Далёкий странник (перевод новеллы с анлейта)

Чжоу Цзышу все эти распри были неинтересны. Пусть хоть насмерть дерутся, плевать. Единственное, чего он в этот момент хотел — найти таверну, пополнить запасы вина и подобрать место для ночлега, чтобы спокойно проспать до утра, словно он только что послушал сказку про «Красного мальчика, который сломал гору, чтобы спасти Белую Змею». Он грациозно извернулся и выскользнул из хватки Цао Вэйнина. — Как насчёт того, чтобы сначала вернуть ребёнка господину Чжао? — предложил он. — Чуть не забыл! — хлопнув ладонью по лбу, откликнулся Цао Вэйнин. Молодой человек повернулся к Чжан Чэнлину. Тонкие черты его лица выражали жалость. — Ты слишком много страдал для своих лет, — вздохнув, похлопал он Чжан Чэнлина по плечу. — Пожалуйста, впредь будь аккуратнее. Чжан Чэнлин стоял столбом и ничего не понимал, ведь никогда раньше не видел этого человека. Вэнь Кэсин отреагировал быстро. — Неужели эти люди всё ещё ссорятся из-за Лазурного Диска? — вмешался он. - Как мерзко по отношению к семье Чжан… Вэнь Кэсин взглянул на реакцию Чжан Чэнлина и замолчал. В глазах Цао Вэйнина эти трое не были посторонними, потому он начал объяснять. — Сейчас не лучшее время, чтобы прохлаждаться здесь. Вчера был большой переполох. В тот момент, когда Фэн Сяофэн упомянул о Лазурном Диске всех словно подменили! Толпа словно взорвалась, с такой силой, что господину Гао и настоятелю Ци Му едва удавалось перекричать поднявшийся шум. Были и те, кто держался своей линии, например Юй Цзюфэн, глава ордена Хуашань, который первым спросил Чжао Цзиня: правда ли, что он забрал часть диска, принадлежащую семейству Чжан, себе, а их сына оставил умирать? Подумав немного, Цао Вэйнин продолжил бесцветным тоном, так, словно повторял чьи-то чужие слова: — Юй Цзюфэн вёл себя так, словно попал на похороны. Ордена Эмэй, Кунтун и Цаншань быстро приняли сторону ордена Хуашань, ведь были с тем в хороших отношениях. Все они задавали вопросы об убийствах, произошедших вблизи владений Чжао, и, как будто этого было мало, Фэн Сяофэн активно подливал масло в огонь. В результате началась драка. Кто-то требовал, чтобы Гао Чун объяснил, почему Призраки выбрались в цзянху, кто-то — чем на самом деле является Лазурный Диск. Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу удивлённо посмотрели на Цао Вэйнина. И когда этот тупоголовый мальчишка успел так научиться красноречию? — Эти слова сказал мой шишу. А подробности… да, я тоже не очень понимаю, что случилось. А вот это уже было в духе Цао Вэйнина. Неудивительно, что он так сказал. — Ты случайно не знаешь чего-то важного, ребёнок? — спросил Чжоу Цзышу у Чжан Чэнлина. — Иначе зачем бы кто-то поджёг тогда твою комнату, и зачем Скорпионам покушаться на твою жизнь? Чжан Чэнлин тупо посмотрел на него и покачал головой. Чжоу Цзышу взглянул на мальчика с презрением. Всё, хватит с него этих глупостей. — Нам очень поможет, если Цао-сюн отведёт его к господину Чжао, — игнорируя Чжан Чэнлина сказал Чжоу Цзышу, а затем немедленно развернулся и пошёл прочь, не думая ни о мальчике, ни о хаосе. Чжан Чэнлин внимательно, поджав губы, следил за удаляющейся фигурой. Внезапно чья-то рука ласково прошлась по его волосам. Он поднял глаза, увидел улыбку Вэнь Кэсина и смущённо сказал: — Господин… — Ты понимаешь, почему он строит из себя элегантного человека с идеальным самообладанием перед другими людьми, а тебе показывает свою вспыльчивую сторону? — Да, понимаю, потому что я слишком глуп… — опустив голову, пробормотал Чжан Чэнлин. — Нет, — рассмеялся Вэнь Кэсин. — Ты достаточно умеренно глупый, не до такой степени. Он не носит масок при общении с тобой, потому что хочет подружиться, но напрямую этого не говорит — слишком застенчивый. — В самом деле?.. — опешив, спросил Чжан Чэнлин. Прищурившись от смеха, Вэнь Кэсин уставился в спину Чжоу Цзышу. — Может быть он и появился на свет благодаря своим родителям, но тот, кто по-настоящему знает его — это он сам. Да и к тому же, я — его единственная родственная душа, так что конечно «в самом деле», здесь я не могу тебя обмануть. Его серьёзные внутренние повреждения, его искусство маскировки, привычка появляться из ниоткуда и исчезать в никуда, боевой стиль и обширные знания о делах цзянху… Вэнь Кэсин не мог найти никакого другого объяснения, кроме Тянь Чуан. Но если он действительно был из Тянь Чуан, то как же смог избежать их ужасного наказания, этих чудовищных Гвоздей Семи Отверстий на Три Осени? Проведя несколько дней в раздумьях над этим вопросом, Вэнь Кэсин сделал большое открытие: важно было не то, как он избежал, а то, что он знал, как избежать. «О, боже, кажется, я увязался за большой шишкой», — подумал он. Прежде чем Чжан Чэнлин смог осознать сказанное, он услышал, как Цао Вэйнин невежественно причитал рядом: — Мне всегда казалось, что вы двое и вместе — это немного странно, учитывая то, что вы оба мужчины, но сегодня я наконец-то понял: не важно, мужчина или женщина, важно, что человек может понять с полуслова и дополнить вас, как вторая бессмертная душа, — Цао Вэйнин сделал паузу, а затем с самодовольным видом продолжил. — Есть такое стихотворение: пруд с цветами вишни был глубок, но не сравнить его… Цао Вэйнин не смог вспомнить, с чем именно, и очень смутился. Он пробормотал под нос: — Это стихотворение господина Ду Фу. Оно немного сложное, но весьма трогательное. Чжан Чэнлин и Вэнь Кэсин странно смотрели на него. Лишь спустя время Вэнь Кэсин ответил: — Орден Цинфэн воспитывает настолько всесторонне развитых учеников, восхитительно. — Ничего особенного, — скромно улыбнулся Цао Вэйнин в ответ на похвалу. — Мой учитель говорил, что начитанность в цзянху бесполезна, ведь всё равно никто из нас никогда не сдаст императорский экзамен, потому достаточно знать совсем немного, чтобы иметь возможность с кем-нибудь договориться, а внимание следует сосредоточить на оттачивании боевых навыков. Я и прочёл то всего пару книг, так что мои знания весьма поверхностны. Вэнь Кэсин почувствовал, что эти «поверхностные знания» на самом деле не так уж и поверхностны. Они с Цао Вэйнином привели Чжан Чэнлина обратно к Чжао Цзину, который за это время почти успел сойти с ума от беспокойства. Тот заваливал их тонной на первый взгляд бессвязных вопросов, но Вэнь Кэсин предпочёл закрыть на это глаза: может быть, этот старик и был хитрым лисом, но он, тем не менее, действительно беспокоился о сыне покойного друга. Он молча вышел из комнаты, поймав момент, когда Чжао Цзин повернулся к ним спиной, но тут же поймал на себе внимательный взгляд. Вэнь Кэсин остановился и увидел в глазах этого человека коварный огонёк, словно в глазах бешеной собаки, готовой в любой момент ринуться в атаку. Цао Вэйнин почтительно поприветствовал этого человека, и Вэнь Кэсин понял, что это никто иной, как его печально известный злобный шишу Му Хуайонг из ордена Цинфэн. Му Хуайонг слушал бессвязное бормотание Цао Вэйнина, смотря прямо в лицо Вэнь Кэсину. С первого взгляда он увидел в этих глубоко тёмных глазах нечто знакомое, особенное, но затем тяжёлый взгляд вызвал где-то внутри смутную щекочущую тревогу. К своему удивлению, он увидел, как Вэнь Кэсин улыбается ему. Он презрительно хмыкнул, слушая, как Цао Вэйнин описывал их прекрасную дружбу с этим человеком, внутри отмечая, что, кажется, этот Вэнь Кэсин не так уж и хорош. — Прекращай! — повернувшись к Цао Вэйнину, крикнул он. Цао Вэйнин резко проглотил уже сидящую на кончике языка фразу, жалея, что не может зашить себе рот. *** Чжоу Цзышу закончил пировать только к сумеркам. Он стоял, облокотившись на балконные перила крыльца таверны, и маленькими глотками попивал вино, когда кто-то вошёл, шепнул что-то человеку за соседним столиком, а затем они оба быстро расплатились за еду и ушли. Чжоу Цзышу вдруг широко распахнул глаза и понял, что половина таверны куда-то испарилась. Притянув к себе случайного прохожего, он спросил: — Что происходит? — Мы только что услышали, что в поместье Гао поймали Призрака и собираются устроить публичную казнь! Чжоу Цзышу нахмурился. Гао Чун поймал Призрака? Теперь он больше не сомневался в их появлении в цзянху, но совсем не понимал: какие цели они преследовали? Ведь Призраки были из тех, кто совершил ужасные преступления в те времена, когда всё ещё жили в миру, и стали частью Долины, чтобы избежать смерти. Почему они снова так смело действуют средь бела дня? Неужели Лазурный Диск действительно хранит в себе настолько большую и страшную тайну, что способен выманить Призраков из Долины и заставить красноречивого Гао Чуна замолчать и использовать такие дешёвые трюки, чтобы отвлечь внимание людей? Всё ещё погружённый в поток мыслей, Чжоу Цзышу не заметил, как врезался в кого-то, пока спускался. Подняв взгляд, он ошеломленно отметил: это был тот самый «не от мира сего» ученик монаха Гу. «Даже ему, в конце концов, приходится есть рис?» — рассеянно подумал он. — Ничего, — сказал ученик монаха Гу, поправляя одежды. — Я слышал, как молодой человек из ордена Цинфэн сказал, что это ты сопровождал потомка Чжанов в Тайху? Приятно познакомиться, меня зовут Е Байи! Он совсем не был похож на общительного Гао Чуна, напротив — от него веяло отрешённостью от всего смертного. Чжоу Цзышу был практически уверен, что этого ученика монаха Гу на самом деле не существовало. Он выглядел так, словно находился в диссонансе с миром. Чжоу Цзышу был удивлён, что такой человек заговорил с ним первым, потому вместо ответа выдавил очередную пустую любезность. Е Байи не обратил на это внимания, всё также безразлично глядя на него. — Я вижу, что Ваше дыхание застоялось, а Ваши движения тяжелы. То, что Вас обременяет не поддаётся лечению, и как же странно, что в ком-то вроде Вас ещё теплится жизненный дух. Чжоу Цзышу промолчал. Он подумал, что этот человек, должно быть, столь долго занимался самосовершенствованием бессмертного духа на горе Чанмин, что больше не умел разговаривать с людьми. Чуть поразмыслив, Е Байи продолжил: — Сколько времени осталось? Три года? Два? В этот раз Чжоу Цзышу счёл, что ни отказ, ни молчаливое согласие не сошли бы за верный ответ. — Какой у тебя проницательный взгляд, Е-сюн, неудивительно, что… Выглядело так, словно Е Байи на бессознательном уровне фильтровал подобную чепуху, потому как, даже не дав закончить, он заговорил снова: — По всем, кто настолько близко к смерти, это хоть как-то заметно, они должны переносить невыразимые страдания, однако Вы всё ещё здесь и предаётесь возлияниям. У Вас определённо есть за плечами нечто серьёзное, интересно, с каких это пор такие люди появились в мире боевых искусств… А затем он ушёл прочь, словно Чжоу Цзышу и не существовало. Отойдя достаточно далеко он вспомнил о чём-то, повернулся и добавил: — Вы могли бы как-нибудь угостить меня вином. «Звучит так, словно это стало бы величайшим достижением в моей жизни» — подумал Чжоу Цзышу, но ничего не ответил. Он последовал за толпой в поместье Гао, чтобы посмотреть, что это за легендарный «Призрак», но не увидел ничего, кроме свирепого на вид мужчины средних лет. Он был связан, а его торс — нарочно оголён, чтобы выставить на всеобщее обозрение дикое призрачное лицо на его спине, что будто бы говорило, мол, смотрите, он настоящий! Чжоу Цзышу развернулся и пошёл прочь, но тут чья-то рука мягко опустилась на его плечо. Вэнь Кэсин появился из ниоткуда и, мило улыбнувшись, сказал: — Я искал тебя весь день, куда же ты пропал? — Как думаешь, он настоящий Призрак? — проигнорировав вопрос, указал на мужчину Чжоу Цзышу. — Хм? — Вэнь Кэсин посмотрел в указанном направлении. — Призрачное лицо на спине указывает на то, что человек больше не может показаться в миру средь бела дня, кто бы стал наносить его на свою спину без веской причины? Хотя… может быть, этот приятель, оскорбил кого-то, и этот человек таким образом решил отомстить, а затем выкинул его здесь, чтобы насладиться публичной казнью. Его слова звучали небрежно, но Чжоу Цзышу узнал много нового. Татуировка в виде лица призрака требовала использования специального пигмента, который получали из редкого «Нижнего растения», что существовало только в Долине Призраков. Кроме того, не все, кто входил в Долину Призраков, выживали, точно так же, как не все мертвецы могли перевоплотиться в виде духа. В этом месте человек должен был быть невероятно бдителен и осторожен в плане окружения, чтобы выжить и заслужить подобную татуировку. Чжоу Цзышу задумчиво уставился на татуированного мужчину. Напряжение в толпе нарастало. Кто-то из ордена Хуашань предложил сжечь этого человека живьём. Чжоу Цзышу вдруг отвернулся и, быстро протиснувшись сквозь толпу, ушёл прочь.