Далёкий странник (перевод новеллы с анлейта)

— С чего ты взяла, что имеешь право вмешиваться в мои дела? — с ядовитым холодом взглянув на Гу Сян сказал Вэнь Кэсин. Голос его звучал необычайно жестоко. Это застало Гу Сян врасплох: глаза стали каждый по монете, и девушка спустилась с потолка. Она следовала за Вэнь Кэсином с незапамятного детства и вроде бы знала — да, он серьёзен в важных вопросах, но в то же время снисходительно относится к юмору! Гу Сян частенько подшучивала над ним и никогда не встречала неодобрения, потому сейчас абсолютно не понимала, что происходит. — Хозяин, ты… — мягко начала Гу Сян, осторожно осматривая его. Вэнь Кэсин замолчал, а через некоторое время глубоко вздохнул, всё ещё чувствуя себя невероятно раздражённым. Он небрежно прислонился к подоконнику, пытаясь уловить успокаивающие ветряные потоки. — Скажи, — мягко обратился он к подопечной, — по-твоему, я к красивым мужчинам отношусь только как к тем, кого можно добиться и с кем можно переспать, да ещё и тебе этим успеваю докучать по пути? Меня совсем не интересуют женщины? Я не могу завести пару друзей, чтобы просто хорошо провести время? Он не собирался пугать Гу Сян, но та совсем не понимала, чего от неё хотят, потому, естественно, испугалась. — Да, Хозяин, я была неправа, — неразборчиво пробормотала она. Что бы там Вэнь Кэсин не собирался сказать, он проглотил эти слова, как только заметил потерянный взгляд Гу Сян. Разговаривать с ней всегда было сложно и скучно, ведь казалось, что они никогда и не бывали «на волне». Вэнь Кэсину вдруг стало непомерно обидно за собственную душу: нынешнее окружение либо боялось его, либо считало упрямым безумцем. Как же ценны те, кто может вот так просто сидеть с ним ночью у костра и слушать фальшивое пение?.. Вот так просто слушать старые истории и понимать, что он хотел сказать?.. — А-Сян, думаешь, я сошёл с ума? — вдруг спросил он. Гу Сян ошеломлённо и нерешительно посмотрела на него. Заметив, что это лицо словно покрыто тонким слоем спокойствия, но никак не гневом, она решилась и нервно кивнула. Вэнь Кэсин отвернулся и скривил губы. — Я буду следовать за тобой, даже если так, — чуть подумав добавила Гу Сян. — И почему ты хочешь следовать за безумцем? Гу Сян изо всех сил старалась сформулировать мысль. Ребёнком она как могла избегала учёбу, тем слаще, что никто её и не принуждал; зато теперь особыми знаниями девушка похвастаться не могла. Сейчас же она подумала, что какое-никакое образование всё-таки могло оказаться полезным: так много хотелось сказать, и так не понятно было — с чего же начать? — Да какая разница — безумец или нет, я всё равно думаю, что ты в тысячи раз лучше других! — в конце концов выпалила она. Вэнь Кэсин поднял взгляд. И спустя некоторое время улыбнулся. Поймав эту пропитанную одиночеством улыбку, Гу Сян почувствовала, как что-то внутри свернулось в комок, и продолжила яростнее прежнего: — Хозяин, я думаю, что ты… ты на самом деле замечательный человек! — Хорошо-хорошо, — засмеявшись, кивнул Вэнь Кэсин, — слава богам, после всей сегодняшней околесицы ты наконец-то заговорила по-человечески! Затем он распахнул окно и выпрыгнул в него. — Учитель, куда ты идешь? — спросила Гу Сян. — Е Байи не из тех, кому следует доверять, — махнул рукой Вэнь Кэсин. — Это выбеленное лицо может предзнаменовать лишь беды. Пойду взгляну, как глупенький малыш Чжоу управится с этим человеком. Я беспокоюсь. Он исчез, прежде чем Гу Сян успела ответить. Она не скоро поняла, кто же такой «глупенький малыш Чжоу», а когда поняла — будто бы просияла. — Вот я и узнала, как это — врать и в лице не меняться, — пробормотала она. — Глупенький малыш Чжоу… глупенький малыш Чжоу… да если он действительно таков, то я самая глупая дева на Земле! Может и жаль, что никто её не слушал, иначе она точно получила бы язвительный комментарий в ответ. Сейчас же она могла воспринимать все эти слова лишь как самоуничтожительную шутку, но в каждой шутке, как известно… Е Байи не сказал Чжоу Цзышу, зачем им обоим понадобилось прийти сюда в полночь. С его уровнем цингуна, казалось, что мимо пролетают лишь тени. Чжоу Цзышу с удивлением отметил, что если бы старший Е не ждал его нарочно, то оставалось бы лишь глотать пыль в суровом одиночестве. Они играли в догонялки достаточно долго, прежде чем Е Байи остановился, заложив руки за спину, и повернулся к Чжоу Цзышу лицом. Последний понятия не имел, зачем его притащили на пустынный перекрёсток… хотя было одно предположение. Чжоу Цзышу молча разглядывал человека, застывшего в паре шагов от него. Е Байи не стал посвящать его в курс дела, оставалось лишь попытаться понять самому. Старший Е был крепок телом и контрастировал с собственными белыми одеяниями. Обычно, люди, носящие белое, окутывали себя возвышенной элегантностью или ажурной легкомысленностью, но Е Байи… Е Байи был другим. В ночи он выглядел, как древняя статуя Будды. У Чжоу Цзышу вдруг возникло ощущение, что меч этого человека, должно быть, очень тяжёлый и могучий, такой, что способен подчеркнуть его непоколебимо крепкую фехтовальную стойку. — Что тебя так заинтересовало? — долгое время спустя спросил Е Байи. Чжоу Цзышу вздрогнул, поняв, наконец, почему в воздухе повисла неловкость. — Пожалуйста, простите ужасное поведение этого младшего, — опустив голову, сказал он. — Я был крайне неуважителен последние дни. Промолчав, Е Байи вдруг двинулся вперёд и резко ударил Чжоу Цзышу по левому плечу. Шансов защититься в помине не было. Встревоженный Чжоу Цзышу подпрыгнул и отлетел на несколько метров, чтобы уклониться от нового удара. Е Байи немедленно последовал за ним. Его расставленные пальцы выглядели грозно, так, словно он намеревался нанести удары сразу по всем важным акупунктурным точкам. Чжоу Цзышу знал, что стиль боя противника выработан на тяжёлом и кропотливом пути совершенствования, а он сам, тем временем, лишён более чем половины сил, потому рисковать не стал. Никакого прямого боя. Он хотел использовать технику цингуна, чтобы уклониться, и резко поднялся в воздух, но это оказалось ошибкой. Атаки Е Байи прошли всюду. Одновременно. Не осталось точек опоры. Осталась лишь последняя крысиная мера — он попытался пнуть Е Байи в запястье. Е Байи не смутился и схватил Чжоу Цзышу за лодыжку. Тот всем телом изогнулся, используя руку старшего как опору для мягкого приземления. Стоило ступням коснуться земли, как он изменился в лице и медленно спросил: — Что Вам нужно, господин? Е Байи остановил нападение. — Цинь Сун «Заколдованная песнь» когда-то был учеником этого бесполезного изгнанного из ордена старика. По правде говоря, у него были кое-какие способности к игре на инструментах, но он безбожно растрачивал их на эти мерзкие песни, а затем бесчестно погиб. Я уж подумал, что теперь действительно наткнулся на кого-то опасного и стоящего, но… Эй, мерзавец, твоё оружие — гибкий меч, так ведь? Зрачки Чжоу Цзышу расширились, он сделал полшага в сторону, инстинктивно спрятав кисти в рукава. Утренние убийственные намерения всплыли с новой силой. Он впервые оказался в такой ситуации. Возможности противника — не понять, не оценить, но сам противник знает его слишком уж хорошо. Заметив смятение, Е Байи изогнул губы в жестокой усмешке. — Ты действительно думаешь, что если бы я хотел что-то тебе сделать, мы бы до сих пор стояли здесь и вот так болтали? Навыки цингуна, которые ты только что показал, относятся к стилю «Без граней и следов». Твой шифу — бывший глава поместья Четырёх Сезонов Цинь Хуайчжан, верно? Да уж, вы действительно похожи, когда дело доходит до головы. — Ты уважаемая фигура в мире боевых искусств, монах Гу, — холодно ответил Чжоу Цзышу. — Но мой шифу давно ушёл из жизни. Этот младший не позволит тебе запятнать его репутацию, даже если ради этого придётся неучтиво обращаться с достопочтенным старшим. — Что? — вскрикнул Е Байи, казалось, застигнутый врасплох. — Цинь Хуайчжан мёртв? Чжоу Цзышу ничего не смог ему ответить. Взгляд Е Байи потускнел, лицо осунулось. Он уставился в землю. — Конечно, ведь прошло так много времени… Так много, что я не… Я больше не знаю ничего… Изменилось всё, даже… Даже Цинь Хуайчжана больше нет… Чжоу Цзышу, нахмурившись, посмотрел на старшего внимательнее. Поняв, что тот не держал на шифу зла, а лишь говорил загадками, он заметно расслабился. Он был уверен, что человек перед ним — легендарный монах Гу с горы Чанмин, но не мог представить, как тому удавалось сохранять юность веками. Может быть, слухи о том, что он достиг бессмертия были не безосновательны? — Дай мне взглянуть на твой меч, — протянул руку Е Байи. Когда старший понял, что Чжоу Цзышу и пальцем не пошевелил, чтобы выполнить просьбу, тон его изменился. — Ты что, думаешь, что я эту штуку никогда не видел? Это ведь был мой подарок твоему шифу, потому мне незачем красть его у тебя, так почему бы не дать взглянуть? Как же ты глуп, ученик Цинь Хуайчжана! Именно тогда Чжоу Цзышу вспомнил, что на гибком мече было выгравировано «Байи». Когда-то он думал, что, может быть, это слово какая-то загадочная поговорка, но, как выяснилось — всего лишь имя. Имя этого человека. Лицо Чжоу Цзышу почернело от того, насколько сильна была неловкость. Он засунул руку за пояс и, немного поискав, достал впечатляющий гибкий меч. Он протянул его Е Байи. Е Байи бросил взгляд на желтоватую тонкую кожу на тыльной стороне кисти. Он нахмурился, стараясь как можно внимательнее рассмотреть её, принимая оружие. — Постоянно шляетесь в таком отвратном виде. Вот что меня больше всего раздражает в тебе и твоём учителе. Чжоу Цзышу не стал утруждать себя ответом, а лишь подумал, мол, проклятый старикашка. Е Байи держал в руках гибкий меч. Оружие, полное его изначальной ци, начало напрягаться и жужжа вибрировать. Под длинными тонкими ресницами Е Байи словно пронеслась волна печальных воспоминаний. Он снова взглянул на меч «Байи» и подумал: «Вот как, все старые друзья ушли, а эти предметы, напротив, живут и будут жить в руках их преемников». Через долгое время он вернул Чжоу Цзышу оружие. — Зачем вы зовете меня сюда в такой час? — скрыв истинные чувства, спросил Чжоу Цзышу. — Только чтобы проверить догадки о моём прошлом? Или есть что-то… Его прервал Е Байи, резко опустивший ладонь ему на грудь. Так быстро, что совсем не оставалось времени на реакцию. Если бы этот человек собирался его убить — точно убил бы. Чжоу Цзышу замолчал и напрягся. Однако Е Байи лишь нахмурился. Чжоу Цзышу почувствовал, как мягкий поток ци вытекает из ладони и исследует его тело. Взбудораженные Гвозди проснулись. Чжоу Цзышу покрылся холодным потом, но попытался взять ситуацию под контроль. Поток изменился: маленький ручеёк превратился в бурную реку, до краёв заполняющую иссохшие меридианы. Чжоу Цзышу почувствовал, с какой дикой яростью Гвозди отреагировали на инородный стимул. В глазах потемнело. Он пошатнулся и повалился на землю. Сзади мелькнула тень. Кто-то поймал его, тут же закричав: что ты сделал?! Этот человек вскинул руку, отражая удар Е Байи. Их потоки ци схлестнулись, и Е Байи с удивлением понял, что попал под воздействие мощной тёмной энергии. Тьма неприятно сдавливала грудь. Вэнь Кэсин удивился ещё больше. Он вложил в эту атаку большую часть изначальной силы, но та, казалось, врезалась в гранитную стену. Он стиснул руки на талии Чжоу Цзышу и чуть наклонился вперёд. А затем взглянул на Е Байи, прищурившись, мрачный, как никогда. Его взгляд напомнил Е Байи взгляд ядовитой змеи — ледяной и зацикленный на теле жертвы, словно обладатель вот-вот собирается обглодать ту до последней косточки.