Эстет

— Почему? Ну почему так больно? — Микки так хреново, что он даже не может плакать. — Любить бывает иногда очень больно. — Эдельвейс обнимает друга, успокаивающе гладит его по говоле. — Эдель, это не любовь! — упрямится омега. — Это был самый обычный трах. Жёсткий, горячий и… — Микки поскуливает от воспоминаний. — Но мы просто трахались. — Поверь старому жиголо, — улыбается альфа, — но у влюблённого и любимого омеги в глазах загораются звёзды. Как у тебя сейчас. — Ты издеваешься? — вскрикивает Микки. — Какие звёзды? Я должен убить этого альфу! — И ты этого не сделаешь, — уверенно говорит Эдельвейс. — Не сможешь убить его! Микки тяжело вздыхает. Понимает, что друг прав. Но знает, что ему необходимо завершить начатое. Влюблённый омега и хладнокровный циничный киллер Эстет не смогут ужиться в нём. Надо выбрать кого-то одного. — Но и от слова своего ты отказываться тоже не собираешься, — добавляет альфа. — Тебе придётся выбрать. — Ты прав, — соглашается Микки. — Мне нужно решить, кто я, — и тише добавляет: — Должен выбрать одну жизнь — мою или Ральфа… Эдельвейс обнимает омегу. Понимает, что решение дастся непросто. Но Микки придётся выбрать. И это для него очень тяжело. — Решать только тебе, — говорит Эдельвейс. — Не знаю, что бы я делал, окажись в твоей ситуации. — Смотрит на друга в упор. — Приятели твои то же самое скажут. Кстати, тебя очень искал Отто. Омега вскидывает голову. Ждёт, что дальше скажет друг. — Говорил, у него для тебя очень важная информация. — Этот омега нашёл источник с живой водой или сад с молодильными яблоками? — горько усмехается Микки. — По тому, как он суетился, похоже, что да, — Эдельвейс абсолютно серьёзен. — Просил немедленно связаться с ним. — Так какого ты мне об этом говоришь только сейчас? — возмущается омега, взяв себя в руки и став из ноющего неудачника целеустремлённым дельцом. — Ты видел, в каком состоянии ты был? — ухмыляется альфа. — Знаем, чем это заканчивается! Микки кривится в подобии улыбки. Как-то он пришёл к Отто в растрёпанных чувствах. В итоге омег нашли в дым пьяными в компании сомнительного вида альф и бет. Хорошо, Йен вовремя поднял тревогу, и они с Эдельвейсом и парочкой крепких альф вытащили искателей приключений из той компашки без последствий для омег. — Спасибо, что вправил мне мозги, — говорит Микки, благодарно целует друга. — Теперь я могу спокойно поговорить с Отто, — и собирается уходить. — Ты — счастливец, познал магию любви! — говорит ему вслед Эдельвейс. — Чёрную магию, — угрюмо уточняет Микки, чуть притормаживая в дверях. — Дружок, — альфа подходит к нему, опирается на стену, нависая над ним, — пойми одну вещь. Жизнь — очень жесткий извращенец. А мы все… своего рода шлюхи, — прямиком говорит он. — Все продаём то, что умеем делать лучше всего. Омега замирает и слушает откровения друга. Никогда не видел Эдельвейса таким серьёзным. Он всегда любезен, весел и улыбается. Сейчас альфа впервые за долгое время снова настоящий, каким его Микки помнит на Салоарна — сильный, решительный и серьёзный. Почти как Ральф… — Иногда жизнь ставит нас раком, предлагая либо продать свои умения за большие деньги и потом мучиться угрызениями совести, либо по велению сердца сделать всё наоборот, — выдаёт альфа, словно ножом режет по сердцу. — И, выбрав второе, нет гарантии, что будешь этому рад, — добивает он. На глаза Микки наворачиваются слёзы, колени дрожат, хочется кричать. — Самое ужасное, что нужно сделать этот выбор. И даётся только одна попытка, — добавляет альфа. — И результат — либо дерьмо на душе́, либо пустой желудок, — понимает омега. — Да, Микки. Порой приходится делать за деньги что-то с отвращением, — признаётся белокурый жиголо. — А то, что делается без оплаты, делается от сердца? — тихо спрашивает Микки. Эдельвейс кивает. — С тобой я бываю, потому что мне нравится, — улыбается наконец альфа. — Ты мне нравишься. Как друг. С привилегиями. — Он тепло прижимает к себе обалдевшего Микки. — Хочешь сказать, что тебя я убил бы с удовольствием? — с сарказмом спрашивает омега. — Это уже нюансы, — говорит Эдельвейс. — Но ради меня ты бы это сделал без денег, — он целует друга в темноволосую макушку. — Ты ещё забыл добавить, что с удовольствием, — всё ещё огрызается Микки. — У нас с тобой другие расчёты, — подмигивает ему альфа. Только тут омега чуть выходит из оцепенения. Даже выпускает на чувственные губы осторожную улыбку. — Помни о выборе, — наставляет его Эдельвейс. — И сделай его уже! — Спасибо, дружище! — Микки крепко обнимает светловолосого великана, звонко целует его в золотистую щёку и с большей уверенностью направляется к Отто. Готовый узнать, наверное, что угодно! Отто предсказуемо обнаруживается в гараже, где Микки иногда даже честно чинит автомобили и мотоциклы. И где у него с молчаливого одобрения Отто, владельца гаража, в подвале хранится целый арсенал. — О, как хорошо, что ты заехал! — Отто выползает из-под огромного внедорожника, вытирает руки от масла и обнимает друга. — Ну ты как? Микки силится изобразить улыбку. — Понятно, — вздыхает Отто. — Вижу, что паршиво. Сочувствую. Сейчас такое расскажу про твоего Ральфа Хольмберга! — Он не мой, — машинально возражает Микки, но обращается в слух. — Бен, парень, с которым я сейчас встречаюсь… — Отто подходит к кофе-автомату, делает две порции. Один стакан протягивает Микки. — Бен встречается не только с тобой, но и с Ральфом? — мрачно шутит тот. И закуривает. — Нет же! — машет рукой рыжик. — Его брат работает горничным у ван Дорнов! Микки выпускает дым, делает глоток кофе и хмыкает. — Если ты о том, что Олаф Рёненхьорт, муж-омега Лютера ван Дорна, — родственник Ральфа, то это ни для кого не секрет, — уже чуть раздражается. — Да погоди ты кипишевать! — Отто взволнован. Потому говорит сбивчиво и сумбурно. Но в итоге по цепочке знакомых выходит на своего человека в доме Хорнтонов. — Жуткая семейка, — морщится Микки. — В каждый клан норовят своего пропихнуть. Оба омеги знают, что отец Лютера ван Дорна — из Хорнтонов. — И не говори! — соглашается Отто. — А у Локи Хорнтона на старости лет вообще крыша поехала! — Угу. Катриний Медичи местного разлива, — хмыкает Микки. — Не, у него другая добрачная фамилия, — силится вспомнить Отто. — Но точно не Медичи. — Дурачок, Медичи — историческая личность! — улыбается Микки, прихлёбывая свой кофе. — Так бы сразу и сказал! — вздыхает Отто. — Так вот про Локи. Он же был любовником Людвига, короля нашего покойного. Что только Люди в нём нашёл? — Отто называет почившего монарха именем, как его звал простой народ. — Замуж не получилось, так в постель нырнул, — уточняет Микки. — И детей наверняка нарожал от него, а не от своего тихони-муженька. Думал, что Люди признает кого из них в завещании, а альфа обломал, — с удовольствием сплетничает Отто. — Ты решил пересказать то, что знает каждый? — Микки устал и раздражён. Ему до чёртиков охота закончить дело и уйти на покой. Он нервно закуривает новую сигарету. — Ну слушай дальше! — не перестаёт трещать Отто. — Ты же помнишь, Локи делал ДНК-анализ? И у него ничего не получилось. — Немудрено, — соглашается Микки. — Они там, — он поднимает вверх тёмные глаза, — все в той или иной степени родня. — Угу. Только Хорнтоны всегда были не на самом хорошем счету, — Отто продолжает перемывать косточки аристократам. — Особенно после той скандальной истории с наркотой… — Это когда ван Дорн упёк своего отца в дурку? — уточняет Микки, вспомнив историю пятнадцатилетней давности. Отто кивает: — Так Биргир Хорнтон, кажется, помер там, а его старику-папаше всё неймётся корону надеть. Только вот зачем? — искренне удивляется омега. Микки пожимает плечами. Тоже не понимает, зачем так рваться на трон, если фактически страной руководит не король, а кабинет министров. Его сильно утомляет трескотня друга. Но очень хочется узнать, что же хотел сказать Отто. Поэтому Микки с красноречивой скукой смотрит на друга, молчит и только пускает табачный дым вокруг себя. — Так вот! — наконец торжественно говорит Отто. Делает паузу и переходит к главному блюду: — Локи Хорнтон удумал подложить своего внука-омегу Гисли под Ральфа Хольмберга! — омега с видом победителя смотрит на реакцию друга. Микки только невзрачно хмыкает. Так вот кто был тот омега, которого Ральф привёл к себе, когда Швайгером начало овладевать чувство, похожее на ревность, приправленную завистью и обидой! А что удивительного? Ральф — герцог, Гисли тоже из высшего общества. Они одного поля ягоды, из одного теста, люди одного круга. А на что может рассчитывать простой парень с Тюленьих островов? Омега смахивает с глаз предательски выступившие слёзы, шмыгает носом и горько вздыхает. — Я тут ещё Йена напряг, — не унимается Отто. — Он такое выяснил! — глаза омежки вот-вот лопнут от азарта и предвкушения. Кажется, он даже не замечает, как больно и обидно его другу. — Ну что ещё? — Микки думает, что может быть хуже только что услышанной новости. — Ральф и Гисли состоят в браке! — Отто поднимает вверх указательный палец. — Представляешь? — Что? — не верит своим ушам Микки, забывает выдохнуть дым и заходится удушающим кашлем. — Эй, с тобой всё в порядке? — волнуется Отто. — Только вот чего не могу понять. Почему не было пышной свадьбы? Почему они не живут вместе? — по-омежьи рассуждает романтичный он. Микки тоже пытается найти этому факту хоть какую-то логически обоснованную причину. Но может думать только о том, что для него Ральф потерян навсегда. Словно уже убит Эстетом. От этой мысли становится легче. Хоть и гложет обида. Почему-то ненавидеть альфу Микки не может. Твердит себе, что всё это ему в наказание за то, что он делает — лишает людей жизни за деньги. Всё, как говорил утром Эдельвейс! Для омеги становится очевиден выбор, чаши весов качнулись. То, что происходит дальше, ещё больше укрепляет уверенность Микки в своём нелёгком, на первый взгляд, выборе. В гараж влетает растрёпанный Йен, тяжело дышит, как будто бежал от преследователей. — Отс! — орёт бета. — Я тут такое нарыл! Охренеешь! А Микки вообще выпадет в осадок! — И только сейчас замечает друга. — Приятель, я такое нашёл о твоём альфе… — Тёмные глаза Йена сверкают азартом, как у Отто. — Ну же, — нетерпеливо теребит Отто рукав друга. — Инфа — точняк! Свои люди в Хорнтон-холле донесли, — клянётся Йен. — Давай уже, не устраивай спектаклей, — раздражённо просит его Микки и снова закуривает. — Гисли Хорнтон беременный от Ральфа Хольмберга! — выдаёт бета и радостно смотрит на омег. По тому, как мрачнеет Швайгер, Отто всё понимает: — Микки, да ты же влюблён в него! — словно выдаёт его тайну приятель. — Что с тобой? — он готовится к тому, что друг упадёт в обморок, до того Микки бледнеет и мелко дрожит. — Упс, — доходит до Йена. — Ты придурок, — шипит на него Отто. — Чего разорался и сразу всё вывалил? Нет бы осторожно сказать, — тихо отчитывает омега приятеля. Йен виновато гримасничает, бежит ещё за одним стаканом кофе для Микки. — Слушай, а может, его нанял поклонник Гисли? — предполагает бета. — Ну чтобы Микки укокошил альфу-соперника… — Ой, прям любовный детектив какой-то! — Отто мечтательно закатывает светлые глаза к потолку. — Хотя я бы не исключал такой вариант. У Микки в голове взрываются мысли, крутятся картинки, по ушам бьют звуки, в глаза что-то слепяще навязывается, в нос заползают совершенно разные запахи, кажется, его кожи касается всё, что только можно ощутить кожей: холодное, горячее, мягкое, жёсткое, приятное, противное… Микки тихонько стонет и сползает на пол. Отто и Йен суетятся вокруг друга, суют ему в руку кофе, кто-то вставляет в рот прикуренную сигарету. Микки, как попавший в плен «морской Леопард», вспоминает военную науку и приказывает себе собраться и мыслить здраво, объективно. — Спасибо, ребята, — вдруг говорит он на редкость спокойным голосом и смотрит на друзей невозмутимым взглядом, где только уверенность в своих действиях и решимость сделать это. — Так, Микки, давай я тебя домой отвезу, — предлагает Йен. Микки отрешённо улыбается, мотает головой. — Вы и так сегодня сделали для меня очень много, — обнимает ребят, целует в щёки. — И что б я делал без таких помощников? Омега запрыгивает на мотоцикл. Взгляды друзей чуть теплеют, они понимают, что Микки успокоился и всё с ним будет хорошо. Главное, сейчас не стоять у него на пути. Микки заводит мотор, срывается с места и снова погружается в раздумья. Грязные игры Ральфа… Тайный брак с Гисли… Беременность… Внезапный отъезд Эллинга… Слова Эдельвейса… Информация от Отто и Йена, словно кусочки пазла, — всё это крутится в голове омеги. …Вечером Микки лежит на крыше здания. Внизу, на площади, собирается народ. Вскоре тут проедет кортеж вдовствующего короля-омеги Ригена, открывающего Весенний Фестиваль. Ральф, как приближённый к королевской семье, тоже будет присутствовать. Когда как не в начале праздника цветения оборвать едва распустившийся цветок его чувств? Эстет забрался в нишу между крышей и чердаком. Тут его вряд ли обнаружит королевская охрана. Обзор не очень удачный, но обследованные ранее более удобные лёжки буквально кишат гардами. А тут есть шанс уйти с меньшими потерями. Эстет в ожидании кортежа позволяет себе закурить, пока охранники отходят на другой конец крыши для патрулирования. В голове пусто. Лишь полусмазанными силуэтами плывут картинки. Грязные игры Ральфа… Тайный брак с Гисли… Беременность… Внезапный отъезд Эллинга… Слова Эдельвейса… Боль разочарования и разбившиеся мечты Микки… Эстет тушит сигарету с твёрдым намерением сегодня же разрулить эту проблему. Он свой выбор сделал! Киллер лежит на животе, щека удобно расположена на прикладе винтовки с глушителем. Дыхание ровное. Сила и направление тёплого весеннего ветерка просчитаны до мелочей. С площади в вечереющее небо поднимается гул толпы. В огороженный проход въезжает королевский кортеж. Эстет плавно припадает к прицелу. Изящные пальцы опускаются на спусковой крючок. Дыхание становится незаметным. Гулкий звук сердцебиения превращается в тихий отсчёт времени метрономом. В перекрестии прицела появляется умопомрачительный альфа: машет ухоженной рукой, улыбается чувственными губами, искрит серебром в голубых глазах…