Далёкий странник (перевод новеллы с анлейта)

В Дун Тине было шумно и многолюдно. Всего за одну ночь сюда стеклись разномастные мастера своего дела со всего цзянху. После долгого обмена титулами и любезностями они разбежались по окрестностям озера, преследуя каждый свой скрытый мотив. Во время трапезы в двух разных тавернах Чжоу Цзышу и компания стали свидетелями, по крайней мере, трёх драк, вспыхнувших ещё до первого заката. Чжоу Цзышу показалось, что всё это «собрание героев» ничем не лучше собачьего рынка, где люди сбиваются в своры и постоянно лают друг на друга из-за банальных вещей. Тем не менее, ему было интересно, во что это выльется. Дэн Куань и Гао Сяолянь в первую очередь повели их к Гао Чуну. Как уже говорилось, в мире было только три человека, владеющих символами власти: глава монахов Шаолинь был крайне известен в мире боевых искусств, хоть сила его и была грубой; монах Гу с горы Чан Мин оставался фигурой неуловимой, но очень уважаемой. Самым близким к обитателям цзянху из этих троих был господин Гао. Он обладал широким кругом знакомств во многих орденах, потому обладал наибольшим влиянием. На самом деле он совсем не походил на изящного героя с приятными манерами. На первый взгляд он был не красивым или уродливым, а просто-напросто старым. Это был невысокий и полный человек с заметной проседью на висках, но когда он говорил, в его словах звучал здоровый дух, а смех казался особенно громким и сердечным. Чжоу Цзышу достаточно было одного взгляда, чтобы понять: как этот человек получил свой нынешний статус. Каждый в мире обладал уникальной аурой. Люди собирались вместе и разделялись на группы, руководствуясь этим незримым фактором. Хорошим примером этому были сам Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин: один выглядел как болезненный и праздношатающийся нищий, а другой походил на любящего мужскую красоту и разрушение спокойствия бесстыдника с острым языком и серебряными речами. Они не казались особенными, и лишь кто-то с острым умом при первой же встрече мог уловить их едва заметное отличие. И Чжоу Цзышу, и Вэнь Кэсин наверняка могли бы смешаться с толпой, но, в конце концов, так и не стали бы её частью. Кроме того, у них не было ни единой причины этого делать, теряться и становиться непримечательным реквизитом. Интересно, что Чжоу Цзышу настораживался каждый раз, когда Вэнь Кэсин оказывался рядом, а тот, в свою очередь, предупредил Гу Сян, чтобы та была осторожнее с этим человеком. Это был своего рода основанный на осторожности инстинкт, который указывал на людей, являющихся тебе ровней. С Гао Чуном было не так. Он мог завязать дружбу с кем угодно, и людям было плевать на всё, начиная с возраста и заканчивая статусом. Вне зависимости от того, был человек молод или стар, из великого ордена или простым странником, Гао Чун всегда мог заставить его почувствовать такую близость, словно они одного возраста и полжизни прошли бок о бок. Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин невольно прекратили бессмысленную перепалку, чтобы молча наблюдать за знаменитым господином Гао, изредка из вежливости обмениваясь бессмысленными короткими фразами. Чжоу Цзышу мимоходом подумал: если бы только в Тянь Чуан был такой талант… Но в этом мире существовал лишь один Гао Чун. Они прибыли относительно рано. Несколько дней спустя к озеру Дон Тин стали стягиваться представители крупных орденов, и собрание незаметно превратилось в место для воссоединения семей. Каждый день они слышали что-то вроде: — Ах, Вы, должно быть, тот-то тот-то! Я много слышал о Вас… Нет, пожалуйста, не льстите мне, конечно, Долина Призраков слишком долго переходила границы дозволенного, и мы не остановимся, пока не уничтожим её! Я просто одолжу свою силу ради того, чтобы мы, наконец-то, могли сделать шаг вперёд, во имя справедливости и добродетельности. Чжоу Цзышу за последние дни слышал несметное количество подобных речей, и от этого всего уши уже сворачивались в трубочку. Он сходил с ума от скуки, а Вэнь Кэсина нигде не было видно. Без его шумихи стало как-то не по себе. Чжоу Цзышу прогуливался по улицам. На нём были новые одежды, предоставленные семейством Гао. Очевидно, что пойти в компании с Цао Вэйнином оказалось выгодным решением, ведь он получил немало удовольствия от приятного пребывания в резиденции Гао, вкусно поел и сменил свои обноски. На самом деле, ему потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к новым одеждам: он так долго носил грубые материалы, что гладкая ткань теперь казалась холодной и скользкой, словно тонкий слой слизи. Он покачал головой, усмехаясь над своими тощими жёлтыми руками и тощим жёлтым лицом. Изуродованное гвоздями тело, казалось, с трудом удерживало даже одежду, повисшую на нём, больше походя на хрупкий скелет, изо всех сил старающийся не развалиться под весом тканей. Он и сам понимал, насколько жалок на вид. Случайного взгляда в зеркало хватило, чтобы даже не думать около него задержаться. Даже драконья мантия не превратит нищего в наследного принца. В душе он считал, что Вэнь Кэсин просто бездумно гоняется за ним. В отсутствии куртизанок с их расшитыми носовыми платками и нищие казались хорошим выбором, вот мужчина и приклеился к нему, вот и присел на уши. Как там говорилось? «После трёх лет в армии даже свинья будет подобна богине»? Чжоу Цзышу чувствовал, что ситуация Вэнь Кэсина так и выглядела, вот только его интересовали не свиньи, а кабаны. Сегодня он посетил таверну в одиночку, выбрал место у окна и заказал несколько блюд и кувшин золотистого вина. Он неторопливо потягивал напиток, загорая. Вэнь Кэсин заметил его спину как только вошёл. Непонятно почему, но он всегда испытывал нечто особенное, глядя на спину Чжоу Цзышу, до такой степени особенное, что мог только по одному этому виду узнать того в толпе. Его спина не всегда была прямой. Часто он лениво горбился, но это нисколько не влияло на общую элегантность и создавало невероятно комфортное ощущение. Вэнь Кэсин обнаружил, что, смотря на этого человека, чувствует себя необычайно умиротворённым и спокойным. Он не смог не остановиться и бездумно уставился на расслабленный силуэт Чжоу Цзышу. В этот момент он почувствовал себя пустым. Поведение этого человека было похоже на насмешку над всеми, чей разум отягощают заботы, а они всё притворяются, что это не так. «Чжоу Сюй — душа, как водная гладь; тело, как ветвь ивы» — подумал Вэнь Кэсин. Этот мир был безграничен и полон троп, которые нужно пройти, и пейзажей, которые необходимо увидеть, как же такое возможно — начисто игнорировать его и жить без забот на уме? Чжоу Сюй явно не был апатичным, напротив, он ощущал множество эмоций, но они улетучивались так же быстро, как и приходили, никогда не выбираясь на первый план. Вэнь Кэсин глубоко вздохнул и опустил глаза. Когда он подошёл к Чжоу Цзышу и сел напротив, его лицо и взгляд снова были наполнены весельем. Он без спросу взял чашку и выхватил кувшин с вином из рук Чжоу Цзышу, налил себе вино и, после небольшого глотка, прокомментировал: — Не так уж плохо. Чжоу Цзышу томно взглянул на него и сказал: — Извините, можно мне ещё один кувшин? А этот запишите на его счёт. Вэнь Кэсин молча смотрел на него. Чжоу Цзышу мягко улыбнулся и, чтобы доказать, что он не мелочный и малодушный, объяснил: — Ты всё ещё должен мне три ляня, но таким образом ты вернёшь мне деньги раньше и без дополнительного процента. Это ведь исключительно для твоей пользы, верно? — …Спасибо, — выдержав паузу, выдохнул Вэнь Кэсин. — Не за что, Вэнь-сюн, — улыбнулся Чжоу Цзышу. У Вэнь Кэсина возникло необычайно сильное желание подразнить его в ответ, но в эту же секунды дверь таверны за его спиной медленно открылась, и они услышали голоса: — Мы останемся здесь на ужин, а вечером сможем навестить Гао-сюня. — Конечно, дядя, — ответил смутно знакомый голос. Как только прозвучал этот ответ, Вэнь Кэсину посчастливилось стать свидетелем крайне занимательной сцены: его кредитор, который ещё пару секунд назад был кристально трезв и великодушно помогал ему расправиться с долгом, внезапно качнулся из стороны в сторону на пьяный манер и с грохотом упал на стол. Его пальцы всё ещё сжимали чашу, но лицо словно приклеилось к столешнице. Он выглядел так, будто хотел подняться, но не мог понять, как это сделать. — Я… не пьян… давайте пить дальше… — безостановочно ворчал он в довесок. Вэнь Кэсин и Гу Сян следовали за Чжоу Цзышу и Чжан Чэнлином во время их совместного путешествия, но постороннее присутствие заметил только Чжоу Цзышу. Чжан Чэнлин в то время находился в особом расположении духа, потому на хвост внимания не обратил. Однажды он встретил Вэнь Кэсина в святилище, но этот человек не произвёл на него впечатления и не отложился в памяти. Чжоу Цзышу рухнул на стол как раз в тот момент, когда Чжан Чэнлин и Чжао Цзинь проходили мимо. Они поднялись на второй этаж, так ничего и не заметив. Официант принёс еду и вино через мгновение после того, как эти двое ушли наверх. — Разве этот господин не был трезв всего пару минут назад? — бросив беглый взгляд на стол спросил он. — Как он так быстро напился? Чжоу Цзышу без проблем выпрямился, прежде чем официант успел сказать ещё хоть слово, и взял кувшин с вином, даже не посмотрев на еду. — Разве я не говорил, что не пьян и могу выпить ещё? — махнул рукой Чжоу Цзышу. — Знаешь, я не из тех, кто шутит на эту тему. Официант был ошарашен, но достаточно опытен, чтобы спокойно развернуться и уйти. — Ты боишься этого ребёнка? — тихо рассмеявшись спросил Вэнь Кэсин. — С чего бы мне бояться? — ответил Чжоу Цзышу, и взглядом собеседника не удостоив. — Тогда почему ты спрятался? Чжоу Цзышу пожевал арахис и неторопливо допил вино, а затем неопределённо ответил: — От проблем. В тот момент, когда он меня увидит, он будет хныкать и кричать, да и к тому же он цепкий, как маленькая девочка. — Почему же ты спас его тогда? — повёл бровью Вэнь Кэсин. — Тем более, за такую символическую плату как два цяня. Чжоу Цзышу дожевал арахис и ответил: — Он выглядел жалким. После этих слов Вэнь Кэсин замолчал, а затем достал из сумки мешочек с деньгами и тщательно пересчитал серебряные монеты, прежде чем подтолкнуть их в сторону Чжоу Цзышу. — Вот три ляня и два цяня. Три ляня — это мой долг, а за два цяня я хочу тебя купить. Я обещаю, что буду заботливым и никому не позволю обидеть. Чжоу Цзышу посмотрел на сверкающее серебро и сделал глоток вина, по всей видимости — наслаждаясь собой. Отодвинул три ляня назад. — На сегодня достаточно вина. Поразмыслив ещё немного, он сделал то же самое с двумя цянями. — И себя я тебе не продам. — Почему же? — загадочно улыбнулся Вэнь Кэсин. — Ты меня раздражаешь, — прямо ответил Чжоу Цзышу. Вэнь Кэсин рассмеялся так, словно услышал похвалу. Все желающие прибыли в Дон Тин только через полмесяца. Гао Чун заявил, что в качестве места сбора будет использован внутренний двор находящегося поблизости храма. Ещё через полдня пришёл аббат Ци Му из храма Шаолинь вместе с некоторыми из учеников, неся с собой второй из символов власти. Монах Гу, как и ожидалось, лично не объявился. Он приказал двадцатилетнему талантливому ученику прибыть вместо него, чтобы доставить последний из символов. В ту ночь, когда все три части были собраны воедино, в поместье Гао вспыхнул пожар.