утопая в море аквамарина прямо перед ним.       Глаза Чимина больше не были синими или голубыми. Они были такими чистыми и яркими, цвета морской воды с белыми крапинками, словно жемчужины на дне кораллового моря.       — Ого, — выдохнул Чон, поперхнувшись воздухом. Он встряхнул головой, крепче сжав руку полукровки, а затем облизал губы, стараясь не ляпнуть ничего лишнего, о чем кричало его сердце. — Т-ты готов?       Чимин безмолвно кивнул, закусив губу и нахмурившись, поэтому черноволосый больше не стал задавать вопросы и двинулся вперед, спускаясь вниз по асфальтированной дороге.       Он всё еще испытывал странное чувство, щекочущее его грудь. Чувство, из-за которого желание притянуть Чимина как можно ближе и обнять было феноменально интенсивным. Он не понимал, почему это происходит, но желание защитить Пака, затащить в укрытие и спрятать в своих объятиях доминировало над его кричащим мозгом, который пытался остановить своего хозяина. Не помогало и то, что чем больше проходило мимо них людей, тем крепче полукровка сжимал его руку.       — Чимин, всё в порядке? — мягко поинтересовался Чонгук, замедлив шаг у маленькой пекарни.       — Всё в порядке, — не поднимая головы, сообщил Пак.       — Эй, — младший потянул Титановца за руку, и тот моментально остановился, подняв голову. — Тебя что-то беспокоит?       Вновь прикусив нижнюю губу зубами, полукровка медленно выдохнул и оглянулся по сторонам, делая шаг вперед к своему человеку.       Своему.       — Слишком много… Я чувствую каждого, — выдохнул он, подняв голову вверх. — Многие из них несчастны и… больны, — закончил Чимин, бросив быстрый взгляд на мимо проходящую пожилую пару.       — Черт, — выругался младший, взглянув в сторону маяка, возле которого было еще больше туристов. — А ты можешь как-то это отключить?       — Нет, — мотнул тот головой, и одна серебристая прядь упала на его левый глаз. — Это часть меня.       Протянув руку, чтобы заправить волосы обратно под шляпу, Чонгук нежно провел большим пальцем по мягкой коже лба полукровки, наблюдая за тем, как тот прикрыл глаза, казалось, расслабляясь.       — А ты можешь сосредоточиться только на мне? Сделать остальных фоновым шумом… я не знаю… я говорю бред? — нахмурился Чонгук, искренне сожалея, что никак не мог помочь Титановцу.       — Я могу попробовать, — согласился Пак, открыв глаза цвета голубого неба. — Твои эмоции самые сильные.       — Может, потому что я рядом с тобой, — хихикнул Чон, надеясь на то, что его лицо не раскраснелось, ведь всего пару минут назад он думал о том, чтобы прижать полукровку как можно ближе к себе.       — И вот снова, — сообщил Чимин и, к удивлению младшего, улыбнулся уголком губ. — Мы продолжим путь?       — Д-да, конечно, — кивнул Чон, сглотнув.       Спустившись вниз по дороге и свернув направо, оба парня оказались перед музеем, что был встроен в небольшую гору. Толкнув входную дверь, Чонгук настороженно огляделся по сторонам, а затем вошел в довольно небольшое и уютное помещение.       Вдоль серой стены, что была расположена слева, висели стенды с фотографиями. Справа находился длинный стол для посетителей, которые могли оформить открытку, купленную в сувенирной лавке прямо в музее.       Недолго думая и не дожидаясь того, пока к ним кто-нибудь подойдет, Чонгук повел Титановца к стендам, рассматривая фотографии. К его большому удивлению, несмотря на то, что технологии прогрессировали и почти везде использовались голограммы для демонстрации какой-либо фотографии, здесь всё было увешано обычными фотокарточками, некоторые из которых пережили не первую сотню лет.       Не отпуская руки Чонгука, Пак шагнул к одному из стендов и ткнул пальцем в фотографию, отмеченную 3162 годом.       — Это он? — нетерпеливо поинтересовался полукровка.       — Это он, — подтвердил Чон, прищурившись.       Черноволосый медленно зашагал дальше, отслеживая изменения маяка на протяжении столетий, и каждый шаг, сделанный все ближе к настоящему времени, зарождал в нем надежду, которую, казалось, ощущал и Чимин, топчась рядом с человеком.       Но к его большому сожалению, маяк был отреставрирован до нынешнего состояния в 3791 году, задолго до того, как мать Титановца сделала рядом с ним фотографию.       — Черт, — разочарованно прошептал он, прикрыв глаза.       Чонгук выпустил ладонь Чимина из своей, зарываясь пальцами в короткие волосы, чувствуя тяжесть в плечах и настигнувшее его разочарование.       — Мне жаль, Чимин.       В повисшей тишине он ожидал всего, что угодно: крики, слезы, злость, обида.       Но он никак не ожидал, что человек со спутника Сатурна молча обнимет его сзади, уткнувшись носом между лопатками младшего, ладонями накрыв живот.       — Что это за чувство? — услышал черноволосый, расслабляясь в чужих руках.       — Разочарование? Я обещал тебе помочь найти маяк…       — Разве это не то, чем ты сейчас занимаешься? — довольно благоразумно поинтересовался Чимин.       — Это, просто… мои ожидания не совпали с реальностью.       Тяжело вздохнув, Чонгук медленно обернулся к Паку, ловя на себе взгляд темно-синих глаз на фоне бледноватого лица, но уже чуть более округлившегося из-за довольно неплохого питания за последние несколько дней.       Он не хотел, чтобы этот день запомнился Чимину только тем, что они приехали не к тому маяку, поэтому:       — Раз уж мы здесь, не хочешь выпить молочного коктейля и, как настоящий Норвежец, прогуляться в горы?       — Хочу, — согласился Пак, отступив назад. — Мы посетим то место? — парень обернулся к двери, указывая рукой в направлении палаточного лагеря, но был встречен лишь скалистой горой напротив выхода из музея. — Где же оно?       — Оно чуть дальше, — мягко улыбнулся Чонгук, схватив руку полукровки и переплетая чужие пальцы со своими. — Какой коктейль ты хочешь? Банановый, ягодный или ванильный?       — Ты можешь их приготовить? — удивился Пак, послушно семеня позади человека, стоило им выйти на улицу, направляясь вверх по асфальтированной дороге мимо остановившегося у горы велосипедиста, на которого с интересом засмотрелся Чимин.       — Нет, я буду их покупать. За деньги, — объяснил черноволосый, а затем сделал двойной дубль, чтобы убедиться, что Титановец своим ангельским видом не привлёк чужого внимания.       Наконец-то подойдя к небольшой пекарне, Чонгук осмотрел свободные столики, а затем поднял голову, взглянув в сторону маяка, возле которого людей теперь было меньше.       — Хорошо, я возьму Фраппе и плюшку с корицей, — задумчиво пробормотал Чон, постукивая по плоскому экрану электронного меню, что было установлено на улице под стеклянной крышей. — Что будешь ты? — обернулся он, поймав широко раскрытые глаза, что заинтересованно бегали за плавающими тарелками на экране.       — Это всё еда? — ткнул он пальцем в экран и ванильная плюшка тут же отобразилась на весь экран.       — Да, хочешь попробовать? — мягко поинтересовался Чонгук, оглянувшись назад. Никто не обращал внимания на странное поведение Титановца, что пялился на фотографию плюшки, как на что-то из рода фантастики.       — Я не… я…       — А, ой, — тут же встрепенулся младший, совсем позабыв, что полукровка не ест твердую пищу. — Тогда ты должен выбрать себе напиток.       — Ладно, — согласился Чимин, подходя ближе к электронному меню. — Напитки.       После долгой паузы и непонимания со стороны Чона, человек со спутника Сатурна обернулся, хмуро глядя на Чонгука.       — Оно меня не слушается.       — А?       — Где же мои напитки? — надув губу, словно его обидело электронное меню, Чимин ткнул пальцем в стекло, что тут же отреагировало, сменив картинку.       Когда до младшего наконец-то дошло происходящее, парень хихикнул, ткнув указательным пальцем в меню напитков.       — Здесь нет голосового заказа. Это пригород, где развитие технологий застряло еще на уровне старой Земли? Это тебе не Титан, — Чонгук выбрал раздел молочных напитков и сделал шаг назад, оглядываясь. — Действуй.       И пока Чимин крутил меню из стороны в сторону, вчитываясь в некоторые незнакомые слова, младший вновь взглянул в направлении маяка, найдя маленькую тропинку, что вела вверх по камням к воде.       Звук выбранного напитка вернул черноволосого в реальность, и он тут же приложил свои наручные часы к экрану, оплачивая заказ.       — Где мой напиток? — спросил Пак у электронного меню.       На этот раз младший не смог сдержать смеха, прикрыв рот ладонью, на что получил в ответ прищуренный взгляд синих глаз.       — Тебе весело?       — Ты ведешь себя забавно, — откашлялся черноволосый, взяв полукровку за предплечье, чтобы отвести чуть поодаль от электронного меню, пока Пак ему не всыпал.       — Тебе нравится? — не унимался Чимин, воздействуя на сердце Чонгука не самым лучшим образом, по крайней мере на людях.       — М-м, ты выглядишь мило, когда чем-то недоволен, — решил смягчить свой ответ младший, чтобы не сдать себя с потрохами.       Склонив голову на бок, Чимин упер руки в бока и нахмурил брови.       — Так?       — Ты сейчас пытаешься спародировать Джин-хёна, не так ли? — хихикнул Чонгук.       — Он выглядит именно так, когда чем-то недоволен, — заметил Чимин, опуская руки, а затем нахмурился еще сильнее. — Значит ли это, что он тоже милый?       — Н-нет, ну… Может быть для кого-то это мило, — пытался объяснить Чон, чувствуя, как пылают кончики его ушей. — Но для меня хён как старший брат, поэтому это просто забавно. Иногда он злится, и это выглядит смешно.       — Как тогда, когда он визжит и швыряет вещи? — задумался Пак, и морщинка между его бровей разгладилась.       — М-м, да, — частично согласился Чон, стараясь прикрыть довольно щекотливую тему, хотя, с другой стороны, ему было любопытно, когда Джин-хён на глазах полукровки успел пошвырять вещи.       Их разговор прервала официантка, которая вынесла заказ Чимина и Чонгука, протягивая в руки черноволосого бумажный пакет с плюшкой и двумя стаканами, один из которых был с кофе, а второй с ягодным коктейлем.       — Фраппе, ягодный коктейль с мёдом и выпечка, мистер Чон, — лучезарно улыбнулась блондинка, явно узнав имя и фамилию младшего из прикрепленного к пакету чека.       — Спасибо, — с улыбкой ответил Чонгук, протягивая молочный коктейль Чимину, стоило блондинке направиться обратно в пекарню, оборачиваясь на полпути, чтобы подмигнуть.       Черноволосый развернул пакет, заглянув внутрь, и тихо простонал, чувствуя божественный запах свежеиспеченной плюшки.       — Как же давно я… В чём дело? — спросил младший, заметив, что всё внимание Чимина всё еще приклеено к пекарне, в которую вошла официантка. — Чимин?       — Мне это не нравится! — ткнул он пальцем в сторону входа в пекарню, и несколько человек обернулись на его возмущение.       Застигнутый врасплох, Чонгук схватился за руку Титановца и потащил того вниз по дороге, оглядываясь назад в надежде, что их не посчитали странными. Полукровка, однако, выглядел недовольным, присосавшись к трубочке и громко посасывая коктейль.       — О чем ты говоришь? — нахмурился Чон, как только они оказались на тропинке за высокими камнями. — Что тебе не нравится?       — Её эмоции просто отвратительны, — фыркнул Титановец, крутя трубочку и размешивая мёд, собравшийся на дне стакана.       — Святое кимчи, — с облегчением выдохнул Чон, прислонившись спиной к камням. Он успел было подумать, что полукровке не нравится место, запах выпечки или коктейль. — Ты читал её эмоции?       — Я не смог сосредоточиться на тебе, потому что она буквально воняла похотью, — всё еще немного раздраженно заявил Пак.       — Похотью? Воняла? Кто тебя этому научил? — удивился Чон, не сразу поняв, что Чимин, по всей видимости, говорил о том, что у девушки был интерес к Чонгуку.       Сомкнув губы в тонкую линию, человек со спутника Сатурна не стал выдавать своего подельника в виде пополнителя его словарного запаса. Ох уж этот слэнг.       — Она была заинтересована мной? — вскинул бровь Чон. — Если говорить на нормальном языке.       Пак поднял глаза на человека, которые, к удивлению Чонгука, были не синие, а скорее черные.       — Как это ощущалось?       — Как что-то липкое, — выплюнул Чимин, вновь кинув взгляд в сторону пекарни. — Как будто она хотела присосаться к твоему телу.       — Довольно… подробно, — усмехнулся черноволосый, взглянув на бумажный пакет с плюшкой в своих руках. — Ты против того, чтобы она присосалась к моему телу?       — Тебе это нравится? — недоверчиво поинтересовался Пак.       — Н-ну не…       — Тогда я могу это сделать! — самоуверенно заявил Чимин, и тут же с порывом ветра соломенная шляпа слетела с его головы, являя взору серебристые волосы, что нежно колыхались на ветру.       Чонгук сглотнул.       — Хочешь ко мне присосаться? — хихикнул Чон, поднеся Фраппе к губам, отпивая. Ох, он действительно скучал по хорошему кофе.       — Мысль об этом приносит тебе удовольствие? — склонил на бок голову Титановец.       Чонгук отпил еще немного кофе, забавляясь ситуацией, и решил пояснить:       — В контексте? Нет. Я не хочу, чтобы она ко мне присасывалась, но этот кофе чертовки вкусный — вот почему я испытываю удовольствие прямо сейчас.       — О, — только и вымолвил Чимин разочарованно, а его плечи поникли. — Ты не хочешь, чтобы я к тебе присосался?       — Что? Нет. Перестань говорить это слово, — усмехнулся Чонгук, отталкиваясь от камня. — Человеческим языком это звучит как «она готова залезть на меня, как на дерево».       Абсолютно шокированный Пак открыл рот, выглядя как никогда озадаченным, и пока его наполовину Титановский мозг прогружался, черноволосый мягко схватил парня за предплечье и повел вверх по тропинке между высоких камней. Как только они оказались на обрыве, куда их привела тропа, младший аккуратно усадил полукровку на теплый камень, что успел нагреться под палящим дневным солнцем. Чон так же не забыл натянуть полукровке на голову шляпу, сам же присаживаясь рядом с ним и вытягивая ноги.       — Зачем ей залазить на тебя, как на дерево? Она коала? — не унимался Чимин.       — М-м, — промычал Чонгук, отпивая еще немного кофе. Он не знал, стоит ли ему поднимать тему, связанную с сексом. — Нет, она человек. Ну, я надеюсь.       — Тогда я не…       — Это такое выражение, Чимин. Когда девушка хочет тебя… считает тебя горячим…       — Горячим? — в ужасе выдохнул Пак, отставив коктейль и карабкаясь по камням к Чонгуку. Он схватился за того руками, пытаясь нащупать температуру тела человека.       Задохнувшийся от внезапного физического контакта, с учетом того, что руки полукровки буквально были ледяными, Чонгук поймал талию Титановца, крепко удерживая его на месте, пока тот ощупывал Чонову шею.       — О боже, Чимин, — подавившись воздухом, простонал Чон. — П-пожалуйста, я в порядке. Со мной все в порядке.       — Но ты сказал… — заскулил Пак, казалось, озабоченно. Он довольно хорошо устроился на бёдрах младшего, ощупывая его теплую кожу и пытаясь уловить хоть одну точную эмоцию, которая бы кричала о боли и страдании, но всё, что он чувствовал, было смятение и что-то еще… чувство, которое он не мог объяснить, но сталкивался с ним неоднократно, когда прикасался к человеку.       — Эй, эй, — Чонгук ладонями обхватил лицо полукровки, всматриваясь в его темно-синие глаза, мягко поглаживая скулы большими пальцами. — Я в порядке, правда.       Чувствуя прилив чего-то необъяснимого, слыша стук своего собственного сердца, Чонгук решил прибегнуть к методу Титановцев, пытаясь успокоить Чимина.       Без всякого объяснения он подался вперед и прижался своей собственной щекой к щеке полукровки, ощущая её прохладу.       Человек со спутника Сатурна вдруг замер, казалось, перестав дышать. Словно прощупывая почву, младший мягко потерся своей щекой о чужую один раз, а затем другой, ощущая, как плечи полукровки медленно расслабляются под его ладонями, которыми он его обхватил.       — Я в порядке, — прошептал Чонгук, коснувшись губами мочки уха Титановца. — Со мной ничего не случилось.       Протянув левую руку, черноволосый медленно запустил пальцы в чужие волосы, массируя кожу головы и принимая весь вес Пака на себя.       Причмокнув губами прямо на ухо младшего, Титановец всё же решил уточнить.       — Но ты сказал, что она считает тебя горячим.       Чон правой рукой прижал полукровку еще ближе, и тот, чтобы устроиться удобнее, обнял человека за шею, еще немного потираясь щекой о чужую.       — Это такое выражение. Если кто-то считает мое тело привлекательным, то он или она может сказать что я горячий, — объяснил Чонгук, потянувшись правой рукой за стаканом с кофе.       Чимин тут же отстранился от младшего, всматриваясь в глаза человека, надув губы.       — Она видела твоё тело?       — Э-э, на самом деле, нет, — хихикнул черноволосый, нагнувшись за стаканом молочного коктейля, который уже был наполовину пуст.       — Тогда как она могла понять, привлекательное ли у тебя тело?       — А оно не привлекательное? — поддразнил черноволосый, на что получил прищуренный взгляд. — Ты знаешь лучше. Ты видел меня без футболки.       Чимин забрал из рук Чонгука свой коктейль, немного отпив, прежде чем заключить.       — Я видел. Ты горяч.       Обхватив трубочку губами, Чонгук старался не улыбаться, как идиот, когда тепло наполнило его грудь, а вес Чимина приятно давил на его бедра.       Его сердце явно не выдержит до конца дня.

***

      Остальные пятнадцать минут парни просидели в тишине: Чимин допивал свой молочный коктейль, а Чонгук наконец-то добрался до плюшки, закатывая глаза от наслаждения под любопытным взглядом Титановца, что ощущал чужое удовольствие на себе, словно это были полностью его эмоции.       К концу трапезы полукровка выглядел сонным, клюя носом в Чоново плечо, пока тот собирал весь мусор в бумажный пакет, который он выкинул на спуске с камней, возвращаясь к машине.       В пятом часу вечера, когда Чимин вдоволь насмотрелся на палаточный лагерь, не подходя слишком близко, чтобы не питаться чужими эмоциями, парни решили, что пора возвращаться домой.       Спустя двадцать минут поездки под тихую музыку, доносившуюся из динамиков в салоне, Чимин почти неслышно прошептал, что голоден и истощен.       — Людей было слишком много? — мягко поинтересовался Чонгук, отстегивая ремень безопасности у небольшого магазинчика, возле которого он остановился.       — М-м, — промычал тот, утыкаясь носом в обивку сиденья. Десять минут назад он вновь надел респиратор, потому что его голова пошла кругом.       — Я постараюсь найти для тебя что-то более калорийное, — пообещал Чон, протянув руку, чтобы заправить прядь серебристых волос за ухо полукровки.       Соломенная шляпа упала на заднее сиденье, как только они оказались в машине, может быть, именно поэтому Чимин прятал лицо, утыкаясь лицом в мягкую обивку кресла, чтобы укрыться от солнца.       Открыв дверь и ступив на асфальт, черноволосый направился в небольшой магазин, сразу же направляясь к полкам с молочными продуктами, стоило ему переступить порог заведения.       Не найдя ничего путного в данном отделе, младший подошел к стенду с детским питанием и стал перебирать баночки, откладывая в сторону те, что подходили больше всего. Несколько дой-паков были выбиты на кассе, а так же пластиковая ложка, если полукровка всё же решится попробовать что-то не жидкое.       — Итак, — выдохнул он, упав пятой точкой на сиденье, и закинул бумажный пакет с покупками куда-то назад. — Я найду, где можно остановиться, и ты сможешь перекусить.       Задремавший Чимин разлепил глаза, оглядываясь вокруг, пока человек выезжал со стоянки. Он, не дожидаясь остановки, потянулся к пакету и выудил оттуда несколько дой-паков детского пюре с разными вкусами.       — Я взял четыре по 200 грамм. Надеюсь, этого хватит.       — Пахнет вкусно, — пробормотал Титановец, утыкаясь носом в небольшое горлышко, крышку с которого он только что снял.       Как только Пак осушил первый пакет — Чонгук нашел где припарковаться, останавливая машину у невысокого забора с видом на зеленое поле и двух пасущихся лошадей.       Так как небо начало затягиваться облаками, солнца было гораздо меньше, больше не слепя и без того чувствительные глаза полукровки, Чонгук предложил ему выйти на улицу, чтобы в полной мере насладиться видом.       Чимин не жаловался. Медленно выполз с переднего сиденья, захватив с собой три упаковки пюре, откупоривая следующую.       Облокотившись на забор, младший уставился на лошадей и даже не заметил, как человек со спутника Сатурна повторил его позу.       — Т-тебе понравилась сегодняшняя поездка? — отчего-то неловко поинтересовался Чон.       —М-м, — промычал Чимин, присосавшись к пакету. Спустя пару секунд он закончил со второй порцией и открыл крышку третьей, протянув пустые пакеты черноволосому.       — Чувствуешь себя лучше?       — Немного, — моргнул Пак, облизав пухлые губы. — Но я всё ещё хочу спать.       — Тогда давай вернемся в машину, — кивнул Чон, направляясь к двери со стороны полукровки, чтобы открыть её тому, а затем застегнуть ремень безопасности на Титановце.       Чимин устроился как можно удобней, поджав под себя ноги, и потянулся за четвертым пакетом пюре. В тот момент, когда машина тронулась с места, Пак уже покончил со всеми пакетами, натягивая респиратор обратно на лицо.       Ему не потребовалось много времени, чтобы снова уснуть под тихую мелодию из любимого плейлиста Чонгука или бормотание младшего, который осуждал «оленей» на дороге.       Чонгук и сам не чувствовал собственных ног и рук, что в течение двух часов крепко сжимали руль и давили на педали. Он был вымотан как морально, так и физически, когда припарковывал машину возле дома, замечая включённый на кухне свет.       Оставив все свои вещи на заднем сиденье автомобиля нетронутыми, младший отстегнул сначала свой ремень, а затем и Чимина. Выйдя на улицу, парень обошел машину спереди, открыв дверь со стороны Пака, и потянулся руками к тонкой талии, пытаясь аккуратно переместить чужое тело.       Повернув Титановца так, чтобы оказаться между его ног, черноволосый одной рукой подхватил того под бедро, а другой придержал спину, отклоняясь назад. Человек со спутника Сатурна идеально помещался в его руках, когда младший придерживал его левой рукой за второе бедро, ногой захлопнув дверь.       — Эй, — слышит он голос Хоби, что спускался навстречу младшему по ступеням. — Он уснул?       — Отключился, как только поел, — прошептал Чонгук, медленно направляясь к двери.       — Судя по твоему виду, ты тоже не против отключиться.       — Ты читаешь мои мысли, хён, — слабо улыбнулся Чон, поднимаясь по ступеням и входя в дом. — Сокджин уже уехал?       — Да, он взял мой пикап, — кивнул Чон-старший, запирая дверь. — Бумажная работа.       — Ладно, — устало выдохнул Чонгук, скидывая с ног кроссовки, с наслаждением ощущая прохладу. — Поможешь мне разуть его?       — Хорошо, повернись, — безоговорочно согласился Хосок, опускаясь на колени, чтобы развязать шнурки на кедах, которые сегодня утром Чимин выбрал в качестве своей обуви. — Закончил.       Бежевые кеды упали на пол вслед за кроссовками Чона и, не говоря больше ни слова, младший направился прямиком в спальню, наплевав на то, что он не умылся и не почистил перед сном зубы.       Всё что он хотел — это упасть на кровать и уснуть в объятиях Пака.       Что он и сделал.

***

      Первое, что увидел Чонгук после пробуждения — аквамарин.       Пытаясь сморгнуть сонливость, парень тихо застонал в попытках пошевелить конечностями, которые словно были налиты свинцом, но потерпел неудачу.       Вытянув руки из под одеяла, Чон наконец-то разлепил глаза, вздрогнув.       — Чимин? — прохрипел он, когда понял, что над ним нависает полукровка. Нос к носу.       Сердце Чонгука пропустило удар от такой близости, и, внезапно даже для самого себя, парень прикрыл глаза, повернув голову в бок, по всей видимости, не до конца понимая, что никакого утреннего поцелуя ему не светит. Разве что только в его сне.       — Ты слишком долго спишь, — констатировал Пак, и голос его звучал куда бодрее Чонгукового.       Моргнув несколько раз, черноволосый, казалось, начал приходить в себя, причмокнув губами. Он опустил взгляд на свое тело; Чимин полностью лежал на нем, упираясь ладонями в грудь младшего.       От него приятно пахло цитрусовым гелем для душа и свежевыстиранным бельем.       — Как давно ты проснулся? — прохрипел Чонгук, стараясь сместиться в сторону, чтобы размять собственные конечности после сна.       — Несколько земных часов назад? — задумался полукровка, склонив голову на бок. Цвет его глаз изменился до ярко-голубого, и Чонгуку было интересно, какова была тому причина.       — М-м, — Чон повернулся на бок, из-за чего тело Титановца скатилось на кровать, однако тот возмущаться не стал, карабкаясь по спине Чонгука и утыкаясь носом тому в затылок.       Сдержав тихий стон, когда все его тело накрыла волна удовольствия, а в животе запорхали бабочки, младший хрюкнул в подушку, а затем, собравшись с духом, решил поинтересоваться:       — Что ты делаешь, Чимин?       — Забочусь о тебе, — беззаботно ответил Пак, перемещаясь так, чтобы потереться щекой о левую щеку Чона, что раскраснелась из-за махинаций Титановца.       И всё бы ничего, Чонгук был готов принять всё то, что даст ему человек со спутника Сатурна, но когда тот уткнулся своим аккуратным носом в щеку черноволосого, обняв младшего как коала, из-за чего его ладони оказались на животе Чона — сдержаться он не смог.       Его живот тут же напрягся от контакта кожа к коже, поэтому всё, что Чону оставалось сделать — это прекратить объятия, пока его утреннее возбуждение не зашло слишком далеко.       — Ч-чимин, мне нужно принять душ, — прокряхтел он, выпутываясь из простыней и рук полукровки.       Он старался двигаться так, чтобы не задеть Пака и не казаться слишком резким. Он даже успел пожалеть, что вообще сделал это, так как вид растрепанного полукровки, сидящего посередине кровати с ярко-голубыми глазами, зарождал в нем действительно странные чувства.       Возможно, чувство нежности. Мягкости, с которой он хотел уложить Пака на белые простыни и расцеловать.       — Я не закончил, — нахмурившись, сообщил Пак, и тон его был недовольным.       «Боюсь, если ты решишь закончить, то я кончу» — пронеслась мысль в голове младшего, и он тут же ужаснулся от того, насколько сильно на него влияет Чимин.       — П-прости, но мне нужно принять душ…       — Да, ты выглядишь как помойка, — фыркнул голос рядом, и Чонгук тут же обернулся, с облегчением заметив в проеме двери Хоби. — Ты не закончил свой коктейль, Чимин.       Надувшись, Титановец скатился с кровати и направился на кухню, даже не оглянувшись.       Ранил ли Чонгук его чувства, сам того не подозревая?       — Приведи себя в порядок и присоединяйся за… обедом, — взглянув на настенные часы, закончил Чон-старший. Он хихикнул, когда лицо младшего вытянулось от осознания того, что он проспал около пятнадцати часов.       — Прости, хён, — заскулил Чонгук, выглядя как побитый щенок.       — Всё в порядке, — отмахнулся Хосок, наполовину поворачиваясь к выходу из спальни. — У меня была хорошая компания.       — Ладно, — уголками губ улыбнулся Чонгук, а затем опустил дверную ручку и окунулся, казалось, в чан с апельсинами.       С появлением Чимина в этом доме ванна по утрам всегда выглядела как поле боя: в пене, воде, с разбросанными по полу полотенцами для лица, рук и тела.       Подняв с пола все, что не должно было на нем лежать, Чонгук закинул влажные полотенца в стиральную машину. Вслед за ними отправился и лонгслив с комбинезоном, которые вчера были на Паке.       Как только стирка была установлена, черноволосый с облегчением скинул с себя вчерашнюю одежду и ступил под душ, наслаждаясь горячими каплями, что обжигали его кожу.       На всё остальное: чистка зубов, быстрый пилинг лица и избавление от линз - ушло пятнадцать минут. Вытерев себя сухим полотенцем, Чонгук достал нижнее белье из комода, заметив, что всё внутри перевернуто вверх дном, а затем вернулся в спальню, натягивая чистую футболку и домашние штаны.       Он уже и забыл, когда в последний раз пользовался очками, но после того, как вчера позабыл снять линзы — другого выхода не было. Его глаза должны были отдохнуть.       Быстро высушив волосы феном, в конечном итоге младший оказался на кухне через тридцать минут после того, как проснулся.       Рухнув пятой точкой на излюбленное место полукровки, Чонгук подпер подбородок ладонью и уставился на самую милейшую картину.       Хоби был в середине процесса приготовления оладий, в то время как Чимин, наполовину измазанный в муку, с ней же и баловался, потягивая коктейль зеленого цвета из банки с трубочкой. Заметив прибытие младшего, он внимательно осмотрел того с ног до головы, принюхиваясь.       — Я в порядке, — тихо сказал Чонгук, зная, что его услышат.       — Голодная гиена уже здесь? — до этого повернутый к нему спиной, пропел Хосок.       — М-м, я видел гиену по телевизору. Чонгук — не гиена, — заключил Пак, собирая муку в небольшие кучки на столе.       — Когда ты увидишь, сколько он ест — заберешь свои слова обратно, — деловито заявил Хоби, размахивая маленьким черпачком. — Мёд или сироп?       — Сироп, пожалуйста, — улыбнулся Чон и поправил очки, что съехали ему на переносицу.       Лишний жест тут же привлёк внимание Титановца, и тот поднял голову, фокусируясь на очках с прозрачными стеклами.       Чимин был с Титана. Он не должен был чувствовать то, что чувствовал рядом с человеком, кроме того, чтобы отражать его эмоции. Но в последние дни его человеческое сердце делало странные вещи каждый раз, когда он смотрел, слушал или обнимал Чонгука.       Прежде объятия с другими Титановцами не казались ему такими… интенсивными. У него были друзья на Титане. Даже двое, но не с одним из них он не испытывал ничего подобного. Возможно, любой другой полукровка воспринял бы такую реакцию организма как потенциальную угрозу, но всё, что хотел Пак, ощущая всё, что он ощущал — обнять крепче, слушать дольше, смотреть чаще.       И даже сейчас, когда человек сидел в метре от него, закусив губу и улыбаясь протянутой порции человеческой еды — он хотел смотреть, смотреть и еще раз смотреть.       Краем глаза он заметил, как другой человек — Хосок, подошел к Чонгуку, погладив того по волосам, а затем наклонился, коснувшись губами чужой макушки.       Невероятно сильное тепло наполнило грудь Титановца и принадлежало оно вовсе не ему, а Чонгуку.       Это было не в первый раз, когда кто-то из людей инициировал физический контакт с Чонгуком, и всё, что сразу же ощущал полукровка — было счастьем, теплом и чувством безопасности.       Он хотел, чтобы тоже самое черноволосый чувствовал рядом с ним, но всё что Чимин получал в ответ на прикосновения, было чем-то иным.       Чем-то более интенсивным и … возбуждающим?       Дуясь себе под нос, Пак взглянул на собственные руки, испачканные в так называемую муку, а затем вновь на Чонгука, что счастливо уплетал оладьи за обе щеки.       Он тоже хотел быть причиной его счастья, и это пожирало его изнутри.       Отряхнув руки, человек со спутника Сатурна сделал шаг вперед, а затем замер, думая о том, будет ли правильным, если он пойдёт на поводу у своего сердца.       — Ты уже поел? — услышал полукровка позади себя голос другого человека. — Чимин?       В тот момент, когда Хосок позвал Титановца по имени, Чонгук поднял голову, обнаружив, как близко к нему теперь находился Пак.       — Я-я поел, — заикнулся полукровка, нахмурившись.       Беспокойство поползло вверх по спине младшего, когда появившийся рядом с ним Хоби забрал пустую тарелку и погладил его по плечу в привычном жесте, что вызвало на лице Титановца гримасу дискомфорта.       Не успевший выдавить ни слова, Чон оказался прикован к месту двумя руками, что легли на его плечи, в то время как пухлые губы коснулись его макушки.       Чонгук замер.       Он копирует хёна?       — Ч-чимин, — кашлянул черноволосый, и был встречен недовольным ворчанием.       Давление с его плеч исчезло моментально, как и хозяин рук, что пару секунд назад лежали на его плечах.       — Что это было? — похлопал глазами Хосок, протирая насухо только что вымытый черпак. — Он выглядел злым.       — Я не знаю, — сглотнул Чонгук, взглянув в сторону гостиной. — Он просто повторил за тобой и ушел.       — Повторил?       — Положил руки на плечи… поцеловал меня в волосы?       — И измазал тебя мукой, — заметил хен, хихикнув. — Он помечает территорию или что?       — Гм, — Чонгук поднялся из-за стола, на самом деле даже не догадываясь о том, что ему нужно делать дальше. — Ты возвращаешься домой?       — Да. Я уже сутки торчу у тебя и начинаю чувствовать себя мамочкой.       — Спасибо за помощь, хён. Правда, — мягко улыбнулся черноволосый, а затем попятился в сторону гостиной. — Напиши мне, как только будешь дома.       — Я так и сделаю, — кивнул Хоби, вернув кухонное полотенце на крючок после того, как вытер руки. — Иди к своей Джульетте, Ромео.       Закатив глаза, Чонгук направился в гостиную, заметив человека со спутника Сатурна, сидевшим на диване и глядевшим в телевизор. На экране показывали черепаху, которая выглядела на лет сто и вела себя так же.       — Чимин? — позвал он Пака, подходя к дивану.       В ответ последовала тишина.       — Ты слышал, как я иду сюда, так что не притворяйся, что меня здесь нет, — скрестил на груди руки черноволосый. — Что случилось?       Повернув голову в сторону Чонгука, полукровка уставился на того, глядя темно-синими глазами прямо в чужие карие. Он поджал губы, отметив для себя то, как далеко стоял от него Чон.       Если бы это были два других человека, то Чонгук бы уже повис на их шеях.       Пак отвернулся, тихо прошептав:       — Я так плох?       — Что? — нахмурился младший, подходя ближе. У него не было такого же супер идеального слуха, поэтому все, что парню оставалось сделать — это подойти ближе.       Чимин ничего не ответил, он поднял голову и схватил младшего обеими руками за талию, повалив того на диван. Ошеломлённый Чонгук оказался прижат к чужому телу, разрываясь между тем, чтобы бороться или прижаться еще ближе.       Ноги Титановца обвили его талию, а руки — шею.       Хрюкнув в попытках вывернуться из чужого захвата, Чон застыл, как только теплая щека прижалась к его собственной. Он издал тихий звук, похожий на стон, а затем расслабился поняв, что сопротивление бесполезно.       — Что происходит? — завыл он, удивляясь тому, насколько сильным был полукровка, зажав человека между собой и мягкой обивкой дивана.       — Почему ты не счастлив? — пожаловался Чимин, более усердно потираясь щекой, спускаясь к шее.       К чертовой чувствительной шее Чонгука.       — П-почему я должен быть счастлив? — поинтересовался черноволосый, задыхаясь.       — Потому что я забочусь о тебе! — в сердцах выпалил Титановец, а затем уткнулся носом в шею, пальцами левой руки надавливая на затылок.       Если бы младший не был в замешательстве, он бы определённо мог получить удовольствие.       — З-заботишься? Чимин, ты меня сейчас задушишь!       Хватка на шее и талии младшего тут же ослабела, позволив Чонгуку сделать глубокий вдох. Он не стал выпутываться из чужих рук и ног хотя бы потому, что быть прижатым полукровкой было не так уж и плохо.       Он немного сместился в чужих объятиях и встретил всё те же темно-синие глаза.       — Эй, что случилось? Я в полном порядке. Почему ты так сильно хочешь обо мне заботиться? У меня ничего не болит, — как можно мягче поделился Чонгук, пытаясь не отвлекаться на губы, которые были так близко к его собственным.       — Я хочу, чтобы ты был счастлив, — заявил надутый Пак. — Ты счастлив, когда Хосок прикасается к тебе. Но почему ты не счастлив со мной?       Сердце Чона, словно камень, упало в пропасть, когда он заметил на лице Титановца самую настоящую печаль.       — Я счастлив, — прошептал Чонгук, сглотнув.       — Нет, — надулся Чимин.       — Я сча… о боже, — простонал черноволосый, вновь оказавшись в удушающих объятиях.       Когда Титановец попытался вновь прижаться носом к его шее — Чонгук разразился смехом. Ситуация казалась настолько абсурдной, что он не мог больше мыслить трезво. Он был прижат довольно хрупким Титановцем к дивану только потому, что тот хотел, чтобы Чон был счастлив.       — Пожалуйста, Чимин, остановись, — задыхался он, карабкаясь по дивану с весом на спине. — Я чертовски счастлив, что ты пытаешься меня задушить!       — Я не душу тебя, — возмутился Пак, на этот раз полностью отпустив младшего.       Он слез с Чонгука, устраиваясь в углу дивана, поджав под себя ноги, в то время как черноволосый полностью сполз на пол, разминая свои затекшие руки.       — Откуда в тебе столько силы? Ты кто, Халк?       На что Чимин лишь фыркнул, отвернувшись.       Спустя несколько секунд тишины, младший всё же решил разобраться в этой неразберихе.       — Почему ты думаешь, что я счастлив, когда ко мне кто-то прикасается?       — Я чувствую, — всё еще глядя в окно, ответил Пак.       — Почему ты думаешь, что я не счастлив, когда ты ко мне прикасаешься?       — Я чувствую что-то другое. Это не счастье.       — Неудивительно, ведь ты пытался меня убить.       Чимин тут же повернул голову и его брови сошлись на переносице. Он выглядел оскорбленным, и младший пожалел, что вообще сказал что-то подобное.       — Послушай, — выдохнул он, проведя ладонью по лицу. — Сокджин и Хоби — моя семья. Я всегда буду счастлив, обнимая их или принимая их заботу. Ты бы тоже был счастлив оказаться в объятиях матери.       Брови на переносице Пака медленно разошлись, а взгляд опустился вниз.       — Для тебя важно проявлять физический контакт?       — С тобой? Да, — честно ответил Титановец, и сердце младшего затрепетало.       — Ты хочешь сделать это прямо сейчас? — осторожно поинтересовался Чонгук.       — Да, — кивок.       — Тогда иди сюда, — Чон вытянул руку вперед, замечая, как дрожат его пальцы. Он был уверен, что Чимин чувствует его нервозность, может быть, именно поэтому действия полукровки были торопливыми.       Спустившись с дивана, человек со спутника Сатурна подполз к Чонгуку и взобрался тому на колени, обхватывая шею руками уже в привычном жесте.       — Хорошо. Тебе нужна моя щека? — мягко спросил Чон, на что получил отрицательный ответ. — Шея? — кивок. — Почему?       — Так я лучше всего слышу твое сердце.       Сглотнув вязкую слюну, Чонгук, как болванчик, кивнул, подаваясь вперед. Его левая рука накрыла затылок полукровки, кончиками пальцев нащупывая неровный шрам. Не прошло и секунды, как полукровка прижался ухом и щекой к его шее, тихо выдохнув.       Накрыв правой рукой спину Титановца, Чонгук повернул голову чуть левее, касаясь губами шелковистых волос. Чимин просто так не сидел на месте. Потираясь то щекой, то носом, он правой рукой зацепил ворот футболки младшего, оттягивая его в сторону, чтобы открыть для себя доступ к ключице. Когда и этого ему стало мало, а сердце Чонгука билось словно птица в клетке, полукровка опустил ворот ниже, уткнувшись носом в грудь, а затем прижавшись к ней щекой.       Чонгук был на грани того, чтобы потерять сознание от переполняющих его чувств. Он даже не заметил, как сам прижимал чужую голову к своей оголенной коже, медленно массируя затылок.       Почему всё, что он делал с Чимином, было таким интенсивным?       Еще ни один мужчина не вызывал в нем такого желания, возбуждения, нежности, заботы.       Это одновременно и пугало, и манило.       Медленно опустившись на ковёр, он прикрыл глаза, наслаждаясь теплом, исходившим от полукровки.       — В следующий раз, когда тебе захочется напасть на мою шею — просто скажи. Я никогда не был против, — хихикнул Чон, и голова полукровки покачнулась на его груди.       Осоловелый Чимин поднял голову, глядя в глаза Чонгука своими аквамариновыми. Без каких либо слов он подполз чуть выше и вновь уткнулся в шею младшего, устраиваясь поудобнее.       — Будем надеется, что ты меня услышал, — блаженно выдохнул черноволосый, чувствуя, как тепло наполняет его грудь.

***

      — Знаешь, он хоть и мелкий, но выглядит устрашающе, — заметил Джин.       — Он может тебя слышать, — предупредил младший, вытерев тыльной стороной руки пот со лба.       Он пробыл на солнце последние два часа, и ему хорошенько так напекло в голову и плечи, даже несмотря на то что день близился к вечеру.       — Почему он сидит там и выглядит, как мясник, выжидающий свою жертву?       — Он обижен, — фыркнул Чон в ответ на сравнение Сокджина.       — Обижен? — вскинул бровь старший, а затем еще раз взглянул в сторону полукровки. — Он совсем не выглядит обиженным. Скорее злым.       — Тебе стоит присмотреться к его надутым губам.       — Я не собираюсь смотреть на… на что он обижен?       — Я не разрешил ему взять Ариель в дом, потому что она оставляет после себя беспорядок, — полностью выпрямился младший, бросив тяпку на землю. — И он обиделся.       — И вместо того, чтобы сидеть дома, он выбрал вариант находиться в саду, напялив очки одного из твоих бывших дружков на одну ночь, держа в руках Ариель, как орудие, которое он бы в тебя бросил.       — Меньше драмы, хён. Он не будет швырять Ариель в меня, — обойдя Сокджина, пробормотал Чонгук. — В отличие от тебя.       — И что это значит? — прищурился Ким.       — Ну, давай, расскажи мне, что ты швырял у него на глазах? Тебя сдали с потрохами!       — В этой семье никому нельзя доверять, — зыркнул он в сторону Титановца, на что в ответ тот высунул язык, дав понять, что прекрасно всё слышит. — Кто его этому научил?       — Кто? — вскинул брови Чонгук. — Мне принести зеркало?       — Пф, — фыркнул Сокджин, отойдя в сторону с тропинки, когда Чон наклонился для того, чтобы собрать в ведро вырванные из земли сорняки. — Так какой была ваша поездка? Я мало что слышал от Хосока. Только то, что вы оба были почти мертвы, когда вернулись домой. Точнее: он был мертв, — взмахнул рукой Ким, указав в сторону Титановца.       — Я думаю, что на него так повлияла гипервентиляция, — размышлял Чон, подхватив ведро. — Он начал отключаться уже на маяке. Ты ведь знаешь, что в людных местах ему нельзя быть в респираторе. Они заподозрят неладное.       — Верно, — согласился Джин, следуя за донсеном к компосту, который был расположен у стеклянной теплицы. — Это был не он?       — Нет, не он, — вывернув содержимое ведра в компост, выдохнул Чонгук. — Маяк был отреставрирован задолго до того, как мать Чимина могла сфотографироваться рядом с ним.       — И как он к этому отнесся? — шепотом спросил хён, наполовину спрятавшись от полукровки за теплицей.       Чонгук закатил глаза на это ребячество, а затем обернулся назад, взглянув на Титановца, что пристально наблюдал за ними, словно ястреб, придерживая в руках Ариель. Казалось, он мог щелкнуть двумя пальцами, и мир раскололся бы на части, настолько мощной чувствовалась его аура.       — На удивление, нормально. Я расстроился больше него, — повернув голову обратно к Джину, поделился Чон.       — Если маяк был не тот, то почему вы так поздно вернулись домой?       — Мы немного прогулялись, — откинувшись назад, Чонгук облокотился спиной на стеклянную стену теплицы. — Я не хотел, чтобы всё, что он запомнил об этой долгой поездке — было разочарование в том, что она была бесполезной.       Сокджин не казался удивленным или разочарованным тем, что ему сказал донсен.       — Ты заботишься о нем, — констатировал Ким, говоря всё так же как можно тише.       — И он обо мне, — сорвалось с губ черноволосого, а затем он прикусил язык, пожалев.       Сокджин приподнял брови в удивлении, а затем криво улыбнулся.       — Наконец-то ты это признал?       — Что я забочусь о нём? — закатил глаза Чон, чувствуя смущение, ползущее по его шее и щекам.       — Что он заботится о тебе, — Ким наконец-то вышел из своего импровизированного укрытия, взглянув на полукровку. — Еще несколько дней назад я заметил, что у него к тебе особое отношение.       — Не ревнуй, — хихикнул Чонгук, уворачиваясь от подзатыльника.       — Я всего лишь беспокоюсь, — оправдывался Сокджин, имитируя на лице раздражение.       — Тебе не о чем беспокоиться, — заверил хёна донсен, умолчав о том, что этот с виду хрупкий человек со спутника Сатурна сегодня прижал его к дивану, имея довольно много силы для того, чтобы сделать это.       — Если ты так говоришь, — пробормотал Сокджин, повернувшись в сторону пасущихся на поле овец. — Я запланировал стрижку на послезавтра. Когда вы отправитесь на второй маяк?       — Может быть, через два-три дня? Я должен подготовить шерсть к продаже, — задумался Чон, жуя нижнюю губу. — До маяка Lista ехать всего час, поэтому…       — Вы можете сделать это в любой свободный вечер. Понял, — кивнул Ким, а затем поднял руку и взглянул на наручные часы, щелкнув по дисплею. — Мне нужно закончить с бумажной работой.       — Езжай домой, хён, — подбодрил старшего Чонгук, похлопав того по плечу. — Я загоню овец в амбар, соберу молоко и закончу с садом. Всё будет в порядке.       — Не забудь покормить этого неблагодарного мальчишку, — зыркнул он в сторону Титановца.       — Ты наживаешь себе врага, — хихикнул Чонгук, позже оказавшись в теплых объятиях старшего хёна, который подарил их ему на прощание.       Сокджин не стал задерживаться ни на секунду, день ото дня утопая в бумагах, сделках и заказах. Когда Ким настиг свой пикап, открыв переднюю дверь, Чон почувствовал, как чужие руки обняли его за талию, а грудь полукровки прижалась к его спине.       Как долго его сердце собирается делать все эти странные вещи каждый раз, когда человек со спутника Сатурна решит его обнять?       Чонгуку кажется, что он никогда к этому не привыкнет.       — Теперь ты не обижаешься? — вскинул бровь черноволосый, обернувшись в чужих руках.       — Это минутное исключение, — заявил Пак, выглядывая из-за младшего, чтобы проследить за уезжающей машиной хёна.       — М-м, — Чонгук взглянул в сторону дома, а затем снова на Титановца, всё ещё ощущая чужие ладони на своей талии. — Хочешь вернуться в дом?       — Я могу…       — Без крольчихи, Чимин, — строго отрезал Чон, на что Пак поджал губы.       Титановец отпустил человека, подходя к теплице и присаживаясь на её порожек в проеме двери. Он не пошел в дом. Вместо этого парень скрестил руки на груди и облокотился головой о косяк, не отрывая взгляда от Чонгука.       — Вот же упертый, — устало выдохнул младший, но на поводу полукровки так и не пошел.       Схватив веерные грабли, парень стал убирать оставленную на тропинке траву и заносить её в компост, пока за ним наблюдали два темно-синих глаза, спрятанные под черными пластмассовыми очками.       В шестом часу вечера, когда он закончил убираться в саду, черноволосый в компании Гуреума загнал овец в амбар, насыпав своему четвероногому напарнику полную миску корма.       Схватив канистры, Чонгук обернулся на голос полукровки, который о чём-то беседовал с собакой, сидя на корточках у теплицы. Даже если Чимин и был обижен, он старался быть рядом с Чонгуком, касаясь его каждый раз, когда младший поднимался с колен после прополки, теряя равновесие.       Это была молчаливая сделка: Я касаюсь тебя, а ты убеждаешься, что со мной тоже всё в порядке.       Потратив пол часа на заполнение канистр молоком, Чон вышел из амбара и направился к холодильнику, оставив там товар до приезда мистера Чоя.       Постепенно начал подниматься холодный ветер, предшествуя дождю, поэтому парень не стал задерживаться на улице, собирая инструменты, разбросанные по саду тут и там.       Чимин, заметив, что человек засуетился, выпрямился для того, чтобы помочь. Он схватил железное ведро за ручку, а затем побежал к другому железному инструменту, что лежал на тропинке у цветов.       Может быть, дело было в резиновых сапогах, которые были ему велики, а может быть, в его неуклюжести.       Чимин упал. Упал, зацепившись ногой за ногу.       — Чимин?! — крикнул Чон, огибая грядку. Железное ведро улетело чуть дальше, в то время как сам Титановец лежал животом на земле, тихо шипя. — Ты в порядке?       — Ч-Чонгук, — заскулил он тихо, перекатываясь на спину, открыв полный обзор на серую футболку, испачканную в кровь. — Я п-п…       Сердце стучало в ушах младшего, когда он рванул вперёд, вытаскивая из-под Пака оставленную ранее тяпку на тропинке.       — Что ты поранил? — лихорадочно лепетал он, ощупывая плечи и грудь полукровки, пока не заметил, как сильно побелела его рука, которую он прижимал к животу. — Эй, Чимин-и, присядь.       Чимин послушался, медленно присев. Чонгук аккуратно протянул руку вперед, прося довериться ему. Нахмурив аккуратные брови, Титановец оторвал руку от еще более окровавленной футболки и вытянул её в сторону человека, демонстрируя два прокола.       Чонгук ненавидел кровь. Его бросало в дрожь, и кружилась голова каждый раз, когда он видел хоть одну каплю чужой крови. Поэтому прямо сейчас, зажмурив глаза и попытавшись медленно вдохнуть, черноволосый сглотнул вязкую слюну и взял себя в руки, широко распахнув глаза.       Кап-кап.       — Твою мать, — выругался он, когда на них двоих моментально обрушился ливень.       Карабкаясь по земле, Чонгук подхватил на руки стройное тело полукровки, направляясь в первое попавшееся место с крышей, которым оказалась теплица.       Переступив порог и опускаясь на колени, Чонгук аккуратно посадил полукровку на землю, нежно хватаясь за раненую руку. Кровь уже начала сворачиваться, однако два небольших прокола на бледной коже все еще приводили его в ужас.       — Оставайся здесь, я должен взять бинт и антибактериальный раствор, — скомандовал черноволосый, поднимаясь на ноги под пристальным взглядом Титановца, выглядевшим как побитый щенок, опустивший свои воображаемые уши и хвост.       Когда в ответ был получен кивок, Чонгук бросился обратно под дождь, вздрагивая от ледяных капель, соприкасающихся с его раскалённой за день на солнце кожей.       Аптечку долго искать не пришлось, так как она находилась в одном из ящиков на кухне. Хорошенько вымыв руки с мылом после того, как он рылся ими в земле, Чон схватил маленький чемоданчик и побежал обратно в теплицу, на ходу поправляя очки для зрения.       Зайдя в немного душное помещение, младший закрыл за собой дверь, найдя полукровку в том же положении, в котором он его оставил.       — Эй, чувствуешь себя нормально? — обеспокоенно поинтересовался Чонгук, присаживаясь рядом с Паком.       — Да, я просто… твоих эмоций слишком много, — сглотнул Чимин, нахмурившись.       — Прости, я ничего не могу с этим сделать. Я беспокоюсь, — честно ответил Чон, открыв чемоданчик. Оттуда он выудил бинт и раствор, тут же налив как можно больше на ткань. — Давай, мы должны это обработать.       С сомнением глядя на оставленный в чемоданчике раствор, Пак медленно протянул руку вперед, вздрагивая, как только мокрый бинт коснулся его кожи. Он заметил, как бледнел человек и зажмуривал глаза каждый раз, когда надавливал на израненную кожу. Скорее всего причиной тому было то, что из проколов всё еще медленно вытекала кровь.       — Тебе нехорошо? — тихо спросил Чимин, внимательно всматриваясь в бледное лицо.       — Я не переношу вида чужой крови, — выдохнул черноволосый, а затем поднял голову, как только приложил чистый бинт к ране. — Так что могу потерять сознание в любой момент, — слабо усмехнулся он, а по спине полукровки пробежались мурашки от ужаса, внезапно охватившего его тело. Человек чувствует себя неважно из-за него?       — Как я могу тебе помочь? — округлил глаза Пак, ощущая давление на затылок и внезапную слабость.       — Мне просто нужно… прилечь.       Мягко опустившись на землю, черноволосый закрыл глаза, медленно вдыхая парность, что за день собралась в теплице. Волна облегчения накрыла его тело, словно окатив кожу ледяной водой, как только лопатки соприкоснулись с твердой поверхностью.       — Чонгук? — позвал Чимин, и младший открыл глаза, заметив перед собой полукровку.       — Я в порядке, — заверил он Титановца, облизывая сухие губы.       Он не стал принимать сидячее положение, так как не был уверен в том, пришел ли он полностью в себя. Вместо этого он поручил Чимину:       — Подними бинт и проверь, остановилась ли кровь.       Титановец послушался, стягивая наполовину влажную ткань вниз, чтобы убедиться в том, что кровь остановилась, однако раны всё ещё не заживали.       Поднеся запястье поближе к лицу, Чимин прищурился, рассматривая то, как медленно работает до этого момента идеальная регенерация. Кожа всё ещё не срослась, хотя уже и должна была, что привело полукровку в недоумение.       На Титане он был подвержен испытаниям несколько раз в неделю, позже наблюдая за тем, как в течение трёх минут раны заживали, оставляя за собой небольшие рубцы.       — Всё в порядке? — услышал полукровка Чонгука, что кряхтя поднимался с земли. Он всё ещё выглядел бледным, однако эмоции были на этот раз менее импульсивными.       — Всё в порядке, — кивнул Чимин, в замешательстве взглянув на своё запястье, прежде чем протянуть руку человеку для того, чтобы тот вновь обработал раны. А в порядке ли?             Стараясь не смотреть на проколы, Чонгук обмакнул чистый бинт в антибактериальную жидкость и наложил его на рану, сверху обматывая сухим бинтом, чтобы зафиксировать.       Чимин казался отстранённым, глядя на стеклянную дверь, усыпанную каплями дождя. Младший мог списать такое поведение на испуг или стресс, поэтому не задавал лишних вопросов, собрав чемоданчик и поднявшись на ноги.       — Нам нужно возвращаться в дом, — сообщил он, протягивая руку, чтобы помочь Паку встать на ноги. — Чувствуешь себя нормально?       — Разве это не я должен у тебя спрашивать? — нахмурился полукровка, поднимаясь с земли. Он без какого-либо предупреждения протянул руку, накрыв ладонью шею человека, из-за чего Чонгук вздрогнул. — Ты выглядишь нездоровым.       — Да, мне нужно ополоснуть лицо холодной водой, — признался Чон, не собираясь врать, так как Титановец мог читать его состояние, как открытую книгу. — Подташнивает.       — Могу я чем-нибудь помочь? — поинтересовался полукровка, склонив голову на бок. Эмоции Чонгука были странными, и Чимина раздражало то, что он не мог понять человека.       — Да, — слабо улыбнулся Чон. — Можешь сделать одолжение?       — Ага, — нетерпеливо кивнул Пак, переступая порог теплицы и окунаясь под дождь.       Не дождавшись ответа, Чимин был схвачен за руку и последовал за младшим, как только тот побежал, огибая высокие растения и шлёпая ногами по размокшей земле.       Толкнув входную дверь, Чонгук вздрогнул всем телом, смахивая прилипшую ко лбу челку взмахом головы.       — Так что же за одолжение? — услышал человек позади себя и обернулся.       — Не падай больше на колющие предметы. Пожалуйста, — нежно улыбнулся Чон и протянул руку, чтобы взъерошить мягкие, влажные волосы Титановца.       Чимин надул губы.       — Я не специально.       — Я знаю, маленький растяпа, — хихикнул Чон, возвращая чемоданчик с медикаментами обратно в полку.       — Я не маленький, — топнул ногой Титановец, выглядя невероятно мило в наполовину вымокшей одежде и взъерошенными волосами.       И кто осудит Чонгука за то, что он вытянул руку, накрыв затылок Титановца ладонью, притягивая полукровку к себе в объятия?       Икнувший от неожиданности, Пак прикрыл глаза, как только его щека прижалась к чужой, а по спине пробежался холодок.       Немного смущенный Чимин нахмурился.       — Чонгук, я ничего не чувствую, — пожаловался он, всё ещё стоя прижатым к чужому телу.       — Хочешь мою шею? То есть, — запнулся младший.       — Нет, дело не в этом, — качнул головой Чимин, отстраняясь. Рука младшего соскользнула с затылка полукровки. — Я не чувствую твоих эмоций, я не…       Чимин продолжал бормотать, приподняв руки только для того, чтобы накрыть ими чужую грудь.       — Н-наверное, потому, что я всё еще в прострации, — пошутил Чонгук, а затем вздрогнул, как только тонкие пальцы полукровки нечаянно коснулись одного из сосков Чона.       Словно наркоман, словивший наконец-то приятный импульс, Чимин погнался за грудью младшего, несмотря на то что Чонгук отступал, смущенный собственной реакцией.       — Что это было? — заинтересованно лепетал Чимин, зажав человека между собой и стойкой без лазеек для отступления, в то время как черноволосый скрестил руки на груди, чувствуя, как полыхают кончики его ушей.       — Ничего, — слабо усмехнулся Чон, закусив губу.       — Я почувствовал, — прищурился Пак, а затем опустил взгляд на Чоновскую грудь. — Тебе понравилось?       — Н-нет, Чимин, п-перестань, — запротестовал младший, как только полукровка напал на него, пытаясь ощупать грудь человека, что лишь вызвало вымученный смех со стороны Чона.       Всё еще полностью не отошедший от ситуации с кровью, Чонгук споткнулся, когда попытался убежать от Титановца. Чуть ли не рухнув на пол, он вцепился в столешницу, и тут же был накрыт чужим телом со спины.       — Чимин, пожалуйста, — взмолился он, нуждаясь в отдыхе. — Моя грудь… довольно чувствительное место. Вот почему я так отреагировал, — запыхавшись, признался Чонгук, оседая на пол с чужим весом. — Не мог бы ты…       Ему не пришлось договаривать, так как полукровка тут же с него слез, заглядывая в карие глаза.       — Я понимаю, что ты маленькое любопытное дерьмо, — хрипло усмехнулся Чон, даже не пытаясь фильтровать свою речь. — Но прямо сейчас мне нужно немного отдохнуть. Кажется, жара и твоя аварийная ситуация вывели меня из строя.       — Тебе нужно в кровать? — тихо спросил Титановец.       Чонгук кивнул, даже не подозревая о том, что произойдет дальше. Что Титановец, выглядевший меньше него, подхватит Чона на руки в свадебном стиле и, даже не моргнув, понесет в спальню. Ошарашенный ситуацией Чонгук смог только что-то прокряхтеть, прежде чем оказался на чистых простынях своего постельного белья.       — Я позабочусь о тебе, — твёрдо заявил Пак и, вопреки ожиданиям младшего, поспешил выйти из спальни, оставив ошеломленного Чона пялиться в потолок, часто дыша.       По всей видимости, забота Чимина состояла в том, чтобы сделать две порции коктейля, для себя и Чонгука, а затем, когда два стакана с трубочкой окажутся на прикроватной тумбочке, схватить полотенце для лица, намочив его в ледяной воде, прежде чем положить на лоб Чонгука, забыв выжать из него немного воды.       — Черт, — зашипел Чон, распахнув глаза, как только ледяная вода потекла по его лицу, шее и спине.       — Это больно? — нахмурился Титановец, нависая над младшим.       — Нет, — хихикнул Чон, приподняв руку, чтобы смахнуть воду с лица. — Все замечательно.       — Хорошо, — кивнул тот, отодвигаясь и исчезая из обозрения черноволосого. Тихо усмехнувшись, младший прикрыл глаза, а затем снова вздрогнул, как только что-то твердое коснулось его губ.       Это была трубочка.       — Пей, — приказал Пак, выглядя настроенным на максимальную заботу.       Нехотя подтянувшись в постели чуть выше на подушки, Чонгук приоткрыл губы для того, чтобы Чимин смог вставить трубочку в его рот, довольный собой.       Коктейль, в составе которого был творог, молоко, банан и орехи, был действительно вкусным. Чонгук был рад, что Хоби смог обучить Титановца делать их себе самостоятельно, так как черноволосый часто забывался покормить Чимина, что уже говорить о себе.       — Вкусно, — прохрипел Чон, причмокнув губами, и глаза полукровки засияли голубизной. — Теперь я хочу спать.       — Ладно, — беззаботно согласился Чимин, возвращая два пустых стакана на прикроватную тумбочку. — Я буду охранять твой сон.       — В этом состоит твоя забота? — приподнял брови черноволосый, меняя позу, чтобы лечь на бок.       — Не только в этом.       — Ты можешь посмотреть телевизор, пока я вздремну, — предложил Чонгук, прикрыв глаза. — Или ты можешь…       — Я останусь здесь, — последнее, что услышал младший, прежде чем отключиться.

***

      — Чонгук? Чонгук!       — О боже, меня придавило автобусом? — простонал спросонья Чон, чувствуя на себе тяжесть.       — Твой телефон не перестает издавать странные звуки, — прозвучал голос Чимина рядом, и младший нехотя открыл глаза, встретив озадаченное лицо Титановца, что пялился в экран телефона.       В комнате было темно, поэтому яркость экрана резала глаза, и Чонгук крепко зажмурился застонав.       — Что там? — прокряхтел младший, уткнувшись лицом в подушку.       — Здесь написано: «Заберу молоко завтра»       — Мм… черт! — Чонгук резко подорвался, стукнувшись затылком о что-то твердое. Этим твёрдым было лицо Чимина, который, казалось, вообще никак не отреагировал на столкновение. — Мистер Чой.       — Тот несчастный мужчина? — склонил на бок голову Пак, приподняв экран телефона, в котором действительно пришла смс от их покупателя.       Однако внимание младшего привлекло совсем другое. Отсутствующий бинт на запястье полукровки, а так же следы ранения.       — Я сплю? — тихо прошептал он, моргнув. — Иначе где порезы? — указал он на запястье Пака, и тот проследил за его жестом.       Чимин озадаченно посмотрел на свое запястье.       — Регенерировали, — тупо ответил он.       — Регенер…? Верно, ты же получеловек… Как я мог…       Устало упав на подушки, Чонгук вновь прикрыл глаза, тяжело вздохнув. Он чувствовал себя более отдохнувшим, хотя его шея и плечи всё еще горели, а желудок был пуст.       Воспоминания о крови вызвали у него тошноту, и парень тяжело сглотнул, застонав в подушку.       — Ты в порядке? — голос Чимина возле его уха разорвал тишину. — Я снова ничего не чувствую, — пожаловался Титановец, накрыв прохладной ладонью затылок человека.       — Я в порядке, — пообещал Чон, медленно переворачиваясь на спину. — Но чертовски голоден. Хотя…       — Я не чувствую твоего голода, — склонил на бок голову Чимин.       — Меня снова подташнивает, — прохрипел Чонгук.       — Ты болен?       — Нет, я… не знаю, поймешь ли ты, — с каким-то сожалением вздохнул Чонгук, проведя ладонью по лицу. — Есть причина, по которой я так реагирую на кровь.       — Я постараюсь понять, — нахмурив брови, Чимин накрыл собственной ладонью грудь черноволосого прямо там, где медленно билось его сердце.       Поджав губы, Чонгук сглотнул вязкую слюну, а затем нехотя окунулся в воспоминания.       Кровь, много крови. Его собственной.       — Мне было четыре года, когда мы оказались в убежище для детей в Норвегии, — прохрипел он. — Под «мы» я имею в виду Хоби и Джин-хёна.       Ища какого-то комфорта или успокоения, нехотя роясь в своих воспоминаниях, Чонгук приподнял левую руку и накрыл худую ладонь своей собственной, ощущая мягкость кожи Титановца.       — Позже нас распределили по лагерям, и… нам троим не очень-то повезло оказаться под присмотром Северокорейца. Это был мужчина, которому пришлось сбежать из собственной страны, потому что, по его словам, Юг затеял войну, — Чонгук кашлянул, ощущая во рту привкус крови. — Это была его месть.       Худые пальцы Титановца сжались на его груди, и Чонгук приоткрыл глаза, ловя на себе темно-синие, казалось, искрящиеся яростью.       — Он давал нам работу и засекал время. Если мы не справлялись, то…       — Он причинял вам боль, — закончил Пак.       — Да, он… Там всегда было много крови. Иногда я до сих пор чувствую её запах или привкус, — поделился человек. — Так что сегодня, когда я увидел твою кровь, это было… как будто всё онемело. Я не чувствовал ничего.       Чимин закусил нижнюю губу, а затем наклонился чуть ниже.       — Так вот почему я ничего не чувствую?       — Наверное? — слабо усмехнулся Чонгук, чувствуя себя виноватым. — В моменты, когда он нас избивал, самым главным было не показать, что тебе больно, иначе это приносило ему огромное удовольствие и желание продолжать. В своём пятилетнем возрасте я научился отключать чувства, чтобы избежать дальнейшего издевательства.       Внезапно для самого Чонгука, Чимин резко наклонился ниже, стукнувшись своим носом о нос Чонгука. Сердце младшего затрепетало в груди, а с губ сорвался тихий вздох. Чимин пах цитрусом и чем-то свежим, похожим на северный ветер, что по утрам колышет его волосы.       — Позволь мне почувствовать, — сказал Титановец, всё ещё держа ладонь на груди человека.       Ошеломлённый Чонгук не сразу понял, о чем идет речь.       — Ч-Чимин, я не могу, — прошептал младший, облизав губы. Он не мог сосредоточиться на чём-то одном, постоянно бегая глазами от сочных губ к тёмным глазам. — Я не хочу.       Немного отстранившись, Пак нахмурился.       — Этот человек еще жив? — внезапно поинтересовался он, полностью выпрямляясь в сидячее положение.       — Я на самом деле… Почему ты спрашиваешь? Ты что, собираешься найти его и отомстить, как Джон Уик? — устало хихикнул Чонгук.       — Кто такой Джон Уик? — заинтересовался полукровка. — Это человек, который мстил?       — Да, это персонаж из фильма. Он мстил за то, что люди убили его собаку, — меняя тему разговора, младший почувствовал, как тошнота отступает.       — Но ты не собака, — нахмурился Чимин, выглядя возмущенным.       — Конечно, нет, — удивился Чонгук, хихикнув.       Он, сам того не замечая, сжал руку Титановца, пытаясь её согреть, скорее, по привычке. Однако Чимин перевернул руку так, чтобы его ладонь коснулась ладони младшего, а пальцы нашли пульс на его кисти, мягко прижимаясь.       Полукровка не мог сказать, что чувствовал счастье Чона, скорее какой-то уют, доверие, безмятежность. Это так странно сказывалось на его теле, что вместо того, чтобы просто сидеть рядом, ему хотелось касаться.       И чем больше, ближе — тем лучше.       Поэтому он скользнул пальцами выше, двигаясь к сгибу локтя, а дальше и к плечу, в сопровождении прерывистого дыхания человека. И чем выше он двигался, тем отчетливее ощущалось неопознанное им чувство.       Когда пальцы коснулись теплой шеи, Чимин замер, взглянув на зажатую между зубами Чонову нижнюю губу, что налилась кровью от натиска.       Он никогда не замечал эту прелестную родинку под губой Чонгука, но прямо сейчас она была на виду и буквально манила, чтобы её потрогали.       Проведя пальцами чуть выше, Чимин склонился над человеком, впитывая каждый вздох, звук или движение. Ему так сильно хотелось, но он не понимал, чего именно, потому как это чувство принадлежало не ему.       Эта жажда была настолько сильной, что кожа Чимина зудела.       Накрыв большим пальцем нижнюю губу Чонгука, полукровка мягко надавил на нее, оттягивая назад, пока аккуратные губы не приоткрылись.       Для Титановца было странным то, насколько привлекательными для него казались губы Чонгука. Нос или глаза. Подобное с ним было впервые, и проведя несколько земных дней с человеком, он стал за собой замечать, что в некоторые моменты долго не мог отвести взгляда от розовых губ Чонгука.       — Чимин? — позвал его Чон, у которого сердце вырывалось из груди.       Он уже добрых две минуты находился в оцепенении и лёгком возбуждении, не зная, что делать, пока худые пальцы Пака исследовали его кожу. Последней каплей стало то, как нежно полукровка касался его губ, не сводя взгляда с родинки.       — М-м? — промурлыкал Пак, словно нехотя поднимая голубые глаза.       «Ему нравится то, что он видит? Чувствует?» — пронеслось в голове младшего, что сделало ситуацию еще более трудной.       — Д-давай спать? — первое, что пришло в голову Чона. — Уже поздно.       Для него не было шоком, когда полукровка без лишних слов кивнул, закидывая правую ногу на бедра Чонгука. Они уже спали в обнимку, поэтому в этом не было ничего необычного.       Что его действительно удивило, так это то, что Чимин без предупреждения запустил обе руки в волосы младшего, с помощью них наклоняя голову Чона в сторону, чтобы открыть себе доступ к шее. Тяжело сглотнув сквозь боль и возбуждение, что тут же пронеслось по его телу, Чонгук зажмурил глаза и тихо застонал, как только нос и губы полукровки оказались между его шеей и плечом.       Чонгук понял, что он в самом настоящем дерьме, когда обнял обеими руками полукровку за талию и прикрыл глаза, уютно, хоть и с бьющимся в горле сердцем, устраиваясь в постели.       Чимин для него не был просто полукровкой, прилетевшим со спутника Сатурна — Титана.       Он был для него чем-то большим. .